Новая философская энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет
жүктеу/скачать 10.52 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Соч.
- Свидетельства
- Соч .
- Лит .
Соч.: Избр. работы. М., 1996; О многозначности сущего по Аристотелю.—В кн.: «Богословие. Философия. Культурология». СПб., 1997, в. 4; Psychologie vom empirischen Standpunkt. Lpz., 1874; Von der Klassifikation der psychischen Phaenomene. Lpz., 1911; Wahrheit und Evidenz. Hamburg, 1962; Die Abkehr vom Nichtrealen. BemMünch., 1966; Deskriptive Psychologie. Hamb., 1982. Лит.; Krans 0. Franz Brentano. Münch., 1919; Most 0. Die Ethik F. Brentano's. Münster, 1993; Windüchet H. F. Brentano und die Scholastik. Junsbrock, 1936; Methode et métaphysique selon Fr. Brentano. P., 1995; Твардовский К. Ф. Брентано и история философии.—В кн.: Логико-философские и психологические исследования. М., 1997. В. В. Анашвилч БРИДЖМЕН (Bridgman) Перси Уильяме (21 апреля 1882 Кембридж, США-20 августа 1961, Рандолф, Нью-Хэмпшир)—американский физик и философ науки, теоретик операционализма; лауреат Нобелевской премии по физике (1946). Окончил Гарвардский университет (1904), с 1908 преподаватель в нем, с 1919—профессор. В 1926—35— профессор математики и философии природы в университете Хиттинса, в 1950—54—вновь в Гарвардском университете. Член американской Академии искусств и наук, Американского философского общества, а также др. научных обществ. Бриджмен был экспериментатором в области физики и техники высоких давлений. Широкую известность приобрела его книга «Анализ размерностей» (Dimensional Analysis. New Haven, 1922; рус. пер.: М., 1934). Занимался осмыслением логической структуры, языка и природы физической науки, а также философскими вопросами. Как и неопозитивисты, Бриджмен сосредоточил свое внимание на анализе понятийной структуры физики и поиске эмпирических оснований для теоретических конструктов. В духе инструментализма Бриджмен отождествлял значе- К оглавлению ==310 БРОДСКИЙ ние понятия с набором операций, при этом определял операционалистский метод как совокупность поэтапных действий—практических и мыслительных экспериментов — по определению значений. Он предполагал, что язык науки должен содержать высказывания, все понятия которого имеют референты. В книге «Способ существования вещей» (The Way Things Are. N.Y., 1959), посвященной общегносеологическим вопросам, Бриджмен определяет философские теории как вербальные эксперименты, свидетельствующие о возможностях мышления и фантазии человека, а также о социальной потребности в таких экспериментах, а не о природе мира. На операционализм Бриджмена опирался Дж. Дьюи в обосновании своей версии инструментализма. Высокую оценку его теория получила у представителей Венского кружка (Г. Фейгл), а также оказала влияние на исследования в области социологии и психологии (прежде всего бихевиоризм Б. Ф. Скиннера). Развиваемые в книге «Интеллектуальный индивид и общество» (The Intelligent Individual and Society. N.Y.,. 1938) идеи интеллектуальной свободы и ответственности вызвали широкий резонанс среди американской интеллигенции. Соч.: The Logic of Modem Physics. N.Y., 1927; The Physics of High Pressure. N.Y., 1937; The Nature of Thermodynamics. Cambr. Mass., 1941; The Nature of Some our Physical Concepts. N.Y., 1952; Reflections of a Physicis. N.Y., 1950; A Sophisticate's Primer of Relativity. L., 1962.
