Простая история в двух актах
Андрей. Желаю тебе здоровья и долгих лет жизни! Эван
жүктеу/скачать 359.5 Kb.
|
Андрей. Желаю тебе здоровья и долгих лет жизни! Эван. Желаю тебе здоровья и долгих лет жизни! Андрей. Пьем! Эван. Пьем! Андрей. Это говорить не обязательно. Эван. Это говорить... а-а, понял... Андрей. И чокаемся. Все чокаются и выпивают. Мелисса. А по белорусской традиции пьют три тоста подряд и до дна. Андрей. Нет, Мелисса, это только когда выпивают мужчина и женщина... Эван. Интересно... Джо. Отличная традиция! Американцы до этого не додумались... хоть и великая нация. Андрей. Давайте кушать. Джо. Да. Давайте начнем с «Селедки под шубой»... Я ее помогал готовить. Андрей раскладывает «Селедку под шубой» по тарелкам. Эван. Спасибо, мне не нужно... я... европейскую кухню... ну, не очень. Джо. Или ты пробуешь, или идешь на кухню готовить себе хот-дог. Все пробуют салат: Мелисса заинтересованно, Эван брезгливо, Джо сосредоточенно, Андрей обыденно. Мелисса. Очень вкусно... очень! Андрей – ты настоящий повар. Эван. Ужас! Вы зачем все смешиваете? И вообще, что там внутри? Почему оно красное? Ненавижу майонез... (Отодвигает салат на край тарелки) Можно что-нибудь другое? Андрей. Возьми паштет. В него ничего не добавлено... просто паштет. Джо. Прекрасно! Очень вкусно! (Пауза) Просто американцы не знают что с чем смешивать... Эван накладывает себе в тарелку паштет и берет два куска белого хлеба. Он густо намазывает один из них паштетом, кладет лист зеленого салата из другой тарелки, накрывает получившийся сандвич вторым куском хлеба и принимается есть. Андрей. Молодец, Эван, все-таки совместил европейскую кухню с американской. Эван. Вкусно! Мелисса. Я вспомнила: моя бабушка – мамина мама – готовила похожий салат, только без селедки. Да, точно. Там было много свеклы, картошка, морковка... Андрей. Знаю, это называется «винегрет». У нас его тоже готовят. Джо. Как винегрет? Мелисса, откуда родом твоя бабушка? Мелисса. Из Европы – из Словакии. Она жила в Братиславе, а во время Второй мировой войны ей пришлось бежать... какой-то местный начальник хотел ее изнасиловать... Она как-то попала в Италию, а там познакомилась с американским солдатом – моим дедушкой. В общем, они вместе вернулись в Америку и поженились... У них родилась моя мама... потом я... Андрей. Вот это да! Чего же ты молчала? Мелисса. Я плохо знаю эту историю... бабушка не любила об этом говорить... Я никогда не была в Европе, а бабушка очень хотела, чтобы я туда съездила... не знаю... Джо. А дедушка? Мелисса. Что «дедушка»? Джо. Дедушка откуда родом? Мелисса. А-а, он из Бостона, а его папа приплыл на корабле из Ирландии. Джо. Слава Богу, дедушка – англосакс. Андрей. Ты считаешь, что это важно? Джо. Ладно-ладно, не обижайся, Эндрю, это я так... Пауза. Все едят. Андрей. Чего это мы не пьем? У нас говорят: «между первой и второй перерывчик небольшой». Мелисса, твой тост. Мелисса. Я? Джо. Да-да, очень хочется услышать, что скажет моя лучшая подруга. Мелисса. Хорошо. Правда я не готовилась... Андрей. Никто из нас не готовился... хотя, следовало бы. Мелисса. Да, вот... Я знаю Джо меньше всех из вас... но... Не знаю что произошло со мной, но что-то меняется... не знаю... После того, как я познакомилась с Андреем... и Джо... Эван. Так с Андреем или Джо? Джо. Помолчи, я тебе слова не давал. (Мелиссе) Говори, девочка, говори... Мелисса. Да, с Андреем и Джо. Для меня они как-то неразделимы... (Пауза) И мне они оба очень нравятся. Я хочу выпить за то, чтобы они оба в моей жизни... были. Я не знаю... Что я говорю? Джо (растроганно). Спасибо, девочка... Андрей. Давайте выпьем! Русские не чокаются только на поминках! Все чокаются и выпивают. Эван. Ты же, вроде, не русский, а белорус? Андрей. Ну, да. Только для американцев все, кто говорят на русском языке – русские. Ты, к примеру, слышал, что есть такие национальности: узбек, латыш, осетин, украинец? Эван. Не слышал. Странные названия – вроде как с островов каких-то: гаитяне, барбадосцы... Андрей. Поэтому тебе легче называть всех, кого не знаешь, русскими. Эван. Конечно. У нас все американцы, и точка. Андрей. И мексиканцы? Эван. Ну, знаешь... (Пауза) Россия большая, а твоя Беларусь – маленькая, поэтому всех вас называют русскими. Андрей. В Америке есть китайцы? Эван. Полно. Андрей. По населению Китай больше Америки в пять раз. Ты не против, если я буду называть тебя китайцем? Эван. Против. Андрей. Вот и ты меня называй белорусом, а русским себя могу называть только я сам – шутя или после того, как сам заявлю, что я русский. Джо. Брэк! В первом раунде победил Эндрю. Почему мы не пьем? Мелисса. Да, Андрей, твоя очередь говорить тост. Андрей наливает всем вина и поднимает свой бокал. Андрей. Да. (Пауза) Не знаю, что меня занесло в Америку... Наверное, я хотел счастья для своей семьи... для мамы, папы, сестры, племянницы... наверное. А сейчас я не знаю... не знаю. (Пауза) Джо так надоел мне за все эти месяцы... а теперь я ощущаю, что он мне... родной... вроде... И Мелисса... Мне казалось, что все американские девушки... ну, в общем... чего-то я волнуюсь. (Пауза) Короче говоря, что-то происходит хорошее... и я не хочу, чтобы оно стало плохим. Вот так. (Пауза) Выпьем за это все! Эван. Я так и не понял, за что мы пьем. Джо. За твое здоровье! Эван. Вы, русские, всегда многословны, а потому смысл сказанного частенько теряется. Андрей. Зато вы, китайцы, очень лаконичны, а потому все понятно даже без слов. Мелисса. Я хотела сказать одну важную вещь! Джо. Давай, моя девочка. Тебя мне приятно слышать, невзирая на настроение. Мелисса. Я хотела сказать, что у Джо нет болезни Альцгеймера – у него одна из форм старческого слабоумия. Причем, в слабовыраженной форме – фрагментарная потеря памяти и краткосрочный бред. (Пауза) Джо в хорошей форме для своих лет... Джо, простите, что я говорю о вас в третьем лице. Джо. Говори, девочка, говори. Мне нравится все, что ты говоришь, особенно, если ты говоришь обо мне. Мелисса. Так вот: у Джо абсолютно связная речь и прекрасно проявленное чувство юмора... Если и можно говорить о старческом слабоумии, то лишь о самой начальной стадии заболевания... (Пауза) Но эта начальная стадия может длиться и десять лет... Вот. Андрей. Где ты это прочла? Мелисса. Я ходила в университетскую библиотеку... несколько дней. Я прочла про все болезни, связанные с наступлением старости: болезни Альцгеймера, Пика, Гентингтона, про системный атеросклероз, артериальную гипертензию, спонгиозную энцефалопатию... Эван. Чудовищно! Джо. Ради меня ты просидела в библиотеке несколько дней? Мелисса. В этом нет ничего героического, Джо. Андрей. А мне показалось, что у него типичный Альцгеймер. Мелисса. Нет, Андрей, там не совпадает целый ряд симптомов: нет ярко выраженной динамики развития болезни, провалы в памяти краткосрочны, абсолютная ясность ума в паузах между приступами, четко артикулируемая речь... Андрей. В качестве медика ты меня обошла. Мелисса. Да нет... просто... Эван. А какая разница, Альцгеймер – не Альцгеймер? Мелисса. Разница в уходе... Андрей. В питании, в режиме... Ты хочешь, чтобы твой отец прожил подольше? Эван. Конечно... но на все воля божья. Джо. Ему все равно. Пауза Мелисса. Андрей, я узнала про белорусских «звезд». Андрей. Ты про Янку Купалу и Якуба Коласа? Мелисса. Их оказалось больше, чем эти два писателя. Эван. Ох, уж эта склонность американских студентов к изучению творчества аборигенов островных государств. Андрей. Я тоже, кстати, вспомнил про одного человека, который жил в Минске, и который известен каждому американцу. Эван. Каждому? Андрей. Каждому! Хочешь проверить? Эван. Давай! Ставлю «десятку», что кто-то из нас троих его не знает (Эван достает из кармана десятидолларовую купюру). Андрей. Отвечаю! Эван. Ну? Андрей. Ли Харви Освальд! (Протягивает руку и забирает у Эвана купюру) Джо, купим тебе синих и не волосатых слив. Джо. У вас там, в Беларуси, хороший центр по подготовке убийц демократов. Надо обязательно порекомендовать его нашему Совету безопасности. Эван. Бред! Освальд был американцем! Андрей. А я и не говорил, что он был белорусом. Я сказал «человек, который жил в Минске». Освальд уехал из Америки и жил в Минске – работал на радиозаводе. А потом вернулся в Штаты... Джо. Как только научился хорошо стрелять... Мелисса. А я знаю еще несколько белорусов, которые известны каждому американцу. Андрей. Похоже, ты изучила белорусскую историю лучше меня. Мелисса. Кто-нибудь желает сделать ставки? Андрей. Сначала выпьем. Джо, за то, чтобы в кроссворде не оставалось ни одного неразгаданного слова! Русские не чокаются только на поминках! Все чокаются и выпивают. Мелисса. Так кто-нибудь хочет сделать ставки? Эван. А скольких ты назовешь? Мелисса. Ну, скажем... трех. Эван. И всех троих мы будем знать? Мелисса. Ну... да. Эван. Я ставлю сто долларов на то, что кто-то из нас не знает хотя бы одного из этих белорусских аборигенов (достает из кармана стодолларовую купюру и кладет на центр стола под тарелку с паштетом). Андрей. Я отвечаю! Андрей идет на кухню и достает из шкафчика стодолларовую купюру. Он возвращается за стол и тоже кладет банкноту под тарелку с паштетом. Джо. Я на Мелиссу... сто долларов. Эндрю, достань, пожалуйста, из-под кровати коробку от обуви. Андрей идет к кровати Джо и достает из-под нее коробку от обуви. Джо. Нет, другую – серую. Андрей достает серую коробку и приносит ее к столу. Джо открывает ее – внутри оказываются аккуратно сложенные пачки стодолларовых купюр. Джо достает одну банкноту и кладет ее под тарелку с паштетом. Эван. Папа, откуда у тебя столько наличных? Джо. Хотел съездить в последний отпуск на Ки-Уэст, да вот приболел... Андрей. У нас, как правило, дети делают заначки от родителей... Джо. Ближе к делу. Эндрю, спрячь коробку на место. Мелисса, три имени, пожалуйста. Андрей прячет коробку с деньгами под кровать. Мелисса. Хорошо. Первая – Керк Дуглас. Андрей. Ого! Эван. Спартак?! Мелисса. Да, это его лучшая роль в кино. Не помню точно, как звучит его настоящая фамилия, но точно знаю, что его папа приехал в Америку из Беларуси... и он еврей. Джо. Вот как бывает... А с виду – типичный англосакс. Эван. Хорошо, с первым согласен. Второй! Мелисса. Ларри Кинг. Он родом из Минска... родители его тоже... привезли. Джо. И он тоже еврей? Мелисса. Тоже. Джо. А похож на поляка. Андрей. Ты прям антрополог. Эван. Да-а, хорошо... допустим и второго приняли. Давай третьего, Мелисса. Надеюсь, им не окажется Джордж Вашингтон. Джо. Вашингтон точно не окажется. Я думаю, Майкл Джордан. Мелисса. Нет, это Ирвин Берлин. Эван. Слава Богу, не Джордан. Дорогая Мелисса, к моему великому сожалению, я понятия не имею, кто такой этот Ирвин Берлин. Джо. Я, признаться, тоже... Пауза Мелисса. Иногда в жизни так бывает: знаешь человека всю жизнь и не имеешь представления о его имени и фамилии. (Пауза) Какую американскую песню вы знаете наизусть? Андрей. Наизусть? Наверное, никакую... Эван. Я знаю «Jingle Bells» и «Happy birthday to you». Джо. А я – «God bless you, America!». Мелисса. Вот!.. Вот ее и написал Ирвин Берлин. Пауза Эван. Ну, да... я знаю Ирвина Берлина. Джо. Мелисса, поздравляю, ты сегодня неплохо заработала. Мелисса. Да нет, что вы... это я просто прочитала в библиотеке... Андрей. Джо, ты не хочешь передохнуть? Джо. Да, Эндрю, я бы наверное прилег... Хотя, конечно, хотел бы порадовать вас какой-нибудь историей... Андрей катит коляску к кровати, снимает с Джо пиджак и вешает его на спинку кресла. После этого аккуратно перекладывает Джо на кровать. Джо. Только вы не расходитесь, хорошо? Андрей. Нет, что ты, ведь еще горячее и десерт. Джо. Горячее можете съесть без меня, а десерт – ни в коем случае. Андрей. Мы тебя подождем... Андрей занавешивает кровать Джо жалюзи и возвращается к столу. Действие шестое Андрей садится за стол и наливает в бокалы вина. Мелисса. Ты стал чувствовать, когда Джо становится не по себе? Андрей. Да, мы уже вторую неделю обходимся без бреда. Я понял, что он начинает говорить чушь, когда устает. И если его в это время положить отдохнуть, то через полчаса–час он снова в нормальной форме. Эван. И как ты чувствуешь, что он устал? Андрей. Не знаю... По взгляду, по речи... не знаю... Вдруг думаю: Джо устал... и все. Эван. С тобой и вправду старик протянет еще пару десятков лет. Пауза Мелисса. Моя бабушка по папиной линии прожила девяносто семь лет. Андрей. А мама моего папы еще жива – ей девяносто два. Эван. В твоей стране так долго живут люди – значит там все не так плохо. Андрей. А кто говорит, что там плохо? Эван. Но ты же почему-то уехал? Андрей. Люди иногда уезжают из дому не потому, что там плохо, а потому, что плохо внутри, вот здесь (Андрей прижимает руку к груди). Эван. Это лирика... Мы, американцы, никуда не уезжаем... Андрей. Не смеши меня, я встречал американцев и в Беларуси, и в России, и в Европе. Большинство из них не хотят возвращаться домой... им начинает нравится другой образ жизни – европейский... или славянский... не знаю. В общем – не американский. Эван. Ну, ты же понимаешь, что лучше Америки страны нет? Андрей. Это американский вопрос. В ответ на него любой европеец рассмеется... Мелисса. Почему? Андрей. Потому что Америка отличается от других стран только одним – уровнем благосостояния. Эван. Вот именно! Я тебя за язык не тянул, ты сам в этом признался. Андрей. Ты считаешь, что это главное? Эван. Это главное. А что еще? Андрей. Еще? Еще любовь, дружба... новые встречи... творчество. Эван. Ты считаешь, что у американцев всего этого нет? Пауза Андрей. Давай выпьем. Мелисса. Давай. Андрей разливает вино по бокалам. Все чокаются и выпивают. Андрей. Есть! У вас все есть, но все недоделанное, все... кривое. Понимаешь, что я говорю? Эван. Не понимаю, чем наша любовь отличается от вашей. Пауза Андрей. Знаешь, как любят белорусы? (Пауза) Ты рисовал на асфальте под окном любимой девушки метровыми буквами «Я тебя люблю!»? Эван. Нет, не рисовал. Ну и что? Андрей. Дарил ей сто роз? Ночевал под окном? Дрался до полусмерти с ее бывшим парнем? Резал себе вены?.. Пауза Эван. Это все... какие-то забавы аборигенов. Мне не приходило в голову, что девушке может быть приятно, когда ее парень режет себе вены. Андрей. Может быть! Может... если парень любит ее больше, чем себя... больше, чем... все на свете. Мелисса. Может. Эван. Особенно, если они оба – садомазохисты. Пауза Андрей. Эван... хочешь я скажу тебе, что думаю об Америке и об американцах... Я никому этого не говорил. Наверное, если я произнесу это вслух, мне станет легче... не знаю. Эван. Говори, Эндрю... Наконец-то я услышу, что думают эмигранты об Америке. Андрей. А-а, ладно. Давайте выпьем и забудем эти глупости... Мелисса. Андрей, ты хотел сказать Эвану... Андрей. Да ничего я не хотел сказать. Андрей разливает вино по бокалам. Все выпивают. Пауза. Эван. Я не могу понять одного – почему вы в своих пакистанах и россиях не сделаете жизнь нормальной, а претесь в Америку и начинаете указывать нам, что мы здесь живем неправильно? Андрей. Твой прадедушка приплыл в Америку и был здесь таким же эмигрантом, как и я, а потому права на высказывание претензий в этой стране все имеют равные. Все! Эван. Но вы едете сюда сейчас, а не сто пятьдесят лет назад. Андрей. Какая разница, кто когда приехал? Если ваше правительство объявит, что Америка закрыта для въезда – никто сюда не поедет... Ты всерьез думаешь, что все мечтают жить только в Америке? Эван. Да. Потому что это страна неограниченных возможностей и... Андрей. ...такой же неограниченной безысходности. Эван. Для кого, Эндрю? Для таких, как ты – эмигрантов без гроша за душой и, к тому же, не имеющих достойной профессии? Андрей. Да, в том числе и для таких как я. (Пауза) Эван, какое у тебя образование? Эван. Колледж... в Оклахоме. Андрей. Тебе достаточно? Эван. Мне достаточно. Для того, чтобы руководить компанией и чувствовать себя образованным человеком. Хотя, я понимаю, что университет мне бы не помешал... я легко бы мог стать менеджером города или баллотироваться в мэры. Андрей. А спроси у меня «какое у тебя образование, Эндрю?». Эван. Какое у тебя образование, Эндрю? Андрей. Хорошее, Эван. Я закончил с отличием исторический факультет Педагогического университета в Минске и получил степень доктора бизнес управления по специальности «корпоративная этика» в Университете Кеннеди. Эван. Этого не может быть! Андрей идет к шкафу, достает оттуда пачку документов и возвращается к столу. Он кладет перед Эваном два документа в твердых обложках. Эван их пристально рассматривает. Затем они переходят к Мелиссе. Мелисса. Андрей, а почему?.. Андрей. Почему я ухаживаю за восьмидесятилетним стариком, а не являюсь президентом компании Эвана? Потому, что жизнь сложнее, чем эфемерные «неограниченные возможности». Потому что в моей жизни произошло что-то, что изменило логику событий... что заставило приехать сюда – в страну, которая не может нравится человеку моего характера... Мелисса. А что именно тебе не нравится здесь? Может быть, просто стоит переехать в другой город? Американцы в среднем меняют за жизнь около двадцати мест жительства. Андрей. Я знаю... и шесть профессий. Нет, Мелисса, мне не подходит этот стиль жизни. Я не могу жить без семьи, без друзей, без дома... Эван. Заводи семью и друзей, покупай дом... Что мешает? Почему у тебя претензии не к себе, а к Америке? Андрей. У меня нет претензий к Америке – просто это не моя страна. Здесь люди ходят друг к другу в гости, предупреждая о своем визите за месяц. А мне надо прийти к другу, когда мне тяжело... мне надо прийти к нему с бутылкой вина, выпить ее и поплакать... Поплакать, Эван, понимаешь? Эван. Не понимаю, Эндрю. Я не понимаю, почему ты не поплачешь дома, один, если тебе тяжело? Почему ты хочешь кому-то показать свои слезы? Андрей. Вот именно! Вот именно этого вы и не поймете, Эван. Так же, как вы не поймете, что один брат может отдать другому брату, попавшему в беду, все, что у него есть... Что один друг может отдать другому другу, попавшему в беду, все, что у него есть... И не поймете, что такое брать домой полумертвую собаку с улицы, чтобы хоть на несколько часов продлить ее жизнь... Эван. Но у нас есть специальные службы, которые ухаживают за бродячими собаками. Андрей. Да-да, Эван, есть специальные службы... Эван. Да, Эндрю, у нас все очень хорошо организовано. Ты предлагаешь нам разрушить это все, и заставить детей нести в дом собак, которые больны невесть какими болезнями? Андрей. Да, Эван, у вас все слишком хорошо организовано. Слишком хорошо!.. Как вы считаете. И вы говорите миру: «Посмотрите, как у нас все прекрасно организовано! Мы и вам сейчас все организуем!». И начинаете организовывать... Сначала организуете афганцам Талибан, а потом бомбардировки этого Талибана. Сначала организуете Бен Ладена, а потом – спасаете от него Америку. Потом происходит мировой экономический кризис, и вы первыми выходите из него – потому что сами его и организовали. Вы все время проповедуете демократию, забывая о ней тогда, когда вам это выгодно. Вы готовы целоваться с людоедом, если он согласен по дешевке заправить ваш автомобиль... (Пауза) Эван, вы заменили Бога... Аристотель доказал, что Бог есть первопричина всего сущего, а сегодня вы пытаетесь это опровергнуть. Вы все определяете и оцениваете, говоря миру: «Американская демократия – это хорошо!». И мир слушается... А как не слушаться?.. Вы объявляете: «Бивис и Баттхед – это прекрасно!». И весь мир пытается разглядеть в этих двух уродах современных пророков... А мусульмане отвечают вам: «О Бивисе и Баттхеде в Коране ничего не сказано». Но вы готовы быстро снять кино, в котором Индиана Бонд разыскивает старый кейс пророка Мохаммеда, в котором хранится священный папирус с информацией о причислении этих двух дебилов к лику святых... Меня тошнит от этого примитива, Эван. Эван. А ты живи так, как тебе нравится, и не смотри MTV. Андрей. А что смотреть? CNN? Я ни разу за время пребывания в Америке не видел в новостях сюжета о моей стране... а ведь там живет десять миллионов человек. Десять миллионов, понимаешь?! И никто из этих десяти миллионов не достоин американских новостей! Зато я видел два десятка сюжетов о том, как во Фриско собачка научилась кататься на скейт-борде. Мелисса. А у вас показывают в новостях Америку? Андрей. Каждый день... каждый божий день! жүктеу/скачать 359.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|