Печатается по постановлению центрального комитета коммунистической партии

363

В лице Бебеля сошел в могилу не только самый влиятельный среди рабочих и наи­более любимый массами вождь германской социал-демократии: Бебель воплотил в хо­де своего развития и своей политической деятельности целый исторический период жизни не только германской, но и международной социал-демократии.

Можно различить два крупных периода в истории международной социал-демократии. Первый период — рождение социалистических идей и зачатки классовой борьбы пролетариата. Долгая и упорная борьба крайне многочисленных социалистиче­ских учений и сект. Социализм ищет своей дороги, ищет себя. Классовая борьба проле­тариата, едва начинающего выделяться из общей массы мелкобуржуазного «народа», носит характер отдельных вспышек, вроде восстания лионских ткачей. Рабочий класс в этот период тоже лишь нащупывает свою дорогу.

Этот период есть период подготовки и рождения марксизма, как единственной, вы­державшей испытания истории, доктрины социализма. Охватывая приблизительно две первые трети прошлого века, этот период заканчивается полной победой марксизма, крахом (особенно после революции 1848 года) всех домарксовских форм социализма и отделением рабочего класса от мелкобуржуазной демократии, выступлением его на са­мостоятельный исторический путь.

Второй период есть период образования, роста и возмужания массовых социалисти­ческих партий классового, пролетарского состава. Громадное распространение социа­лизма вширь, невиданный рост всяческих организаций пролетариата, всесторонняя подготовка его на самых различных поприщах к выполнению им великой всемирно-исторической цели — вот что характеризует этот период. Ему на смену стучится уже в последние годы третий период, когда подготовленные силы в ряде кризисов осущест­вят свои цели.

Август Бебель, сам рабочий, выработал себе ценой упорной борьбы социалистиче­ское мировоззрение, отдал на служение целям социализма все свои богатые силы цели­ком, без остатка, шел рука об руку в течение десятилетий с растущим и развивающимся немецким пролетариатом и сделался самым даровитым парламентарием Европы, са­мым талантливым организатором и тактиком, самым влиятельным вождем междуна­родной, враждебной реформизму и оппортунизму, социал-демократии.

Бебель родился 22 февраля 1840 года в Кёльне, на Рейне, в бедной семье прусского унтер-офицера. С молоком матери впитал он немало диких предрассудков, от которых он медленно, но прочно потом освобождался. Прирейнское население в 1848—1849 гг., в эпоху буржуазной революции в Германии, было настроено республикански. В народ­ной школе только два мальчугана — одним из них был Бебель — высказались за мо­нархию и были за это побиты товарищами. «За битого двух небитых дают» — так мож­но выразить, в вольном переводе на русский язык, ту «мораль», которую выводит сам Бебель, рассказывая в своих мемуарах об этом эпизоде детских лет.

Шестидесятые годы прошлого века принесли Германии либеральную «весну», после долгих тяжелых лет контрреволюции, и новое пробуждение массового рабочего движе­ния. Начинал свою блестящую, но недолговременную агитацию Лассаль. Бебель, быв­ший тогда молодым подмастерьем-токарем, с жадностью читает либеральные газеты, издаваемые старыми деятелями 48-го года, и становится горячим участником просвети-

АВГУСТ БЕБЕЛЬ 365

тельных рабочих обществ. Освобождаясь от казарменно-прусских предрассудков, Бе­бель примыкает к либеральным взглядам и борется против социализма.

Но жизнь берет свое, — и молодой рабочий, читая брошюры Лассаля, постепенно добирается и до Маркса, как ни затруднено было тогда в Германии, благодаря более чем десятилетнему гнету контрреволюции, ознакомление с сочинениями Маркса. Ус­ловия рабочей жизни, серьезное и добросовестное изучение общественных наук толка­ют Бебеля к социализму. Он пришел бы и сам к социализму, но ускорить это развитие помог ему Либкнехт, который был на 14 лет старше и вернулся в это время из лондон­ской эмиграции.

Злые языки из среды противников Маркса говорили в то время, что партия Маркса состоит из трех человек: глава партии — Маркс, его секретарь — Энгельс и его «агент» — Либкнехт. Но если неумные люди чурались Либкнехта, как «агента» эмигрантов или заграничников, то Бебель сумел найти в Либкнехте то, что ему нужно было: живую связь с великим выступлением Маркса в 1848 году, с основанной тогда, хотя неболь­шой, но истинно пролетарской партией, живого представителя марксистских взглядов и марксистской традиции. — «У этого человека, черт побери, есть чему научиться!» — так отзывался, говорят, молодой токарь Бебель о Либкнехте.

Во второй половине 60-х годов Бебель порывает свою связь с либералами, отделяет социалистическую часть рабочих союзов от буржуазно-демократической и становится, вместе с Либкнехтом, в первых рядах эйзенахской партии, партии марксистов, которая долгие годы боролась с другой рабочей партией, лассальянской.

Историческая причина раскола германского социализма сводилась, коротко говоря, к следующему. На очереди стоял вопрос объединения Германии. Оно могло совер­шиться, при тогдашнем соотношении классов, двояко: либо путем революции, руково­димой пролетариатом и создающей всенемецкую республику, либо путем династиче­ских войн Пруссии, укрепляющих гегемонию прусских помещиков в объединенной Германии.

Лассаль и лассальянцы, видя слабые шансы пролетарского и демократического пути, вели шаткую тактику, приспособляясь к гегемонии юнкера Бисмарка. Их ошибки сво­дились к уклону рабочей партии на бонапартистски-государственно-социалистический путь. Напротив, Бебель и Либкнехт последовательно отстаивали демократический и пролетарский путь, борясь с малейшими уступками пруссачеству, бисмарковщине, на­ционализму.

И история оправдала Бебеля и Либкнехта, несмотря на то, что Германия объедини­лась по-бисмаркски. Только последовательно-демократическая и революционная так­тика Бебеля и Либкнехта, только их «неуступчивость» национализму, только их непри­миримость по отношению к объединению Германии и обновлению ее «сверху» помог­ли заложить прочный фундамент действительно социал-демократической рабочей пар­тии. А дело шло тогда именно о фундаменте партии.

Если заигрывания лассальянцев с бисмарковщиной или их «приспособления» к ней не принесли вреда германскому рабочему движению, то только благодаря самому энергичному, беспощадно-резкому отпору, какой давали этим поползновениям Бебель и Либкнехт.

А когда вопрос исторически был решен, через пять лет после основания германской империи, Бебель и Либкнехт сумели объединить две рабочие партии и обеспечить ге­гемонию марксизма в единой партии.

Бебель с самого основания германского парламента был выбран в него, будучи со­всем молодым 27-летним человеком. И основы парламентской тактики германской (и международной) социал-демократии, не уступающей ни пяди врагам, не упускающей ни малейшей возможности добиться хоть небольшого улучшения для рабочих и в то же время принципиально-непримиримой и всегда направленной к осуществлению конеч­ной цели, — основы этой тактики вырабатывались Бебелем или при его непосредствен­ном участии и руководстве.

Объединенная по-бисмарковски, обновленная по-прусски и по-юнкерски Германия ответила на успехи

АВГУСТ БЕБЕЛЬ 367

рабочей партии исключительным законом против социалистов. Легальные условия для партии рабочего класса были разрушены, она была объявлена вне закона. Наступили трудные времена. К преследованиям врагов прибавился внутренний кризис — шатания в основных вопросах тактики. Сначала подняли голову оппортунисты, давшие себя за­пугать разрушением легальности и затянувшие песенку уныния, отречения от неуре­занных лозунгов, обвинения самих себя в том, что мы-де зашли чересчур далеко и т. п. Один из представителей этого оппортунистического течения, Хехберг, оказывал, между прочим, финансовую помощь партии, которая была еще слаба и не могла сразу встать на свои собственные ноги.

Маркс и Энгельс из Лондона обрушились бешено против позорных оппортунистиче­ских шатаний. Бебель проявил себя настоящим вождем партии. Он вовремя увидел опасность, понял правильность критики Маркса и Энгельса, сумел направить партию на путь непримиримой борьбы. Была основана нелегальная газета «Социал-Демократ», выходившая сначала в Цюрихе, потом в Лондоне, доставлявшаяся еженедельно в Гер-манию и имевшая до 10 000 подписчиков . Оппортунистическим шатаниям был по­ложен решительный конец.

Другим шатанием было тогда увлечение Дюрингом, в конце 70-х годов прошлого века. Недолгое время Бебель тоже разделял это увлечение. Сторонники Дюринга, наи­более выдающимся из которых был Мост, играя в «левизну», быстро катились к анар­хизму. Резкая, уничтожающая критика дюринговских теорий Энгельсом была встрече­на неодобрительно во многих партийных кругах, а на одном съезде партии было даже сделано предложение удалить эту критику со страниц центрального органа.

Но все жизнеспособные элементы социализма — и во главе их, конечно, Бебель — быстро поняли всю гнилость «новых» теорий, порвали с ними и со всяческими анархи­стскими поползновениями. Партия под руководством Бебеля и Либкнехта научилась соединять

368 В. И. ЛЕНИН

нелегальную и легальную работу. Когда легальная парламентская с.-д. фракция заняла, в своем большинстве, оппортунистическую позицию в знаменитом вопросе о голосова­нии за субсидию пароходному обществу, — нелегальный «Социал-Демократ» высту­пил против фракции и, после четырехнедельной борьбы, одержал победу.

В 1890 году исключительный закон против социалистов, просуществовавший 12 лет, пал. Партийный кризис, приблизительно того же характера, что и в половине 70-х го­дов, повторился опять. С одной стороны, оппортунисты с Фольмаром во главе готовы были воспользоваться легальностью для отречения от неурезанных лозунгов и от не­примиримой тактики. С другой стороны, так называемые «молодые» играли в «левиз­ну» и катились к анархизму. Если этот кризис партии оказался очень коротким и не­серьезным, то большая заслуга приходится здесь именно на долю Бебеля и Либкнехта, которые дали самый твердый отпор обоим шатаниям.

Для партии начался период быстрого роста вширь и вглубь, развития не только по­литической, но и профессиональной, кооперативной, просветительной и пр. организа­ции сил пролетариата. Гигантская практическая работа, выполненная во всех этих об­ластях Бебелем как парламентарием, агитатором, организатором, не поддается учету. Именно этой работой завоевал себе Бебель положение бесспорного и общепризнанного вождя партии, наиболее близкого рабочим массам, наиболее любимого ими.

Последним кризисом в немецкой партии, в котором пришлось принять самое актив­ное участие Бебелю, была так называемая «бернштейниада». Бывший ортодоксальный марксист Бернштейн в самом конце прошлого века пришел к чисто оппортунистиче­ским, реформистским взглядам. Партию рабочего класса пытались сделать мелкобур­жуазной партией социальных реформ. Среди чиновников рабочего движения, среди ин­теллигенции новое оппортунистическое поветрие нашло себе многих сторонников.

АВГУСТ БЕБЕЛЬ 369

Бебель выразил настроение рабочих масс и их твердое убеждение в необходимости борьбы за неурезанные лозунги, когда восстал со всей энергией против этого поветрия. Его речи против оппортунистов на партийных съездах в Ганновере и Дрездене надолго останутся образцом отстаивания марксистских взглядов и борьбы за истинно социали­стический характер рабочей партии¹¹³. Период подготовки и собирания сил рабочего класса составляет во всех странах необходимый этап в развитии всемирной освободи­тельной борьбы пролетариата. Никто с такой рельефностью не воплотил в себе особен­ностей и задач этого периода, как Август Бебель. Сам рабочий, он сумел пробить себе дорогу к твердым социалистическим убеждениям, сумел стать образцом рабочего вож­дя, представителя и участника массовой борьбы наемных рабов капитала за лучший строй человеческого общества.

370

Вопрос об отделении либерализма от демократии в России принадлежит к числу ко­ренных вопросов всего освободительного движения.

В чем причина его слабости? В том ли, что демократия недостаточно сознательно и определенно отделилась от либерализма, дав заразить себя его бессилием и шатания­ми? Или в том, что демократия слишком рано (или слишком резко и т. п.) отделилась от либерализма, ослабив тем «силу общего натиска»?

Едва ли хоть один человек, интересующийся делом свободы, станет спорить против того, что это — вопрос коренной важности. Нельзя быть сознательным сторонником свободы, не решив вполне определенно этого вопроса. А для решения его надо пони­мать, какие общественные силы, какие классы стоят за либерализмом и за демократией, какие политические стремления лежат в природе этих классов.

В настоящей статье мы хотели бы осветить этот коренной вопрос с точки зрения злободневных событий внешней политики. Самое злободневное, конечно, — вторая балканская война, разгром Болгарии, унизительный для нее мир в Бухаресте, неудачная попытка России обвинить Францию за то, что она не поддержала «нас», и добиться пе­ресмотра условий мира.

На этих обвинениях Франции, на этой попытке возобновить «активную» политику России на Балканах сошлись, как известно, «Новое Время» и «Речь». А это

значит, что сошлись крепостники-помещики и реакционно-националистические правя­щие круги, с одной стороны, и, с другой стороны, наиболее сознательные, наиболее ор­ганизованные круги либеральной буржуазии, давно уже тяготеющие к империалист­ской политике.

По этому поводу одна из распространенных провинциальных газет, выражающая взгляды известных слоев мелкобуржуазной демократии, «Киевская Мысль», пишет в очень поучительной передовице от 1 августа:

«Не оппозиция и национализм поменялись местами» (как утверждал г. Милюков в своей известной думской речи о внешней политике), «а либерализм отделился (курсив «Киевской Мысли») от демокра­тии и сначала робко, с оглядочкой, а потом уже и с поднятой головой пошел по тому же пути, по пути политических авантюр, по которому впереди его, и тоже под славянофильским знаменем, движется на­ционализм».

И газета справедливо напоминает общеизвестные факты, как «Речь» проявляла «шо­винистический задор», как она призывала двинуться к Армении, к Босфору, будучи пропитана вообще «империалистическими тенденциями».

«Поддерживая, — пишет «Киевская Мысль», — на свой собственный риск и страх русскую внешнюю политику, которая не может не быть реакционно-националистической политикой, раз таким остается внутренний курс, либерализм взял на себя и политическую ответственность за эту поддержку».

Бесспорная истина. Надо только продумать ее до конца. Если верно, что курс внеш­ней русской политики определяется курсом внутренней (а это безусловно верно), то разве это относится только к реакции? Очевидно, что нет. Очевидно, что это относится и к либерализму.

Не мог либерализм «отделиться от демократии» во внешней политике, если он не был отделен от демократии во внутренней. «Киевская Мысль» сама вынуждена при­знать это, говоря, что «характер политической ошибки либерализма» «свидетельствует о глубоком органическом пороке».

Вот именно! Мы бы сказали только, не употребляя этого, немного напыщенного и затемняющего дело выражения; глубокие классовые интересы буржуазии.

372 В. И. ЛЕНИН

Эти классовые интересы либерализма заставили его испугаться (особенно в 1905 году) демократического движения и повернуть направо — и во внутренней и во внешней по­литике.

Был бы прямо смешон тот, кто вздумал бы отрицать связь между кадетским импе­риализмом и шовинизмом сегодня и между кадетски-октябристским лозунгом беречь Думу весной 1907 года, между кадетским голосованием против земельных местных комитетов весной 1906 года и между кадетским решением идти в булыгинскую Думу осенью 1905 года. Это — одна политика одного и того же класса, который больше бо­ится революции, чем реакции.

Одна из главных причин слабости русского освободительного движения состоит в непонимании этой истины широкими слоями мелкой буржуазии вообще, а в частности мелкобуржуазными политиками, писателями, идейными вождями.

Вопреки сказкам либералов, которые кивали на «непримиримость» левых, чтобы прикрыть свои шаги к примирению с правыми, рабочая демократия никогда не свали­вала либералов и правых в «одну реакционную массу»¹¹⁴, никогда не отказывалась ис­пользовать их рознь (хотя бы, например, на второй стадии выборов в Думу) в интере­сах освободительного движения. Но она ставила — и должна всегда ставить — своей задачей нейтрализовать шаткость либерализма, способного «увлечься» империализ­мом при Столыпине или Маклакове.

Не сознавши глубоких классовых корней, отделяющих либерализм от демократии, — не распространив этого сознания в массах, — не научившись нейтрализовать таким образом измен и шатаний либерализма делу «народной свободы», — русская демокра­тия не может сделать ни одного серьезного шага вперед. Без этого — нечего попусту и говорить об успехах освободительного движения.

373

На святой матушке-Руси много еще таких уголков, где точно вчера было крепостное право. Возьмите, например, Урал. Помещики имеют здесь десятки тысяч десятин зем­ли. Заводы (т. е. те же помещики) запрещают кустарям развивать мелкую промышлен­ность. Крестьяне до сих пор в зависимости от помещиков, до сих пор не наделены зем­лей.

А Урал — не маленький «уголок», это — громаднейшая и богатейшая область.

Между рабочими строгановских заводов на Урале и заводоуправлением богатейшего помещика Строганова велось много лет дело о наделении крестьян землей по закону 1862 (шестьдесят второго!) года.

Наконец, это дело кончилось решением «высшего учреждения», сената, весной 1909 года. Сенат предписал пермскому губернскому присутствию наделить крестьян землей, применить закон 1862 года.

Итак, через 47 лет после издания закона сенат предписал помещикам применить за­кон.

Что же произошло?

Произошло то, что помещики пожаловались землевладельцу Столыпину, который был тогда министром внутренних дел. По закону, сенат — выше министра внутренних дел, но Столыпин «нажал на закон» и послал пермскому губернатору телеграмму: при­остановить исполнение указа сената!

Губернатор приостановил. Пошла новая переписка. Новая волокита.

374 В. И. ЛЕНИН

Наконец, Государственный совет согласился с мнением сената, и решение Государ­ственного совета «удостоилось высочайшей санкции», т. е. утверждения верховной властью.

Что же произошло?

Произошло то, что помещики обратились к землевладельцу Н. А. Маклакову, кото­рый вместо Столыпина оказался министром внутренних дел. Депутация уральских по­мещиков «убедила» министра. Министр заявил, что решение сената и Государственно­го совета «неясно».

Пошла новая переписка. Новая волокита.

Сенат высказался еще раз — в мае 1913 года — не в пользу министра.

Уральские помещики еще раз послали «записку» министру...

Так дело и стоит. Так до сих пор, более чем полвека спустя после выхода закона 1862 года о наделении уральских рабочих землей, наделение не состоялось.

Либеральные газеты, рассказывая это поучительное дело, приходят к выводу, что в России плохо обстоит с «господством права». Это — правда. Но это не вся правда.

Смешно говорить о «праве», когда помещики и издают законы, и применяют или отменяют их на практике. Значит, есть такой класс, который сам творит «право» и сам отменяет его. Значит, либеральные речи о «праве» и о «реформах» — пустая болтовня.

Помещики тоже стоят за «право» — только за помещичье право, за свое право, за право своего класса.

Если перед лицом таких поучительных фактов либералы все же отмахиваются от «учения» о классовой борьбе, называют его ошибкой и пр., то это ясно указывает на нечистую либеральную совесть. Не хотят ли либералы поделиться привилегиями с по­мещиками? Тогда понятно, почему им не нравится «учение» о классовой борьбе !

Но рабочие-то чем же виноваты, если их «учение» подтверждается жизнью !

«Северная Правда» № 14, Печатается по тексту

18 августа 1913 г. газеты «Северная Правда»

Подпись: И.

375

Политика правительства вся пропитана духом национализма. «Господствующей», т. е. великорусской национальности стараются предоставлять всяческие привилегии, — хотя великороссов в России меньшинство населения, именно: только 43%.

Все остальные нации, населяющие Россию, стараются все более урезать в правах, обособить одну от другой и разжечь вражду между ними.

Крайнее проявление современного национализма, это — проект национализации ев­рейской школы. Возник этот проект у попечителя одесского учебного округа, и в мини­стерстве народного «просвещения» встречен сочувственно. В чем же состоит эта на­ционализация?

В том, что евреев хотят выделить в особые еврейские учебные заведения (средние). Во все же остальные учебные заведения, и частные, и правительственные, двери для евреев хотят закрыть совершенно. В довершение этого «гениального» плана предпола­гается ограничить число учащихся в еврейских гимназиях знаменитой «процентной нормой» !

Во всех европейских странах подобные меры и законы против евреев существовали только в мрачную эпоху средних веков, инквизиции, сожжения еретиков и прочих пре­лестей. В Европе евреи давно получили полное равноправие и все больше сливаются с тем народом, среди которого они живут.

В нашей же политике вообще, а в излагаемом проекте особенно, помимо притесне­ния и угнетения евреев,

376 В. И. ЛЕНИН

всего более вредно стремление разжечь национализм, обособить одну из национально­стей в государстве от другой, усилить их отчужденность, разделить их школы.

Интересы рабочего класса — как и вообще интересы политической свободы — тре­буют, наоборот, самого полного равноправия всех без исключения национальностей данного государства и устранения всяческих перегородок между нациями, соединения детей всяческих наций в единых школах и т. д. Только отбрасывая все дикие и глупые национальные предрассудки, только сливая в один союз рабочих всех наций, может ра­бочий класс стать силой, дать отпор капиталу и добиться серьезного улучшения жизни.

Посмотрите на капиталистов: они стараются разжечь национальную вражду в «про­стом народе», а сами отлично обделывают свои делишки: в одном и том же акционер­ном обществе — и русские, и украинцы, и поляки, и евреи, и немцы. Против рабочих объединены капиталисты всех наций и религий, а рабочих стараются разделить и осла­бить национальной враждой!

Вреднейший проект национализации еврейской школы показывает, между прочим, как ошибочен план так называемой «культурно-национальной автономии», то есть изъ­ятия школьного дела из рук государства и передачи его в руки каждой нации в отдель­ности. Совсем не к этому должны мы стремиться, а к соединению рабочих всех наций в борьбе против всякого национализма, в борьбе за истинно демократическую общую школу И за политическую свободу вообще. Пример передовых стран всего мира — хо­тя бы Швейцарии в западной Европе или Финляндии в восточной Европе — показыва­ет нам, что только последовательно-демократические общегосударственные учрежде­ния обеспечивают наиболее мирное и человеческое (а не зверское) сожительство раз­ных национальностей без искусственного и вредного разделения школьного дела по национальностям.

«Северная Правда» № 14, Печатается по тексту

18 августа 1913 г. газеты «Северная Правда»

Подпись:В. И.

377

Недавно орган миллионеров нашей промышленности, совета съездов, «Промышлен­ность и Торговля» с каким-то глуповатым лицемерием или с какой-то лицемерной глу-поватостью вздыхал по поводу того, что Россия оказывается соседкой одной из самых отсталых стран, Испании, когда речь заходит о душевом потреблении важнейших про­дуктов.

Относительно железа — одного из главных продуктов современной промышленно­сти, одного из фундаментов, можно сказать, цивилизации — отсталость и дикость Рос­сии особенно велики.

«Телега на железном ходу, — признавался орган миллионеров, — в русской деревне еще редкость».

Но зависит ли эта «редкость» культуры в русской деревне от частоты крепостниче­ских отношений и всевластия крепостников-помещиков (перед которыми так раболеп­ствуют «тузы» нашего капитализма), — об этом миллионеры скромно умалчивают.

Болтать о культуре, о развитии производительных сил, о поднятии крестьянского хо­зяйства и т. п. — мы большие мастера и великие любители. Но как только речь зайдет об устранении того камня, который мешает «поднятию» миллионов обнищалого, заби­того, голодного, босого, дикого крестьянства, — тут у наших миллионеров прилипает язык к гортани.

Вот данные венгерской сельскохозяйственной статистики, наглядно показывающие значение крестьянской придавленности помещиками в вопросе о размерах потребления железа, то есть о прочности железного фундамента культуры в данной стране.

Венгрия, как известно, всего ближе к России не только географически, но и по все­силию помещиков-реакционеров, сохранивших от средневековья гигантские количест­ва земли.

В Германии, например, хозяйств, имеющих свыше 100 гектаров земли, 23 тысячи из 5 /г миллионов, и у них меньше Ц доли всей земли, а в Венгрии таких хозяйств 24 ты­сячи из 2,8 миллионов, и земли у них 45% всего количества земли в стране!! Четыре тысячи венгерских магнатов имеют свыше 1000 десятин каждый, а все — почти треть земли. Как видите, это уже недалеко до «матушки России».

Венгерская статистика (1895 года) особенно подробно исследовала вопрос о железе в крестьянском хозяйстве. И оказалось, что из 2,8 миллионов хозяйств полтора мил­лиона батрацких (или пролетарских) хозяйств (до 5 йохов, т. е. до 2,85 десятин), а так­же один миллион мелкокрестьянских хозяйств (до 20 йохов, т. е. до 11 десятин) осужде­ны довольствоваться деревянными изделиями.

У этих 2 /г миллионов хозяйств (из всего числа 2,8 млн.) безусловно преобладают плуги с деревянным дышлом, бороны с деревянной рамой и почти наполовину распро­странены телеги на деревянном ходу.

Относительно России нет полных данных. По имеющимся данным об отдельных ме­стностях видно, что нищета, примитивность и заброшенность громаднейшего боль­шинства наших крестьянских хозяйств еще несравненно сильнее, чем в Венгрии.

Иначе быть не может. Чтобы телега на железном ходу не была редкостью, для этого нужен свободный, культурный, смелый, умеющий справляться с рабовладельцами фермер, способный рвать с рутиной, распоряжающийся всей землей в государстве. А от крестьянина, придавленного до сих пор Марковыми и Пуришкеви-

чами с их землевладением, ждать «культуры» — это все равно, что от Салтычихи ждать гуманности.

Миллионеры нашей промышленности предпочитают делить с Пуришкевичами их средневековые привилегии да вздыхать об избавлении «атечиства» от средневековой антикультурности...

«Северная Правда» №16, Печатается по тексту

21 августа 1913 г. газеты «Северная Правда»

Подпись:Η. Η.

380

Общество заводчиков и фабрикантов московского промышленного района издало в текущем году (Москва, 1913 г., типография П. П. Рябушинского) нечто вроде отчета о своей деятельности за 1912 год. Едва ли не наиболее интересной частью этого отчета являются данные о забастовочном движении по различным районам России.

I

Все число бастовавших рабочих в России определяется обществом московских фаб­рикантов в 96 750 в 1911 году и в 211 595 в 1912 году. Эти цифры относятся только к экономическим стачкам. Политических стачечников общество считает 850 тысяч в 1912 году, 8 тысяч в 1911 году и 4 тысячи в 1910 году.

ками, которые мы старались исправить, давая приведенные выше итоги. Эта таблица определяет число металлистов, бастовавших в Царстве Польском за весь 1912 год, в 2390 человек, а на странице 56-й нам сообщают, что за семь месяцев 1912 года бастова­ло в Царстве Польском 3790 металлистов!

Нельзя не пожелать, чтобы наши Киты Китычи нанимали себе писателей, умеющих считать, или отдавали свою статистику на проверку и исправление в рабочие профес­сиональные общества.

Посмотрим, какова была роль металлистов в экономическом стачечном движении 1912 года, по данным фабрикантов.

Общее число стачечников в 211 595 человек распределяется по этим данным так: ме­таллистов — 78 195, текстильщиков — 89 540 и рабочих всех прочих отраслей про­мышленности — 43 860 человек. Так как металлистов в России гораздо меньше, чем текстильщиков, то эти данные сразу указывают нам на то, что металлисты вели в 1912 году самую упорную и настойчивую стачечную борьбу по сравнению с рабочими ос­тальных отраслей промышленности. Чтобы точнее выразить этот вывод, сопоставим общее число рабочих в России с числом стачечников в 1912 году:

Все число рабочих в России В числе стачечников

по данным за 1912 год

1908 года 1910 года , ,

, , (по сведениям обще-

(считая (не считая .

горных) горных)

Металлисты 529 274 280 194 78 195

Текстильщики 823 401 840 520 89 540

Прочие 901112 831241 43 860

Всего 2 253 787 1951955 211595

Эти данные показывают ясно, что по энергии стачечной борьбы металлисты стоят на первом месте, второе место принадлежит текстильщикам, а последнее место занимают рабочие прочих отраслей промышленности.

Если бы «прочие» рабочие бастовали так же энергично, как металлисты, это увели­чило бы число стачечников тысяч на 90.

382 В. И. ЛЕНИН

Несомненно, что сравнительно более выгодные для металлистов условия рынка в 1912 году облегчили им стачечную борьбу, но, если по упорству борьбы металлисты стоят выше всех, то по успешности экономических стачек «прочие», как увидим, нахо­дились в наилучших условиях.

II

Упорство стачечной борьбы определяется, между прочим, средней продолжительно­стью стачек. Эту среднюю продолжительность дает деление всего числа потерянных от забастовки рабочих дней на число забастовщиков.

Средняя

забастовок

1895—1904 годы 4,8 дня

1909 год 6,5 »

1911. 
      » 8,2 »
      
1912. 
      » 13,4 »
      

Настойчивость рабочих в стачечной борьбе, следовательно, несомненно возрастает и чем дальше, тем больше.

По отраслям производства, продолжительность стачки была:

У металлистов

»текстильщиков ...

половине 1912 года. Только в первой половине 1912 года это первое место заняли «прочие», а металлисты оказались на втором месте. Текстильщики в течение всего рас­сматриваемого времени стояли на втором месте по продолжительности стачек.

III

Общие результаты стачек гг. заводчики определяют, вычисляя «убытки промыш­ленности» от стачек. Выигрыша же рабочего класса от стачек наши капиталисты со­всем не желают вычислять! Вот итоги фабрикантской статистики:

_. Потери Потери

Отрасли промышленников _

рабочих на страны от

промышленности от стачек _г

. _ч заработной плате недопроизводства

(экономических) ^{v v}

(в тысячах рублей)

Металлическая 558 1 145 4 959

Текстильная 479 807 6 010

Прочие 328 529 3 818

» » 1911 » 402 716 4 563

Отсюда видно, что в 1912 году капиталисты втрое больше понесли убытков от ста­чек, чем в 1911 году.

Но — возразят нам представители буржуазной политической экономии — ведь и «страна» потерпела втрое большие убытки, и рабочие потерпели втрое большие потери на заработной плате, причем потери рабочих гораздо значительнее, чем убытки фабри­кантов !

Выходит, — по фабрикантской статистике и по буржуазной логике, — что эти нера­зумные рабочие причиняют стачками только себе вред, и что попечительное начальство с благодетелями-капиталистами, преследуя стачки, печется как раз об интересах рабо­чих...

Но вот те же заводчики сообщают нам, что относительно 96 730 стачечников за 1911 год удалось определить результаты стачек.

47 369 рабочих (т. е. 49%) потерпели поражение в стачечной борьбе, а 49 361 (т. е. 51%) получили полное или частичное удовлетворение, т. е. одержали победу.

384 В. И. ЛЕНИН

Итак, на юге металлисты преобладают в общем числе бастовавших рабочих. В пе­тербургском районе они составляют очень значительную часть бастовавших (свыше 40%), уступая только текстильщикам (16 770 бастовавших в петербургском районе). В московском, прибалтийском и польском районах металлисты составляли небольшое меньшинство бастовавших.

Если сравнить первые 5 месяцев 1912 г. с последними 7-ью, то получим следующую картину:

Число бастовавших рабочих за первые 5 мес. последние 7 мес. 1912 года

Металлисты 37 720 40 475

Текстильщики 22 950 66 590

Прочие 19 300 24 560

Всего 79 970 131625

За вторую половину года несколько ослабела стачечная энергия металлистов; — очень сильно возросла забастовочная борьба у текстильщиков; — и приблизительно на том же уровне осталось забастовочное движение рабочих прочих отраслей промыш­ленности.

По вопросу об успешности стачек московское общество заводчиков делит бастовав­ших рабочих на три группы: потерпевших поражение, одержавших победу (получили полное или частичное удовлетворение) и бастовавших с невыясненными результатами борьбы.

Этот вопрос — один из наиболее интересных из всех вопросов стачечной статисти­ки. Разработан он обществом миллионеров плохо: нет, например, данных о стачках на­ступательных (т. е. таких, когда рабочие требуют изменения к лучшему условий своей жизни и работы) и стачек оборонительных (когда рабочие сопротивляются вводимым капиталистами изменениям к худшему условий рабочей жизни). Нет далее подробных сведений о причинах стачек (такие сведения есть даже в нашей казенной статистике) и т. д.

Кроме того, и разработка имеющихся сведений обществом московских заводчиков крайне, крайне неудовлетворительна. Бросаются в глаза даже случаи прямого искаже­ния данных; например, в московском районе число одержавших победу металлистов определено всего в 40 человек (при 3420 потерпевших поражение и 300 бастовавших с невыясненными результатами борьбы).

Между тем в тексте отчета, на стр. 35, читаем, что в начале июля 1912 года происхо­дили забастовки рабочих в ряде художественно-слесарных мастерских, всего свыше 1200 человек в 15 предприятиях. Стачка была наступательная: рабочие требовали вве­дения 9-часового рабочего дня, 7-часового дня под праздники, повышения заработной платы, улучшения санитарных условий. Владельцы мастерских попробовали организо­ваться для отпора и единогласно решили не делать уступок и не принимать заказов с бастующих заводов. Но рабочие, видимо, удачно выбрали момент: был разгар строи­тельного сезона, «свободных рабочих найти было трудно. К концу июля в большинстве мастерских хозяева пошли на уступки».

Так говорится в отчете! А в статистической таблице значится только 40 (сорок!) вы­игравших забастовку металлистов. Невольно является мысль, не «забывали» ли господа фабрикантские статистики особенно охотно как раз о победах рабочих? Не старались ли они — «нечаянно», конечно, — угодить Кит Китычам преуменьшением числа побе­дивших рабочих.

Во всяком случае осторожно-недоверчивое отношение к статистике фабрикантов и настойчивые попытки создать свою, рабочую, стачечную статистику обязательны для организованных и сознательных рабочих.

Общие данные общества заводчиков об успешности стачек таковы:

Число стачечников Металлисты Текстильщики Прочие Всего

Потерпевших поражение 19 990 43 085 7 150 70 225

Одержавших победу 17 860 20 285 9 520 47 665

Бастовавших с невыясненными ре­

Отсюда видно, что всего успешнее были стачки у рабочих прочих отраслей промыш­ленности: число победителей превышает число побежденных. На втором месте стоят металлисты: число победителей все же очень значительно, составляя свыше 40% всего числа бастовавших. Хуже всех результаты были у текстильщиков: число побежденных более чем вдвое превышает число победителей.

VI

В общем и целом, результаты стачечной борьбы в 1912 году, хотя и хуже чем в 1911 году, но все же недурны. Чтобы легче было провести сравнение за разные годы, при­мем, что число бастовавших с невыясненными результатами делится поровну между победителями и побежденными. Тогда мы получим, что за последние 7 месяцев 1912 года из 132 тысяч стачечников было 77 тысяч побежденных (т. е. 58,4%) и 55 тысяч по­бедителей (т. е. 41,6%).

Число бастовавших рабочих (в тысячах)

Победителей % % Всего

денных

1905 год 705 48,9 734 51,1 1439

1906. 
      » 233 50,9 225 49,1 458
      
1907. 
      » 59 29,5 141 70,5 200
      
1908. 
      » _____
      
1909. 
      » — — — — —
      
1910. 
      » — — — — —
      
1911. 
      » 49 51,0 47 49,0 96
      

Итак, результаты стачек за вторую половину 1912 года хуже, чем в 1905, 1906 и 1911 годах, но лучше, чем за 1895—1904 годы и лучше, чем за 1907 год. Повторяем, полной сравнимостью за разные годы данные,

имеющиеся в нашем распоряжении, наверное, не отличаются, но известное представле­ние о деле они все же могут дать.

Заметим, что по английской статистике стачек, в среднем за 10 лет, 1900—1909, процент рабочих, выигравших забастовку, равняется 26,8%, проигравших 31,7%, а кон­чивших борьбу компромиссом 41,3%. При делении последних поровну между победи­телями и побежденными, получаем: победителей — 47,5%, а побежденных — 52,3%. Стачки в России в 1905 и в 1906 годах — а также в 1911 году — были успешнее сред­них английских стачек, несмотря на гигантское преимущество английских рабочих в отношении организованности и политической свободы.

VII

Московский и петербургский районы в этом отношении отличаются от всех осталь­ных. И стачки металлистов и стачки всех рабочих вообще были, сравнительно, неус­пешны за семь последних месяцев 1912 года в московском и петербургском районах. Обратное наблюдалось в остальных районах.

Вот данные о московском и петербургском районах:

Число бастовавших металлистов за последние 7 мес. 1912 года

в московском районе в петербургском районе

Побежденных 3 420 10 840

Победителей 40 4 170

С невыясненными результатами 300 150

Число побежденных рабочих очень значительно превышает число победителей. То же самое относится к текстильщикам обоих районов и к «прочим» в петербургском районе. Только в московском районе «прочие» показывают большее число победителей (4380), чем побежденных (1230).

СТАЧКИ МЕТАЛЛИСТОВ В 1912 ГОДУ

389

Очевидно, в московском и петербургском районах были некоторые общие условия, невыгодные для рабочих стачек во всех почти отраслях промышленности.

Наоборот, на юге, в прибалтийском и в польском районах стачки всех рабочих во­обще и металлистов в частности были успешны.

Число бастовавших металлистов за последние 7 месяцев 1912 года

в прибалтийском в Царстве Поль-

наюге „

районе ском

Побежденных 4 390 440 900

Победителей 10 040 720 2 890

С невыясненными результатами 2 175 — —

Всего 16 605 1160 3 790

В польском районе всех значительнее победа металлистов, да и вообще в этом рай­оне экономические условия стачечной борьбы сложились всего выгоднее для рабочих. Они победили здесь во всех отраслях промышленности (на юге потерпели поражение «прочие», а в прибалтийском крае «вничью» кончилась борьба текстильщиков: и побе­дителей и побежденных было по 1485). Даже текстильщики, потерпевшие вообще по России за вторую половину 1912 года всего более сильное поражение (43 тысячи побе­жденных при 20 тысячах победителей), одержали блестящую победу в Царстве Поль­ском: только 390 побежденных и 8060 победителей.

На западе и юге России рабочие наступали на капиталистов и одерживали крупные победы; в Москве и в Питере они тоже наступали, но их атаки в большинстве случаев были отбиваемы. К сожалению, разбираемые нами данные слишком скудны и не по­зволяют провести сравнения с 1911 годом, так что нет возможности составить опреде­ленного заключения о причинах такой разницы.

VIII

По упорству стачек, как мы видели, металлисты занимают первое место, а текстиль­щики — последнее. Интересно сравнить упорство успешных и неуспешных стачек у металлистов. Вот данные об этом:

390

В. И. ЛЕНИН

_тт _ Число Среднее число поте-

Число бастовавших ^г

потерянных дней рянных дней на

металлистов \ . \ _г

(тысяч) 1 забастовщика

Побежденных 19 990 230,7 11,5

Победителей 17 860 387,3 21,7

С невыясненными

результатами 2 625 145,3 55,4

Всего 40 475 763,3 18,8

Мы видим, что успешные стачки у металлистов отличались почти вдвое большим упорством, чем неуспешные (21,7 дней против 11,5). Победа доставалась нелегко. Сло­мить капиталистов удавалось только при громадной энергии и настойчивости. А с не­выясненными результатами остались, видимо, такие стачки, когда силы «врагов» более или менее уравновешивались и борьба отличалась необыкновенным упорством: сред­няя продолжительность таких неопределенных (по результату) стачек — 55,4 дня.

Заметим, что у «прочих» рабочих мы наблюдаем тоже большее упорство успешных стачек, а у текстильщиков наоборот: упорнее были неуспешные стачки.

Сравнение данных об упорстве стачечной борьбы металлистов в разных районах да­ет следующие результаты:

Средняя продолжительность стачки на 1 бастовавшего металлиста

В московском В Петербург- В прибалтийск. „ В Царстве

« « -На юге -г-г

районе ском районе крае Польском

У побежденных 11,5 12,1 5,9 12,0 5,2

У победителей 7,5 37,2 23,7 14,9 22,4

При невыясненных

результатах 12,0 261,3 — 47,1 —

Всего 11,5 21,4 17,0 18,4 18,3

На первом месте, по упорству стачек металлистов вообще, стоит петербургский рай­он; за ним идет южный, потом польский, прибалтийский и, наконец, московский. За исключением московского района, во всех остальных успешные стачки гораздо упор­нее неуспешных.

СТАЧКИ МЕТАЛЛИСТОВ В 1912 ГОДУ 391

Судя по упорству борьбы — а также по проценту участвующих в стачечной борьбе рабочих — петербургские металлисты играют роль авангарда по отношению к метал­листам всей России. Металлисты же вообще играют ту же самую роль по отношению к рабочим остальных отраслей промышленности.

IX

Описания отдельных стачек в отчете московского общества заводчиков отличаются чрезвычайной краткостью. Приведем несколько выдержек из этих описаний, чтобы ме­таллисты могли видеть, как изображают их борьбу господа составители фабрикантских отчетов.

В московском районе выделяется стачка 1200 рабочих художественно-слесарных мастерских. О ней мы уже говорили.

В петербургском районе одной из самых упорных считают заводчики стачку у Си­менс и Гальске, которая продолжалась 14 недель и окончилась 19 августа. Участвовало в ней, по статистике общества заводчиков, 1600 рабочих. Администрация завода не со­гласилась снять штраф за 1 мая, но «взамен выразила желание выдать рабочим к рож­деству в виде наградных по 3 рубля. Затем заводоуправление согласилось включить день 1 мая в расписание праздников, если к тому не будет препятствий со стороны пра­вительства» (стр. 38 отчета). «За время стачки, — читаем в отчете, — не раз происхо­дили нападения рабочих на вновь нанятых, с помощью которых заводам удалось отчас­ти возобновить работы».

Из южных стачек металлистов замечательна забастовка 3886 человек на николаев­ских судостроительных заводах, вызвавшая потерю более 155 000 рабочих дней. Рабо­чие требовали 8-часового рабочего дня, прибавки платы на 50%, отмены штрафов и всех сверхурочных работ, учреждения института выборных старост и пр. Стачка про­должалась весь июнь месяц. «В конце июня состоялось соглашение между рабочими и заводской администрацией на условиях возвращения всех

392 В. И. ЛЕНИН

рабочих на их места, принятия заводом института старост, открытия столовой и увели­чения заработной платы на 18%». Между бастующими и штрейкбрехерами были столкновения.

Чрезвычайным упорством отличалась вспыхнувшая в ноябре в Харькове стачка 2000 рабочих паровозостроительного завода. Завод имел срочные казенные заказы и нес «крупные убытки от простоя».

Из стачек на Урале, которые совершенно не вошли в статистику общества фабрикан­тов, отметим стачку на Сысертских заводах. Рабочие добились повышения заработной платы. «В Златоусте на казенном оружейном заводе поводом к стачке была смерть трех рабочих вследствие причиненных машинами увечий. Стачечники потребовали уста­новки предохранителей, а также повышения заработной платы».

жүктеу/скачать 3.39 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: