Янко Слава
(Библиотека
Fort/Da
) ||
slavaaa@yandex.ru
301
исторической части — как это часто бывает — царят и национальные традиции мышления, и
непонимание. Так, например, глава о Вильгельме Дильтее разочаровывает немецкого читателя:
«Дильтей снова подошел к вопросу, для постановки которого у Виндельбанда и остальных не
хватило проницательности: как возможно познание, а не непосредственное
переживание
индивидуального? Он ответил на него, признав, что познание индивидуального невозможно и
вновь принял позитивистскую точку зрения, по которой единственным
способом познания
всеобщего (единственно подлинного объекта знания) является естественная наука, или наука,
построенная на натуралистических принципах. Таким образом, в
конечном счете, как и все
представители его поколения, он капитулировал перед позитивизмом» [с. 166]. То, что
действительно истинно в этом суждении, стало неузнаваемым из-за такого обоснования, данного
Коллингвудом.
Ядром систематической теории исторического познания несомненно является учение о
постижении опыта прошедшего (re-enactment — обратное
действие, воспроизведение). Оно
создает конфронтацию с теми, кто борется против того, что можно назвать позитивистским значе-
нием или, лучше, превратным пониманием понятия истории. Истинная проблема историка
заключается в том, чтобы проникнуть в мысль носителя истории, деятельность которого он
исследует, «воспроизвести в своем сознании изучаемые им мысли» [с. 299]. Но
насколько же
странной выглядит собственная жизнь «мысли», если Кол-
Достарыңызбен бөлісу: