Джон Колтрейн – саксофонист концептуального уровня

Джон Колтрейн (John Coltrane) родился в 1926 году в городке Хэмлет в штате Северная Каролина. Его дед был известным и уважаемым в округе проповедником, а отец – управляющим пошивочной мастерской. В детстве Джон играл в школьном духовом оркестре – вначале на альтовом горне, затем на кларнете и, наконец, остановил свой выбор на саксофоне-альте. В 1943 году он успешно окончил школу и вместе с друзьями переехал в Филадельфию, надеясь там немного поработать до призыва в армию. Джону повезло – он не только нашел работу, но и поступил в небольшую частную консерваторию с хорошей репутацией, где проучился до самого призыва в армию, что произошло в 1945 году. Колтрейн служил на Гавайях, где он играл на кларнете в военно-морском оркестре.

В 1947 году Джон вернулся в Филадельфию и начал карьеру профессионального музыканта. Первое время он ничем не отличался от своих двадцатилетних коллег: играл в различных ритм-энд-блюзовых составах, сменив альт-саксофон на тенор, как впоследствии оказалось, свой главный инструмент. Так случилось, что Колтрейн неожиданно оказался в среде джазовой элиты того времени: уже в 1947 году он познакомился и сыграл первые пьесы с Майлзом Дэвисом и с Сонни Роллинсом, а чуть позже – с Диззи Гиллеспи, пригласившим его в свой оркестр. В 1949 году Колтрейн впервые участвовал в записи пластинки. В его биг-бэнде, а затем в малом составе – комбо – Джон Колтрейн играл до 1951 года. Затем последовал разрыв: причиной увольнения стало пристрастие Джона к наркотикам – этого страшного бича многих талантливых джазменов. Однако Колтрейн нашел в себе силы и постепенно избавился от пагубной привычки. В этом ему помогли два человека – саксофонист Эрик Дольфи и жена Найма. С Дольфи Колтрейн познакомился в 1952 году, и он вскоре стал самым его близким другом. Они мало записывались – остались буквально считанные записи, но много и плодотворно думали. Идеи Дольфи оказали сильнейшее воздействие на
Колтрейна.

Новым этапом в творческой биографии саксофониста стала его игра в ансамбле Майлза Дэвиса. Тогда Колтрейн еще почти ничем не выделялся среди множества других джазовых музыкантов, но Майлз Дэвис с его необыкновенным чутьем сумел разглядеть в Джоне будущую звезду американского джаза. Именно он заставил почти уже тридцатилетнего музыканта творчески развиваться и искать новые пути. Во многом этому способствовало и участие в секстете других одаренных музыкантов, в частности альт-саксофониста Джулиана Эддерли и пианиста Билла Эванса. «Группа Майлза заставила меня искать, – рассказывал позже Колтрейн. – В таком окружении я уже не мог довольствоваться старым багажом. Я ощущал, что мне еще нужно дотянуться до их звучания». И Джон постепенно приблизился к уровню игры своих коллег – его саксофон звучал все ярче, а импровизации становились все более сложными и одухотворенными.

Играя в ансамбле Майлза Дэвиса, Колтрейн активно развивал идеи так называемого модального джаза, основные принципы которого наиболее ярко воплотились в альбоме «Kind Of Blue» («Нечто вроде блюза»). В связи с этим понятен интерес музыканта к африканской, азиатской и, особенно, индийской музыке. Именно Колтрейн, как никто другой, обогатил джаз элементами этой музыки, свидетельство чему – его альбомы «Ole Coltrane», «Africa Brass», «Impressions» (1961–1963).

В 1957 году Колтрейн ушел из ансамбля Майлза Дэвиса, переехал в Филадельфию и стал искать работу. Наконец ему представилась возможность проявить себя. Телониус Монк предложил Джону ангажемент в клубе «Фанк спот». Выступления с Монком сделали Колтрейна влиятельной фигурой в джазе, а он сам обогатился новыми идеями.

С 1959 года, помимо тенора, Колтрейн стал применять и саксофон-сопрано. Так, свою известную тему “My Favorite Things” из одноименного альбома музыкант исполнил именно на этом инструменте.

В конце 60-х годов Джон Колтрейн стал подбирать музыкантов для собственного ансамбля. Партнеров он выбирал долго и придирчиво. Наконец, команда единомышленников была сформирована: в квартет, кроме самого Колтрейна, вошли барабанщик Элвин Джонс, басист Джимми Гаррисон и пианист Маккой Тайнер. С этим ансамблем саксофонист записал свои лучшие диски, в том числе и альбом, который многие считают его вершиной – «Высшая любовь» (A Love Supreme).

«Колтрейн был гигантом, – вспоминает Маккой Тайнер. – У него было феноменальное чувство времени, талант, и при этом, создавая новую музыку, он не был деспотом. Он никогда не говорил нам, как мы должны играть. Мы были частью целого и при этом оставались самими собой».

К середине 60-х годов относится увлечение Колтрейна новым музыкальным направлением – «фри-джазом». В 1965 году вместе со своим квартетом и молодыми джазменами – Арчи Шеппом, Сандерсом и Чикаи – он записывает альбом «Вознесение». Интенсивность звука в этой работе достигла просто фантастических пределов. Мэрион Браун – один из участников записи – так образно отозвался о новом альбоме: «Этой музыкой можно согреть помещение в холодный зимний день».

Исполнительский стиль Колтрейна формировался на протяжении многих лет. Обычно критики подразделяют его на несколько этапов: ранний период в стиле хард-боп, период стиля «звуковых пластов», период модального джаза и последние годы жизни, когда Колтрейн играл в стиле «фри-джаз» (свободный джаз).

Последние годы жизни Колтрейн работал не щадя сил – он играл по 10–12 часов в день, а на концертах выступал без перерывов. Все это, естественно, отразилось на здоровье. Весной 1967 года появились первые признаки заболевания печени. Жена заставила его обратиться к врачу, но после первых обследований он выписался и возвратился домой. Скорее всего, музыкант понял, что болезнь неизлечима и отказался от дальнейшего лечения. Возможно, были и другие причины. Однако, будучи скрытным человеком, Колтрейн никому не доверял своих тайн. В июне 1967 года он снова попал в больницу, где месяц спустя скончался.

Джон Колтрейн оставил большое творческое наследие – один только список его записей составляет несколько страниц. Лучшие из них – пьесы «Голубой экспресс» (Blue Train), «Найма» (Naima), «Мои любимые вещи» (My Favorite Things), баллады «Нэнси» (Nancy) и «Моя маленькая коричневая книга» (My Little Brown Book), поэма «Высшая любовь» и многие другие. Он оказал большое влияние на музыкантов своего времени и последующих поколений. Наряду с Армстронгом и Паркером, Колтрейн был одним из величайших создателей джаза.
Майлз Дэвис – «Черный принц» джаза
В истории джаза Соединенных Штатов Америки Майлз Дэвис занимает особое место: начав свою карьеру в эпоху бибопа, он успешно выступал в стилях кул, модальный джаз, фьюжн. И везде он был в числе лидеров. Каждый раз, когда новые течения в музыке грозили отодвинуть его в тень, он неизменно изыскивал способы удержаться на авансцене, переходя от одного направления к другому и оставляя за собой множество последователей и даже целые небольшие школы.

Майлз Дэвис (Miles Davis) родился в 1926 году в небольшом городке Альтон (штат Иллинойс) в довольно обеспеченной семье. Его отец был дипломированным зубным врачом, а дед – крупным землевладельцем. Поэтому, в отличие от других чернокожих музыкантов, в детстве Майлз практически ни в чем не нуждался и был окружен лаской и заботой ближних. Ребенок рос в музыкальной семье: его бабушка играла на органе, мать – на скрипке и рояле, а брат Вернон увлекался джазовым танцем, играл на рояле и трубе. Музыка в доме звучала с утра до вечера.

Вскоре после рождения Майлза семья переехала жить в город Сент-Луис. Тут я невольно вспоминаю знаменитый блюз «Сен-Луи» и куплеты, которые мы лихо распевали в молодости: «О, Сен-Луи, сто второй этаж, там буги-вуги лобает джаз». Конечно, в Сент-Луисе не было здания в сто два этажа, но буги-вуги там играли – это уж точно: уже тогда город славился своими джазовыми традициями. Как-то Майлз услышал по радио музыку. Она произвела на него столь большое впечатление, что он решил стать композитором. Едва научившись читать, будущий джазмен накупил книг о музыке и стал штудировать их. А бабушка, заметив повышенный интерес внука к музыке, купила ему проигрыватель и две первые пластинки – это были записи Дюка Эллингтона и Арта Тэйтума.

Позже Майлз стал брать уроки игры на трубе у одного из местных музыкантов и играть в школьном оркестре. Более или менее овладев техникой игры на трубе, предприимчивый школьник стал подрабатывать, выступая с друзьями в окрестных городках. Но предоставим слово самому музыканту: «Когда мне было пятнадцать лет, я зарабатывал 125 долларов в неделю игрой на трубе, разъезжал по окрестным городкам в отцовском автомобиле, и у меня было десять костюмов. Школьные годы подходили к концу. Я вставал около пяти утра и играл на трубе, а в девять в классе рассуждал о Шекспире. Вечером же допоздна я играл в различных джаз-клубах».

Однажды в Сент-Луис приехал оркестр Билли Экстайна, в котором играли Чарли Паркер и Диззи Гиллеспи. Неожиданно заболел третий трубач, и потребовалась замена. Естественно, трубача стали искать среди местных музыкантов, и одним из них оказался Майлз. Вот что об этом рассказывает сам Экстайн: «Дэвис попросился поиграть с нашим бэндом. Я разрешил, дабы не задеть его чувств, ибо тогда он играл просто ужасно. У него не было никакого звучания, он вообще еще играть не умел. Но к тому времени, когда мы собрались ехать в Калифорнию, он уже полностью расцвел. Он посещал Джульярдский институт в Нью-Йорке и играл с Бёрдом, так что учителя у него были неплохие. Когда он пришел в оркестр и стал играть сольные партии Диззи, то они звучали у него совсем по-другому».

Но не будем забегать вперед. Окончив школу в 1945 году, Майлз, вопреки воле родителей, отправился в Нью-Йорк. Там он познакомился с Паркером, который учился в Джульярдской школе. Чарли имел репутацию гениального музыканта-самоучки, хотя ему было всего 25 лет. Чтобы быть с ним вместе, Майлз тоже поступил в Джульярд. Несмотря на разницу в возрасте, молодые люди подружились. Более того, Чарли стал опекать Майлза и многому его научил. Вообще, Дэвису везло на наставников: существенную поддержку в его становлении как джазового музыканта оказали трубач Фредди Уэбстер и пианист Телониус Монк.

В 1947 году Паркер пригласил младшего коллегу в свой ансамбль, и за полтора года Дэвис вырос в опытного исполнителя. Пути двух талантливых музыкантов еще не раз пересекались. Так, в январе 1951 года Майлз Дэвис выступил в Квинтете Паркера, исполнив среди прочего и две композиции, самого Паркера: «Kansas-City Blue» и «She Rote». Уже в этих ранних записях Дэвиса ощущалась своеобразная манера джазмена – строгая, лаконичная и в то же время полная внутренней экспрессии и динамики. Неповторимым был и звук его трубы – приглушенный, словно воркочущий (Майлз все чаще использовал сурдину).

Дэвис стал музыкантом в эпоху, когда на смену свингу пришло новое направление в джазе, получившее название «бибоп», пионером которого был Чарли Паркер. Вспоминая работу с Паркером в конце 40-х годов, Майлз Дэвис подчеркивал, что бибоп восстал против формальных аранжировок свинга. Он ориентировался на небольшие группы, виртуозность и импровизацию, возрождение африканской полиритмии и доминирование блюза. Атаку против свинга возглавили Чарли Паркер, Диззи Гиллеспи, Телониус Монк, Бад Пауэлл и Кенни Кларк. Позиции этих музыкантов разделял и молодой Дэвис. Но уже тогда он стал разрабатывать свой лаконичный стиль, который потом принес ему успех.

В 1954 году Дэвис с характерной для него целеустремленностью начал создавать небольшие ансамбли, главным образом квинтеты. Лицо этих ансамблей определял новый стиль исполнения, разительно отличавшийся от экспрессивной, бравурной манеры Гиллеспи и его школы. Ему была присуща спокойная манера игры и «прохладный» способ звукоизвлечения на духовых инструментах. Именно по этой причине данное направление и получило название «кул», что значит «прохладный». Среди ведущих исполнителей кула была такие видные музыканты, как Чет Бейкер, Пол Дезмонд, Стен Гетц, Джерри Маллиген, Дэйв Брубек и другие. И, конечно же, сам Майлз Дэвис.

Однако музыкант никогда не довольствовался достигнутым и шел в ногу со временем. В 50-х годах многие музыканты стали понимать, что аккорды уже не помогают исполнению, а лишь сковывают его. Нужна была новая основа, новый принцип мышления, и они вскоре нашли ее. Это была ладовая система, которую Дэвис сразу оценил. И хотя он не первым применил ее на практике, но он доказал ее жизненность.

В 1959 году ансамбль Майлза Дэвиса, в который вошли такие видные музыканты, как Джон Колтрейн, Джулиан Эддерли, Билл Эванс, записал долгоиграющую пластинку «Своего рода блюз» (Kind of Blue). Все пьесы этой пластинки были построены на основе различных звукорядов, предложенных Дэвисом. «Музыканты играли лаконично, сосредоточенно и даже меланхолично, что соответствовало названию альбома, – писал Джеймс Коллиер. – Пластинка была встречена с большим вниманием, – она оказала серьезное влияние на музыкантов и до сих пор считается важной вехой в развитии джаз-рока».

Майлз Дэвис всегда шел в ногу со временем: менялись направления и стили – менялась и его музыка. Теперь джаз Дэвиса был построен на ладовой системе. Однако в последующие годы джазмен никак не мог нащупать свою линию. Состав его ансамбля постоянно менялся, все, что касалось музыки, было крайне неопределенно. Наконец, в 1964 году Майлз определился с составом ансамбля и пригласил в него музыкантов с консерваторским образованием. Это было время расцвета рок-культуры, завоевывал себе признание и свободный джаз. Но Майлз не выбрал ни один из этих путей, стараясь придерживаться того направления, в котором работал уже целое десятилетие. Появляются его новые альбомы «Нефертити» и «Девушки Килиманджаро» (1967–1968). Пластинки имели весьма скромный коммерческий успех, и Майлз почувствовал, что сдает свои позиции. Тогда он решил пойти на компромисс с рок-музыкой. Для выпуска следующего альбома он ввел в ансамбль электромузыкальные инструменты и пригласил известного рок-гитариста Джона Мак-Лафлина. В 1970 году Дэвис записал еще один альбом – «Зелье ведьмы» (Bitches Brew), в котором элементы рок-музыки были еще более ощутимы. Цель была достигнута: за год было продано полмиллиона пластинок, а Майлз стал звездой нового музыкального направления, получившего название джаз-рок, а несколько позднее – музыки фьюжн (сплав).

В течение двадцати лет – с середины 50-х до середины 70-х – Майлз Дэвис оставался ведущей фигурой джаза. Однако в 1975 году джазмен неожиданно исчез. Он много болел, но в начале 80-х снова появился в свете софитов. Теперь в его музыке превалирует жесткое, электрическое звучание. С ним сотрудничают молодые музыканты, а альбом «Подсадная утка» (Decoy) становится лучшим диском 1984 года.

В последние годы Майлз пытается восстановить связь своего джаза с ритмическим и традиционным блюзом. По существу, он продолжает свою прежнюю линию, лишь пользуясь электроникой, чтобы охватить больше слушателей. Альбом «Вы арестованы» (You’re Under Arrest), безусловно, на порядок выше его первых выступлений после перерыва. Но, главное, что Дэвис снова вошел в форму, необходимую для игры на трубе.

Несмотря на возраст, Майлз Дэвис продолжал гастролировать. Он очень хотел выступить в Москве, но его желанию не суждено было сбыться: в сентябре 1991 года он умер от воспаления легких.

Своей многолетней неустанной деятельностью Майлз Дэвис внес большой вклад не только в развитие джазовой музыки, но и музыкальной культуры в целом. Он первым из джазменов получил престижную датскую премию Зеннинга за выдающиеся творческие достижения в современной музыке. И вот уже более полувека его музыка, неповторимый звук его трубы дарят людям незабываемые мгновения встречи с прекрасным, имя которому джаз.

Джеральд Джозеф Маллиген (Gerald Joseph Mulligan) – таково его полное имя – родился в Нью-Йорке 6 апреля 1927 года. Родители музыканта были ревностными католиками, а джаз называли не иначе как «эта дьявольская музыка». Поэтому юного Маллигена обучали игре на фортепиано, а позже – на кларнете, который Джерри купил на сэкономленные деньги. Позже юноша приобрел саксофон-тенор, но эта покупка явно не обрадовала родителей. Как бы то ни было, но еще школьником Маллиген столь успешно освоил основы джазовой музыки, что не только играл на саксофоне, но и делал аранжировки для оркестра Филадельфийского радио, куда семья Маллигенов переехала сразу же после окончания Второй мировой войны. Более того, во время школьных каникул он проработал все лето в биг-бэнде Алекса Барта в Атлантик-Сити. Не видя возможности продолжать карьеру джазового музыканта под неусыпным оком родителей, Джерри дождался окончания школы и сбежал из дома.

В то время – а это была вторая половина 40-х годов – в джазе сформировалось несколько направлений. Наряду со свингом и диксилендом, смело заявили о себе представители нового стиля – бибоп, главными представителями которого были трубачи Диззи Гиллеспи и Майлз Дэвис, саксофонист Чарли Паркер, пианисты Бад Пауэлл и Телониус Монк, контрабасист Чарльз Мингус, барабанщики Макс Роуч и Кении Кларк. В это же время стремительно набирало силу и четвертое направление, которое в противовес прежней, в общем-то «горячей» музыке, получило название «кул-джаз», то есть «прохладный джаз». Этот стиль отличался утонченностью, эмоциональной сдержанностью, самоуглубленной созерцательностью и даже некоторой интеллектуальностью. Само же название нового направления было связано с именем Майлза Дэвиса и его альбомом «Рождение кула», а важнейшими его представителями являлись Лестер Янг, Ленни Тристано, Джон Льюис, Милт Джексон, Дэйв Брубек, Поль Дезмонд, Джерри Маллиген и другие.

В 1946 году Джерри Маллиген переехал в Нью-Йорк, где стал выступать в качестве штатного аранжировщика оркестра Джина Крупы, в котором иногда играл на альт-саксофоне. Позже он сотрудничал с оркестром Клода Торнхилла. Впервые Маллиген проявил себя как исполнитель на баритон-саксофоне во время записей с ансамблем Майлза Дэвиса, с которым он выступал в 1948–1950 годах. Молодой музыкант не только прекрасно освоил искусство аранжировки, но и стал писать собственные композиции, среди которых можно отметить «Jaru», «Rocker», «Venus de Milo».

С 1951 года Маллиген стал уделять больше внимания работе с баритоном. Вскоре он настолько овладел этой разновидностью саксофона, что его звук стал узнаваемым, чему способствовали записи, сделанные им с собственным нонетом на звукозаписывающей фирме «Престиж».

В 1952 году после поездки в Лос-Анджелес Маллиген некоторое время делал аранжировки для оркестра Стена Кентона, а затем вместе с трубачом Четом Бейкером основал свой легендарный квартет без пианиста. Игру этого ансамбля отличала исключительная сыгранность. Особенно поражала слушателей игра и взаимопонимание Маллигена и Бейкера, умевших как бы предугадывать мысли друг друга. Группа быстро завоевала популярность, а ее лидеры стали звездами.

Однако квартет просуществовал недолго: Джерри пристрастился к наркотикам и вскоре оказался за решеткой. Выйдя из тюрьмы в 1954 году, саксофонист выступал с различными музыкантами, а затем создал свой коллектив, в который вошли тромбонист Боб Брукмейер, трубач Джон Эрдли, тенор-саксофонист Зут Симс и другие.

В 1957–1960 годы Маллиген записывает пластинки с известными джазменами того времени – Телониусом Монком, Полем Дезмондом, Стенном Гетцем, Джонни Ходжесом. В это же время появляется его альбом «Джерри Маллиген встречается с Беном Уэбстером», в который входят такие известные композиции, как «Челси-бридж» и «Иди домой» (Go Home). В 1958 году Джерри Маллиген успешно выступает на двух всемирно известных джазовых фестивалях – в Нью-Порте и на фестивале «Саунд оф джэз». На Ньюпортском фестивале он играл вместе с оркестром Дюка Эллингтона, что было свидетельством признания музыканта. В этом же году Маллиген успел еще написать музыку к кинофильмам “I Want to Live”, “The Subterraneans”.

В 1960 году прославленный саксофон-баритон №1 создает оркестр «Концертный джаз-бэнд», который дает ему возможность писать музыку, играть на саксофоне и иногда на фортепиано. Оркестр просуществовал четыре года, после чего Маллиген стал выступать в составе знаменитого квартета Дэйва Брубека, с которым объехал многие страны мира. Наконец, в середине 70-х годов музыкант сформировал новый ансамбль, теперь уже секстет, в составе которого был и талантливый виброфонист Дэйв Сэмюэлс.

В конце 70-х годов Джерри Маллиген, всегда любивший музыку Стравинского, Прокофьева и Бартока, играл с классическими симфоническими оркестрами, а в 80-х годах стал появляться на европейских джазовых фестивалях в компании Лайонела Хэмптона, Ли Коница и Эллы Фитцджеральд. Незадолго до смерти он концертировал во Франции с 87-летним скрипачом Стефано Грапелли. В этот период на одном из его концертов побывал Харуки Мураками. «Впервые я услышал Джерри Маллигена “вживую” в конце 80-х годов на Ньюпортском джазовом фестивале, – пишет он. – Разгар лета. Концерт на открытом воздухе. Уже немолодой и бородатый Джерри Маллиген ловко управляет музыкантами, каждый из которых наполовину младше его. Складывается впечатление, что это не люди, а музыкальные инструменты…»

В 1990 году Маллиген совершил большую гастрольную поездку по странам мира, после чего возглавил оркестр под названием «Возрождение кула», который исполнял и записывал классические римейки нонета Майлза Дэвиса. Маллиген умер в 1996 году, не дожив одного года до своего 70-летия.

Полвека он творил историю джаза, будучи одним из ярких его представителей. Безусловно, его можно считать самым великим баритон-саксофонистом всех времен. «Выразительный солист, готовый импровизировать с кем угодно: от традиционных диксилендеров до авангардных бопперов, – Маллиген придал в определенной степени революционную легкость звучанию его изначально неудобному и тяжеловесному инструменту, играя со скоростью и ловкостью альт-саксофониста, – читаем мы в энциклопедии сайта “Джаз-караван”. – В джазе не было ни одного музыканта, кто бы лучше владел всем арсеналом средств игры на баритоне, чем Джерри Маллиген». В числе самых популярных композиций Маллигена – пьесы «Мелодия Барни» (Barnie’s Tune), «Грустный праздник» (Festive Minor), «Банни» (Bunny), «Сердце Нью-Йорка»

Рэй Чарльз (Ray Charles) родился в 1930 году в семье механика. Его детство и юность прошли на юге страны – в штате Флорида, куда семья переехала в самый разгар великой экономической депрессии. Любовь к пению у ребенка проявилась очень рано – в три года он уже напевал, подражая голосу тапера из соседнего кафе. В шесть лет Рэй потерял зрение и вскоре был помещен в интернат для глухих и слепых детей, где быстро овладел системой Брайля, позволявшей читать не только слова, но и ноты. Благодаря этому и своей врожденной музыкальности, он освоил многие инструменты – трубу, кларнет, саксофон, фортепиано, орган. Юный Рэй любил слушать музыку, поэтому позже в числе своих «учителей» он называл Шопена, Сибелиуса, а с ними, и корифеев джаза – Дюка Э

Осиротев в пятнадцать лет, Рэй собрал собственную кантри-группу, с которой успешно выступал в своем штате. Однако три года спустя он неожиданно переехал на другой конец континента, в Сиэтл, где создал трио «Максим». Здесь его пребывание было недолгим: в конце 40-х годов Рэй перебрался в столицу американской киноиндустрии – Лос-Анджелес, где и записал свою первую пластинку. Чарльз пел в стиле «ритм-энд-блюз», но главной его заслугой было то, что он придал новое динамичное звучание старым, несколько меланхоличным религиозным гимнам – госпелам. Своим новаторством Рэй во многом способствовал развитию так называемого «черного» рок-н-ролла, выросшего из традиционного блюза и госпела.

В 1954 году две песни Рэя Чарльза попадают в хит-парады, а их автор приобретает широкую известность. В эти годы он сотрудничает с фирмой «Атлантик», выпускающей его записи, в которых уже явно прослушивается его характерная манера пения. В числе этих песен – «Зелененькие» (Greenbacks), «Моя малышка» (This Little Girl of Mine), «Аллилуйя, я ее люблю» (Hallelujah I Love Her So), «Что мне сказать» (What’d I Say). Последняя песня делает его звездой. Принято считать, что именно с этой песни берет начало история стиля «соул» – неподражаемого сочетания рока, ритм-энд-блюза, джаза и кантри.

Теперь Рэй Чарльз выступает в самом престижном зале Америки – в знаменитом Карнеги-холле, принимает участие в Ньюпортском фестивале. Экспрессивный, слегка надтреснутый голос певца, его виртуозная игра на клавишных инструментах, а главное, неповторимое сценическое обаяние приносят ему любовь и успех как среди черных, так и среди белых слушателей. И все это еще в пору существования жестких расовых барьеров в американском шоу-бизнесе.

Популярности певца во многом способствовало и его вдохновенное исполнение гимна штата Джорджия, сочиненного классиком Бродвея, певцом и композитором Хоуги Кармайклом. Исполнение Рэя было столь ярким и эмоциональным, что гимн “Georgia on my Mind” стал мировым хитом, а само название штата – модным женским именем.

Все эти годы певец много и интенсивно работает – он берется за любое дело: выступает на концертах, записывает саундтреки к фильмам, сам снимается в кино (самый известный фильм с его участием «Братья Блюз»), поддерживает молодых исполнителей, смело экспериментирует с разными инструментальными составами.

В ноябре 1963 года был убит Джон Кеннеди, а на следующий день Рэй исполнил полную горечи и отчаяния песню «Разжалованный» (Busted) – своеобразный реквием по убитому президенту. Как отметил культуролог Ларри Ли, Чарльз вернул сытой американской поп-музыке и американской культуре в целом «способность к душевным переживаниям».

За сорок лет Рэй Чарльз объехал с концертами почти весь мир. Где только и с кем только он не выступал! О его выступлениях следует сказать особо. В 90-х годах певец гастролировал в Дании, и на одном из его концертов побывал корреспондент журнала «Джаз-квадрат» А. Островцов. Вот как он описывает это событие:

– Охранники вывели Рэя Чарльза из гримерки, провели людными коридорами к выходу на сцену. Один из них сопровождал его до самого рояля. Появление музыканта вызвало бурную реакцию десятков тысяч человек, что собрались перед сценой. Его лицо, сосредоточенное минуту назад, раскрылось необъятной улыбкой, и он помахал свободной рукой. В другой, как всегда, держал блестящую металлическую кружку с любимым коктейлем – кофе с коньяком «Реми Мартин». Он нащупал стул возле рояля, поставил чашку справа от сложенного пюпитра и придвинул микрофон ближе к губам. Теперь он действительно чувствовал себя королем, как его уже давно называют в прессе…

Рей ударил по клавишам каблуком правой ноги, засмеялся и пропел строчку из своего известнейшего блюза. Шум зрителей не утихал, и завис в воздухе одним сложным аккордом. Тогда он втянул голову в плечи, вытянул вперед кисти рук с необычно длинными пальцами, слегка приподнялся и резко опустился всем телом, поставив пальцы на клавиши. Рояль отозвался резко и громко. Концерт начался…

В 1993 году президент США Билл Клинтон вручил Рэю Чарльзу Национальную медаль искусств, а вскоре за ним официально было закреплено звание «Сокровище Лос-Анджелеса». Звезда с именем певца находится на голливудском Бульваре Славы, а его бронзовые бюсты есть во всех Залах Славы – рок-н-ролльном, джазовом, блюзовом и кантри. Премии «Грэмми» музыкант удостаивался 14 раз.

В июне 2004 года, в возрасте 73 лет, Рэй Чарльз умер. «Я не буду жить вечно, – как-то сказал он во время интервью на студии звукозаписи. – Ума, чтобы это понять, у меня хватает. Дело не в том, как долго я буду жить, вопрос только – насколько красивой будет моя жизнь».

За свою жизнь музыкант выпустил массу пластинок и дисков, но самый последний – альбом дуэтов «Гений и друзья» (Genius & Friends) – вышел лишь после его смерти. История его такова: в конце 90-х годов Рэй Чарльз взялся делать этот альбом для одной из студий звукозаписи, однако из-за плохого самочувствия не смог довести дело до конца. Незадолго до своей кончины, а именно в декабре 2003 года, он позвонил на студию и попросил закончить проект. Таким образом, в распоряжении продюсеров оказалось четырнадцать незавершенных, без голосов партнеров, звуковых дорожек. Студия взялась за дело и наложила на заготовку, сделанную Рэем Чарльзом, все недостающие голоса, а именно голоса всемирно известных исполнителей: Дайаны Росс, Глэдис Найт, Джорджа Майкла, Патти Лебелл, Уилли Нельсона, Алисии Киз и других. В результате появился оригинальнейший альбом-соул, быстро завоевавший любовь и симпатии многочисленных поклонников таланта певца.

Рэй Чарльз ушел из жизни, но музыка его жива. При жизни певца называли гением и человеком-легендой. Сам же о себе он говорил скромнее: «Музыка была на свете очень давно, и будет после меня. Я просто старался оставить свой след, сделать в музыке что-то хорошее».