Прошли века. Одно поколение сменялось другим, и так на протяжении многих, многих лет 225 со дня основания Нижней Омки и до нашего времени

Трудовой фронт

В районе, стране – нигде не отмечаются те, кто прошел так называемую трудармию. Помните о ком писал Абрам Яковлевич Унру в «Восходе» – статья «Солдаты, в которых не стреляли». Да, в них фашистские захватчики не стреляли, но они могли в любой миг получить пулю от охранника, а держали людей немецкой национальности как в тюрьме – за колючей проволокой и сторожевыми вышками. Концентрационный лагерь – в полном смысле этого слова.

Они гибли от голода и холода. Спрашивается, по какому поводу, если возводили заводы оборонной промышленности, добывали уголь, металлы, валили лес, прокладывали дороги? Незаслуженно не отмечена и забыта эта категория солдат. Именно солдат. Их так же мобилизовывали, как и нас, фронтовиков.

Как работали в тылу женщины, дети, старики, написано много, но вот какого-то капитального исследования что-то не слышно. Опять чистая страница нашей истории. А разные громкие воспоминания по этому поводу типа: наши женщины-труженицы ковали победу в тылу – ничего, кроме горечи, кто видел, как они её ковали, не даёт. А ведь свидетелей остаётся всё меньше. Книги и фильмы также мало что дают. Чаще всего них крайности.

Однако и в тылу жили люди припеваючи. Под бронью. Сытые и пьяные. Но это тема отдельного разговора.

Встречаясь с трудармейцами (там были люди самых разных национальностей), слышишь горькие обиды. Им даже медали не положены, которыми награждали токарей или трактористов. Как будто в санаторий их отправляли, а не на изнуряющий труд. Илья Иванович Коваленко из Полтавки, вернувшись из трудармии, долго возглавлял колхоз, затем был бригадиром – после укрупнения колхозов. Но льготы никакой.

Куда смотрят сельсоветы, районный совет ветеранов – беззубыми оказываются.

Сотни павших

Только в Рязанье погибло 111 человек, в Глухониколаевке – 109, Пустынном – 92, восемь без вести пропавших, а уходило на фронт 135. Совсем не трудно подсчитать, сколько процентов цвета мужчин осталось на фронтах. Мобилизовали-то самых сильных, здоровых, молодых.

И так далее. Каждый населённый пункт отправил на фронт почти всё, что мог. В 60 деревнях, по существу, не осталось молодых и сильных мужчин.

Изредка не мешало бы приходить на мемориальный комплекс райцентра, к спискам павших, где они есть, в других сёлах, и медленно вчитываться в фамилии. Только Ивановых погибло 24 человека, Мозжериных – 20, 19 – Неворотовых, 19 – Решетниковых, 17 – Степановых, 16 – Русановых, 15 – Кузнецовых, 13 – Избышевых, 13 – Епанчинцевых, 13 – Бородиных, 13 – Михайловых, 11 – Матвеевых, 11 – Пушкарёвых, 11 – Аксёновых, 12 – Воронцовых, 11 – Лихановых, 13 – Волковых, 12 – Вагиных, 10 – Белобородовых, 14 – Фоминых, 10 – Гляденцевых, 10 – Регеда, 12 – Киселёвых, 10 – Копейкиных, 14 – Малыгиных, 12 – Пожидаевых, 11 – Новиковых, 10 – Приходько.

Всех поимённо назвать сложно. Ясно одно, рядом погибали отцы, дети, братья, соседи, друзья. Каждая вторая, в некоторых деревнях чуть не каждая семья лишилась кормильца, мать – сына, жена – мужа, дети – отца. Но были и такие семьи, в которые не вернулось сразу несколько человек. Так, Надеева из Павловки получила похоронные извещения на мужа и четырёх сыновей.

Кстати, одного нет в списках на мемориале. Не попал по чьему-то недосмотру или невнимательности. Очень жаль.

Глубокий тыл?

Если брать по стратегической карте военачальника или Генерального штаба, то наша сибирская деревня, действительно, была очень далека от фронта. Даже тогда, когда вражеские войска подходили к Москве или Волге. Только не относительное ли это деление? В этом «глубоком тылу», кто его видел, знает, нередко приходилось потруднее, часто безысходнее.

Люди не знали ни дня, ни ночи, падали от усталости и недосыпания. Да, над ними не свистели пули, не взрывались снаряды, но не дай бог жить в такой тишине. Можно только удивляться, как всё это могла выдержать женщина-мать. Световой день в колхозе, ночью работала дома. При этом платила непосильные натуральные налоги, оставляя детей полуголодными и абсолютно беспризорными. И с каким же сердцем они отправлялись на общественные работы, зная – впереди никакого просвета.

Да, солдат мог в любую минуту погибнуть, когда шёл в атаку или занимал оборону. Но он в то же время знал: его накормят, оденут, обуют. Женщина в тылу оставалась, по существу, одна со своими бедами. Председателю колхоза, сельсовета (большинству) было наплевать, что у неё трое-четверо мал-мала меньше. Он знал – не уберут хлеб, не накосят сено общественному скоту – его, самое малое, отправят на фронт, хуже – в тюрьму, самое страшное – поставят к стенке. Вот он и выжимал из этих женщин всё, что мог. И не надо его осуждать, злых председателей было не много. Такая царила обстановка.

Подвиг солдата никто не умаляет, он заслужил к себе уважение. Но не меньшего уважения заслужили и те, кто оставался в тылу. На фронте всё-таки удар принимали на себя мужчины, а в тылу – женщины. И не выиграл бы солдат войну, если бы опять же в основном женщины не стояли за станками, не рубили уголь, не добывали руду, не выращивали, наконец, хлеб.

Кое-кто из фронтовиков – есть такие случаи – как-то свысока относится к тем, кто оставался в тылу, считая, Победа – только его заслуга. Правильно, умно, справедливо ли это?

Надо одно нам всем запомнить: в Великой Отечественной победила страна. В целом взятая. Вот это будет справедливо. Верно, в тылу кое-кто жил и не тужил, но и в армии не каждый ходил в атаку, были и там люди, не слышавшие не только артподготовки – выстрелов из винтовки. И низко всем нам надо поклониться тем, кто находился в тылу.

К сожалению, подчас мы о них забываем. Редко им давали ордена и медали, а после войны совсем забыли. Не простит нам этого история.

Землянки в бою

В составе танковой бригады в артиллерийском дивизионе защищал Москву Павел Леонтьевич Григорьев – живет в Нижней Омке. Награждён боевыми орденами, имеет медали «За оборону Москвы», «За победу над Японией». Рядом с ним стоял грудью Александр Фёдорович Бекешев, кавалер боевых наград – живёт в райцентре. Оба инвалиды войны.

С Дальнего Востока в самый критический момент для столицы прибыл под Москву старший сержант Михаил Филиппович Стадников. Он участник исторического парада на Красной площади 7 ноября 1941 года. В ночь их батальон ушёл под Волокаламск – городок, который вошёл а историю Великой Отечественной.

– 4 декабря, – рассказывал Михаил Филиппович, – началось наше наступление.

Трижды старший сержант ранен и контужен – дошёл до Эльбы. Награждён орденом Отечественной войны, Славы III степени, медалями. И уже в мирное время, работая председателем колхоза, управляющим отделением, награждён орденом Октябрьской Революции.

В пехоте, потом в артиллерии за Москву воевал Егор Гаврилович Войтов – имеет боевые ордена и медали.

С июля 1940 года, после окончания курсов, старший лейтенант Пётр Васильевич Прасолов назначается помощником начальника штаба полка. Закончил войну в Прибалтике капитаном. Награждён тремя орденами Отечественной войны и Красной Звезды, многими медалями.

Начав действительную службу в 1940 на западе нашей страны, Павел Фёдорович Грибач с первых дней Великой Отечественной принял удар фашистов. После тяжёлого ранения вновь возвращается на фронт. Получает ещё два ранения и контузию, закончил войну в Праге. Имеет боевые награды, «Отличник народного просвещения».

Ленинград защищал Николай Антонович Луценко. Дошёл до Праги – имеет боевые и трудовые ордена.

Не понаслышке знает, что такое Сталинградская битва, Мамаев курган П. А. Алямкин из совхоза «Сидоровский». Имеет отношение к пленению командующего шестой немецкой армии фельдмаршала Паулюса.

На многих фронтах Великой Отечественной пришлось служить Ефросинье Николаевне Переваловой. Как воевала? Имеет боевые награды!

Под Москвой принял первое крещение Пётр Фёдорович Абрамцев.

Продолжаем рассказ

На склонах обагрённой Волги,

На берегах Москвы-реки

В своих дублёных полушубках

Стояли вы, сибиряки!

Да, не забыт ваш подвиг ратный,

Как не забыты будут те,

У незнакомого посёлка

На безымянной высоте.
На многих фронтах воевал Дмитрий Иванович Балакин – награждён орденами и медалями.

Из крупнейших битв Великой Отечественной – была битва на Курской дуге. С обеих сторон в ней участвовало более четырёх миллионов солдат, свыше 69 тысяч орудий, 13 тысяч танков и самоходных орудий, до 12 тысяч самолётов. На этой дуге разгромлено 30 отборных дивизий врага. Вермахт потерял свыше полумиллиона солдат и офицеров, 1500 танков, три тысячи орудий, 3700 самолётов. Огромными были наши потери.

Участвовали в этом аду и наши земляки. Николай Григорьевич Кононов – механик-водитель Т-34. Пять раз горел в боевых машинах, ранен, контужен. Сменил пять танков, которые лично получал в Сормово, Нижнем Тагиле, потом под Харьковом, Варшавой, Берлином. Награждён двумя орденами Боевого Красного Знамени, Отечественной войны, медалями.

Всякое у него случалось. Вот поле боя: горят, дымят, чадят «Тигры» и «пантеры», полыхают Т-34 и САУ. Живыми факелами мечутся среди них люди, срывая с себя горящую одежду. Не поймешь, где свои, где чужие. И вот словно град по стеклу – очереди по броне. Николай Григорьевич заметил вражеский пулемет. Поворот на ходу и «гнездо» раздавлено. И опять по газам влево-вправо, только не поймать снаряд. Поймал, слишком плотный огонь артиллерии.

Не успел сообразить, что к чему, в наушниках голос командира танка младшего лейтенанта Митрофанова: «Коля, правее горящего «Тигра» батарея. На скорости, вперёд! Иначе накроют...»

Ворвались на позицию с фланга, ведя огонь из пушки и пулемёта. Подмяли, пропахали...

Длинноствольный «Тигр» появился внезапно. Плюнул болванкой – промазал. Митрофанов раз-другой в ответ. Не берут снаряды лобовую броню – горох об стенку. Машины сблизились. Надо таранить, кричит командир, надо, Коля. Кононов пошёл в лоб. Не выдержал фашист, отвернул, подставил бок. Тут ему и влепили пару снарядов. Пламя – всё кончено.

Так закончила «Омская правда» рассказ Н. Г. Кононова. Нет, Николай Григорьевич ничего не преувеличивал, пришлось там видеть эпизоды и пострашнее, когда в таране танки, как вздыбленные кони, стояли, опираясь друг на друга. Мёртвые...

К слову, с Николаем Григорьевичем мы одновременно были уволены в запас в июле 1950. Он из второй, я из первой танковых армий. Вместе ехали домой. Работал Н. Г. Кононов трактористом, бригадиром, заведующим мастерскими...

На Т-34 громил врага и Семён Прокопьевич Мочалов из Денисовки. Под Тихвином его танк подожгли. Через люк его всё-таки успели вытащить бойцы-десантники (они обычно сидят на броне татка). Командир и наводчик сгорели. Вернулся в 45-м домой на костылях. Возглавил тракторную бригаду. Руководить пришлось в основном женщинами: Мочаловой, Кузнецовой, Федюниной. Боевые ордена и медали Семён Прокопьевич принёс с войны, на гражданке твёрдо держал звание фронтовика. Стал первым в области, кто за год выработал на трактор 1000 эталонных гектаров.

Шли на смерть

Крепко дрался в десантных войсках Иван Матвеевич Омелечко из Придорожного. Награждён двумя орденами Славы, двумя – Отечественной войны, двумя медалями «За отвагу», в мирные дни орденом Октябрьской революции.

В период Львовской операции самолеты противника батарею старшего лейтенанта Манкевича разбили начисто. Оставшихся в живых ждал плен – так складывалась обстановка. Среди них оказался Николай Фёдорович Михайлов. Выручили танкисты. Артиллеристы превратились в пехотинцев и с автоматами в руках на броне бросились в бой. Однако из-за сильного огня пулемётчиков, пришлось залечь, оставив танки. Мешал ДОТ.

Теперь надо было убрать орудие, оно не давало подняться автоматчикам. Горстка бойцов, возглавляемая Михайловым, обошла его с тылу, уничтожила расчёт, а пушку развернула и открыла огонь в противоположную сторону – по врагу. Немцы бросили на своё же орудие танковый взвод – три машины. Две расстреляли, на третью не хватило снарядов. Сержант выдвинулся вперёд, дождался, когда танк подошёл к нему, встал и бросил гранаты. Покончено и с третьей машиной.

Отстаивал Ленинград, воевал на Украине, в Румынии, Югославии, Венгрии Алексей Михайлович Гайдук. Был пехотинцем. К концу войны стал трактористом – буксировал на тягаче 152-миллимитровое орудие. Мы уже писали, когда он с механиком Нижнеомской МТС получал трактора. Хорошо воевал – два ордена Красной Звезды, боевые медали в его активе.

Родина в опасности, так сказала секретарь райкома комсомола Смирнова девушкам из Пугачёво Приходько, Калябиной, Панковой, Шушариной, Таран. Есть ли среди вас добровольцы, добавила. Есть, дружно ответили все. Недолгие сборы, и эшелон везёт их на запад. Курсы, служба в зенитно-прожекторном взводе.

Много повидали наши земляки. Например, в труднейших условиях Приходько, Ткачук, Марченко восстанавливали связь – им вручили медали «За отвагу». О. Я. Приходько медаль «За боевые заслуги» получила будучи командиром прожекторной установки – по её «вине» три вражеских бомбардировщика не прошли ночью к цели – высветила их лучом, а зенитчики отправили самолёты на землю.

В одну из тёмных осенних ночей 1942 года – под Старой Руссой – разведчики получили приказ: взять языка. В группу захвата вошёл Василий Дмитриевич Шишкин из Рязанки. Прошли речку, затаились, выслав вперёд двух разведчиков, которые через полтора часа сообщили – впереди штаб. Разделились на две группы: захвата и прикрытия. Василий Дмитриевич попал в первую.

Сняли часовых без шума, уничтожили офицеров штаба, захватили генерала и документы. На обратном пути напоролись на немецкий дозор. В часть вернулись 12 из 20. Наш земляк получил орден Красной Звезды, позже медаль «За отвагу». А уже в мирное время стал кавалером орденов Ленина и Трудового Красного Знамени – так оценило государство труд механизатора.

В одном из боёв сестра подползла к раненому бойцу... Таких эпизодов в её фронтовой жизни были десятки. Ранена, контужена. Много спасла жизней Екатерина Васильевна Борисенко. Потом долго работала в Паутовском ФАПе.

жүктеу/скачать 1.45 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: