Олег Ермаков: единая теория поля существует!
Л. Фейербах. История философии. Том I. Ренэ Декарт
жүктеу/скачать 1.55 Mb.
|
Л. Фейербах. История философии. Том I. Ренэ Декарт.55. Сомнение как начало философии3. Мистицизм, метафизика и прочий дурман взамен науке. Подменою этой поистине — есть мир Причины, корнь зримого. Наука борется с ним как пустая (лишенная веры, единства) часть с Целым; то же, что это Великое она объявила дурманом, дало почву злу угнездиться под маской его. Так Живое, что мертвым назвали, сгнило для немудрых очей. 4. Обвинение в умозрительности моих построений. Оно безосновательно, ведь восприятие бренных как зренье в опоре на плоть — есть всегда умозренье. Платон посему и зовет Бога Первым умопостигаемым. Ибо плоть — Ум, а Дух — Сердце; из плоти и плотью — зрим Дух снизу вверх. Посему умозрение есть не недуг человека, а здравье, когда умозрящий — Ум Сердца, слуга у Причины своей. Умозрение пусто, коль зрит Ум-гордец, себялюб Ум Ума, Бога чуждый в согласьи с адептом своим Аристотелем. Ум Сердца — Бог, Ум Ума — Сатана как противник Его, мертвый Ум. Ум-Слуга с Сердцем, царем его, был отъят Аристотелем в тьму небытья как Иное, Загранное: Ум живой Анаксагора, взрастивший Сократа с Периклом, учившихся у сего мужа. Умá Ум как круг имманентного, каков он в сути, был взят за опору нам, ложности чьей лик — Мюнхгаузен, вырвавший из болота себя за власы. 5. Неприятие слов моих о Луне как Жене (Лоне), деления сущего на Сердце и Ум и т.д. Обусловлено тем, что в своей розни с Богом наука, пустая, зрит Мир телом мертвым и мёртво ж глаголет о нем, живых чýжда имен, а он — жив, с тем — и чужд имен мертвых. 6. Претензия к языку моей книги. По сути своей он — стихи или песнь: речь, текучая ради согласия с Миром, Рекой кольцевою как сутью своею (Речь — Речка), текущей из Бога и в Бога (Рекою зрил Мир Гераклит, славный речью текучей своею и руганный за нее Аристотелем: за Мир — безмирием). Но, хоть тьму раз я сказал это в книге, мои рецензенты настырно клеймят мой язык. Им неважен тот факт, что Лукреций и сотни иных порой древней писали о Мире в стихах, по-речному, — им больно и грустно, что то ж сделал я. * * * Вот корявые копья науки, которыми месяцы кряду она пригвождает меня и клеймит. Текст рецензии ИНАСАН на мой труд вершат слова: «Ваши утверждения нельзя признать справедливыми, поскольку наука никогда не признáет их». Так, слово в слово, и сказано: не признает, поскольку не признает! Поистине в этом — науки мирской злая суть: круг порочный. Луна в моей книге — сосуд Полноты, ею звонкий как колокол Бога. Наука мирская, плод дольний — сосуд пустоты, тьмы ведро. Да не сгубит людей его звон! 
ЛУНА ИСТИНЫ ВСЕМ, КТО НАМЕРЕН ПРОЧЕСТЬ ЭТОТ ТРУД Истинные знания о космосе надо искать в старых священных книгах. Константин Циолковский
________________________________________________________________________ * По|лун|иця — к|луб|ника (укр.): рост по Лун|е (в час ее) и к Луне, Бога луб|у (коре) как Люб|ви. ** Столп зримости бренной — Сосуд ее. В Древней Индии Луну и звали «владыкой планет»: тел, в Луне сущих. Труд Клавдия Птолемея «Альмагест», песнь о Мире (идя от араб. لكتاب المجسطي, al-kitabu-l-mijisti — «великая книга»: Мир Божий), названьем — Луна посему ж: Аль-Ма-Гест — Бога («аль» — араб.) с Матерью (Лоном) очаг (гестия — греч.), каким есть она.
МАТЬ СЕЛЕНА: пещера, таящая Мир Луна в небе — пуста и полна как вселенская Женщина: Лоно, Пещера с Плодом — Полнотой, прорвой глáз внешних, Тайною их. Тайна наша есть Мир, Полность в нас, Пустота бренных глаз, пустых рознью (так пуст космос им), как в Селене Вселенная: в Чреве — Дитя. Луна, Лоно, Жена-Мать — пуста: полна Миром. То — истина древня. Наука не знает ее, фигуральностью мня. Но глаз мудрых фигура одна— Мир, лик Бога. Подборкой цитат покажу я сейчас, что Луна есть Пещера, Огня сего пещь*. ______________________ * Печь (стар.-рус.)
I САКРАЛЬНАЯ СУТЬ ПЕЩЕРЫ Фрагмент 1 Пещера говорит о помещении, включении или укрытии чего–либо. По Юнгу, это что–то неприступное и тайное, например, бессознательное*, что характеризует Луна. Пещера также достаточно часто фигурирует в эмблемах и мифологической иконографии как вместилище образов богов, архетипов, предков, что характерно для лунного знака пещерного жителя, Рака**. Оккультно-мифологический Зодиак http://www.sunhome.ru/magic/14840/p2 _______________________________________________________________________ * Коллективным Бессознательным Юнг именовал Мир, Вселенную как Тайное бренному большинству; см. также далее. ** Панцирь, раком носимый, есть также пещера ему. Фрагмент 2 Невозможно найти равнодушных к пещерам людей — даже среди тех, кто никогда в них не был. Возможно, трепет в груди при слове «пещера» объясняется памятью предков. (…) // В древнем мире именно в пещерах происходили посвящения, истинные таинства, о которых, по словам Гомера, «ни расспросов делать не должен никто, ни ответа давать на расспросы...». С незапамятных времен в пещерах высекались монастыри и святилища. Ведь именно пещера являла собой образ мира, уподоблялась и сердцу, и чреву, а потому считалась местом перехода в мир иной, была местом встречи с Богом. Что скрывают пещеры? http://www.liveinternet.ru/users/3184308/post135585204 Фрагмент 3 Луна как пещера с растущим в ней Мировым Древом — ядро мифов древних индейцев; поход в нее — их игра в мяч. Забить гол в Мир, Суть голую, Голову всех — слиться с ним: вступить в матчей Финал — Луну, Мать; поход в Мир как Луну — труд близнечный Себя обрести: каплям — Воду, Мать нам (Water — Матерь): Тьму, Сущность всего. 
Игра как обряд инициации Фабула мифа о героях-мстителях. Близнецы эпоса киче навлекают на себя гнев владык преисподней-Шибальбы тем, что целые дни играют в мяч на дороге в Шибальбу, над головами ее владык; боги смерти принимают это за прямой вызов и желание покорить их (в мифе тотонаков карлики-громы так же воспринимают игру героя на флейте, искусством которой не владеют). Боги приглашают близнецов на соревнование, чтобы завладеть их экипировкой и убить братьев. Герои прячут снаряжение и спускаются в Шибальбу без него. Ночью близнецы подвергаются смертельной опасности в «Домах испытаний», а днем играют в мяч с богами смерти. Герои терпят поражение, и боги смерти убивают их на игровой площадке. Младшая пара близнецов, обнаружив атрибуты для игры в мяч погибших отца и дяди, расчищают площадку и снова топотом и стуком мяча приводят в ярость богов смерти. Владыки Шибальбы вызывают юношей на состязание. Благодаря находчивости и магическим способностям — как собственным, так и своих помощников, — герои проходят испытания, умирают, оживают, убивают главных правителей Шибальбы, а остальных ее владык лишают могущества, божественного сана, а также их привилегии и любимого занятия — игры в мяч. Вслед за этим братья превращаются в Солнце и Луну. Миф о героях-игроках, из самой структуры которого априорно следует, что он отражает ритуал игры в мяч, — реконструирован Ю.В. Кнорозовым и исследован Ю.Е. Березкиным как миф на сюжет обряда инициации: испытания близнецов в преисподней, ведущие к смерти героев и их последующему возрождению (первой пары — в своих детях, второй — в светилах) восходили к инициационным обрядам. Это соответствует данным этнографии, согласно которым повсюду в Америке, где игра имела важное значение в ритуальной жизни и были распространены мифы об игроках (в первую очередь в Мезоамерике, низменностях Колумбии и Венесуэлы, в Мату-Гросу), игра была связана с инициационной обрядностью. Действующие лица мифа ки|че. Команды в «Пополь-Вух» представлены тремя парами близнецов, носящими календарные имена; они выступают либо соперниками, когда близнецы в каждой паре играют друг против друга, либо младшая пара (Нun Ahpu, «I Владыка», и Xbalaque, «Маленький ягуар», дети близнецов Hun Hun Ahpu, «I Владыка», и Vucub Hun Ahpu, «VII Владыка») играет против своихбратьев-обезьян («I Обезьяна» и «VII Мастер»). Последние — точные аналоги богов-Обезьян у науа — почитались как покровители ремесел и прекрасных искусств, в том числе игры в мяч. Соперниками старшей и младшей пар игроков выступает также команда богов Шибальбы, представляющая двух ее главных владык (судя по именам — «I Смерть» и «VII Смерть» — еще одна близнечная пара). Юным героям мифа киче, «проглоченным» пещерной пастью, предстоит днем играть в мяч с богами Шибальбы, а ночью проходить через пытки в пяти «Домах испытаний», каждый из которых — метафора мировой пещеры. Испытания герои проходят ночью и начинаются они в Домах мрака и холода (чему соответствуют мотивы сотворения мира во мраке и холоде первоначального пещерного лона и строительства карликами городов в темноте — до рождения первого Солнца). Название пещеры в древнем языке, ak'-nga (Т504:23), созвучное одному из имен ее хозяйки — великой богини Луны (лак. Ak'-na), означало «темный дом» (ak' — «темнота», «темнота при дожде», «пещерная темнота», «ночь», перен. «пещера»; ср. ст. actum — «каменный дом», «пещера»). Дом Мрака в мифах горных майя, как и дворец владыки преисподней Миктлантекутли у науа и священная пещера Votan («Место входа [в пещеру]») у цельталей и мамов, описывается как огромный темный дом, в котором таятся неисчислимые опасности, но в котором одновременно — залог возрождения (Вотан — третий день календаря горных майя, соответствовал дню Ак' у майя низменностей; имя Вотан и эпитет «сердце народов» носил Хозяин пещеры). (…) Богиня Луны — покровительница «лунной игры». Знак in («семя», «дождь»), изображенный на мячах, нередко стилизован под знак женщины или вписан в лицевой знак женщины: «Женщиной» в Мезоамерике именовалась владычица ночи, Луна. Этот знак, по общему мнению, изображает молодую богиню Луны (она, согласно II реформе календаря, заменила в роли хозяйки неба Луны старую богиню Чак Кит); он показан первым в блоке ch'up-haa, стоящем в «формуле возрождения» в позиции сказуемого («бывшая женой»); второй знак (в данном блоке суффикс) — знак воды, древнейшая общемезоамериканская пиктограмма Облачной пещеры и ее главной хозяйки у ольмеков, владычицы вод Луны. Боги и богини, связанные с Луной, изображались сидящими в полном знаке Луны-пещеры, на полумесяце или с полумесяцем за спиной. Гротом/полумесяцем окружает Пернатый Змей сидящую в пещере Великую богиню Луны ольмеков на стеле 19 в Ла-Венте; в пещере-преисподней, полуокруженный изогнутым в виде полумесяца знаком земли, показан главный бог дождя в рукописи (Д59а2). К богине могла иметь отношение надпись на мяче, на который рукой опирается победитель в сцене на сосуде: «VII Женщина»; она же в другой надписи в той же сцене названа «хозяйкой входа». «Входом» именовалась пещера-преисподняя. В надписи над мячом между соперниками упомянут «очищающий большой путь» по преисподней. Видимо изображенная на сосуде игра была посвящена поминанию владычицы, а на мяче — имя ее покровительницы, богини Луны. В нескольких поминальных текстах дата возвращения призрака на землю дана и по солнечному, и по лунному календарю (например в надписи на упомянутом сосуде из Наранхо — J8). Лунная дата показана в блоке, главный знак которого изображает черный диск Луны перед началом лунного цикла, в новолуние, с которого начинался счет дней в лунном месяце. Диск Луны, подобный черному мячу, вписан в знак воды — пиктограмму пещеры, хозяйкой которой с древнейших времен, как мы упомянули выше, считалась повелительница вод, покровительница женщин, рожениц и женских занятий — Луна. Она в новолуние «уходила в свой колодец» — поэтому приобрела на Юкатане имя «Та, что в глубине колодца»; здесь она наполнялась водами и начинала расти — как плод в утробе матери (Луна универсально связывается с зачатием и развитием плодов живой природы), чтобы потом пролиться на землю оплодотворяющим дождем. Это в ее лоне-пещере, служившем поэтической метафорой женского лона, очищались и реинкарнировались души, совершалось «второе рождение» инициируемых подростков. (…) Эпоха ольмекской цивилизации, когда во главе пантеона ольмеков стояла Великая богиня Луны, была временем господства лунного календаря (в нем основной единицей был «полугод», приравненный к сезону и состоящий из шести лунных месяцев). Поэтому все виды обрядности, в том числе ритуал игры, были связаны с лунной календарной символикой. Богиня могла выступать как главная покровительница игры в мяч. (…) …мяч во время поминальных игр воспринимался как символ плода — реинкарнирующейся души, от которой, как считалось, беременела женщина. Мяч служил также символом Луны и богини Луны, участвовавшей в процессе реинкарнации: это в ее лоне — мировой пещере — плод очищался для последующего воплощения в лоне женщины, которой покровительствовала богиня. Поэтому имя богини появляется на мячах и в надписях, сопровождающих игры. (…) Кровопролитие на поле стадиона. В мифе и ритуале жертвоприношение совершается в центре стадиона — в самой сакральной точке мироздания, в месте «входа в пещеру» и отправления культа богов дождя и предков. Это место на стадионах отмечено кругом, лункой или круглой плитой. Здесь изображается мяч с черепом — головой бога смерти на нем, посланник со вскрытой грудью, сидящий на алтаре, или бог смерти, поднимающийся из тела жертвы. На мировое дерево, растущее в центре игрового поля, как в ритуале игры у криков, или у стадиона, как в мифе киче, вешается отрубленная голова игрока, и дерево покрывается плодами. Бог астеков Уицилопочтли обезглавливает сестру над лункой («местом черепа») в центре Теotlachсо, «Площадки бога для игры в мяч»; из лунки начинает бить вода, заливая поля вокруг и неся благоденствие. Согласно другой версии Уицилопочтли обезглавливает сестру и сбрасывает ее расчлененное тело с вершины Змеиной горы к ее подножию — лунке на поле Теотлачко. (…) Стадион — модель мировой пещеры. Игры, как и другие сакральные сцены, разворачиваются в широко раскрытой пасти Облачной рептилии или маркируются символами пасти. На рельефе из Веракруса боги-Обезьяны, покровители игры в мяч, трубят в змеиные горны, перекрещенные между собой в виде сакрального знака k' ах — символа центра мира и Облачной пещеры, стоя на ступенчатой платформе стадиона — символе горы с пещерой внутри; в пещере — голова Облачной рептилии; перед ней — две головы Летучих мышей, охраняющих вход в пещеру. Посланник сбрасывается вниз по ступеням стадиона в зубастую пасть пещеры, он обезглавливается в пещерной пасти. Все приведенные выше тексты убеждают нас в том, что стадион моделировал пещеру. Первоначально «расчищенная от леса огнем площадка для игры» в центре селений была по длине ограничена двумя параллельными платформами (концы оставались «открытыми»): они не давали мячу уходить за пределы поля и служили для зрителей. Позже стадион — уменьшенная копия площади — оказался на дне гигантского колодца, каким представала главная площадь города, со всех сторон окруженная храмами на пирамидах. В древнем языке майя понятия пещера и стадион также восходили к одной морфеме — ngom (Т 1016); свидетельства этого сохранились во многих языках майя: kom/hom/hem — «отверстие», «пещера», «площадка для игры», «погребение», «колодец», «ущелье», «межгорная долина» (иероглиф n gom изображает голову бога долин, олицетворявшего пещеру). Важно отметить, что омоним ngom (букв. «спешащий») означал и самого посланника, отправляемого к богам пещеры на площади-стадионе. Стадион представал моделью знаково организованной Вселенной: каждый его элемент, как и все целое, семиотически воспроизводил мировую пещеру. Иероглиф майя, изображающий план «закрытого» стадиона (К531/Т727 b), включает основные семиотические точки пространства: лунка в центре и кружки, отходящие цепочкой к каждому из четырех углов стадиона, являют «карту» мира; статуи «атлантов» — воинов-знаменосцев и игроков с чертами бога дождя Тлалока, установленные в четырех концах поля на стадионе в Толлане, воспроизводили идею мировых «угловых» деревьев. Стадион как путь. Стадион моделировал пещеру и одновременно служил дорогой в нее, что особенно наглядно на стадионах «открытого» типа. Через центр поля проходила вертикальная ось мира — ствол мирового дерева, обвитый Змеем. Игровая аллея aссоциировалась с горизонтальной осью мира, также Облачным Змеем, и ориентировалась, следуя ольмекской традиции, как правило, по линии север-юг. Скульптурное изображение этой оси представлено на стадионе в Ушмале в виде двух Облачных Змеев, вытянутых вдоль стен по обоим краям поля. Можно с уверенностью говорить о том, что идея пути была одной из центральных в концепции игры: двумя главными в семиотическом плане структурными элементами стадиона были аллея поля — проход, дорога (bе, Т301) и лестница платформ (е b, Т843). Эта концепция получила свое архитектурное оформление в конце П тыс. до н.э. у ольмеков на побережье Залива. Возможно вытянутая площадь-стадион, ориентированная строго на север, и послужила моделью для организации ритуальных центров ольмеков. Это не замечено исследователями из-за гигантских масштабов сооружений, вполне объяснимых в контексте ольмекской обрядности. Узкое игровое поле, расположенное между двумя ступенчатыми платформами, воспроизводило проход по дну ущелья, ведущий к пещере (др. hо, Т17, — «вход», «пещера», ст. hol, holol — «отверстие», hol tun — «пещера». hom — «темное, глубокое ущелье»; ср. также becan — «ущелье», «ров», от bе — «дорога»). Согласно мифу, этот проход возник, когда правитель тольтеков, учреждая игру, провел линию поля первого стадиона, и по ней «разверзлась земля». (…) Лунка, кольцо, диск — проникновение внутрь пещеры. Целью игры и было это проникновение: игроки старались прогнать мяч через кольцо («самое сердце игры»); на «открытых» стадионах игроки, возможно, метили мячом в маркеры на стенах так, чтобы мяч, отскочив, вернулся к центру поля. Кольцо и его аналоги — диск на столбе, лунка и круглая плита в центре поля — ассоциировалось с входом в пещеру и на языковом уровне: ul — «отверстие» [отсюда — улей, дом с дыркой — О.Е.], «вход», «расщелина», «ущелье», омон. «кровь», «душа», «мяч»; знак с/chi — «вход», «пасть», «пещера», представляет изображение сведенных в знаке отверстия пальцев руки; син. ho (Т 18), ст. hol, — «вход», «отверстие», «входить», «пещера» (ст. holtun — букв. «отверстие в камне»), изображает дорогу, ведущую к отверстию со знаком ul внутри. Все символы входа в пещеру (itzompan, «место черепа» у науа) ассоциировались с головой жертвы, мячом и плодом, с водным резервуаром под корнями мирового дерева («колодец воды» внутри itzompan). (…) В некоторых сценах ступеней на стадионах — шесть. На этот факт впервые обратили внимание Л. Шиле и Н. Грубе, не дав ему объяснения. Мы полагаем, что шесть ступеней стадиона, согласно одной из древнейших версий строения Вселенной, символизировали шесть сфер пещеры — слоев мироздания (после П календарной реформы ранняя и поздняя версия деления пещеры-преисподней на девять миров сосуществовали). В виде шести ступеней представлены фасады Храма Кецалкоатла в Теотиуакане, с четырех сторон украшенные головами Пернатого Змея и Каймана-Тлалока — владык пещеры. Вероятно, теми же представлениями было продиктовано и количество маркеров на стадионах «открытого» типа. Шесть карликов богини Луны у ольмеков, «шестерки» богов у майя, в том числе шесть «демонов» пещеры, шесть держателей неба, шесть струй крови, бьющих из отрубленной головы и тела игрока и т.д., были связаны с символикой лунного календаря. (…) Путь в пещеру — дорога на север. Стадион зримо воплощал идею пути в страну предков: перелетая с южного конца поля в северный или спускаясь по ступеням к центру поля, мяч прокладывал путь в страну предков на севере. Север у ольмеков — об этом говорят культ и ритуал - считался основным направлением в связи с представлениями о приходе предков из северной прародины. По этому пути — покрытой известковым раствором «белой», по символике цветов северной, дороге, по «холодной» и потому ведущей на север «лестнице», как и близнецы мифа и души умерших, отправлялись вслед за мячом в пещеру. Все это подтверждает нашу идею о том, что оба понятия, связанные с конструкцией стадиона, — лестница и игровая аллея, — были связаны с идеей пути на север. Бог смерти в виде скелета, владыка царства мертвых на севере, поднимается из сосуда, стоящего на стадионе в символе пасти-пещеры, наполненной водой и окруженной облаками (рельефы в Эль-Тахине). Герой мифа, стоя перед деревом-Кайманом, держит шест, поднимающийся из сосуда (рельеф стелы 25 в Исапе); шест обвивает Змей, голова, которого показана на сосуде. Этот последний символ, как и сосуд, стоящий в пасти, служит указанием на место действия — северную прародину в пещере: иероглиф в виде сосуда с водой, передавал морфему ха m, «сосуд», и по омониму означал «север», т.е. являл собой один из символов наполненного водами лона северной пещеры предков. «Север» приобрел значение «древний», «предок», в связи с тем, что этногонические легенды майя указывали на север как на местонахождение прародины (ср. ст. xam xib — букв. «исчезающий позади», «человек с севера», «предок»; хib — «призрак», «предок» — корень в названии пещеры, Xibalbа). «Белой (северной) дорогой», «Ледяным путем», — майя называли и Млечный путь. Он мыслился продолжением мировой реки (цоц. — «Путь воды»), текущей в ночном небе — по потолку пещеры. Оба направления Млечного пути связывались с этногонической традицией: проходя по широте он воспринимался как путь на запад, куда от перекрестка четырех дорог в Шибальбу вела «черная дорога», и как «черный вход» (блок в надписи на мяче перед летящим вниз посланником), куда садилось Солнце; наиболее важным и значимым, видимо, было прохождение Млечного пути по оси север-юг, когда он вел прямым путем в пещеру предков на севере. Млечный путь именовался также цоц. «Путь крови», «Путь ребенка», «Дорога, по которой отходят родильные воды», «Живая веревка», «Пуповина», «Молочная дорога» и связывался с кровью, водами первоначального лона, с грудным молоком (им наполнено в мифах науа Молочное дерево, кормящее молоком души младенцев в раю бога дождя). Толстая «Живая веревка», наполненная кровью, она же «Белая дорога», согласно юкатанскому мифу, тянулась в небе с востока на запад в начале времен (в конце первого «творения» вытекшая из обрезанной пуповины-веревки кровь превратилась в воды потопа). По «Дороге воды» текли пещерные — «священные», «девственные» воды, которыми очищались для реинкарнации души умерших и инициировались подростки. По этой универсальной дороге, связующей миры, циркулировали души, млечный сок, вода, кровь — жизненная субстанция, соединявшая каждое живое существо с породившим его лоном пещеры. «Семь» — число мифической прародины. Кровь из обезглавленных игроков бьет семью струями в виде змей; одна из струй на стадионе в Чичен-Ице показана как цветущая ветвь. Так закодировано имя одной из древнейших мезоамериканских богинь — богини вод, растений, плодородия и любви, позднего варианта великой богини Луны с календарным именем «VII Змея» («Семь Змей»). Богиня почиталась как хозяйка пещеры и олицетворяла пещеру: в Чичен-Ице ее платье изображалось как панцирь черепахи, из которой поднимается мировое дерево. «Семь Змей» не только передавало имя богини: так кодировалось одно из названий мифической страны предков — указывалось место, куда направлялся посланник. В этногонических легендах науа и горных майя эта страна именовалась «Семь пещер», «Семь ущелий». Число «7» (uuc, омон. «древний»), по нашему мнению, было символическим числом мировой «змеиной» пещеры в именах ее владык: это упоминаемая на сосудах богиня Луны «VII Женщина» — вероятно, та же богиня «VII Змея», она же — «Семь початков»; бог Солнца «VII Попугай»); хозяин лесных животных, бог-Олень «Семь раз гоняющий [дичь]»; бог и богиня Пекари, она же богиня радуги «VII Пекари»; «Владыка Семи Земель» (бог Ицамна); бог дождя и творец Кецалкоатл VII Еhecatl («VII Ветер»); герой эпоса киче «VII Владыка»; бог Летучая мышь VII Zotz и многие другие. В принципе любой из богов в образе зверя или птицы, предок, родоначальник и «очиститель», воплощение одного из созвездий Зодиака (пещеры — «дома» светил и планет), мог быть обозначен цифрой «7». Все природные объекты, которые увязывались с числом «7» (семь горных вершин, рукавов в дельте рек, звезд в созвездии и т.д.) приобретали сакральный смысл и ассоциировались с мировой пещерой. (…) Игроки как культурные герои. В юкатанском мифе говорится, что карлики — колдуны, мудрецы и знатоки священных книг, участники ритуалов прорицаний в сценах на сосудах — входили в пещеру и играли в мяч, «когда приходило время» (курсив мой — А.Б.). Время для игры, как мы показали, приходило в самые важные моменты жизни общества и каждого его члена: во время сева и обрядов инициации, поминальных церемоний и охотничьих ритуалов, на празднике подтверждения власти владыки, при отправлении посланников к богам и др. Опасной, изнурительной, искусной игрой игроки завоевывали право при жизни проникнуть в мир духов и богов, к источнику изобилия, вечной жизни и сакрального знания, они раскрывали путь в пещеру. Этот мотив прокладывания дороги в пещеру прыжками, топотом и стуком мяча аналогичен универсальному мифологическому мотиву пробивания героем преграды, отверстия в дереве/скале с тем, чтобы добыть спрятанные там жизненно важные объекты (воду, огонь, кукурузу, светила), навыки и знания. Герой мифа тотонаков, победив в игре владык пещеры, учит людей лепить курильницы, танцевать, петь и играть на музыкальных инструментах, а поверженных громовников — посылать дожди на поля. Герои киче, победив богов смерти, утверждают новые ранги в божественной иерархии и превращаются в Солнце и Луну, начиная тем самым новый цикл жизни мира — новое «творение». Целью игры в широком смысле было проникновение в пещеру. Именно поэтому миссия игрока почиталась аналогичной миссии культурного героя, а гол у астеков отмечался как геройский подвиг. Выдающиеся игроки, подобно древнегреческим атлетам, победителям олимпийский игр, становились героями и покровителями сограждан, посредниками между ними и богами; они восстанавливали мировое равновесие, отводили от народа беды и способствовали его процветанию; им поклонялись после смерти как полубогам. Из статьи А.А. Бородатовой «Игра в мяч как путь в пещеру предков» (к вопросу о семиотике ритуальной игры в мяч в древней Мезоамерике) http://deja-vu4.narod.ru/Ballgame.html II ЛУНА ОКОМ ФАНТАСТА Фрагмент 1 …Подземный шум прекратился, и некоторое время слышался только шорох быстрорастущих растений. Затем внезапно шум снова возобновился, более резкий и громкий, чем раньше. Несомненно, он шел откуда-то снизу. Инстинктивно мы плотно прижались к почве, готовые при малейшей опасности прыгнуть в чащу. Каждый удар, казалось, отдавался в нашем теле. Грохот и стук становились все громче и громче, порывистая вибрация усиливалась, словно весь лунный мир мерно содрогался и пульсировал. — Прячьтесь, — шепнул Кейвор, и я повернулся к кустам. В это мгновение раздался оглушительный удар, напоминающий орудийный залп, и произошло то, что еще и теперь пугает меня во сне. Я повернул голову, чтобы взглянуть на Кейвора, и протянул руку вперед. Рука моя ткнулась в пустоту! Под ней зияла пропасть! Моя грудь опиралась на что-то твердое, а подбородок оказался на краю разверзшейся бездны. Моя окаменевшая рука тянулась в пустоту. Вся эта плоская круглая равнина оказалась гигантской крышкой, которая теперь сдвигалась в сторону, в приготовленную для нее выемку, открывая находившуюся внизу яму. Если бы Кейвор не поспешил ко мне на помощь, я, наверное, так и оцепенел бы на краю пропасти, пока не упал бы вниз. Но Кейвор, к счастью, не растерялся. Когда крышка начала отодвигаться, он находился немного дальше меня от края и, заметив мое опасное положение, схватил меня за ноги и оттащил прочь. Я отполз от края на четвереньках, привстал, шатаясь, и побежал вслед за Кейвором по звонкому, зыбкому металлическому листу. Крышка быстро сдвигалась, и кусты, к которым я бежал, уносились в сторону. Я еле успел. Скоро спина Кейвора исчезла в густой чаще, и пока я карабкался вслед за ним, чудовищная крышка со звоном задвинулась. Долго мы лежали, затаив дыхание, не смея подползти к краю бездны. Наконец, осторожно мы решились заглянуть вниз с безопасного места. Заросли вокруг трещали и колыхались от ветра, дувшего снизу. Сначала мы не увидели ничего, кроме гладких отвесных скал, уходивших в непроницаемый мрак, но потом разглядели внизу движущиеся во всех направлениях огоньки. Таинственная пропасть так захватила нас, что мы позабыли даже о своем шаре. Когда глаза наши освоились с темнотой, мы разглядели крохотные призрачные фигурки, двигавшиеся между тускло светящимися точками. Мы молча смотрели вниз, не находя слов от изумления. Мы не могли понять, что делают эти копавшиеся на дне пропасти создания. — Что это может быть? — спросил я. — Что это может быть? — Инженерные работы. Они, очевидно, проводят ночь в этих шахтах, а днем выходят на поверхность. — Кейвор, может быть, они... вроде людей? — Нет, это не люди. — Не будем рисковать… Из романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне» Фрагмент 2 — Я смотрю сейчас на Луну и поражаюсь. — Поражаешься чему, Голан*? — Ее размерам. Мы привыкли игнорировать спутники, Джейнав. Они такие маленькие, даже если и существуют вообще. Этот, впрочем, нечто иное. Это — целый мир. Ее диаметр — около 3,5 тысяч километров**. — Мир? Наверное, ты не должен называть ее так. Она не может быть пригодна для жизни. Даже такой диаметр слишком мал. У нее нет атмосферы. Я могу утверждать это просто глядя на нее. Нет облаков. Край диска — резкий, как и линия терминатора. — Ты становишься опытным космическим бродягой, Джейнав, — кивнул Тревайз. — Ты прав. Нет воздуха. Нет воды. Но это означает только, что Луна необитаема снаружи. Но как насчет подземелий? — Подземелий? — с сомнением переспросил Пелорат. — Да. Подземелий. Почему бы и нет? (…) Представь, что Луна — гигантский космический корабль. — С экипажем внутри? — Да. (…) Подумай, Джейнав, разве это лишено здравого смысла?
_______________________________________________________________________ * Го|л|ан — мистичное имя: гол-лан — Луна го|лая, Господа Поле (лан — укр.), Истина без пелен. ** Азимов не единственный, отметивший эту чрезмерную крупность Луны, чуждой правилу: спутник размером своим много меньше владыки его. Фрагмент 3 Тоннель между тем всё круче уходил в глубь Луны. Скоро Незнайка уже не скользил по льду, а просто напросто падал в какую то пропасть. Вокруг уже не было так темно. Казалось, что свет проникал откуда то снизу. Вместе с тем стало значительно теплей, а через несколько минут уже было и вовсе жарко. Яркий свет резал глаза. Незнайка решил, что ему суждено погибнуть в огне, и уже мысленно прощался с жизнью, но неожиданно стены пропасти разошлись в стороны и пропали. Ещё минута, и Незнайка увидел, что над ним простиралось во все стороны светлое, словно покрытое волнистыми облаками небо. А внизу… Незнайка старался разглядеть, что было внизу, но внизу всё было словно в тумане. Прошло немного времени, и сквозь рассеявшийся туман Незнайка разглядел внизу землю с полями, лесами и даже рекой. — Так вот что здесь такое! — сказал сам себе Незнайка. — Значит, правильно говорил Знайка, что Луна — это такой шар, внутри которого есть другой шар, и на этом внутреннем шаре живут лунные коротышки, или лунатики. Что ж, подождём капельку, может быть, скоро и с лунными коротышками встретимся». Из книги Николая Носова «Незнайка на Луне» http://www.testpilot.ru/espace/bibl/fant/nosov/nezn-na-lune-1967/02.html 
III ЛУНА ОКОМ МИРСКИМ Фрагмент 1 Средняя плотность Луны равна 3,34 г/см3, в то время как плотность планеты Земля составляет 5,5 г/см3. Что это означает? В 1962 году Гордон МакДональд, доктор наук НАСА, заявил: вывод из полученных астрономических данных состоит в том, что внутренняя часть Луны — это, скорее всего, полая, а не однородная сфера. Доктор Гарольд Урей, лауреат Нобелевской премии, объясняет такую ее низкую плотность тем, что значительная внутренняя область Луны представляет собой обыкновенную впадину. Доктор наук Син К. Соло|мон пишет: исследование орбиты позволило нам больше узнать про гравитационное поле Луны и подтвердило наше опасение, что Луна может быть полой. В своем трактате «Жизнь во Вселенной» Карл Саган замечает на этот предмет: «Природный спутник не может быть внутри полым». Луна вовсе не спутник? http://ufo.ck.ua/ Фрагмент 2 На Луне обнаружена гигантская пещера Сотрудники японского аэрокосмического агентства JAXA сделали открытие, которое позволит землянам создать космическую станцию на Луне. Ученые нашли на поверхности этой планеты вертикальное углубление, которое, согласно расчетам, ведет в гигантский лавовый туннель. Воронка диаметром около 60-70 метров отвесно уходит вглубь спутника Земли примерно на 90 метров. По предварительной оценке японских ученых, ширина самой пещеры составляет около 400 метров, высота — 20-30 метров, а длина может достигать нескольких десятков километров. Это пространство, надежно защищенное от перепадов температур, метеоритов и космического излучения, можно будет использовать для размещения там в будущем обитаемой лунной станции, сообщает сегодня газета Tokio Simbun. Соответствующие расчеты японские астрономы сделали на основе снимков, полученных с японского лунного зонда Kaguya. Ученые склонны считать, что эта пещера имеет лавовое происхождение — раскаленный поток двигался под поверхностью планеты, оставляя за собой пустоту. До сих пор ученым не приходилось находить на Луне образований с такими характеристиками. По материалам NEWSru.ua http://sovershenstvo.by/publication/view/blog/64/ Фрагмент 3 Странное поведение NASA выдает истинное намерение запуска им бомбы на Луну: еще раз ударить в нее, чтобы посредством установленных на ней сейсмометров послушать звон этого колокола NASA ещё раз жестоко прикололось над общественностью и американскими налогоплательщиками. Проект LCROSS, приведённый в действие сегодня днём, имел целью удостовериться, есть ли на Луне вода в виде льда. Наличие воды теоретически позволяет добывать горючее и строить инфраструктуру в виде лунных баз. Идея неплоха, и вовсе не так абсурдна, как многие считали поначалу. Запускать спутники и корабли с Луны в разы дешевле, чем жечь мегатонны дорогостоящего горючего, чтобы поднять ракету с земли, согласитесь. Теперь о технической части проекта. К поверхности Луны отправился наблюдательный аппарат, к которому была пристёгнута специально сконструированная бомба. Эту бомбу планировалось сбросить на кратер Cabeus, что на лунном южном полюсе. По задумке, детонация должна была поднять столб обломков и пыли высотой 6-10 километров, в связи с чем NASA приглашали всех астрономов-любителей понаблюдать за облаками пыли, поднимающимися невдалеке от южного полюса. Вот как это должно было выглядеть по задумке инициаторов проекта. На отделяемой ступени LCROSS была установлена куча регистрирующей аппаратуры: камера, инфракрасная камера, всевозможные датчики. Обещали, что весь процесс будет показан вживую с близкого расстояния. Вся эта операция транслировалась сегодня по интернет-телеканалу NASA. Первый вопрос, который возник у зрителей трансляции: что случилось с центром управления полётами?? Все знают, что это огромный зал, похожий на биржу, с сотнями мониторов, тремя огромными экранами на фронтальной стене и где работает уйма персонала. Здесь же мы увидели какую-то офисную комнатётку с людишками, которые уставились в мониторы лаптопов. Сокращение бюджета? Тем временем я сам (и ещё пару миллионов человек в мире) с интересом ждали крупных планов лунного ландшафта, разрушаемых исследовательской бомбой, красиво сияющие на солнце осколки льда, ну или, на худой конец, большое и красивое облако пыли. Ну ладно, пусть маленькое. Но — снятое вблизи. Увидели мы, однако, совсем не то. Под монотонное бубнение ведущих передачи, перемежающееся переговорами членов центра управления полётом, чёрно-белое изображение Луны приближалось со скоростью один кадр в пять секунд. Когда поверхность на картинке стала совсем близкой, изображение вдруг исчезло и кто-то из техников сообщил, что «сигнал вдруг переключился на другую камеру». На какую именно, он не сказал. Не сказал никто также, почему вообще ни одна камера или датчик не засняли никаких изменений в кратере Луны. Никакой вспышки, никакого облака. Ноль! Через пару секунд NASA уже показывает, как люди в центре управления встают с мест и ведут себя как-то странно: одни собираются вроде как уходить домой (так быстро? — удивились в этот момент многие, в том числе я). Обратите внимание, как один техник-диспетчер радостно подставил ладошку другому, типа «давай пять, всё ок», но тот быстро и озадаченно вышел из помещения, словно ему передавали что-то в наушник. (Не хлопнуть по ладошке «дай пять» вообще в американском этикете довольно неуважительный жест, и означает, что человеку очень не до того). Кто-то суетился, кто-то показывал странные двусмысленные взгляды коллегам. Уже на нескольких форумах обсуждают сейчас это странное поведение диспетчеров. Что-то явно было не так. В студии после этого руководитель проекта сухо и натянуто заявляет: «Миссия завершена успешно». NASA заявило, что пока что не собирается публиковать каких бы то ни было изображений. Почему? Это хороший вопрос. Обсерватория Хаббл не засекла никакого облака, ничего. Другие крупные обсерватории тоже ничего не видели. В данный момент в интернете уже крутится масса спекуляций и подозрений, причём не только среди любителей. Многие медиаресурсы подозревают, что людей, мягко говоря, водят за нос (опять). жүктеу/скачать 1.55 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|