Соч.: Иоанн Скот Эригена и его отношение к богословию восточному и западному. СПб., 1898; К вопросу о философии Эригены. СПб., 1899; К характеристике ученой деятельности профессора В. В. Болотова как церковного историка. СПб., 1901; Профессор 'В. В. Болотов. Биографический очерк. «Христианское чтение», 1910. В. В. Ванчугов Б РОД ЕЛЬ (Braudel) Фернан (4 августа 1902, Люневиль, Мёз—28 ноября 1985, Париж) — французский историк, социальный мыслитель, один из основателей новой парадигмы современной исторической науки. Закончил Сорбонну (1923). Участвовал во 2-й мировой войне, в 1940—45 был в плену. В 1947 защитил диссертацию. В 1946 стал одним из основателей журнала «Анналы». С 1949 возглавлял кафедру современной цивилизации в Коллеж де Франс. С 1962 администратор Дома наук о человеке. Предложил новую методологию синтеза социальных наук, выделив структуры социального времени. Критикуя традиционную историографию, основанную на описании исторических событий, измеряемых короткими хронологическими единицами, Бродель вводит понятие «времени больших длительностей» (la longue durée). Именно с помощью этого понятия историческое исследование может сделать своим предметом демографические процессы, изменения экономических и социальных конъюнктур, цикличные колебания производства, обмена и потребления. Субъектом истории при подобном подходе оказываются не отдельные исторические индивиды, а медленно изменяющиеся во времени структуры — «системы достаточно устойчивых отношений между социальной реальностью и массами». Выделение нового Измерения истории и специфического исторического субъекта в виде структур позволило Броделю создать оригинальную модель исторического исследования, широко используемую историками во 2-й пол. 20 в. Сначала рассматриваются географические, демографические, агротехнические, производственные и потребительские условия материальной жизни, или, как называет их Бродель, «структуры повседневности». Затем анализируются собственно экономические структуры общества, связанные со сферой обмена (рынки и ярмарки, биржи и кредиты, торговля и промышленность) и возникающие на их основе социальные структуры, начиная с простейших торговых иерархий и заканчивая, если того требует предмет исследования, государством. Наконец, в последней части исследования показывается, как в результате взаимодействия выявленных ранее структур возникает собственно предмет исследования, будь то мир экономики современного капитализма («Материальная цивилизация, экономика и капитализм», 1992) или современная Франция («Что такое Франция?», 1997). Соч.: La Méditerranée et le monde méditerranéen a l'époque de Philippe II. P., 1949; Что такое Франция? M., 1997; Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв. М„ 1992. Ф. Я. Блюхер БРОДСКИЙ Иосиф Нусимович (19 ноября 1924, Харьков — 7 декабря 1994, Санкт-Петербург) — русский логик, специалист в области методологических проблем научного знания. Окончил философский факультет Ленинградского университета (1948), где на кафедре логики работал с 1954 по 1994. В 1974 защитил докторскую диссертацию: «Философские и логические аспекты отрицательных высказываний», профессор (1981). Стоял у истоков становления символической логики в России. Его научные труды посвящены проблемам паранепротиворечивой логики и понимания смысла отрицательных высказываний в структуре мыслительной деятельности; созданию модальных исчислений выполнимых, отбрасываемых и невыполнимых формул; построению логических исчислений с модальным оператором «правдоподобно»; представлению силлогистики в форме относительных модальностей; Исследованию процедуры индексации формул при построении логического вывода и выработке критериев логической релевантности; изучению формально- ==311 БРОНЗОВ логических приемов восстановления энтимемы и др. Большую ценность имеют его статьи по теории аргументации, научного и технического творчества, а также учебные пособия по логике. Бродский по праву считается одним из основателей современной петербургской логической школы. Соч.: Причинность и информация.—«Вестник ЛГУ», 1962, № 17; Элементарное введение в символическую логику. Л., 1972 (2-е изд.); Дедуктивные умозаключения (в соавт. с Серебрянниковым О. Ф.). Л-, 1969; Об одном варианте исчисления отбрасываемых формул.— Неклассическая логика. М., 1970; О путях развития теоретического знания.—«Философские науки», 1971, № 6; Исчисление выполнимых формул.—Вопросы диалектики и логики. Л., 1971; Отрицательные высказывания. Л., 1973; Формальная система с неточными предикатами.—Теория логического вывода, ч. 1. M., 1979; Модальные исчисления с обратимыми правилами вывода.— «ВестникЛГУ», 1980, № 11; Технические знания и конструктивные процессы.—Творческая природа научного познания. М., 1984; Самоорганизация и развитие науки.—Самоорганизация в природе и обществе. Л., 1989; О проблемах современной логики.— «Вестник ЛГУ», 1991, сер. 6, вып. 1; Исчисление с модальным оператором «правдоподобно».—Логика и развитие научного знания. Л., 1991; Индексация формул и поиск вывода.—«Вестник СПбГу», 1992, сер. 6, вып. 4; Восстановление энтимемы в исчислении предикатов.—Современная логика: проблемы истории, теории и применения в науке, ч. 1. СПб., 1994, и др. Б. И. Федоров БРОНЗОВ Александр Александрович (1858, Белозерск Новгородской губ.—1919)—русский православный богослов. Учился в Белозерском духовном училище, в Новгородской духовной семинарии; окончил Петербургскую духовную академию (1883) по богословскому отделению. Магистерская диссертация «Аристотель и Фома Аквинский в отношении к их учению о нравственности» (1884)— богословский этико-философский трактат, в основе которого сравнительный анализ выразителей духа двух типов нравственности — греческой и римско-католической. В 1899 защитил докторскую диссертацию «Преподобный Макарий Египетский. Его жизнь и нравственное мировоззрение». С 1884 преподаватель Священного Писания в Курской духовной семинарии, в 1886 перешел на кафедру греческого языка в Петербургскую духовную семинарию. С 1894 преподаватель Петербургской духовной академии, с 1897 экстраординарный профессор по кафедре нравственного богословия. Читал лекции по истории греческой литературы. Автор перевода и примечаний к «Точному изложению православной веры» Иоанна Дамаскина. Бронзову принадлежит около 950 статей, посвященных преимущественно вопросам этики. Сот.: Краткая этимология Геродотова диалекта. СПб., 1888; Нравственное богословие в России в течение 19 столетия. СПб., 1901. Лит.: Православная богословская энциклопедия. Пг., 1901, т. 2. В. В. Ванчугов БРОТИН (Βροτινος, также Βροντινος) из Метапонта (б в. до н. э.) — греческий философ-пифагореец, родственник (тесть либо зять) Пифагора: по одним источникам, Теано, дочь Бротина, была женой Пифагора, по другим—она жена Бротина и дочь Пифагора (Теано —популярный персонаж псевдопифагорейской эллинистической литературы, ей приписывалось множество сочинений и масса нравоучительных высказываний, которые рисовали образ иде альной жены и матери). Бротину приписывали авторство нескольких орфических поэм—согласно Суде, «Покров» и «Сеть», Климент Александрийский упоминает «Покров» и «Физику» (Strom. I 131). Фрагменты эллинистического псевдоэпиграфа «О разуме и рассудке» (ссылки на который как на произведение Бротина имеются у Ямвлиха, Сириана и Софония) см. в изд. Теслефа. Свидетельства: Лебедев. Фрагменты, с. 151; Псевдоэпиграф: ThesleffH. The Pythagorean Texts of the Hellenistic Period. Aoo, 1965, p. 55-56. М. А. Солопова БРУНИ (Bruni) Леонардо (1370/74, Ареццо, отсюда прозвище Аретино — 8 марта 1444, Флоренция) — итальянский гуманист и политический деятель. Образование получил во Флоренции в университете и гуманистическом кружке К. Салюта™. В 1405—15 служил секретарем в папской курии в Риме. В 1415 вернулся во Флоренцию, где с 1427 до конца жизни занимал пост канцлера Флорентийской республики, пользовался уважением сограждан как гуманист и государственный деятель. Автор многочисленных сочинений на темы морали, исторических и биографических трудов, политических и военных трактатов, а также переводов с греческого на латинский произведений Аристотеля, Платона, Плутарха, Ксенофонта, Демосфена. В сочинениях «Восхваление города Флоренции» (1403— 04), «О флорентийском государстве» (1430-е гг., рус. пер. 1985), «История флорентийского народа» (Historiarum florentini populi libri XII, закончена в 1439) развивал идеи республиканизма, доказывал преимущества демократического строя Флоренции (выборность и краткосрочность магистратур, свободное обсуждение государственных дел в советах и комиссиях и др.), хотя и отмечал его эволюцию в сторону олигархии. Проблемы этики рассматривал во «Введении в моральную философию» (1421—24), «Диалогах к Петру Павлу Гистрию» (Ad Petrum Paulum Histrum Dialogus) (ок. 1405), в речи «Против лицемеров», письмах; исходил из тезиса Аристотеля, что человек — существо социальное, раскрывающее свои моральные качества в общении с другими людьми. Нравственный идеал видел в активной жизни человека на благо общества, в патриотизме. Эти идеи легли в основу гражданского гуманизма — одного из ведущих направлений в гуманистическом движении Италии 15 в. Соч.: Humanistisch-philosophische Schriften, hrsg. von H. Baron. Lpz.—B., 1928; Prosatori latini. Mil.—Napoli, 1952; рус. пер.: В кн.: Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век). М., 1985; О научных и литературных занятиях.—В кн.: Эстетика Ренессанса, т. 1. М., 1981; Против лицемеров.—В кн.: Итальянские гуманисты XV века о церкви и религии. М., 1963. Лит.: Beck F. Studien zu Leonardo Bruni. В., 1912; Baron H. From Petrarch to Leonardo Bruni. Chi., 1968. Л. М. Брагина БРУННЕР (Brunner) Эмиль (23 декабря 1889, Винтертур, Швейцария—6 апреля 1966, Цюрих)—один из основоположников и главных представителей (наряду с К. Бортом) диалектической теологии. С 1924 профессор систематической теологии в Цюрихе. Брукнер воспринимал христианство как истину, направляющую человеческую жизнь. Соответственно его теология обращена к человеку и истори- ==312 БРУНО ческой действительности, как возвещение о настоящем и будущем, ожидающем ныне живущих, т. е. грядущем Царстве Божием. Любить Бога, согласно Бруннеру, значит содействовать тому, чтобы жизнь становилась лучше, бороться со злом и приближать то время, когда все станут братьями и будут осушены все слезы. Христианство и социализм, считает он, нераздельны. Главную проблему современности он видит в избавлении от зла, прежде всего социальной несправедливости, экономического и политического насилия,—от всего, что делает общество «нехристианским». Здесь Бруннер сходится с Бартом, с т. зр. которого все земное поражено грехом и если капитализм плох, то это не значит, что социализм лучше, поскольку христианские заповеди не могут быть осуществлены ни в какой политической системе. Для Бруннера сила Евангелия, напротив, в том, что оно помогает решению любых вопросов, возникающих у разных людей в самых различных обстоятельствах. Теологически эта позиция обосновывается его пониманием соотношения «природы» и «благодати». Он признает два Откровения—в Иисусе Христе и в акте Творения, создающего человека наделенным разумом и совестью. Теология должна основываться не только на Слове Божием, но и на философии, которая есть дело человеческого разума и выполняет важную для теологии критическую функцию—указывает границы разума и тем самым предотвращает его вторжение в область Откровения. Бруннер считает, т. о., правомерным существование протестантской религиозной философии, но лишь в качестве «дополнительной возможности». Она стоит «на краю» христианского учения, а не в центре его. Теология использует философию, но основывается все же на Логосе Откровения, а не на имманентной человеческому разуму философской рефлексии. Для Бруннера важно найти убедительные для современного человека ответы на самые простые, но самые важные прямо поставленные вопросы: жив ли Бог или Он умер? является ли Бог—Отцом Иисуса Христа? имеет ли смысл молиться этому Богу и возлагать на Него все надежды? Одной лишь ссылки на Слово Божие, на авторитет церкви недостаточно, чтобы помочь человеку понять и принять это Слово; философия способствует тому, чтобы связать Слово Божие с решением проблем сегодняшней жизни. Вслед за С. Кьеркегором, который оказал на него сильное влияние, Бруннер скептически оценивает способность философии постичь человеческое существование в его основах. Человек может быть познан только в его отношении к Богу, и основная роль здесь принадлежит не философской, но теологической антропологии, которая исходит из главного Откровения—«самовозвещения Бога». Теологическая антропология, как ее трактует Бруннер, должна избежать двух гибельных заблуждений—объективизма и субъективизма, искажающих истинный образ веры. Объективизм, т. е. протестантская ортодоксия как старого, так и нового образца (неоортодоксия), основывается на Слове Божием, полагая что только оно имеет значение. Противоположная же субъективистская тенденция представлена Ф. Шлейермахером, пиетизмом, экзистенциалистскими вариантами теологии. Бруннер полагает, что объект-субъектная мыслительная схема неприемлема для выражения веры и сама альтернатива между объективизмом и субъективизмом в теологии должна быть преодолена. Вера, поскольку она всегда означает встречу с «тай ной», «загадкой», выражается в «вопросе и ответе» — вопросах, возникающих у людей в различных обстоятельствах, и ответах, продиктованных не только Словом Божиим, но также и этими обстоятельствами. Рассказывать «историю Адама», с точки зрения Бруннера, значит рассказывать о судьбе человека, его истории. Такой «рассказ» не может быть свободным от заблуждений. Поэтому строгая библейская вера предполагает (а не исключает, вопреки ортодоксии) критическое прочтение библейского учения. Критика Библии в этом смысле является для каждого образованного человека чем-то само собой разумеющимся. Понимание Слова Божиего в соотнесении с историческими обстоятельствами и с тем, как они осознаются людьми, означает обращение в поисках ответа на вопросы человеческого существования не только к Откровению в Иисусе Христе, но и к Откровению в сотворенном мире, в самом человеке, наделенном совестью и разумом. Вот почему в теологии Бруннера большое место занимает разработка философских—гносеологических и этических—проблем. В центре «естественного» самопонимания человека находится совесть (в этом утверждении он решительно расходится с хайдеггеровским решением проблемы человеческого бытия). За счет обращения к философии Бруннер смягчает бартовский теологический изоляционизм, он признает роль привносимого в веру человеческого элемента—тем самым он пролагает путь к последующему развитию протестанской теологии (Бонхёффер, теологии родительного падежа), идущей в русле поисков точек соприкосновения христианской веры с современной культурой, с антропологическим поворотом современной мысли. Соч.: Erlebnis, Erkenntnis und Glaube. Tub., 1921; Die Mystik und das Won. Tub., 1924; Religionsphilosophie und protestantische Theologie. Tub., 1931; Natur und Gnade. Tub., 1934; Der Mensch im Widerspruch. Tub., 1937; Das Ewige in Zukunft und Gegenwart. Tub., 1953; Die christliche Lehre von Gott. Dogmatik, 3 Bde. Tub., I960. Unser Glaube. Eine christliche Unterweisung. Tub., 1967.
==313 БРУНО Европы заговорила на живом народном языке. Потом живет в Париже, затем в Германии, возвращается в Италию, где в мае 1592 его по доносу арестовывают и передают в руки сначала венецианской, а потом и римской инквизиции. После некоторых колебаний Бруно проявляет редкое упорство в отстаивании своих убеждений, отказывается отречься от них, в результате чего он был сожжен в Риме как нераскаявшийся еретик. Философская мысль Бруно неотделима от мифопоэтической формы ее представления, насыщенной аллегориями, образами античной словесности, в ней чувствуется влияние традиции дидактической поэзии, риторики, многих течений средневековой и ренессансной мысли, что создает из творчества этого философа-поэта уникальный памятник культуры позднего Возрождения. Центральные интуиции Бруно—идея всеединства и идея бесконечности—объединяются им в одну идею бесконечной единой всецелостности, являющейся живым тождеством всех противоположностей, в т. ч. таких фундаментальных онтологических категорий, как возможность и действительность, материя и форма и т. п. В отличие от неоплатоников и досократиков, которые, как считал Бруно, близко подошли к постижению этой идеи, Аристотель не сумел помыслить такое всеединство и своим авторитетом на долгие годы затруднил его познание. Для раскрытия содержания этой интуиции Бруно использует как рациональные модели (напр., проводя аналогию между единицей и единым), так и различные художественные символы (типа «светящейся ночи»). Мощную поддержку для мыслительного конструирования подобного абсолюта он находит в учении «божественного» Николая Кузанского о «совпадении противоположностей». Наблюдаемые вещи как «следствия» бесконечного единого, являющегося первопричиной всего, мы можем, по Бруно, познавать с помощью нашего разума, но от положительного познания подобного рода само единое начало ускользает. Поэтому здесь необходимо отрицательное познание, идею которого в духе апофатической теологии Псевдо-Дионисия Ареопагита разрабатывал Николай. «Абсолютнейшая действительность, тождественная с абсолютной возможностью,—говорит Диксон, ученик Бруно и персонаж его диалога,—может быть схвачена интеллектом лишь путем отрицания» («Диалоги». М., 1949, с. 246). Понятия минимума и максимума, свертывания и развертывания единого и многого, идея качественной однородности вселенной и связанный с нею принцип относительности, несовместимые с иерархическим и ограниченным космосом Аристотеля, и многие другие моменты «философии рассвета» берутся ее создателем у Николая Кузанского. Однако если только Бог признается актуально бесконечным, то у Бруно этот атрибут переносится и на вселенную, так что они максимально, почти до отождествления, сближаются. Правда, между ними все же остается различие, состоящее в том, что, если Бог «совершенно» (totalmento) бесконечен, то бесконечность вселенной лишена подобного совершенства из-за наличия в ней внеположных друг другу частей. Кроме того, если у Николая Кузанского интуиция всеединства как вездесущего божества («все во всем») согласовалась с догматом о вочеловечивании Бога, то Бруно, еще в стенах монастыря вступивший на путь разрыва с христианской традицией, стремился обрести новую религиозность на путях возвращения к натуралистической магической религии древних египтян, представленной в сочинениях «Герметического корпуса», который был переведен на латынь Фичино. Как христианский неоплатонизм Николая Кузанского, так и христианизированный герметизм Фичино дехристианизируются у Бруно. Отсутствует у него и высокая оценка математики и количественного подхода как познавательного средства: возражая Николаю Кузанскому, он говорит: «Нам нет нужды прибегать к математическим фантазиям, когда мы говорим об естественных вещах» (там же, с. 369). В первый период своего философского развития («Тени идей», «De umbris idearum», 1583) Бруно заимствует механизм построения бесконечного всеединства в представлениях неоплатоников об эманации. Всеединство как абсолютная субстанция, высшее и единое начало, «развертывает» в своих «эманациях» то, что в нем содержится в «свернутом» виде, оно при этом как бы «рассыпается» в многообразии вещей чувственно данного мира, выступающего завершением этой «лестницы» нисхождений и соответственно восхождений (проходя ту же самую «лестницу» в обратном порядке, интеллект возвышается от чувственного многообразия к единому). Во второй период своего творчества, отразившийся прежде всего в его итальянских диалогах, свою центральную идею о бесконечном всеединстве Бруно развивает как метафизически («О причине, начале u едином», 1584), так и космологически («Пир на пепле», «La cena de la ceneri», 1584 и «О бесконечности, вселенной и мирах», «De l'infinito, universo et mondi», 1584), a также развертывает ее религиозно-нравственные, гносеологические и эстетические импликации («Изгнание торжествующего зверя», «Spaccio délia bestia trionfante», 1584 и «О героическом энтузиазме», «De gl'eroici furori», 1585). В этот период к наследию неоплатонизма присоединяются влияния атомизма Эпикура и Лукреция, а также досократиков, включая Анаксагора, Гераклита и Парменида, причем Пифагор иногда ставится выше Платона. В последний период творчества у Бруно все более сказывается влияние пифагореизма, а также скорее метафизического, чем физического атомизма (лат. поэмы, опубликованные в 1591: «О монаде, числе и фигуре», «De monada. numéro et figura», «О неизмеримом и неисчислимом», «De immenso et innumerabilibus», и «О тройном минимуме и об измерении», «Detriplici minimo et mensura»). Бесконечное всеединство конструируется теперь с помощью «минимумов», или «атомов» всего сущего, являющихся как бы его «семенами». Идея «совпадения противоположностей» в духе Николая Кузанского и здесь служит основным методом такого конструирования. Так, напр., «минимум» и «максимум» как лишенные размеров (один в силу своей абсолютной малости, а другой — как абсолютно большое) совпадают друг с другом, причем такое совпадение описывается с помощью представления о «сфере», выступающей в качестве самой емкой по своим возможностям формой, поглощающей все остальные по принципу предельного перехода. Бруно пытается также объединить гилеморфизм Аристотеля с механицизмом атомистов. Это ему удается благодаря принципу «всеобщей одушевленности» (animazione universale) и учению о «внутреннем художнике» (artifice intemo), придающим его атомизму и учению в целом анимистический и динамический характер. Точно так же Бруно стремится преодолеть противоположность материи и формы, подчеркивая активность материи как формообразующего начала. В результате материя утрачивает неко- ==314 БРЭДЛИ торые принятые у платоников и перипатетиков характеристики и становится «божественной сущностью» (cosa divina), «великолепной родительницей и матерью природы». Сконструированный т. о. абсолют отождествляется Бруно с Богом так, что возникающее при этом философское учение по праву должно называться пантеизмом, хотя полной имманентности Бога природе или вселенной у Бруно нет, ибо он всегда подчеркивает, что вселенная есть только его «великое подобие» и «великий образ» (il grande simulacro, la grande imagine). Пантеистическая метафизика всеединства тесно связана у Бруно с его инфинитистской космологией, на создание которой сильно повлияло учение Коперника (а также Лукреций, средневековые мыслители, учившие о бесконечном всемогуществе Бога, и, разумеется, Николай Кузанский). Еще находясь в монастыре, Бруно познакомился с книгой Коперника, тогда еще не запрещенной и почти никому неизвестной. Учение Коперника было воспринято им с воодушевлением как знак «восхода истинной древней философии». Однако в инфинитизации вселенной Бруно пошел дальше него, решительно устранив все ограничивающие мир «сферы» и перепад от гелиоцентрической и неопределенно большой, но все же не бесконечной вселенной Коперника к актуальной бесконечной вселенной, наполненной бесчисленным множеством обитаемых одушевленных миров, этих «великих животных» (grandi animali), существующих не в пустом пространстве, как у античных атомистов, а в питающей их среде, которая их «охватывает, хранит, движет и производит». Бруно рисует величественную картину содружества таких миров, которые подобно Земле в ее вращении вокруг своей оси руководствуются жизненной необходимостью, поворачивая свои «спины» к своим солнцам с тем, чтобы они, освещая и согревая их, поддерживали на их поверхности существование живых организмов. Миры наделены у Бруно не только жизнью, эмоциями, разумом, но и «достоинством», состоящим в том, что они выступают «посланниками и вестниками великолепия высшего единства, которое в музыкальной гармонии образует стройный порядок, являясь живым зерцалом бесконечного божества» (там же, с. 141). Бруно приписывает мирам, во-первых, бесконечно быстрое движение (pulso infinito), когда покой и движение совершенно совпадают, а во-вторых, движение с конечной скоростью. Бесконечное движение выражает приобщенность миров к «мировой душе» (l'anima del mondo) и к божественному первоначалу, а конечное имеет своим источником собственную внутреннюю силу (virtu intrinseca) движущегося тела. Тем самым теория движения Бруно радикально отличается от теории внешних двигателей у перипатетиков. Принимая некоторые постулаты аристотелевской теории движения (принцип противоположностей, конечность движений), Бруно решительно отказывается от принципа «естественных мест» и абсолютного характера качественных различий «тяжелого» и «легкого». Учение Бруно содержало немало опережающих его время идей, предвосхищавших будущие научные открытия. Так, напр., используя типичную для герметизма аналогию между человеком как микрокосмом и вселенной как макрокосмом, Бруно задолго до открытия Гарвея выдвинул идею о круговом обращении крови в организме. Диалог «Пир на пепле» повлиял на развитие учения о магнитных явлениях у Гильберта. Космологические идеи Бруно были известны
Соч.: Opera latine..., vol. 1—3. Neapoli—Florentiae, 1879-91; Dialoghi italiani: Dialoghi metafisici e dialoghi moral. Firenze, 1958; рус. пер.—Диалоги. M., 1949; О героическом энтузиазме. M., 1953; Изгнание торжествующего зверя. Самара, 1997. Лит.: Карсавин Л. П. Джордано Бруно. Берлин, 1923; Олыики Л. История научной литературы на новых языках, т. 3. M.—Л., 1933, с. 3—48; ШтеклиА. Джордано Бруно. М., 1964; Горфункель А. X. Джордано Бруно. М., 1965; Вчзгин В. П. Идея множественности миров. М., 1988, с. 137—196; ЙейтсФ. Искусство памяти. СПб., 1997; Documenti délia vita di Giordano Bruno. Firenze, 1933; Mercati A. И sommario del processo di Giordano Bruno. Citta del Vaticano, 1942; Ciusso L. Scienza e filosofa in Giordano Bruno. Napoß, 1955; Michel Ρ Α Cosmologie de Giordano Bruno. P., 1962; Vues F. A. Giordano Brun and the Hermetic Tradition. L., 1964; Crûnewald H. Die Religionsphilosophie des Nikolaus Cusanus und die Konzeption einer Religionsphilosophie bei Giordano Bruno. Marburg, 1970; Ingegno A. Cosmoiogia e filosofia nel pensiero di Giordano Bruno. Pirenze, 1978; Giordano Bruno: leri e oggi, a cura di Gentile C. Bastogi, 1982. В. П. Визгчн БРЭДЛИ (Bradley) Фрэнсис Герберт (30 января 1846, Клапем—18 сентября 1924, Оксфорд) —британский философ, ведущий представитель школы абсолютного идеализма. Преподавал в Оксфордском университете. Свое этическое учение разрабатывал в связи с критикой утилитаристской и кантианской этики. Истоки морали он видел в стремлении людей к гармонии и единству. Цель человеческой жизни, по Брэдли, заключается в «самореализации» в бесконечной и всеохватывающей целостности. Одними из этапов «самореализации» оказываются религия (соединение в вере конечного и бесконечного) и государство. В познании, согласно Брэдли, нам всегда дано нечто универсальное, поэтому простое описание изолированных фактов принципиально невозможно, а анализ как таковой не ведет к истине. Любой факт связан «внутренним», существенным образом (в т. ч. и каузально) со всеми другими фактами. Позиция Брэдли основывается на абсолютизации необходимых отношений и игнорировании тех отношений, которые выступают в качестве «внешних» и не определяют сущностный характер вещей и процессов. Брэдли критиковал понятия традиционной формальной логики, прежде всего понятия «суждения» и «умозаключения», считая их в общепринятой трактовке бессодержательными, и противопоставлял им иррационалистически истолкованные идеи гегелевской диалектической логики. При этом из диалектики исключались идея развития и закон единства· и борьбы противоположностей; диалектическое противоречие было заменено «дополнительностью» противоположных сторон, достигаемой в сознании, которое стремится к максимальной целостности. Брэдли фактически сводит контрадикторные логические отношения к контрарным. Он также явился одним из первых критиков «психологизма» в логике, считая, что вопрос об эмпирическом происхождении понятий не
==315 БРЭЙСУЭЙТ должен интересовать логику. В метафизике Брэдли самопротиворечивость объекта или свойства рассматривается как показатель нереальности, что придает его идеалистической диалектике негативный характер. Используя ряд сложных аргументов, Брэдли вначале доказывает противоречивость понятий времени, пространства, причинности, энергии, чувственных качеств, личности, которые переводятся им в сферу видимости. Затем он рисует картину «истинной», «неизменной», «непротиворечивой» и «гармоничной» реальности—Абсолюта, в который входят все явления, различающиеся лишь по степени своей относительной целостности. Последней в наибольшей мере обладают явления сознания и образы различных религий, а в наименьшей—материальные объекты и физические процессы. Абсолют—это бесконечный опьгг. Он сверхточен и потому его нельзя называть Богом. Подлинная реальность не может быть областью деятельности рационального мышления, которое, по мнению Брэдли, способно лишь к установлению отношений и расчленению целого; реальность постигается в мистическом переживании непосредственного опыта, в котором совпадают объективное и субъективное. Отношения как таковые, по Брэдли, невозможны вне тотальности, субстанциального целого. В нач. 20 в. учение Брэдли и других представителей абсолютного идеализма было подвергнуто критике неореалистами и ранними представителями аналитической философии. жүктеу/скачать 10.52 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|