Новейшая история россии


Крах старого порядка в Азии



бет26/52
Дата17.06.2016
өлшемі3.39 Mb.
#142968
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   ...   52

Крах старого порядка в Азии

14 августа 1945 г. японское правительство приняло американские условия капитуляции. А 2 сентября на рейде Токио представители Японии подписали условия капитуляции. Именно в эти дни американцы выработали условия своего безоговорочного управления сдавшейся страной. Никто не имел права вмешиваться в процесс этого управления — особенно это касалось Советского Союза.

Главной проблемой Соединенных Штатов было то, что они хотели перехватить своеобразную «пальму первенства» в Азии, не меняя при этом общего порядка вещей, не круша «старого порядка». Это было невозможно. Высвобождение от японского гнета вызывало невероятные по мощи силы, меняющие прежний строй азиатских государств. Особенно это сказывалось в

1 FRUS, 1945, v. 6, р. 1039.

332


Китае. Старый колониальный прядок получал смертельный удар. Подъем левых (и часто антизападных) сил был очевиден в Китае, Корее, Индокитае, на Филиппинах, в голландской Ист-Индии. Только сама Япония, жестко взятая в оккупационный оборот генералом Макартуром, не колебалась в левом направлении, остальные страны региона встали на грань социального взрыва. С целью предотвратить этот взрыв президент Трумэн 14 августа 1945 г. издал «Общий приказ № 1». Это был очень значимый документ, порожденный в недрах военного министерства США и рассчитанный на получение американцами контрольных позиций во всем регионе

Смысл этого приказа был в том, что японские войска должны были в строгом порядке сдаваться именно американцам во главе с генералом Макартуром, а не всевозможным силам сопротивления. Этот приказ должен был помочь Вашингтону овладеть всей огромной сферой японского колониального влияния. Трумэн и окружающие его военные хотели вырвать территории, сдаваемые китайцам (особенно китайским коммунистам) и русским, под контроль нового претендента на безусловное могущество в Азии. Многое в этой ситуации зависело от Советской России, которой и в этом случае американцы не уделяли даже вежливого внимания. Степень выполнения «Общего приказа № 1» должна была показать степень готовности русских занять подчиненное положение в новой, америкоцентричной системе. Особенно в Корее, в Северном Китае, там, где сильны были левые силы.

Характерно то, что Трумэн послал этот документ Сталину (и Эттли) вовсе не для согласования или присоединения, а для ознакомления. В нем обуславливалась вся процедура сдачи японских вооруженных сил повсюду. Сталин обязан был либо отвергнуть этот своего рода приказ, либо выразить свое полное согласие с ним. На этом этапе Сталин был далек от противостояния жестким американцам. Сталин достаточно осторожно напомнил своим американским союзникам их обещание в Ялте, которое можно было трактовать как создание в Японии оккупационного механизма, схожего с оккупационной системой в поверженной Германии. Советская армия имела право по-своему принимать капитуляцию японских войск на русском отрезке фронта. Но присланный американцами документ отрицал за Советской армией такое право — она должна была подчиняться верховному союзному главнокомандующему генералу Макарту-

333


ру. Сталин не мог диктовать Трумэну, как принимать капитуляцию в Токио, но как эта процедура должна была происходить в Северном Китае — иное дело. Фактически мы видим в первый раз, как Сталин и Трумэн довольно жестко настаивают на своих правах.

Удивительно! Вместо благодарности союзнику, который скрупулезно выполнил (в отличие от США в 1942—1943 гг.) обещание начать наступление, Трумэн высокомерно диктует нечто немыслимое: русские маршалы должны согласовывать свои действия с самозванным американским главнокомандующим. Почему тогда Эйзенхауэр и Монтгомери летом 1944 г. не подчинялись Сталину и Жукову, чьи армии обеспечивали успех высаживающихся в Северной Франции союзных дивизий?

Сталин незамедлительно потребовал-попросил части прав в оккупации гряды Курильских островов, которые на Ялтинской конференции были обещаны России. Сталин хотел также присутствия советских войск на Северном Хоккайдо — принимая здесь капитуляцию японских войск. Читатель, обрати внимание: Трумэн в Японии жестко противостоит тому, что ему фактически было даровано в Германии. Американский президент соглашался выполнить ялтинское обещание и предоставить России Курильские острова при том условии, что Америка получит большую военную базу посредине Курильской гряды. При этом полная власть в оккупированной Японии принадлежит генералу Макартуру. 22 августа Сталин выразил недоумение по поводу американского своеволия и напомнил Трумэну, что в Ялте об американской базе на Курилах речи не было. Сталин писал, что у него вызывает шок требование, которое обычно адресуется побежденной стороне. Этот обмен обвинениями и требованиями важен; американцы требуют, как минимум, права пролета над Курильскими островами — только на этом условии Трумэн соглашается предоставить Курильские острова России. От дружественности к весьма холодной корректности идет процесс формирования новых отношений между США и СССР.

США и СССР могли определить степень своих усилий и своей решительности прежде всего в Корее. С американской стороны задача состояла в том, чтобы предотвратить попадание Кореи в советскую зону влияния, создать условия для американского проникновения на Корейский полуостров и постепенно наращивать американское присутствие здесь. В ходе Второй мировой войны Соединенные Штаты выступали сторонниками

334

немедленного предоставления независимости Корее как старейшей японской колонии. Был найден «верный друг» Америки — Ли Сын Ман; именно он предупредил Государственный департамент относительно опасности созданных на территории СССР коммунистических корейских дивизий, готовых в любой момент перейти советско-корейскую границу. Имея именно это в виду, американцы, поднявшие корейский вопрос на Каирской конференции в ноябре 1943 г., неожиданно для многих исключили русских из коммюнике1.



Не все в американском руководстве поддерживали такое лихое исключение России из решения касающихся ее проблем. Так, госсекретарь Хэлл считал исключение России большой ошибкой. Но победили те чиновники госдепартамента, которые полагали, что русские немедленно сделают из Кореи сателлита, как только перейдут советско-корейскую границу. Россия, однако, была нужна, и так очевидно игнорировать ее было рискованно. В Ялту американцы пришли с идеями четырехстороннего опекунства (США, СССР, Китай, Британия) над Кореей в виде централизованного опекунства. Это по видимости. А по существу американцы надеялись опекать Корею вдвоем с Китаем, желая при этом «играть главенствующую роль в оккупации и в военном правлении»2. Сталин не хотел ссориться с американцами из-за Кореи, он просил только сократить период опеки с 30 лет до нескольких лет.

Когда дело перешло в конкретную плоскость, американские планировщики поставили перед своими военными чинами задачу продвинуться с юга как можно дальше на север. Объединенный комитет начальников штабов в июле 1945 г. в случае неожиданного японского краха придавал корейскому порту Пусан положение второго по значимости места — сразу за Шанхаем. Но американские военные не верили в быстрое крушение Японской империи. По крайней мере, для них речь шла о нескольких месяцах. Быстрое развитие событий сказалось в том, что «Общий план № 1» предложил американским частям оккупировать корейскую территорию южнее 38-й параллели. На большее американцам надеяться было рискованно, так как советские войска перешли границу с Кореей 12 августа 1945 г. А американские войска прибыли только 8 сентября 1945 г.



1 Hull С. Memoirs, p. 1584.

2 FRUS, 1944, v. V, р. 1229.

335


Заметим: Сталин не отверг «Общий приказ № 1». Когда американцы двинулись на Инчон и Сеул, те были в глубине советской зоны оккупации, но советская сторона поступила сообразно пожеланиям американской стороны и отступила к северу от 38-й параллели. Показательно, что американцы приказали японцам сохранять дисциплину южнее 38-й параллели. Американские листовки призывали южнокорейцев слушать японское начальство1. С самого начала американцы видели своей задачей создание барьера на пути коммунизма. Неожиданное требование получить всю корейскую территорию южнее 38-й параллели показало американцам готовность советских властей уступить. Но также и меру этой уступчивости.

ОСС занялось прогнозированием. Среди проблем будущего на первом месте ставилась Япония, за нею следовал Китай. Юго-Восточная Азия стояла на пятом месте «как источник сырья и потенциальный рынок для американских товаров и инвестиций». Американцев не беспокоили Ахмед Сукарно и Мохаммед Хатта (ОСС оценило их как «первостепенных лидеров-коллаборационистов»). Японцам в будущей Индонезии американцы приказали оставаться на контрольных позициях до присылки американских войск. Несклонность Сукарно к связям левого толка привлекла к нему американцев.

В свое время на конференции в Тегеране президент Рузвельт призвал своих союзников — четыре великие державы — после войны к управлению французским Индокитаем. Это получило немедленную поддержку Сталина, предложившего в конечном счете предоставить Индокитаю независимость — но через двадцать-тридцать лет. Но далее американцы начали оказывать французам уступки. В феврале 1944 г. государственный департамент и министерство обороны США предложило при оккупации и управлении освобожденным Индокитаем использовать французские войска. Рузвельт сопротивлялся, но его все более покидали союзники, и ему противостояли англичане. 3 ноября 1944 г. президент Рузвельт заявил, что «мы еще не приняли окончательного решения относительно будущего Индокитая» и что Соединенным Штатам придется проанализировать соглашения с французами, англичанами и голландцами по поводу Юго-Восточной Азии»2.

1 Isaacs H. No Peace for Asia. New York, 1947, p. 94.

2 Hull С Memoirs, p. 1598.

336


Во главе Вьетнама Хо Ши Мин создал новую республику, декларация независимости которой была едва ли не слово в слово списана с американской Декларации независимости: «Мой народ смотрит на Соединенные Штаты как на нацию, наиболее симпатизирующую нашему делу»1. То были напрасные потуги привлечь симпатии американцев, которые нашли эти мысли, как минимум, наивными. Американцы теперь не поощряли независимого Вьетнама. Они рекомендовали англичанам оккупировать территорию южнее 16-й параллели, а китайцам — к северу. Фактически это означало передачу Вьетнама французам. Такое восстановление «старого порядка» давало американцам шанс на господство в Азии, но подобное противостояние левой, революционной волне означало также зарождение конфликта, который вовсю разразился в 1960-е годы.
Китай

Но самое большое значение для будущего имел выход из войны огромного Китая. Именно Китай и мог стать самым большим яблоком раздора в отношениях двух победивших во Второй мировой войне сверхдержав. Сталин имел твердое намерение восстановить потерянное Россией в 1904—1905 годах. С этой мыслью он возвратился из Потсдама в Москву. Американцы, Трумэн в данном случае, всеми силами стремились не допустить доминирования в Китае одной державы. Они чрезвычайно не хотели, чтобы китайцы не пошли на большие уступки России.

В конце июля 1945 г. Объединенный комитет начальников штабов повторил свое стремление избежать боевых действий на огромных равнинах Китая, но снова озвучил желание оккупировать Шанхай и еще два северных порта для того, чтобы позволить гоминдану повернуться в направлении Северного Китая, предваряя заполнение вакуума русскими и китайскими коммунистами. Чан Кайши получил невероятную прежде возможность завладеть контролем над всем Китаем.

Чанкайшистский министр иностранных дел Ван Шичен, как и многие в окружении Чан Кайши, понимал, что в конкретике битвы на Евразийском континенте Россия значит не мень-



1 Department of State Report, October 15—28, 1945.

337


ше, чем могучая, но отдаленная Америка. Поэтому Ван Шичен вместе с послом Сунгом уже в начале августа 1945 г. был в Москве. Трумэн 5 августа предупредил китайцев, чтобы они сообщали американской стороне о каждой намеченной в пользу СССР уступке. На месте — в Москве — Гарриман внимательно следил за импульсивными китайцами. Те были чрезвычайно удовлетворены пересечением Советской армией китайской границы, они с большим одобрением восприняли окончательный текст Договора о дружбе и союзе — ведь русские могли отвернуться и приступить к выработке договора, уже глубоко вклинившись в маньчжурские степи.

Совсем не так чувствовали себя в данном случае американцы, они с подозрением отнеслись к тексту советско-китайского Договора. Гарриман и Бирнс опасались, что советская сторона поставит Чан Кайши в тупик и заставит китайцев пустить русских слишком далеко. Договор следовал намеченным в Ялте идеям. Советская сторона обещала помогать только Чан Кайши, освобожденные территории немедленно «вручались» гоминдану. Русские же возьмут себе в аренду на 3 года Порт-Артур. Порт Дальний становился «свободным портом для коммерции и плавания всех наций»1.

В Тяньцзине царила эйфория как среди гоминдановцев, так и среди американских советников. Как писал в Вашингтон Хэрли, «договор убедительно демонстрирует поддержку советским правительством национального правительства Китая»2. По словам Г. Колко, «договор с Россией освободил руки Чан Кайши, а американцы вложили в эти руки пистолет»3. Ведемейер понимал, что коллапс японской армии создает вакуум, в который ринутся и националисты, и коммунисты, что может привести их к схватке. Мао Цзэдун с горечью воспринимал роль США в Китае, действенно — посредством ленд-лиза — помогавших Чан Кайши.

10 августа 1945 г. американцы заверили Чан Кайши в своей полной поддержке. Местная политическая администрация будет передаваться от японцев только националистическому правительству. В ожидании сдачи японских дивизий Ведемейер



1 Holborn. War and Peace Aims, p. 799—810.

2 Department of State. Relations with China, p. 120.

3 Kolko G. The Politics of War. The World and United States Foreign Policy, 1943-1945. New York: Random House, 1968, p. 612.

338


призвал Вашингтон создать пять дополнительных дивизий националистов и немедленно двинуть их на японскую столицу Китая Нанкин, на национальную столицу Пекин, на южную столицу страны Кантон и на промышленно-коммерческую столицу Шанхай. Из Моеквы Гарриман и Эдвин Паули решительно поддержали эту идею. Херли указал, что Соединенные Штаты должны предотвратить принятие китайскими коммунистами японской капитуляции. 14 августа «Общий приказ № 1» приказал японским силам в Китае на всех направлениях, кроме маньчжурского, возвратить прежде завоеванные территории — и только Чан Кайши, названному в приказе по имени.

Военное министерство США согласилось на создание только двух новых американских дивизий в Китае — и только после того, как будут найдены транспортные средства для их перемещения на континент. Министерство не было готово к перемещению вооруженных сил на грандиозные расстояния. Вследствие этого следовало помогать Чан Кайши. Теперь американский генерал Ведемейер перемещал войска гоминдана во все критически важные центры Китая. Радио националистов предупредило Мао Цзэдуна не принимать капитуляции японцев. 13 августа 1945 г. Мао Цзэдун заявил, что его жертвы в борьбе с японцами позволяют ему брать в плен солдат противника. С этого времени предотвратить гражданскую войну в Китае едва ли что могло.

Японцы держались за большие города — Шанхай, Пекин, Нанкин, Тяньцзинь. Они продолжали сражаться с коммунистами на севере. И все же в конце августа 1945 г. и коммунисты и националисты стали заполнять оставляемый японскими войсками вакуум1. Армия Чан Кайши насчитывала три миллиона человек, ее вооружение было весьма внушительным, и в тот момент она достаточно успешно устремилась к ключевым точкам страны, противостоя неполному миллиону в рядах армии коммунистов. На определенное время она практически овладела контролем над Китаем. Вхождение в индустриально развитую Маньчжурию давало Чан Кайши новые дополнительные возможности. Валютные запасы гоминдана были внушительными, и казалось, что их хватит на индустриализацию всей страны. Под его началом были 300 млн. жителей страны — гораздо больше, чем 100 млн. в пределах контроля коммунистов.

Будучи теперь уверены в успехе своего ставленника Чан



1 Romanus and Sunderland. Time Runs Out, p. 385—395.

339


Кайши, американцы теперь внимательно наблюдали за переговорами китайского посла Сунга и министра иностранных дел Молотова в Москве. На данном этапе американцев более всего интересовало будущее порта Дальний. 5 августа 1945 г. Государственный департамент обязал посла Гарримана оказать воздействие на русских и китайцев с целью публикации двустороннего обещания о приверженности доктрине «открытых дверей» в Китае. Во второй раз Бирнс с той же просьбой обратился к Гарриману 22 августа, особенно напирая на «свободный порт Дайрен». Гарриман обратился к Сталину через пять дней. Советской стороне стали яснее американские цели в Китае. Американцам на данном этапе «вредили» те обстоятельства, что окончание войны выдвинуло экстренные проблемы, а «открытые двери» — благоприятный климат для американского бизнеса — стали видеться едва ли не отвлеченной проблемой.

Советская сторона все же достаточно вежливо попросила представить проект совместного советско-китайского заявления, столь желательного неугомонным американцам. И это американская сторона (а не советские контрпартнеры) не сумела довести до конца согласование между Москвой и гоминданом о будущем их отношений и степени открытости Китая в отношении Соединенных Штатов. В этой ситуации примечательно то, что значительная часть государственного департамента и вашингтонской элиты в целом стала желать укрепления Японии как противовеса китайскому политическому балагану. Поразительно, но Япония стала видеться более сопоставимой с американскими планами в Азии.

Президент Трумэн назначил банкира Эдвина Локка своим экономическим советником в огромном Китае: «Мы желаем видеть Китай тесно связанным экономически, политически и психологически с Соединенными Штатами». Китай следовало обеспечить американскими инвестициями и товарами.

Локк довольно быстро предупредил Трумэна, что только внешнее вмешательство может предотвратить коллапс националистического Китая. И все же официальный Вашингтон продолжал верить только в гоминдан и Чан Кайши. Гарри Гопкинс верил в то, что «новое поколение лидеров Китая, особенно Т.В. Сунг... готовы к тому, чтобы осуществить необходимые экономические реформы в Китае»1. Локк и Дональд Нельсон



1 Шервуд. Рузвельт и Гопкинс, т. 2, с. 342.

340


уговаривали Сунга положиться на американские консультативные фирмы для управления огромными индустриальными комплексами в Маньчжурии. Первостепенной становилась задача подготовки китайских дублеров вместо японских технических специалистов. Имеющееся следовало сохранить, а потенциальное приумножить. И сделать так, чтобы «государственно управляемые компании» Китая не конкурировали с частным американским бизнесом.
Глава двенадцатая

ДИПЛОМАТИЯ ПОСЛЕВОЕННОГО МИРА
Жаркое лето 45-го

Через шесть недель после Потсдама состоялось первое заседание Совета министров иностранных дел. Поскольку война с Японией была фактически закончена, все большее значение приобретало противостояние Запада и Востока, На этот раз США прямо поставили пред собой задачу изменить советскую политику в Восточной Европе. Как видно сейчас, Трумэн, новичок в международной сфере, был только счастлив предоставить внешнюю арену государственному секретарю Бирнсу.

На этот раз сценой встречи был Лондон. Стимсон пытался повлиять на Бирнса, но безрезультатно: «Его ум полон проблем, связанных с предстоящей встречей министров, и он смотрит на бомбу в своем кармане как на величайшее дипломатическое оружие». Стимсон же испытывал сомнения относительно дипломатического применения атомной бомбы. Сомнения у Трумэна зарождал ответственный за атомный проект Ванневар Буш. Бирнс не поддавался скептикам. Он не собирался бряцать бомбой, но русские должны были помнить, у кого есть «финальное оружие».

Русские сами напомнили о новом факторе межсоюзнических отношений. На приеме в палате лордов Бирнс спросил Молотова, когда окончатся туристические прогулки и министры примутся за дело? В ответ Молотов спросил, носит ли государственный секретарь в кармане атомную бомбу? Бирнс: «Вы не знаете южан. Мы носим наше оружие на бедре. Если мы приступим к работе, я сниму бомбу с бедра и дам ее подержать». Молотов и его переводчик смеялись. Что им оставалось? Во время

341

очередного банкета Молотов предложил тост за бомбу. «Мы тоже имеем ее». Бирнс полагал, что русские хотели сделать вид, что страшное оружие есть и в их арсенале. Американские историки приходят к заключению, что атомное оружие не пугает их, что они готовы обсуждать другие проблемы безотносительно к «абсолютному оружию»1.



Эта лондонская сессия не дала ощутимых результатов. Указывая на опыт СССР в решении межнациональных проблем, Молотов запросил право опеки над прежней итальянской колонией Ливией — чтобы немедленно получить отказ западных держав, уверенных в том, что русские направляются к Бельгийскому Конго. Молотов прямо сказал, что, если Запад не даст СССР Ливию, то он удовлетворится Бельгийским Конго. Никто не знал, до какой степени русские серьезны. Возможно, они просто готовили контрответ потенциальному вмешательству Запада в дела Восточной Европы. Ян Смэтс из Южной Африки просил не давать русским подопечных территорий («а то они взбунтуют племена»). Бирнс отверг требование Молотова получить право участия в работе Контрольной комиссии по Японии. Англичане, хотя сами и хотели получить подобное право, поддержали американцев.

Самой большой проблемой лондонской сессии были Балканы. Здесь главенствовали представители «рижской аксиомы» — послы США и их кураторы восточноевропейского отдела госдепартамента. Они (Барнс — Болгария; Берри — Румыния; Сквайрс — Венгрия; Кэннон — шеф отдела Южной Европы) оценили советские предложения как «попытку ликвидировать американские попытки в реконструкции Балкан и еще более усилить советские позиции здесь. Американцы упорно забывали, что они имеют собственные сферы ответственности в Италии и Японии, где Советский Союз дал им полное право действовать по собственному усмотрению.

Бирнс пока не был настроен рвать все нити: «Для всего мира существенно, чтобы наши нации продолжали сотрудничать». Он «одобрил» ситуацию в Финляндии и Венгрии, где действуют Демократические законы. США готовы признать Венгрию, это была своего рода мера «поощрения» России. Но заключать мирные договоры с Румынией и Болгарией США пока не намерены.

1 Yergin D. Shattered Peace. The Origins of the Cold War and the National Security State. Boston: Houghton Mifflin Company, 1977, p. 123.

342


Бирнс сказал, что его идеал — создать правительства и демократические, и одновременно дружественные в отношении СССР — «две характеристики, которые не являются взаимоисключающими».

Молотов напомнил, что Советский Союз не препятствует в создании договора с Италией. Не пойдут ли США тем же путем на Балканах, в Финляндии и Венгрии? Молотов определенно сказал, что Москва не потерпит существование враждебного себе правительства в пределах зоны своего влияния. Если СССР не протестовал западному типу решения в Италии, то почему Запад должен вторгаться в советскую зону влияния? А что, если и СССР оговорит признание Италии особыми реформами и социальными условиями.

Напрасно. Признавать сферу влияния СССР США не намеревались. Это было декларировано весьма жестко. В качестве альтернативы Бирнс предложил Молотову идею гарантируемой четырьмя державами демилитаризации Германии сроком на двадцать пять лет. Молотов назвал эту идею «очень интересной» и обещал передать ее в Москву.

Молотова на данном историческом отрезке волновало не это. Он был в высшей степени раздражен преамбулой договоров с прежними немецкими союзниками, в которой он увидел «вызов Советскому Союзу». Бирнс твердо стоял за преамбулу. Большие споры 20—21 сентября 1945 г. вызвали договоры с Балканскими странами. Постоянный обмен колкостями. Ждали проявления позиции Франции, впервые присутствующей на заседании министров иностранных дел. Во французском правительстве тогда присутствовали коммунисты, и определить линию Парижа было непросто. Но прошло немного времени, и стало очевидно, что министр иностранных дел Бидо стоит в одном ряду с американцами и англичанами (от которых Париж ждал экономической помощи и политической поддержки). Китайские делегаты отличались молчаливостью и вежливостью, но и они весьма скоро показали, на чьей они стороне.

Видны метания советской стороны. 22 сентября Молотов заявил, что неучаствовавших в потсдамских соглашениях французов и китайцев не следует приглашать к обсуждению восточноевропейских дел. На следующий день Бевин в частном порядке встретился с Молотовым. Ничего хорошего не следовало ожидать от встречи, которую Бевин начал словами, что «советско-британские отношения дрейфуют в том же направлении,

343


что и прежние наши отношения с Гитлером». Не лучший день британской дипломатии. (После Бевин будет говорить, что он имел в виду, что «отсутствие откровенности ведет к возникновению ситуаций, которые невозможно будет исправить».)

Но сравнивать советскую сторону с нацистской сразу после такой войны не следовало. Неудивительно, что советская сторона восприняла слова Бевина не так. Молотов ответил Бевину незамедлительно: «Гитлер смотрел на СССР как на страну, стоящую ниже. Как на страну, являющую собой лишь географическое понятие. Русские смотрели на дело иначе. Они считали себя не хуже других. Русские не желают, чтобы на них смотрели как на низшую расу». Бевин ответил, что ни британское правительство, ни лейбористская партия не смотрят на русских как на низшую расу. Но у Англии сложилось впечатление, что с ними обращаются как с низшими и русские, и американцы. Молотов энергично отстаивал возросшую роль СССР в Средиземном море. «Британия не может бесконечно владеть монополией на Средиземное море». Молотов жаловался на беззубую работу Комиссии по германским репарациям.

Бирнсу Бевин сказал, что противодействие СССР участию французов и китайцев в обсуждении восточноевропейских дел «легально справедливо, но морально несправедливо»1. Государственный секретарь США сообщает по телетайпу в Белый дом: Молотов просто «сошел с ума из-за того, что Соединенные Штаты и Британия не признают Румынии». Один из членов советской делегации сказал Болену: «Я не понимаю государственного секретаря. Нам говорили, что он — практичный человек. Но он ведет себя как профессор. Когда же он собирается начать переговоры?»2 Настоящие переговоры так и не начались. А ожесточение накалялось. В частном разговоре Бирнс сказал про Молотова, что тот старается «исхитриться сделать то, что Гитлер делал в отношении малых стран при помощи силы». Во время сессии Бевин — новое безтормозное орудие Запада — сказал, что поведение Молотова — «самое близкое к теориям Гитлера». Молотов встал и направился к выходу, и только извинения Бевина остановили его.

1 Byrnes J. All in One Lifetime. New York: Harper and Brothers, 1958, p. 314.

2 Byrnes J. All in One Lifetime. New York: Harper and Brothers, 1958, p. 314.

344


В американской делегации вместо достаточно лояльного Бирнса вперед стали выходить ненавидящие компромисс сторонники «чистых принципов», такие, как старший республиканец в делегации Джон Фостер Даллес (родственник нескольких государственных секретарей США) и сам «заново рожденный христианин». Мягкий и спокойный в манерах, он был жесток и резок в действиях, принципах и предложениях. Самый оплачиваемый адвокат в стране, он требовал жесткости и осуждал компромиссы. Все видели его большое политическое будущее; он был главным внешнеполитическим советником кандидата от республиканцев на президентский пост Дьюи. Даллес считал, что тот утверждал, что обе стороны — американцы и русские — имеют основания не доверять друг другу. Даллес спокойно ответил: «Тот факт, что миллионы американцев разделяют ваши взгляды относительно недоверия к русским, должен вызывать недоверие русских»1.

Даллес считал, что «русское доверие должно проявить себя в желании подчинить советские интересы универсальным приказам, предписываемым Америкой»2. Как главный советник американской делегации и «юрист» сенатора Ванденберга на конференции ООН в Сан-Франциско, Даллес категорически выступал против концепции консорциума великих держав, поскольку такой консорциум будет «арбитром мира». А Даллес хотел видеть единовластного арбитра мира. В Сан-Франциско Даллес решил, что русские хотят создания такой международной организации, которая дала бы им действовать за пределами своей зоны влияния. Теперь, в Лондоне, Даллес видел в русских только худшее. А более всего он опасался понятия «умиротворение». Он хотел, чтобы в учебниках истории этого понятия рядом с его именем не стояло никогда. И видя Бирнса, желающего после (сознательного) ожесточения повернуть к компромиссу, Даллес воспротивился. Даллес заявил, что компромисс будет первым — и роковым шагом к умиротворению. Если Бирнс пойдет своим путем, Даллес начнет атаку против него в американском обществе. Помня судьбу президента Вудро Вильсона, госсекретарь не мог не чувствовать беспокойства. Между внутри американским и всемирным компромиссом возникло противоречие, серьезно обеспокоившее Бирнса.



1 February 14, 1945, box 140, Dulles Papers.

2 Yergin D. Shattered Peace. The Origins of the Cold War and the National Security State. Boston: Houghton Mifflin Company, 1977, p. 129.

345


Последняя попытка компромисса была предпринята во время беседы с Молотовым, обеспокоенным прежде всего признанием Румынии и Болгарии. Молотов пообещал, что в случае признания этих двух стран в них будут немедленно проведены выборы. Бирнс просил изменений в составе правительства этих стран, которые убедили бы весь мир в репрезентативности этих правительств. Молотов сказал, что это невозможно1. Но Советский Союз справедливо опасался создания такой международной системы, которая могла всей мощью направиться на советские интересы.

Конференция закончилась без протокола, что было открытым признанием ее провала. В передовой статье «Известий» от 5 октября 1945 г. прозвучало предупреждение о возможном прекращении сотрудничества — «оно будет прервано, если Соединенные Штаты и Англия не изменят свое отношение к существующим соглашениям».

Американцы и их союзники

Когда война еще только выходила на свою победную прямую, многие полагали, что в грядущем мире главными противостоящими друг другу силами будут русские и англичане, в то время как американцы уйдут в свое полушарие, под сень «доктрины Монро», в скорлупу изоляционизма и, возможно, возьмут на себя роль арбитра. Только Лондонская конференция окончательно показала, что противостоящими друг другу полюсами являются США и СССР.

В британском Форин оффисе царило странное чувство: здесь привыкли к успехам военных конференций и лондонский провал требовал осмысления. В чем причина провала? Заведующий советским отделом — замминистра иностранных дел Орм Сарджент руководствовался мнением, что Советский Союз пытается пробиться на Ближний Восток и в Средиземноморье. Зачем? Премьер-министр Эттли полагал, что русскими движет «очень глубокий комплекс неполноценности». Ведущая фигура Министерства иностранных дел Диксон объяснял дело «острой завистью к нашим позициям в Средиземноморском бассейне и на Ближнем Востоке теперь, когда Франция и Италия дегенерировали в качестве мировых держав».

1 FRUS, 1945, v. II, р. 488-489.

346


Все это происходило на фоне общего ощущения непомерной тяжести империи, традиционного страха в отношении России. Британские геополитики боялись, что русские воспользуются обнаружившейся очевидной слабостью Британской империи и самого Объединенного Королевства и постараются перехватить заморские позиции своего традиционного соперника.

Так или иначе, но советская делегация все более ощущала свое одиночество и изолированность. Враждебность англичан не была новостью. Еще в Потсдаме Молотов жаловался Джозефу Дэвису, что британский Форин оффис убежден в том, что «Советский Союз посягает на их империю. Ничто, что Советский Союз может сделать или сказать, не может убедить их в том, что русские не желают больше того, что они имеют, за исключением безопасности»1. Что, англичане забыли о «процентном» соглашении 1944 г.? Или русские не соблюли своего обещания отстоять от греческих дел? Русские очень хорошо помнили заявление президента Трумэна на второй день начала работы Потсдамской конференции: «Мы не позволим вмешательства какого-либо неамериканского государства в дела наций Северной, Центральной и Южной Америки». Это канон. Но тут же Соединенные Штаты объявили острова Тихого океана необходимыми для их безопасности и взяли на себя исключительные права по контролю над Японией. Пока союзные министры иностранных дел заседали в Лондоне, президент Трумэн объявил о контроле генерала Макартура над Японией. Сам Бирнс осудил этот жест, «потому что Сталин думает, что мы действуем в Японии точно так же, как он действует в Восточной Европе»2.

СССР без скандала и сопротивления отдал Италию Соединенным Штатам и Британии. Почему же США и Британия столь недружественны по отношению к России в Румынии и Болгарии? Русские осознавали мощь ядерного оружия. На банкете в Лондоне Молотов сказал: «Конечно, мы должны с великим вниманием слушать то, что говорит мистер Бирнс, потому что Соединенные Штаты являются единственным народом, производящим атомные бомбы». Но уважение не означает сервильность.

1 Dixon P. Double Diploma: The Life of Sir Pierson Dixon. London Hutchinson, 1968, p. 191.

2 «New York Times», September 25, 1945; Walter Brown Diary, September 27, 1945.

347



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   22   23   24   25   26   27   28   29   ...   52




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет