Нетрадиционный взгляд
buj означает «знатный», а tore
жүктеу/скачать 6.78 Mb. Pdf көрінісі
|
| buj означает «знатный», а tore – «господин». Отсюда
буй тур – это «знатный господин» и ничего более! «И рече ему знатный господин Всеволод…» – вот что хо- тел сказать нам автор. Но сказал он это словами, кото- рые были тогда в ходу, и никому из его современников ничего не нужно было объяснять. А вот во времена А.И.Мусина-Пушкина этого термина никто уже не помнил. Русский язык изменился! Те господа филологи, которые в силу своих ин- доевропейских пристрастий не согласятся с приведен- ной этимологией, пусть в таком случае попробуют объяснить подозрительное большое количество «буй- 160 ных» русских князей: «И рече ему буй тур Всеволод»; «Ты, буй Рюриче и Давиде!»; «А ты, буй Романе и Мстиславе!» и т.д. Нет, эти князья не были буйными в современном, психологическом понимании этого термина, все они были знатными. Что касается происхождения русского слова «бо- гатырь» от древнерусского буй тур, то это, извините, форменная чепуха. Как было показано, буй тур озна- чает «знатный господин». Знатным господином мог быть любой, даже самый тщедушный и трусливый персонаж. Другое дело «богатырь». По данным Н.А.Баскакова, это древнее слово имеется в монголь- ском, тюркском и иранском языках – bagatur и бук- вально значит «смелый воин, витязь». Разумеется, бо- гатырём мог быть человек даже самого простого про- исхождения, а не обязательно из буй туров. 4. «Спала князю ум похоть, и жалость ему зна- мение заступи искусити Дону великого». Перевод: «Запала князю дума Дону великого отведать и знамение небесное ему заслонила». Как видим, переводчик объединил слова «по- хоть» и «жалость» в одно слово «дума». Но я буду рассматривать то, что написано в древнерусском тек- сте, то есть «жалость». При чём тут жалость? К ко- му? Вообще, весь этот эпизод выглядит довольно странно. Когда войско выступило в поход, будто бы слу- чилось полное солнечное затмение, темнота покрыла воинов. Увидев это, Игорь сказал: «Лучше быть из- 161 рубленным, чем попасть в плен». Насколько мне из- вестно, ни один исследователь даже не попытался от- ветить, почему Игорь с самого начала похода уже по- чему-то размышлял о возможном плене? Несмотря на эти невесёлые размышления, он всё же выступил в поход. Что его побудило поступить именно так? Если верить тексту поэмы, то побуди- тельным мотивом была «жалость»: «…жалость ему знамение заступи». И вновь я спрашиваю: жалость к кому – к себе? К войску? Как ни крути, а слово «жа- лость» в данном контексте выглядит нелепой и не- уместной аномалией. А раз есть аномалия, значит, ищите какое-то исходное, искажённое безграмотным «редактированием» тюркское слово! Я убеждён, что таким исходным тюркским сло- вом было жаландау (быть алчным, жадным). Как ви- дим, стоило только взять в руки тюрко-русский сло- варь, как от аномалии не осталось и следа, фраза и весь эпизод приобрели логическую завершённость: «Запало князю на ум желание испить воды Дону вели- кого, и жадность заступила ему зловещее предзнаме- нование». Жадность – вот тот побудительный мотив, кото- рый заставил Игоря пренебречь зловещим предзнаме- нованием и приступить к осуществлению вероломного плана. Что касается плена, о котором размышлял Игорь ещё до начала похода, то здесь, вне всякого сомнения, имеются в виду брачные обязательства, которыми он был связан с Кончаком. Попадись он в этот плен, – и от намерения «искусити Дону великого» пришлось бы отказаться. |