Общая характеристика раннего немецкого романтизма. Школы, идеи, образы



бет9/10
Дата12.07.2016
өлшемі0.61 Mb.
#193043
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Драматургия Ф.Г.Лорки.

В пьесах Лорки герои идут навст­речу опасности, дерзают бросить вызов миру. Они могут склонить­ся перед статуей святого, а могут встретив соперника или обидчика не раздумывая схватиться за нож. Персонажей Лорки ведёт по жизни страсть. Лорка возродил ис­панский поэтический театр, пробу­дил сцену от многолетнего сна. По­эт, как и его герои, бросил вызов судьбе — и как художник преодолел сопротивление недоброжелателей, переломил настроения публики, от­выкшей от театральных триумфов.

Свои взгляды на театральное ис­кусство Лорка изложил в «Беседе о театре» (1935 г.). Это своеобразная лекция, с которой драматург вы ступил в Мадриде перед показом своей трагедии «Йерма» (1934 г.). Спектакль играли ночью, зрителями были артисты, люди театра, худож­ники. Так что с программным вы­ступлением Лорка обращался к кол­легам. Он стремился убедить их, что нужен новый театр — театр с «раз­вёрнутыми крыльями». А если сцени­ческое искусство вместо крыльев обладает копытами — тогда беда, тогда нацию не пробудить, а можно лишь погрузить в спячку.

Драмы Лорки, с их заворажива­ющим стихотворным ритмом, затя­гивающим в воронку неразрешимых проблем, тоже словно нашептал этот таинственный испанский бес.

Трагедии Лорки созданы в пере­ломное для Испании время. Весной 1931 г. монархия была свергнута, сторонники республики одержали полную победу на выборах. Многим казалось, что с реакцией покончено навсегда, но через пять лет началась гражданская война, и в результате установилась диктатура Франко.

В трагедиях испанского драма­турга всегда льётся кровь, смерть и убийство ужасающи и в то же вре­мя обыденны. Одна из пьес названа «Кровавая свадьба» (1933 г.), и уже в самом названии заключено проти­воречие: свадьба — это праздник, а не кровь... У Лорки природа не со­юзница героев: право следовать го­лосу природы и страсти персонаж обретает ценой преступления. Свадь­ба кончается кровавой драмой, пото­му что Невеста выходит замуж за не­любимого, а за радостным событием притаился призрак родовой вражды. И Невеста срывает с головы венок и убегает с тем, кого любит.

В этой пьесе чередуются стихи и проза. Когда герои, пусть и вопре­ки закону, обретают свободу, со сцены по замыслу драматурга, звучит поэтическая речь, наполненная фольклорными образами. Но гуна — символ Смерти, ноч­ной соловей слеп, он поёт не песнь любви, а реквием. По­гоня настигает беглецов — гибнет молодость, гибнет любовь. И поэт устами Ма­тери Жениха произносит «проклятие ножам», про­клятие орудию смерти.

Снова, как и в «Кровавой свадьбе», под поверхностью бушую­щих в трагедии страстей драматург обнаруживает социальный фун­дамент; снова источником трагедии героев оказывается нарушение ими закона природы. Противоестественным, по мысли Лорки, явля­ется уже самый брак, основанный не на любви, а на расчете, пусть даже этот расчет и лишен корысти. В этом трагическая вина Йермы. Но Йерму еще можно если не оправдать, то, по крайней мере, по­нять. Уклад же семьи Хуана находится в вопиющем противоречии с законами природы, ибо все здесь подчинено стремлению к наживе, обогащению, приобретательству; нет в этой семье места не только любви, но даже простому человеческому доверию друг к другу. Страсть к накопительству воздвигает между Хуаном и Йермой сте­ну, которую ничто, кроме смерти, не может разрушить.

Свою трагедию Лорка облек в формы древней греческой траге­дии, классически строгие и простые. С этой целью он ввел, напри­мер, хор, роль которого, как и в античной трагедии,— давать оценку происходящего на сцене. В пьесе Лорки таким хором оказываются сельские прачки. Еще более решительно, чем в «Кровавой свадьбе», Лорка насыщает «Йерму» деталями быта, крестьянской психологии, сдерживая романтический пафос противоборствующих страстей

В последней драме Лорки «Дом Бернарды Альбы» (1936) – классически строгими и скупыми средствами изображено тягостное бремя патриархального обычая, согласно которому Альбе и ее дочерям приходится соблюдать траур по их отцу на протяжении восьми лет. Этот обычай лишает живых молодости, любви, радости общения с другими, а затворничество становится мукой, порождает взаимную ненависть, зависть и злость. Жизнь человека вне свободы противоестественна, разрушительна и губительна. Дочери, сломленные самодурством матери, истязают себя и других. . Мир Бернарды тем более жесток и страшен, что он будничен; картина испанского домостроя тем имен­но и потрясает, что она типична. Лорка в «Бернарде Альбе» овладел реалистическим методом.

Трагедийный знак и один наиболее часто встречающихся у Лорки образов – Смерть. Она сопровождает человека по жизни, сопутствует любви и радости. Она как предзнаменование трагической судьбы поэта, который был расстрелян фашистами.


  1. Сатирический роман К.Чапека «Война с саламандрами».


Сюжет и композиция. В идейном фокусе «Войны с саламандрами», как и в других социально-философских сатирах Чапека, нахо­дится многозначный символический образ-модель, кото­рый постепенно обнаруживает все новые свои грани.

В первой книге романа саламандры — сенсационная новинка. Показывая, как мир откликается на нее, писатель блестяще пародирует приключенческие рома­ны, голливудские сценарии, буржуазную прессу и опусы псевдоученых. Эксплуатация саламандр еще выглядит романтической авантюрой. Преобладающие интона­ции — ирония и юмор.

Вторая книга в сатирической форме воспроизводит историю развития капитализма от эпохи первоначально­го накопления до современной империалистической ста­дии. Саламандры предстают в первую очередь жертвами колониального грабежа и стандартизации производства. При этом писатель расширяет диапазон сатиры и под­вергает бичующей критике буржуазную экономику и политику, юридические установления, нравы, религию, науку, литературу, искусство, школу.

В третьей книге внимание автора сосредоточено на международной политической обстановке середины 30-х годов, а саламандры становятся символом фашизма. Эта часть приобретает характер трагического гротеска. Писатель раскрывает не только прямую политическую и экономическую связь фашизма с интересами моно­полистического капитала, но и духовное родство со­временного буржуазного общества и нацистского варвар­ства. Еще до нападения фашистской Италии на Эфио­пию и германо-итальянской агрессии в Испании Чапек разоблачает преступную политику невмешательства, предсказывает бессилие и крах Лиги Наций. Конферен­ция в Вадузе оказалась сатирическим предвосхищением Мюнхенской конференции.



Идея и проблематика. В романе два главных героя — национализм и бур­жуазная демократия, и столкновение республиканской и фашистской форм диктатуры буржуазии — его основ­ной конфликт. «Война с саламандрами» — прежде всего обличительный памфлет против фашизма. В Верховном Саламандре читатель середины 30-х годов без труда угадывал бесноватого фюрера Адольфа Гитлера. В 1932— 1934 годах Чапек опубликовал ряд публицистических заметок о немецких и итальянских радиопередачах и трансляции речей Гитлера и Муссолини («Голоса из Германии», «Голос из репродуктора», «Муссолини по радио»). С. В. Никольский путем стилистических со­поставлений доказал близость характеристик голосов Гитлера и Муссолини с характеристикой голоса Шефа саламандр. Но саламандры — это не только фашизм. Это безобразное порождение империализма, стремяще­гося превратить народы в безликую и слепую силу. Это воплощение бездушного практицизма буржуазии. Это пародия на лишенное человечности геометрическое искусство и деляческую прагматистскую философию. И главное — это война. В фантасти­ческой войне, которую рисует автор, выступают не только «саламандры против людей», но и «люди против людей». Фашизм и война — закономерные следствия развития империалистического общества. Таков беспо­щадный вывод писателя.

Героями своего фантастического памфлета Чапек сделал саламандр, вероятно, не только потому, что скелет исполинской саламандры более столетия считал­ся останками допотопного человека. «Между всеми ядовитыми животными саламандра самое зловредное,— писал Плиний.— Другие животные ранят только отдель­ных людей и не убивают многих сразу, кроме того, животные, ранившие человека, всегда умирают и более не могут жить на земле, саламандра же, напротив, может уничтожить целый народ, если только люди не остерегутся». Это поверье древних Чапеку, по всей видимости, было хорошо известно. Образ саламандр становится для него символом дегуманизации челове­чества. Он все более убеждается, что наказанные «старческой дряблостью» буржуазные «нации и классы, которые стремительно несутся в бездну», не способны остановить процесс «осаламандривания». «Дух облада­ния» восторжествует над «духом познания», если... человечество не «столкнется с саламандрами в борьбе не на жизнь, а на смерть». Речь здесь идет не только о политическом столкновении. В не меньшей мере Чапек призывает к борьбе с губительными мораль­ными тенденциями и следствиями технического про­гресса, распространяющимися на все человечество. С нивелировкой и «отчуждением» личности, со всесилием стандарта, с распространением бездуховной «массовой культуры», с культом утилитаризма и жестокости. Писатель был далек от мысли обвинить во всем тех­нику саму по себе. Он не был пессимистом и не считал процесс «осаламандривания» необратимым. Но он призывал к сознательным усилиям, направленным на предотвращение опасных тенденций, которые объек­тивно существуют.

Можно задать вопрос: неужели чешский сатирик не видел сил, способных противостоять саламандровой (то есть фашистской) агрессии и угрозе «осаламандри­вания» человечества (то есть превращения его в без­ликую, лишенную творческого начала, стандартизиро­ванную массу производителей и потребителей матери­альных благ)? Не видел народных масс, антимили­таристского и антифашистского движения, прогрес­сивной и демократической интеллигенции? Видел. Но прежде всего в этом романе он был... сатириком. Сама природа избранного писателем жанра сатирического памфлета чрезвычайно затрудняла показ положительного общественного нача­ла. В соседстве с гротескным образом саламандр даже высокие и справедливые идеи и дела могли приобрести налет комизма, а это было бы для писа­теля осмеянием всего святого. Еще в предисловии к комедии «Из жизни насекомых» братья Чапек писали: «...зеркало, которое мы поставили перед жизнью, было намеренно и тенденциозно искривленным и искривило бы физиономию даже прелестнейшей человеческой Добродетели».

Коллизии «Войны с саламандрами» в иносказатель­ной форме правдиво отражали основные тенденции исторического процесса. В отличие от чапековских утопических произведений 20-х годов, где развитие сю­жета определялось как реальными противоречиями действительности, так и субъективным произволом автора, фантастическая гипотеза здесь не служит предо­стережением от всякого решительного нарушения ста­тус-кво, а доказывает, что, если существующий в мире порядок вещей не изменится, это грозит гибелью всей человеческой цивилизации.




  1. Антифашистская литература Западной Европы.

В 30-е годы в связи с мировым экономическим кризисом, угрозой со стороны фашизма и приближением второй мировой войны усиливается дифференциация в литературной среде, во всей остроте встает перед деятелями искусства и литературы знаменитый горьковский вопрос «С кем вы, мастера культуры?». В это трудное и сложное время подавляющее большинство зарубежных писателей решительно включается в борьбу против фашизма, в защиту свободы, демократии, гуманизма. Во Франции развертывается активная деятельность А. Барбюса, П. Вайяна-Кутюрье, Л. Арагона, создающих публицистические книги и художественные произведения, гневно осуждающие фашизм, обсуждающие многие острые политические и теоретические проблемы современности. В о0-е годы происходит перелом в мировоззрении Р. Роллана и он пишет свои знаменитые статьи «Прощание с прошлым», «В защиту нового мира», «Через' революцию к миру». В это же время с осуждением фашизма выступают Ж- Р- Блок, Р. М. дю Гар, А: Мальро и многие другие художники. Даже один из мэтров модернизма А. Жид заявлял в те годы об угрозе фашизма. Трагическая, страшная атмосфера возникла в Германии после захвата власти Гитлером в начале 30-х годов. Начались преследования коммунистов, социалистов, демократов, всех людей доброй воли. За ними охотились, убивали, отправляли в концлагеря. Подвергались гонениям и преследованиям почти все крупные немецкие писатели. Их книги сжигали на кострах. Была введена жесточайшая цензура. В этих необыкновенно тяжелых условиях одни художники вынуждены были покинуть страну (Г. и Т. Манны, Л. Фейхтвангер, Э. М. Ремарк, Л. Франк, А. Цвейг), другие брошены в тюрьмы (В. Бредель, Л. Ренн, Б. Апиц), третьи замолчали, замкнулись во «внутренней эмиграции» (Б. Келлерман, Г. Фаллада, Г. Гауптман). Оказавшиеся за границей немецкие писатели активно включились в антифашистскую борьбу, не прекратили своего творчества. Очень важную роль в консолидации сил немецких писателей за рубежом сыграли писатели-антифашисты, собравшиеся в Москве: В. Бредель, Э. Вайнерт, И. Бехёр. Обвинительный приговор фашизму был вынесен на антифашистских конгрессах в Париже (1935), в Испании (1937).

30-е годы - время обострения общественной борьбы в Англии. В антифашистское, антимилитаристское движение включаются представители старшего поколения Б. Шоу и Г. Уэллс. Группа молодых писателей и критиков (Д. Линдсей, Г. Гиббон, Д. Корнфорд, Р. Фокс, К. Кодуэлл) начинают борьбу за социалистическую литературу и марксистскую эстетику, принимают активное участие в антифашистской деятельности. Значительную роль в этом движении сыграл Ральф Фокс, крупнейший литературный теоретик и критик, который с марксистских позиций рассматривал развитие литературы и искусства (книга «Роман и народ»-1937). Р. Фокс, как и его товарищи К. Кодуэлл, Д. Корнфорд, принял участие в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев и героически погиб там.

В 30-е годы усилилась политическая направленность зарубежных литератур: жгучие политические вопросы привлекают внимание многих художников слова -Т. Манна, Э. Хемингуэя, Р. Роллана, которые, как и большинство других литераторов, выступают против фашизма, в защиту Советского Союза, против угрозы новой мировой войны. Усиливается публицистическое начало в художественных произведениях. В годы второй мировой войны большинство писателей Германии, Франции, Англии, Испании, США честно выполнили свой гражданский долг: они сражались в рядах действующей армии, участвовали в движении Сопротивления, писали антифашистские листовки, статьи, очерки, повести, рассказы, романы, стихи, пьесы, освещавшие подвиги патриотов, призывавшие развертывать народную борьбу против фашистских захватчиков, правдиво рассказывали о героической борьбе советского народа и его вооруженных сил на главном фронте войны - советско-германском. Прогрессивные французские писатели, как Л. Арагон, Э. Триоле, П. Элюар, стали активными участниками; французского Сопротивления. Вместе с ними в движении Сопротивления принимали участие литераторы, далекие от коммунистаческой, социалистической идеологии,- Ф. Мориак, М. Дрюон,, Ж- П. Сартр, А. Камю. Во французской литературе, как и в ряде других зарубежных литератур, появляется новая тема - тема героической вооруженной борьбы народа: рабочих, крестьян, интеллигенции, всех людей доброй воли, против общего врага - фашизма. Появляется и новый герой - человек, осознавший свой долг, понявший, что его место в едином антифашистском строю, на стороне сил прогресса и демократии.

Немецкие писатели, находясь в эмиграции, создают ряд значительных художественных произведений, в которых преобладает антифашистская тематика: «Седьмой крест» А. Зегерс, «Братья Лаутензак» Л. Фейхтвангера, стихи И. Бехера, Э. Вайнерта, романы В. Бределя «Испытание», «Родные и знакомые». Немецкие писатели, находившиеся в Советском Союзе, Э. Вайнерт, Ф. Вольф; В. Бредель ведут работу среди немецких военнопленных, выступают по радио на фронте, пишут листовки, статьи.

Г. Уэллс пишет роман «Необходима осторожность» (1941), в котором сатирически осмеивает английское Мещанство, покровительствовавшее фашизму, сочувственно отзывается о рабочем движении. Б. Шоу в «Политическом справочнике для всех», законченном в 1944 году, выразил твердое убеждение в победе демократических сил над фашизмом.

Патриотическая борьба греческого народа, английских летчиков и солдат очень выразительно была показана в романах Д. Олдриджа «Дело чести» (1942) и «Морской орел» (1944).

Франция, Бельгия, Голландия, Дания, Чехословакия и другие европейские страны были захвачены немецко-фашистскими войсками. В условиях террора и произвола зарубежные литераторы продолжали выполнять свой гражданский, патриотический долг. В фашистском застенке писал книгу «Репортаж с петлей на шее» Ю. Фучик. Над Германией, летя на самолете, погиб норвежский писатель Н. Григ:

Война не коснулась территории Соединенных Штатов. Потери американцев на войне были незначительны. Но США воевали против фашистских стран, против милитаристской Японии, и многие американские писатели словом и делом приняли участие в этой войне. Э. Хемингуэй оборудовал свою яхту для борьбы с немецкими подводными лодками, затем в качестве военного корреспондента принимал участие в высадке англо-американских войск в Нормандии. Произведения об антифашистской борьбе пишет Д. Стейнбек («Луна зашла»-1942, «Бомбы вниз»-1942). С решительным осуждением фашистской агрессии выступил Т. Драйзер. Антифашистские произведения создают Э. Синклер, Л. Хеллман, М. Голд. Э. Колдуэлл в годы войны был корреспондентом в СССР и на основании увиденного создал книги о героическом сопротивлении советских людей фашистским захватчикам «На дороге к Смоленску» (1942), «Москва под огнем» (1942).


Вторая мировая война явилась тяжелым, трудным испытанием для всего человечества, но прогрессивные силы во главе с Советским Союзом с честью выдержали его. Передовая, гуманистическая зарубежная литература также достойно проявила себя в это суровое время, внесла свой вклад в борьбу народов за мир, свободу и национальную независимость.Сразу же после гитлеровского переворота - отчасти и до него - в прогрессивной немецкой литературе стала интенсивно развиваться антифашистская, антигитлеровская тематика. Подтвердились тревожниые предостережения, которые высказывали в своих книгах, написанных задолго до 1933 года, крупнейшие мастера немецкого критического реализма - Генрих и Томас Манны, Арнольд Цвейг, Лион Фейхтвангер: германская империалистическая реакция приняла уродливые, зловещие очертания, возродила в стране Шиллера и Гете средневековое варварство и зверство. Писатели, покинувшие страну, постарались рассказать миру правду о злодеяниях фашизма. В середине 30-х годов появился ряд книг, авторы которых в форме публицистического эссе ("Ненависть" Г. Манна), в форме художественного повествования ("Семья Опперман" Л. Фейхтвангера) или документальной прозы ("Болотные солдаты" В. Лангхоффа) воссоздавали по свежим следам картины гитлеровских преступлений

Война с саламандрами (Válka s mloky. 1936)

— роман-памфлет, в котором Чапек, рассказывая фантастическую историю «очеловечивания» саламандр, оказавшихся способными перенять многие качества людей, создает беспощадную сатиру на общество. Но наиболее едкому осмеянию Чапек подвергает фашизм, воплощенный в тупом и агрессивном «саламандроначале», и политику «умиротворения агрессора». Однако здесь Чапек делает пессимистический вывод о бессилии человечества перед саламандрами, несущими гибель цивилизации.

Мать (Matka. 1938)

— одно из самых сильных произведений антифашистской литературы. Своеобразная сценическая форма (в пьесе наряду с реальными людьми действуют умершие, но оставшиеся жить в памяти героини муж и сыновья) придает пьесе особую драматическую выразительность. Действие пьесы происходит в стране, на которую напал агрессор и где народ восстал против угнетателей. В душе матери идет тяжелая борьба: последний оставшийся в живых сын рвется в бой, но она не может решиться отпустить его. Однако в конце пьесы мать сама снимает со стены винтовку и вручает ее сыну, благословив его на защиту правого дела.


  1. Нравственно-философская проблематика романа А.Зегерс «Седьмой крест» (или «Игры в бисер» Г.Гессе).

Роман "Седьмой крест" давно признан лучшим романом Зегерс. Он переведен на многие языки. История семи заключенных, которые бежали из гитлеровского концлагеря Вестгофен и из которых только один сумел спастись, волновала читателей разных стран задолго до того, как книга смогла увидеть свет в послевоенной Германии. В "Седьмом кресте" наиболее отчетливо сказалось замечательное умение Анны Зегерс показывать людей в нерасторжимом единстве личного и общественного, ставить острые политические вопросы времени, обращаясь к частной, будничной жизни широких слоев народа.

В мировой литературе немного произведений, где тема солидарности угнетенных была бы разработана так достоверно, конкретно, убедительно, как в "Седьмом кресте". В спасении Георга участвуют - осознанно или не до конца осознанно - десятки людей. Под конец романа разворачивается своего рода цепная реакция солидарности: Пауль Редер обращается к Фидлеру, Фидлер - к Крессу, потом к Рейнгардту... И в конце цепи - моряк с решительным лицом, "готовый на любой риск": он вывезет недавнего узника из гитлеровского ада.

Само собой понятно, что "Седьмой крест" - это не просто история семи беглецов или одного беглеца. Тут ставятся вопросы большого исторического масштаба - о степени прочности фашистской диктатуры, о резервах антифашистского сопротивления, в конечном счете - о судьбе Германии.


Писательница старалась выяснить: почему немалая часть народа Германии пошла за Гитлером? Как удалось нацистам парализовать волю трудящихся к сопротивлению, запугать одних, обмануть других? Именно эти вопросы ставятся в двух книгах, которые она выпустила еще до второй мировой войны, - в повести "Оцененная голова" (1934) и романе "Спасение" (1935). С безжалостной трезвостью Зегерс исследовала - какими способами, благодаря каким социальным, историческим, психологическим факторам нацисты сумели создать себе массовую базу.

С такой же трезвостью обрисован коллективный, многоликий образ немецкого народа и в "Седьмом кресте". Писательница никогда не обольщалась - и не обольщала своих читателей - иллюзорными надеждами, легкими решениями. Среди сотни с лишним персонажей "Седьмого креста" есть и отъявленные нацисты, и обыватели, безразличные ко всему, есть и те, кто приспособились к фашистской диктатуре, претерпелись к ней. Зараза гитлеризма проникла в самую гущу трудящегося населения страны, - об этом говорит и страшная судьба Валлау, которого предал бывший товарищ.

Сюжет романа "Седьмой крест" построен необычайно искусно: при всей его разветвленности, многоплановости, он отличается большой силой концентрации. Действие почти все время сосредоточено вокруг Георга. В ходе своих скитаний он встречает множество разных людей - и ставит каждого из них перед необходимостью выбора, решения. Посредством тончайшей психологической рентгеноскопии романистка проникает в затаенные мысли то одного, то другого из своих персонажей. Так складывается синтетическая картина настроений немцев из различных общественных слоев в условиях гитлеровского господства. И если среди этих немцев, запуганных или завороженных нацизмом, находится все же немало людей, готовых помочь беглецу-антифашисту, то это значит, - говорила Анна Зегерс своим романом, - что есть в гитлеровском рейхе и силы, способные при благоприятных исторических условиях принять участие в демократическом обновлении страны.

Обратим внимание на финал "Седьмого креста". Это, в сущности, счастливый финал, но в нем, как это часто бывает в концовках романов Зегерс, нерасторжимо слиты радость и грусть. Георг уходит навстречу своей боевой судьбе (намеки, рассеянные в разных местах романа, позволяют судить, что он и на чужбине будет продолжать антифашистскую деятельность, быть может, поедет сражаться в Испанию). Недавний пленник Вестгофена, загнанный, затравленный, вырвался наконец на волю, но расставание с родиной дается ему нелегко. Под стать этому смутному настроению - серое небо, дождь. Такой же упрямый осенний дождь льет и в тот вечер, когда в вестгофенском бараке бывшие товарищи Георга по заключению смотрят, как сгорают в печке дрова: арестанты думают - им хочется думать, - что дрова наколоты из того самого креста, утыканного гвоздями, который был приготовлен для Георга Гейслера, но так и остался незанятым. Крест - древний христианский символ страдания, но здесь этот символ переосмыслен, - крест становится в то же время воплощением непобедимой силы человеческого духа.

В романе "Седьмой крест" Георг Гейслер в течение семи дней, ежеминутно рискуя жизнью, спасается от преследующих его гестаповцев и обнаруживает подлинно героические свойства - смелость, находчивость, упорство выдержку. Более того: на многих людей, с которыми он встречается за эти семь дней, он действует как своего рода катализатор гражданского мужества, встряхивает, вовлекает в борьбу равнодушных и пассивных. А между тем он и не обрисован, и не задуман писательницей как личность исключительная. Сама Анна Зегерс говорила: "Гейслер, каким я его вижу и каким я хотела его показать, - обыкновенный человек".

Каждый человек несет долю ответственности за судьбы своего народа, своей страны: эта мысль отозвалась во многих произведениях Зегерс, написанных за годы эмиграции, - и в "Седьмом кресте"






  1. Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет