Парни не плачут. (“Boys don’t cry”)

- Что, плохой вечер?..

Он меланхолично давил окурком искры. Нет, на свежем воздухе всегда курится лучше... отдыхал он однажды у озера на границе штата, с редкостной красоткой - никто им не мешал, громко вопили птицы, и булькал камешек в воде... Брэндон очнулся от грёз, рассеянно мигая. Перед ним елозил попкой по жёсткому кожаному табурету захолустный вариант Мэрилин Монро. Всё, пора решать. Ты - либо трудный подросток в этом глухом болоте, либо... Тут вариантов было - по тридцать центов пучок. Он вздохнул.

- Худший.

Девушка озадаченно отодвинулась, придвигая к себе свою порцию пива. Оно пенилось и просилось в глотку... Чёрт, зачем так сразу пугать девицу? Вот уж не хотелось... И Брэндон улыбнулся по возможности ласково, жестом прося бармена принести ему нормальную зажигалку.

- И как же тебя зовут?

Господи, какая реакция! Мэрилин вспыхнула, потупила старательно накрашенные глазки, и захихикала так, как могут только скромницы. Они были либо учительницами, либо студентками в бесплатных колледжах... и все западали на такого приятного собеседника, как Брэндон. Он почувствовал нестерпимое желание одёрнуть воротничок.

- Кэндис... - Конфетка! Эй, а тебе подходит, - Ненавижу это имя! Когда-нибудь я его поменяю.

- Иногда это помогает... - он пожал плечами. Разве это ложь? - Я - Брэндон. - и ладошка легла на его тонкие пальцы, замёрзшие после половины ночи, проведённой на улице. Впрочем, кровь согревалась под действием несолидной дозы алкоголя и милого личика собеседницы. Девушка водрузила сумочку на полированную сотнями локтей стойку, и начала в ней рыться. Смущённо оглядываясь на парня, она попросила.

- Не купишь мне сигарет? "Мальборо"... Сейчас, я найду пару баксов...

- Оставь, это не солидно, - готов спорить на миллион - с ней никто ещё не заводил знакомства так лихо... ого, какой румянец! Впрочем, здесь чертовски жарко. Хорошо бы охладиться - ну, хоть подставив голову под струю воды в туалете. Комок в желудке исчез, настроение резко подскочило вверх, как на термометре. Раз дама хочет...

Длинноволосый, крепко сбитый парень, до этого бесцельно гонявший жёлтые шары по рассохшемуся столу, насторожился и стал оглядывать публику. На выходные он часто выезжал отдыхать с приятелями в районный центр - главное было, никого не растерять. Суровая физиономия преобразилась. Он потёр небритый подбородок, и, хмыкнув, толкнул локтём приятеля, до того неловко мелившего кий.

- Ты погляди-ка... что за дела...

Кэндис, несомненно, в большом городе не считалась бы таким уж лакомым кусочком. Да и усилий с дешёвой косметикой было приложено мало, но завсегдатаям, опрокинувшим бочонок пива на троих, этого было достаточно. Оплывшая фигура дальнобойщика, возвышавшаяся на месте молодого и обаятельного охотника за девичьими душами, вовсе не вдохновляла Кэндис. Девушка состроила брезгливую гримаску.

- Тут мой приятель сидит…

Водитель, сознавая своё превосходство, на возражения не реагировал. Он был настроен неплохо провести время.

- Ну и что?

- А то, что проваливай быстрее! - прошипела Кэндис, сводя брови к переносице. Сзади раздался спокойный голос её «приятеля», успевшего смотаться до Африки и обратно за сигаретами.

- Извините. Вы бы даму оставили в покое… - для Брэндона она в одно мгновение стала прекрасной дамой, у порога которой лежит громоздкий дракон. Его бы не мешало согнать, нашеячив мечом плашмя… Только не это! Сколько раз Брэндона лупили из-за женщин… и каждый раз заваруха начиналась вот так. Сволочь, сукин сын! Тебя здесь ждали? Ярость поднималась из затихшего было закутка возле желудка. Всё это достаточно читалось на лице маленького, худого парня, оставившего бутылки возле своей девчонки… идиотки, для которой проблема - дать!.. и вытирающего ладони о джинсы. Дальнобойщик фыркнул. В его-то баре, в его городе - да не оставить в покое! Наступить на хвост! Наш-шёл кому…

- Я чего-то не расслышал? Ты издеваешься, вроде того?! Тебя… - он ткнул пацана в грудь. - Не спрашивают, чего ты тут хочешь, пидор!.. - и, примерившись, ударил. Неловко кувыркнувшись, Брэндон упал. Сшиб пустой столик. Пепельница зазвенела, откатившись в угол. Стул перевернулся и задел кого-то из ужинающих. Пьяные выкрики сменило настороженное молчание. Троица, до этого ловко метавшая карты, немедленно поднялась на защиту своего товарища - как же, устал с дороги, а тут какой-то охламон задирается! Кэндис залезла на табурет с ногами, боязливо оглядываясь. Её сопровождающие, раньше всех угадавшие крепкую ссору, стали пробираться к эпицентру событий.

Брэндон тряхнул головой, как жеребёнок, забежавший не в своё стойло. Драться было глупо - противник был, по меньшей мере, фунтов на сто пятьдесят тяжелее, сильно пьянее и разъярённее - но разве это его когда-нибудь останавливало? Злость удушливой волной поднялась к горлу. И он молча вскочил на ноги, стискивая кулаки. Есть землю его никто ещё не заставлял… Вокруг загомонили: народ начал хлопать в ладоши и разделился на два лагеря - болели, по традиции, за кого-либо из дерущихся. Второй удар, сокрушительнее первого, выбил паренька «за пределы ринга». Вставая (уже не с такой поспешностью) и бросаясь в бой, как теннисный мячик, отлетевший от стенки, Брэндон закричал. Пинок в живот врага получился воодушевляющий.

- Урод!.. - сзади послышались голоса. Волк небрасских степей, выплёвывая окурок, попытался дотянуться до его мелькающих в воздухе рук. - Скотина, вот ты кто! - Брэндон припомнил все сегодняшние обиды, пытаясь достать дальнобойщика. - Гад! Я тебе надаю… - он захлебнулся словами, получив лишний удар под колено. Двое парней, от которых несло табачищем, поставили его на ноги. Краем уха он услышал.

- Тихо, ковбой… - неужто ворчливое одобрение?! - Тише… а то не видишь, с кем связался? - говоривший ухмыльнулся от уха до уха, и выбил искру из глаз нападавшего.

- Надаю по белой, рыхлой заднице! Я тебя размажу!..

Бармен, прижимаясь спиной к ряду бутылок, старался пробиться к телефонной будке.

- Ладно, жеребец, ты сам это затеял! - две пары рук подхватили его подмышки и швырнули в сторону выхода. Толпа, собравшаяся вокруг, зарокотала. У всех чесались кулаки - хотелось присоединиться к драке; и чёрт с ним, на чьей стороне быть!.. Стараясь унять сбитое дыхание, Брэндон впервые подумал - молодцы, ребята... Не разобравшись, кто он, чей и откуда, пришли помочь... Это было по нему - чувство локтя, выпивка, девочки, за которых надо заступаться...

Собственно, всё это с ним и осталось. Сумасшедший вечер! Бои в забегаловках были для Линкольна не в новинку, и мальчики-пожар всегда были не прочь с левой руки заехать в ухо тому, кто пролил их пиво и не извинился. Никто не смотрел косо, если монтёр или слесарь приходили утром на работу с разукрашенной физиономией. Никто не поднимал крик, если другу, брату или приятелю приходилось после очередного отгула поваляться дома со сломанной ногой. Люди жили честно... жалоб не было, жили хорошо! Потому что делали, как положено, и думали, что положено. Символические реплики на воскресной службе в церкви - о том, что преступность в городе низкая, а калечат граждане друг друга чаще всего в пылу ссоры - никого не воспитывали. Единственного, чего не терпело общество Линкольна, заключённое в магическое кольцо одних и тех же проблем - это порчи государственного имущества, инакомыслия и коммивояжеров в запылённых костюмах. Последние привозили дурные вести и плохие товары... Америка, наилучшее место обитания, страна на благо Господа и меня, даровала право каждому штату на свои законы. Полицейские, восемь месяцев из двенадцати гоняющие собак на задворках, покупающие презервативы раз в неделю и наводящие неописуемый ужас на бомжей, не любили, когда дело касалось выпивох. А потому они сразу откликнулись на призыв из паба «У Большого Майка», заранее зная, что пара-тройка горожан переночует в вытрезвителе, а шайка чужаков, обязательно виновная в драке, получит тридцать дней в кутузке... Будет, кому тротуары мести.

Худой патлатый парень, ещё недавно ловивший тычки вместе с ним, тащил Брэндона вперёд - до порога, а потом понадеялся на ум смазливого пришельца, и просто скомандовал рвать когти... Линкольнские-то задворки ему не знать! Ноги ещё ныли после прошлой гонки, однако усталости не чувствовалось - он нёсся вместе со всеми, как отпущенная из лука стрела, потому что не хотелось терять привкус крутизны, мешающийся с солёным вкусом крови на губах. Он был первым... его негласно приняли в команду... и кому какое дело, сколько шишек он набил в этой сточной канаве? Вот он, азарт, снова погоня... А непутёвый братец, не видевший его в действии, ещё имел наглость доказывать ему, что жить в тёплом углу спокойнее и приятнее! Тёмные закоулки на время скрыли беглецов; пришлось протискиваться гуськом, и холодный кирпич царапал спины, но было некогда миндальничать - свистки фараонов раздавались уже близко к пабу, взвизгнули колёса на резком повороте. Послышались первые негодующие вопли, громкие непечатные ругательства... Тряхнув чёрными кудрями, вожак обернулся к едва успевающей за бегущими парнями девушке, и сверкнул белозубым оскалом.

- Беги давай, беги!.. - он схватил её за рукав и, замедляя ход, притянул к себе. Кэндис затормозила в него. - Умничка!

- Какого лешего? - виски дало о себе знать. Брэндон поклялся бы, что новая заваруха ему приснилась - но еле отчищенные джинсы опять были уделаны, а сбитые костяшки правой руки болели. Он выталкивал из себя слова скорее по инерции, потому что подбадривать никого не надо было - все удалились на безопасное расстояние от паба и бильярдной. Осмотревшись, Брэндон сумел понять, что его новые приятели бегут не сломя голову, а знают, куда идти. Они ныряли в лазейки среди нагромождения ящиков, старых досок и помойных контейнеров - выбирать не приходилось...

- Чуть не вляпались... - мамочка по голове бы не погладила за такой лексикон, но как тут ещё скажешь?.. - Черти... А? Полиция! Они совсем озверели... - Брэндон сглотнул, успокаивая рвущееся из груди сердце. - Чёрт возьми... Ты, приятель, конечно, потрясающе врубился с кавалерией... и те кретины будут знать, как связываться...

Он бросил извиняющийся взгляд на Кэндис. И в самом деле, ему-то уже было по барабану, чем вся эта история закончится... а девчушка - Бог знает, отдохнуть, может, хотела. И парень этот партию на бильярде составлял, так что по справедливости мог бы и надавать ему кием... Пробравшись близко к попутчице, Брэндон галантно улыбнулся. Личико Кэндис омрачилось тревогой, и она протянула руки к его щеке.

- О Господи! Джон, ты только погляди... кровь!

Брэндон не любил, когда его начинали жалеть, но тут стерпел. Более того, усмехнулся с видом раненого французского легионера. События развивались неплохо: никто не ведёт его за руку признаваться во всех грехах - вон, «вожак» ухмыляется поощрительно, разглядывая его саднящую скулу...

- Да, влопался ты, малец. К утру фингал будет...

- Ох, ни фига!.. - свежая царапина отозвалась болью.

Брюнет полез в карман: расплющенное курево годилось только на самокрутки, но он умудрился собрать крошки табака, и, вернув сигарете первоначальную форму, невозмутимо спросил.

- Огонь есть?

- А? Да, конечно... на, держи. - он замялся, выискивая зажигалку в куртке. Слабый огонёк затрепетал на ветру, да и парень дышал, как рысак, пришедший в гонке первым. Как он выручил его и Кэндис... Блеск! Пытаясь оказать услугу, Брэндон сложил руки лодочкой и заслонил сверху чужие ладони, чтобы удобнее было прикуривать. От нового знакомого шёл тёрпкий запах пота и мужского превосходства, как от вратаря на футбольном поле. Парнишка поёжился. Джон посмотрел на него сквозь полусомкнутые ресницы и, глубоко затянувшись, выпустил облачко дыма.

- Малёк ты малёк, а гонор лезет... Какие у тебя руки маленькие!

- Да ни хрена подобного! - на себя, доходяга, посмотри! Я, конечно, благодарен тебе и прочая гадость, но портить наше знакомство в самом начале - нашёл ты, о чём заговорить!.. С радостью принял меня в свою компанию, посвятил в обычаи - так терпи, зачем расшаркиваться? - Большие они! У Джо Льюиса были маленькие.

- Ладно тебе загибаться!.. - он подмигнул, стискивая дымящую сигарету. - Льюис был крепкий боксёр, не бил, не защитившись. Если ты хочешь драться за девчонку вроде Кэндис, держи удар!

Попутчица зарделась. Ей нравилось, что парни её обсуждают - пусть даже открыто; а если учитывать, что за одного она переживала - не только из-за синяка, но и из-за нежной кожи и ласковой улыбки...

- Ладушки... - Джон пожал плечами, не понимая, почему вдруг нахмурился странный мальчишка. Ему было не до того; надо было найти партнёра по бильярду, убежавшего чуть ли не в другую сторону... Впрочем, найти его было - раз плюнуть, ведь в Линкольне и иголка в стоге сена была достопримечательностью... Так и есть - приятель мёрз возле кирпичной стены, тряся баллончиком с краской и боязливо оглядываясь - не видит ли кто его, охваченного приступом художественного вандализма. Вот почему на приветственный вопль:

- Привет, киса! Как поживаешь! - он зло огрызнулся.

- Пошёл на хрен!

- А, я его напугал... какие мы несчастные разлюли... посмотрите на него... - Джон тоже не прочь был позадирать того, кто попался под руку. Светлоголовый «киса» с едва намечающимися пушистыми усиками закашлялся, и Брэндон едва не вздохнул с облегчением - оказывается, бывают ребята с ещё более детскими лицами, чем у него... Червячок сомнения, весь этот вечер точивший его, понемногу успокаивался. Кэндис наконец выпустила его ладонь, которую крепко сжимала, и поспешила к друзьям - знакомить с тем «сокровищем», что открыла совершенно неожиданно для себя.

- Том, это Брэндон!

Шаг вперёд, кивок. В восемнадцатом веке, про который пишут в книжках, и где с девчонками обращались куда как вежливее, ещё бы и присесть заставили... Тёзка мультяшного кота был порядком нахлеставшись, это было видно по недоверчивому прищуру... Нужен ему ещё один доходяга в компанию?

Главарь хлопнул в ладоши.

- Ну а я - Джон, ты уже сообразил. O’K, хватит дурью маяться. - он выхватил у Тома из рук баллончик и запустил им в темноту, откуда неимоверно тоскливым воем отозвались собаки. - Мы тебя домой подбросим, хочешь?..

Брэндон нашёл трещину в асфальте, и машинально начал ковырять её носком ботинка, как выдранный за уши школьник. Что сказать в ответ? Случаются в жизни огорчения, приятель, и я сегодня в очередной раз сел в лужу. С моими тонкими пальцами и клёвой зажигалкой фирмы Zippo. А всё потому, что я хочу быть похожим на вас... Чтобы уметь так размахиваться, чтобы драть ночью глотку - как король мира, надо долго потеть, и не возвращаться туда, откуда тебя с позором выперли. Вот так-то, волк...

Том выругался и посмотрел на блестящую полосу шоссе - где-то на обочине была припаркована машина... Кэндис хихикнула.

- Ребята, стойте! Давайте отметим знакомство... Поедем с нами?

Ох, какие глазки. Не будь он в такой славной компании, давно бы смеялись они ему истомой... Джон фыркнул, угадав его стремление.

- Очнись, девушка! Твой дом в семидесяти милях отсюда...

Брэндон тряхнул головой; затылку больше не было холодно.

- Да чего там... Мне паршиво, вечер только начинается, - он затянулся так, что чуть не проглотил сигарету. Шоу должно продолжаться!

Дикий радостный крик прорезал ночную тишину. Джон подпрыгнул в надежде достать перекладину пожарной лестницы... Брэндон был не прочь отдохнуть - так, чтобы Млечный Путь сорвался с катушек... Где-то забренчали на электрогитаре. Увидев корявые зелёные буквы, которые изображал Том до их появления, "настоящий ковбой" рассмеялся.

- Класс. Это правильно...

Он сам не так давно свинчивал лампочки и ломал замки на автостоянках. Ему здесь всё осточертело. Собственно, в кои-то веки можно послушаться Лонни - не он ли говорил: "Ты крутой, но подставлять родных плохо"? Пора делать ноги. Хватит решать, где висит дамоклов меч, а где нет. Избавиться от груза забот, как можно скорее, вроде змеи, сбрасывающей кожу... Бежать навстречу неизвестности... «Выкуси, Линкольн!».

... Душа жаждала любви и дальних странствий. Подумаешь - что колёса под задницей чужие... Уверенная рука на рычаге переключения скоростей, фонарные столбы, мелькающие по бокам... К дьяволу на кулички - но лишь бы подальше от пустоты и скуки... Хайвей открыт для них, и белая полоса исчезает под машиной, завораживая мерным ритмом... Она - как ниточка жизни. В неё можно вцепиться и уже не отпускать. Может быть, тогда хоть повезёт... Компания - первый класс! Сначала Брэндон ещё смеялся вместе со всеми, не отказываясь от пустеющей бутылки «Джека Дэниелса» с красиво просвечивающей медно-коричневой жидкостью, а потом... "Собака не злая, но нервы ни к чёрту". Он умел строить из себя умника, пока был трезвым. Брэндона сморило, и он уже не наблюдал за проплывающими мимо указателями, редкими пятнами окон и мёртвыми глыбами домов... Ткнувшись лбом в тёплое плечо подружки, он уютно устроился на заднем сиденье. Только ноющая скула изредка напоминала о себе. Всё O’K, всё O’K, Брэндон... неважно, кто поёт колыбельную - но Тина, как призрак, отошла от него... и не мешала сладко похрапывать.

Том толкнул Джона.

- Ты гляди-ка...

«Вожак» вполоборота покосился на сидящих сзади. Пацан, до этого смешно крутивший кулаками в воздухе и затягивающийся «Мальборо» так, что щёки западали, облапил Кэндис и вырубился. Не зря они её с собой взяли, хорошо проехались... А парень - что надо. Свой. С него станется ещё дел натворить в тихом Фоллзе... Зря, конечно, шум такой подняли - поедем да поедем... Но что, устроить его негде будет? Че-пу-ха...

Кэндис поморщилась. Ей не нравились взгляды, которые приятели бросали на нового знакомца. Дураки, не понимают ничего... В сумерках мальчишка казался воплощением её тайных грёз. Она улыбнулась, впервые за весь вечер дав себе волю подумать - эдакого она ещё не видела... Никто ещё за ней не ухаживал так - тонко, умно... Кайф-то какой!

Брэндон с трудом разлепил веки. Девушка рядом с ним закашлялась. Конечно, он не успел придумать ничего лучше, как промямлить.

- Мы приехали уже?

Машина притормозила. Под громкое бульканье утекающей из бутылки жидкости Джон выдал.

- Ещё нет. Предлагаешь остановиться и кому-нибудь ещё начистить физиономию?

Куда там! Кэндис завозилась, разминая затёкшие ноги. Брэндон зевнул, огляделся по сторонам и окончательно провалился в сон...

... Ему грезилось, ему очень приятно грезилось... Он шёл куда-то, и чётко стучали каблуки - сначала в такт с ровным покачиванием (машины?), а потом в дремотной тишине. Скрип колодезного журавля... Кажется, вот-вот приподнимется ситцевая занавеска, и, кем бы он ни был, на пороге его встретят, напоят горячим кофе, и от знакомых рук будет пахнуть мятой, и напротив будут пусть не те, ожиданные, любимые, но родные глаза... Как мечту, как песню без припева и конца, он с самого раннего возраста ждал - место, где ему будут рады. А потом - ну, потом, разумеется, одёрнув ковбойку, сняв ботинки и ощутив ногами шероховатость деревянного пола, пахнущего соком яблока и олифой, можно будет выйти наружу... И почти наверняка никто в трейлерных прицепах, занятый своими делами, не обратит внимания - но подсознательно будет слушать одинокую мелодию, которую он будет выводить на губной гармошке. Тряхнёт головой и заиграет - песенку о свободном мотыльке, слишком близко подлетевшем к огню... Тягучие звуки, увязывающиеся друг за другом, полетят вверх, к бело-серым точкам звёзд, и поздно будет их ловить... Всё будет правильно. Что ему до странного вида друзей? Возможностей не так много, и хвататься надо за любую... лишь бы приняли, отогрели. Чтобы не было больно... Чтобы ничего не надо было бояться.

Громко каркала ворона, расправляя крылья, переступая по шаткой ветке. Неужели её ночные бдения были ещё более беспорядочными, чем его вчерашний день? Пчёлки делают "кусь", пернатые бывают аистами... ох уж эти разговоры о сексуальном воспитании! Брэндон провёл рукой по лицу. Пальцы занемели. Во рту было премерзко, и корочка крови сшелушивалась с потрескавшихся губ. Он чертыхнулся про себя - на большее сил не находилось. По вискам стучали раскалённые молотки. Если бы кто-нибудь взялся распостраняться о вреде похмельного синдрома при нём, Брэндон просто убил бы его на месте. Болело всё, включая першащее горло. Но лежать было неожиданно мягко; прикрываясь ладонью от света, он бросил вокруг несмелый взгляд. Та-ак... Куда его только не заносила нелёгкая, но это просто феномен. Узкая девичья постелька, на которой он перекрутился... прорванный плед, сбитое одеяло... ну - это сам виноват, метался во сне! А снилось что-то хорошее... Грубо побелённые стены. Пара фотографий. Скромно... Что же было вчера? До того, как он отрубился? Опустив ноги на пол, Брэндон попробовал подняться. Надрывно заскрипела половица, и он понимающе хмыкнул - сейчас, сам потянется и заскрипит не хуже...

Чёрт знает что...

В трубке раздавался треск, какой бывает, если раскалывать полено топором: щепки разлетаются, пот ручьём льётся... матюгаются исключительно все. Брэндон недовольно прищурился, подцепив шнур допотопного телефона.

- Я не знаю, где меня черти носят!..

Покосившиеся балки - между ними натянута бельевая верёвка. Обшарпанный сарайчик с наново покрытой крышей... В паре миль от старой фермы заканчивалось шоссе, и мимо него шла раздолбанная просёлочная дорога.

Положение спасла карта, найденная на пластмассовом столе возле шезлонга. Жирным маркером был отмечен Линкольн... и россыпью точек - бары. Можно умереть со смеху.

- Это... как его? Фоллз-сити! - Брэндон шумно вдохнул. Если Линкольн он вчера ругал последними словами... глубокая дыра, глаза бы не видели - то это что же? Край американской вселенной. Шоссе - в десятке километров отсюда. Фабрика - единственная на район, и ряды картонных домиков с звёздно-полосатыми флагами... настоящие задворки. Дикость какая-то.

Лонни едва не рухнул на пол - потом подобрался, скрестил ноги.

- Ты какого это рожна там делаешь? Такого места на карте нет... чёрт знает, о чём ты думаешь! - и думала, придержал он язык. Брэндон пожал плечами с выражением бедного родственника. Именинная неделя продолжается!

- О чём я думаю - сказать тебе, брат? Лонни, у меня в жизни такого дурацкого вечера не было! Бесы меня носят или нет - это десятый вопрос! Блин!.. Не разберёшься, где что... - он вцепился в вихор на макушке, не улёгшийся даже после того, как по нему прошлись смоченной в воде расчёской. - Мне на следующей неделе в суде надо быть, это жутко важно! Понимаешь? А мне пожить негде!.. - при желании интонацию можно было принять за просительную. - Можно я... того... у тебя впишусь?

- Тебе ко врачу надо, дурья башка! - не стерпел Лонни, почёсывая пятку и бросая недовольный взгляд на часы. Он не знал, что делать: то ли бояться за друга, то ли беситься.

- Да я уже был там, это безумие! Нужен контроль психиатра, колоться гормонами. Это стоит кучу денег – я же состарюсь на фиг, пока их накоплю!

Лонни вцепился в трубку так, будто душил кого-то.

- Ни клепа ты не слышишь! Думай сама - нельзя всё время убегать от реальности, прятаться... это же не игра! Или ты считаешь, напялила ковбойскую шляпу, сунула тряпку в трусы – член вырастет и документы исправятся? Добегаешься - упрячут тебя в тюрьму. Насовсем!

- Моя жизнь - это глупый кошмар! - голос его опустился до шёпота; Брэндон постарался, чтобы не дрожали коленки. То, что говорил братец с расстояния в семьдесят миль - это было его... первой жизнью. И она дышала в затылок, что бы он себе не надумал во вчерашнем угаре... отворачиваться от неприятностей было не в его стиле... надо было что-то делать! Правда, глупости всё это, что он бежит. При стихийных бедствиях уезжают люди из дома - и никто ни слова не говорит... как распорядилась матушка-природа - никому нет дела. Лонни бы только покомандовать.

- Слушай мою команду. Ты сейчас находишь ближайшую автостраду... дам тебе медаль, раз уже нашла. Едешь прямо ко мне домой. Ни в какие бары не заходишь, вообще нигде не останавливаешься... Я тебя знаю! Разве что отлить. Тина, ясно тебе?

- Думаешь, у меня получится?