Прошли века. Одно поколение сменялось другим, и так на протяжении многих, многих лет 225 со дня основания Нижней Омки и до нашего времени

В тыл за «языком»

С 1941 по 45 год геройски сражался с врагом старший сержант Кузьма Афанасьевич Ткаченко. Награждён тремя орденами Красной Звезды, орденом Славы, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги». Живёт в Барышниках.|

Шесть раз ранен, шесть раз возвращался в строй отважный разведчик из Воскресенки (Хомутинского сельского Совета) Александр Семёнович Галкин. Начал сибиряк свой боевой путь под Смоленском – древнейшем русском городе – 16 июля первого года начала отечественной. И отступал, и наступал. Закончил войну в конной разведке.

Разведка – целая наука, система, говорил он, у нас свои правила, свои законы. И всё ради «языка» – захвата солдата, офицера противника. Действуют обычно тремя группами: первая – обеспечения, она проделывает проход в проволочных заграждениях и минных полях – опасна. Вторая – прикрытие. Возвращаются из разведки – она их прикрывает или на территории противника, или нейтральной полосе. Последняя и главная – группа захвата. Именно она проводит операцию по пленению.

– Всю войну я находился в группе захвата, – продолжает Александр Семёнович. – Как правило, брали пулемётные расчёты. В одном из выходов мы вдвоём уже перевалили бруствер траншеи и стали продвигаться к ДЗОТу. И нос к носу столкнулся с немецким офицером, видимо, шёл проверять ночные посты. Как нас учили, бью в живот – под печень. Тот упал. Следующая жертва ординарец, который шёл следом, – он так ничего и не понял. Всё произошло за считанные мгновения. Так и приволокли двух языков до своей передовой, потом в часть. Правда, к нашему сожалению, ординарца мы тащили мёртвого – умер от разрыва сердца, мы же думали, он в обмороке. Что к чему, разбираться не было времени. Офицер оказался капитаном.

Мы знали Александра Семёновича в молодости-силушки у него хватало на троих. Дважды под ним убивали лошадь, а сам дошёл до Германии. Награждён четырьмя боевыми наградами, многими медалями.

С какой болью бывший разведчик говорит о земле, о своей деревне, которую разорили, как неперспективную.

Цвет фронтовиков

После короткой учёбы в 1942 году в Омском пехотном училище Николай Михайлович Гольнев в составе нашей гвардейской дивизии участвует в боях на Курской дуге. Ранили. Полгода в госпиталях. Подлечили и послали в школу авиационных механиков. Опять фронт. Имеет две боевые награды.

Возвратился в Покровку – дали комбайн. Получает уже награды на мирном поле: орден Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции. На пенсии, но по силе возможности работает в совхозе.

О каждом бывшем фронтовике можно написать целые книги. Но давайте будем реалистами, разово обо всех скажешь. Пусть на нас не обидятся те, кто не найдёт в этих очерках своей фамилии. В то же время, кое о ком всё-таки упомянём:

Район дал стране трёх Героев Советского Союза Ивана Яковлевича Воронкова, Петра Ивановича Ильичёва, Алексея Фёдоровича Романенко.

Они увековечены в камне.

Не померкнет в памяти людской

Подвиг победителя-солдата

Кто прошёл дорогой огневой

И высокий долг исполнил свято!

Из огня да в полымя

Огромная трагедия – война. Великая Отечественная несравнима ни с какой другой. Трудно сегодня что-то предполагать, но часто задаёшься вопросом: можно ли было нет, не предотвратить войну, хотя бы, избежать огромных потерь. И физических, и моральных. Видимо, да. Тотальная подозрительность, недоверие к разведчикам – это одна из причин нашего отступления до Москвы и Волги. Сталин и его окружение имели десятки и десятки данных точной даты начала... Но, и сегодня мы точно знаем, даже войска не были приведены в боевую готовность.

Пожалуй, нет нужды повторяться, об этом довольно много написано. Разве только добавить: советский солдат победил совсем не из-за талантливости «генералиссимуса», а, скорее, вопреки её, покрывая поля сражения трупами. Не умением часто брали, количеством.

Сложная политическая обстановка создавалась и в стране. Эшелонами в Сибирь в Северный Казахстан гнали, гнали дальше на восток людей практически всех национальностей, по существу, некоторые народности с родной земли изгонялись поголовно, расформировали республику немцев Поволжья, не прекращалась эта вакханалия во время и после войны. Это были акции: грубые, оскорбляющие достоинство советского и просто человека.

Как это было, нам поведал В. Е. Пфляумер: «20 августа 1941 года наше село – районный центр – в один день вывезли на станцию, погрузили в товарные вагоны, и через 15 суток мы оказались на железнодорожном перегоне Колония Омской области. Нас прибыло около 200 семей крестьян из Саратовской области. Посписочно разбросали по районам – так я попал в Виноградовку, где и поселился на квартире колхозника. В январе 1942 года отца мобилизовали в трудармию, а через восемь месяцев призвали мать и старшую сестру в рабочий батальон. Нас осталось двое с сестрой. В 1943 меня, как не имеющего родителей, отвезли в Камышинский детский дом, где я и прожил до 1945 года, пока не приехала мать. Отец умер в 1943 в Пермской области на лесозаготовках от голода.

Нас в 1946 вообще выселили на пустырь между Виноградовкой и Ачаиркой. Под открытое небо. Рыли ямы, резали пласты и в таких норах жили. Своё поселение мы назвали «Копай-город»! Из него в райцентр мы переехали в 1950 году.

Сколько претерпели унижений! Десять лет – до 1956 – каждый месяц ходили в милицию отмечаться: мы, мол, тут, не убежали. Большинство земляков после снятия запретов уехало на родину. Остался я и мой родственник. Женились. Нарожали и выучили детей, но осадок, горький осадок остался».

Мало пока нам известно и о тех, кто после немецких лагерей попал в сталинские. Пожалуй, ничуть не лучше.