Глава 3. Аэронавигационная служба, служба связи и управления. Строи, высоты, личный состав и базирование авиации

Глава 3. Аэронавигационная служба, служба связи и управления. Строи, высоты, личный состав и базирование авиации

При скорости самолета 120—150 км в час постоянная ориентировка по земным ориентирам была возможна, и это ничуть не отражалось на выполнении задания. Летный состав, как правило, хорошо знал район боевых действий, а поэтому были случаи, когда полеты производились без карты.

При осуществлении таким образом аэронавигационной службы, естественно, игнорировалась и метеорологическая служба. Погода «летная» или «нелетная» определялась командиром авиационной части, который, взглянув на небо (и по ряду других признаков, как то: по деревьям, по птицам, по дыму, по флагу и т. д.), решал возможность полетов. Судя по журналам боевых действий (см. приложение 1), погода играла значительную роль в боевой работе авиации. При плохой погоде самолеты или не взлетали или возвращались, не выполнив задания. Ветер, туман и т. п. метеорологические явления для самолетов были непреодолимы. В период времени с 12 до 17 час. полеты, как правило, не производились ввиду наличия в воздухе сильных воздушных течений, при которых самолеты с маломощными моторами «болтало». Поэтому, как видно из сводок и журналов боевых действий, полеты в основном производились утром или вечером.

Служба связи на земле работала удовлетворительно при тех возможностях, какие имело в своем распоряжении фронтовое командование. Во время июльского наступления 16-й армии эскадрилья, обслуживавшая армию, обеспечивалась связью, которую выделяли начальники дивизий. Так, начальником 10-й дивизии был предоставлен телеграфный аппарат и три телеграфиста. Таким образом, связь с дивизиями была установлена при помощи этого телеграфа через штаб армии. Со штабом 8-й дивизии вначале была телефонная связь.

Для организации и поддержания надежной связи между дивизиями и авиацией еще в начале мая начальником штаба 16-й армии были даны следующие указания штабам дивизий: «Ввиду того, что отсутствие достаточно надежной связи фронта со своими авиационными отрядами приводило зачастую к незаслуженным нареканиям на летчиков в бездействии, в частности истребителей, необходимо наладить с отрядами более тесную связь. Отсутствие свободного количества проводов не дает возможности предоставить [14] штабам дивизий прямые провода с отрядами на всех участках, но допускает следующую организацию. Штаб 10-й дивизии связан непосредственно с авиационной группой, расположенной в Салтановке, и через него должны поступать все заявления о появлении самолетов противника на фронте 17-й и 57-й дивизий. Штаб 8-й дивизии непосредственно связан со штабами 10-й и 29-й дивизий и может таким же порядком доносить об этом... Штаб 23-й бригады{5} должен связаться с эскадрильей, расположенной в Славное, и о появлении самолетов противника немедленно доносить начальнику эскадрильи. Начальнику связи 16-й армии оказать содействие в предоставлении проводов на участке Толочин, Славное и Крупки, Славное.

В дивизиях завести порядок, по которому передовые части, увидя самолет противника, сейчас же доносят в штабы бригад и дивизий, а те, в свою очередь, в штаб 10-й дивизии для передачи авиационным группам. Передача производится дежурными. Главное — это скорость передачи. При передаче сообщать количество появившихся самолетов, время, когда они пролетели над известным пунктом, и примерно взятое самолетом направление, без чего авиагруппе трудно ориентироваться. Получение этих (сведений необходимо отрядам во избежание непроизводительных полетов и уничтожения бесполезно авиасмеси. С другой стороны, каждая из групп истребителей должна иметь всегда наготове один дежурный аппарат и суточное дежурство на телеграфе»{6}.

Служба связи и управления в воздухе осуществлялась эволюциями самолета и ракетами. Связь же самолета с землей, как правило, отсутствовала, а поэтому авиация не могла своевременно быть ориентирована в наземной обстановке, происшедших изменениях и задачах на дальнейшую работу. Летный состав и войсковые командиры не были подготовлены для того, чтобы использовать авиацию как средство связи и разведки.

Важность использования самолетов для связи командования с войсками выявилась уже тогда, в мае 1920 г., во время боевых действий 1-й Конной армии в житомирском направлении. Аналогичную картину можно было наблюдать и у белополяков. [15]

В бою у м. Макаричи в 1920 г. при польской коннице целый день работали 6 самолетов, но действия их были не согласованы со своей конницей. Когда самолеты противника атаковали нашу конницу, польские эскадроны действовали вяло и нерешительно; когда же конные части белополяков шли в атаку, самолеты уходили в сторону или улетали за бомбами.

В результате незнания и непонимания частями правил связи с авиацией даже в идеальном случае, когда задание на аэродром приходило во-время и самолеты вылетали в ближайшие 5—10 минут, все еще были опасения за выполнение боевого задания.

Это происходило вследствие того, что имелся 40—50-минутный промежуток времени между получением задачи и ее выполнением, в течение которого обстановка на фронте могла резко измениться.

Отсутствие же средств связи с самолетом, когда он находился в воздухе, не позволяло уточнить боевую задачу летчику. Сам же летчик, находясь в воздухе, не всегда мог разобраться в обстановке на земле, так как противник свои части маскировал, а части Красной Армии не имели средств для обозначения своего расположения.

В системе управления авиацией роль начальника воздушных сил армии сводилась в основном к снабженческим функциям. В лучшем случае начальник воздушных сил армии регистрировал выполнение авиационными частями тех или иных заданий, а также передавал им приказы командования армии. Оперативного руководства боевыми действиями авиации он не осуществлял. Донесения летчиков-наблюдателей сразу же после выполнения задания, не проходя соответствующей обработки в штабе отряда или эскадрильи, поступали в штаб армии.

Штабы отрядов{7} (эскадрилий) представляли в штаб армии ежедневные сводки о проделанной за день работе. Затем эти сводки служили основой для составления сводок о деятельности авиации в штаб фронта. Для ориентировки личного состава в каждой части велась карта района полетов данного соединения, наносились маршруты полетов по разведке и бомбометанию и частичные данные о противнике.

Летно-технический состав красной авиации в основном состоял из летчиков и мотористов мировой империалистической войны. Следует отметить, что летчики имели недостаточную [16] тактическую подготовку, но в преобладающем своем большинстве отличались беззаветной храбростью и преданностью делу партии.

В процессе создания Красного Воздушного Флота на фронтах гражданской войны начали постепенно выковываться кадры молодых летчиков и летчиков-наблюдателей.

Следует также отметить, что в период борьбы с белополяками замаскированные враги народа, занимавшие в то время ответственные посты как в штабе фронта, так и в штабе управления авиацией Республики, за незначительные проступки, а иногда и без таковых не допускали красных летчиков к боевой работе, мотивируя это зачастую их неподготовленностью, а на их место ставили летчиков, служивших у Колчака, Деникина и других врагов советской власти.

Наши красные летчики, мотористы и солдаты мировой войны, беззаветно боровшиеся в период гражданской войны, были исключительно дисциплинированы. Они впоследствии заняли руководящие посты в воздушном флоте Красной Армии и явились его строителями.

Технический состав обеспечивал бесперебойную работу авиационных частей. Не единичны случаи, когда после боевого дня механики и мотористы работали всю ночь напролет, при свете костров производя ремонт, потребовавший бы при нормальных условиях недельного срока. Особенно тяжела была работа технического состава ввиду явно неудовлетворительного снабжения запасными частями, инструментом и другими материалами. Его самоотверженность и преданность преодолевали эти трудности и обеспечивали летному составу безаварийную боевую работу.

Характеризуя высоты боевых полетов авиации, следует сказать, что работа происходила на высотах порядка 700—1200 м. Иногда в результате боя обстановка заставляла отдельные самолеты подниматься до 3000—3500 м. Основная высота полетов колебалась в пределах 700 — 1000 м. Такая небольшая высота полетов в условиях 1920 г., когда средства противовоздушной обороны были незначительны, позволяла безнаказанно летать красным летчикам. Строй «клина» пользовался преимуществом у красных летчиков, причем клином летали не только звено и отряд, но и большие соединения.

Подлетая к цели для бомбометания или вступая в бой с противником для обстрела пулеметным огнем, самолеты рассредоточивались и вступали в бой индивидуально. [17]

При организации базирования воздушных сил Западного фронта убыл учтен опыт Восточного и Южного фронтов, в результате чего базирование определялось наличием путей сообщения. В своем докладе начальник авиации Западного фронта в целях лучшего налаживания взаимодействия с пехотой писал: «Боевой опыт Восточного и Южного фронтов показал, что при стремительном наступлении наших войск обыкновенно авиацию не считали нужным продвигать к фронту одновременно, вместе с прочими родами оружия, вследствие чего авиационные отряды оставались в глубоком тылу наших войск и не могли, естественно, нести боевую службу, что вызывало нарекание на авиацию со стороны общевойскового командования.

Для избежания подобного явления на Западном фронте прошу доложить в Революционный Военный Совет фронта о необходимости продвигать авиационные средства одновременно, например с артиллерией, при этом прилагаю примерный расчет потребного для перевозки одного авиационного отряда подвижного состава. Причем прошу распоряжений начальника военных сообщений Западного фронта разослать по подчиненным ему начальникам военных сообщений армий этот расчет с предписанием держать тесную связь с управлением авиации армии, которое будет давать сведения о количестве авиационных отрядов, подлежащих к переброске...»{8}.

Говоря о базировании авиации, нужно сказать, что авиационный отряд в то время являлся самостоятельной хозяйственной, административной единицей. Считаясь подвижной и гибкой боевой единицей, он был снабжен незначительным (от трех до шести) количеством самолетов и летчиков, не имел своего обоза для самостоятельного передвижения и был всегда прикован к железной дороге.

Это положение подтверждается расположением авиационных частей 15-й и 16-й армий. Так, в 15-й армии авиация располагалась:

45-й авиационный отряд в Торопце (звено на ст. Нища).

46-й авиационный отряд в Торопце (звено на ст. Дретунь).

11-й воздухоплавательный отряд в Торопце.

17-й авиационный отряд в Витебске (звено на ст. Язвино).

26-й воздухоплавательный отряд в Витебске (звено на ст. Полота). [18]

В 16-й армии авиация была расположена:

38-й авиационный отряд на ст. Гусино (звено в м. Бобр).

44-й авиационный отряд на ст. Орша.

32-й авиационный отряд на ст. Салтановка (звено на ст. Жлобин).{9}

Такое расположение авиационных отрядов, естественно, определяло и местонахождение аэродромов вблизи от железнодорожных линий. Ближе к фронту выделялись боевые звенья в составе 1—3 самолетов, которые, по современной терминологии, занимали передовые аэродромы. Летно-технический состав размещался, как правило, на аэродромах под какой-либо крышей или просто под плоскостями самолетов.

Анализируя общее положение и условия работы авиации Западного фронта, следует сказать, что, несмотря на большие трудности, которые испытывала авиация в то время, при высоких боевых качествах личного состава, его преданности и беззаветной вере в правоту защищаемого дела она обеспечивала наземным войскам хорошую боевую деятельность в различных видах боя, показывая исключительную храбрость и самоотверженность летчиков.

Один из эпизодов этой боевой работы, имевший место в Бобруйске, является ярким подтверждением этого вывода.

В ответ на бомбардировку белополяками ст. Жлобин было решено вызвать «познанских рыцарей» на бой. Для осуществления этой задачи выбор пал на красного военного летчика тов. Сапожникова.

9 мая 1920 г. тов. Сапожников, взяв с собой 25-фунтовую бомбу, вылетел на своем истребителе и сбросил эту бомбу на аэродром противника. Бомба разорвалась около самолетных палаток. Проследив за результатом взрыва, тов. Сапожников сделал несколько фигур высшего пилотажа над головами трусливых шляхтичей и, снизившись, обстрелял их. Несмотря на то, что наш самолет был один, белопольские летчики не посмели подняться в воздух.

При возвращении на аэродром тов. Сапожников атаковал аэростат противника; не имея с собой зажигательных пуль, он заставил аэростат снизиться.

10 мая, в 10 час. 30 мин., над красным аэродромом в Славное появились нагруженные бомбами три белопольских самолета немецкой фирмы LVG. В воздухе их встретили тов. Сапожников и другие летчики. Поляки сразу же [19] сбросили, все свои бомбы в лес и, не причинив никакого вреда, начали уходить. В результате преследования один из белопольских самолетов был сбит тов. Сапожниковым и упал в лес вблизи Жлобина. Польский летчик, оказавшийся командиром 12-го авиационного отряда, и летчик-наблюдатель были взяты в плен. Второй польский самолет был подбит тов. Сапожниковым и снизился в расположении 8-й стрелковой дивизии. Командир 12-го белопольского авиационного отряда при допросе показал, что 9 мая вечером на балу один из полковников, обращаясь к польским летчикам, заявил: «Вам красные сыплют на голову всякую пакость, а вы молчите»{10}. Это задело «познанских рыцарей», и они решили уничтожить аэродром красных в Славное, однако они просчитались: красные летчики и на «сопвиче» своим уменьем в сочетании с храбростью разбили наголову бравирующего, но трусливого противника.