590
ригирующую функцию только там, где это исторически мыслимо и признано. Догматика римского
права, однако, появилась, разумеется, только тогда, когда появилась история права. «Боги Греции»
Вальтера Ф. Отто были возможны лишь после того, как историческое исследование превратило
греческую мифологию в многообразную историко-культурную и историко-эпическую область
познания; и когда Ротхаккер называет «классическое искусство» Вёльфлина догматикой — в
отличие от «основных понятий истории искусства»,— то и такая характеристика мне кажется
лишь релятивной. Противоположным положением эстетике барокко, особенно маньеризму,
является с самого начала скрытый пункт конструкции указанной «догматики», однако это
означает, что с самого начала в нее не столько верили и не столько она была известна, сколько ее
подразумевали.
В этом смысле догматика действительно элемент нашего исторического познания. Похвально, что
Ротхаккер подчеркивает данный элемент как «единственный источник нашего духовного знания»
[с. 25]. Широкие взаимосвязи смысла, как их представляет догматика, нужно еще постичь и
сделать ясными. Следует по крайней мере считать возможным, что эти взаимосвязи являются
«истинными», если их действительно хотят понять. Тем самым, конечно, как объясняет Ротхаккер,
поставлена проблема множественности таких догматических систем или стилей, и это —
проблема историзма.
Ротхаккер показывает себя темпераментным защитником этой проблемы. Дильтей пытается
изгнать опасность историзма тем, что он сводит различные мировоззрения к многосторонности
жизни. Ротхаккер следует ему в этом, говоря о догматике как об объяснении живых картин мира
или направлении стиля и тем самым сводя их к взаимосвязям мировоззрения действующего
человека и к его перспективности. Так все они достигают своей перспективнейшей
неопровержимости [с. 35]. В применении к науке это означает, что релятивизм господствует не
безгранично, а имеет четкие границы. Он не угрожает имманентной «объективности»
исследования. Его отправной пункт — в вариабельности и свободе научных постановок вопросов,
в соответствии с которыми вырабатываются различные значительные направления существующих
картин мира. Даже современное естествознание отныне характеризуется как догматика
квантифицирующего способа видения [с. 53], поскольку мы допускаем мысль, что оно может дать
другой способ познания природы
20
.
Достарыңызбен бөлісу: |