Шахиня хитра, а Бирбал хитрее

Тайна музыки

Однажды падишах сказал Тансену:

—Я не представляю, Тансен, чтобы кто-то мог превзойти тебя, это кажется невозможным! Но когда бы я ни подумал об этом, у меня поневоле возникает мысль, что ты всё же был учеником у великого музыканта. И кто знает, может быть, он превосходит тебя по мастерству? Скажи мне, кто же был твоим Учите­лем? Жив ли он ещё?

Тансен ответил:

—Да, владыка мира, мой Учитель жив, и он действительно великий музыкант. Более того, я не могу назвать его «музыкантом», а должен назвать его «музыкой».

Тогда падишах воскликнул:

—Я хочу увидеть его и услышать, как он поёт! Можешь ли ты привести его сюда?

Тансен сказал:

—Не может быть и речи, чтобы призвать его ко двору. Он – как ветер или облака, гонимые ветром, как дикое животное, гуляющее, где ему вздумается. Его ничто не связывает с миром, он бездомный странник. Кроме того, совершенно невозможно попросить его спеть или сыграть: он поёт только тогда, когда чувству­ет вдохновение, он танцует только тогда, когда чувст­вует вдохновение. Можно лишь прийти к нему, наблюдать и ждать.

Но Акбар был так заинтересован, что пришёл в вос­торг даже от этих слов и подумал: «Так значит, его Учитель жив! Ради того, чтобы его услышать, стоит самому пойти к нему!».

И они вдвоём отправились в Гималаи, поднялись на высокие горы, где у мудреца в пещере был храм музыки, где он жил среди природы, настроенный на Бесконечное.

Мудрец, увидев, что падишах смирил себя ради того, чтобы услышать его музыку, захотел спеть для него. И ощутив прилив вдохновения, он запел. Его пение бы­ло настолько чудесным, что представляло собой на­стоящий психический феномен. Казалось, что все де­ревья и травы в лесу вибрировали и звучали, это была Песнь Вселенной. Акбар и Тансен были глубоко по­трясены, по щекам падишаха катились слёзы, – уви­денное и услышанное было больше, чем они могли вынести.

Когда они открыли глаза, мудреца в пещере уже не было. Падишах сказал:

—О, какой странный феномен! Но куда же ушёл твой Учитель?

Тансен же ответил ему:

—Вы никогда не увидите его в этой пещере снова, потому что, если однажды человек ощутил вкус этого, он будет всюду искать его, даже ценой собственной жизни. Это больше чего бы то ни было в жизни.

Когда они вернулись домой, падишах прямо на сту­пенях сказал Тансену:

—Я думал, что никто не может превзойти тебя, что ты – само совершенство, но теперь (прости меня, но я должен это сказать) я вижу, что ты и в подмётки негодишься своему Учителю! Скажи мне, какую рагу¹⁸⁷ и в какой тональности пел твой Учитель?

Тансен сказал ему название раги и спел её для не­го, но падишах не был удовлетворён:

• 
  Да, это та же музыка, но не тот же дух. Но почему это так?
  
• 
  Отличие в том, что я пою перед вами, падиша­хом этой страны, а мой Учитель поёт перед Богом. Я пою и танцую ради денег, престижа, уважения, – музыка для меня пока ещё только средство для достижения некоего результата. Я пою, чтобы что-то получить, а мой Учитель поёт потому, что он что-то получил, и в этом – вся разница! Он поёт только тогда, когда он наполнен Божественным и не может всего вместить в себя. Пение его и есть результат: Он празднует!
  

Забота да труд жизнь берегут

Завели однажды падишах и Бирбал беседу про свою жизнь в предыдущем рождении. По милости богов, оба её помнили, но ни падишах, ни Бирбал ни разу о ней не говорили. А нынче вдруг, ни с того ни с сего, пришла падишаху на ум его прежняя жизнь. Рассказал он подробно Бирбалу про всё, что с ними было, а потом пошли они поглядеть на те места, где оба прежде жи­ли. Там под одним деревом был у них клад зарыт. Откопали они золото – всё было в сохранности – и от­правились в бывший свой дом. А к тому дому притули­лась лачуга, где жила одна старуха. Она день-деньской толкла да молола зерно для людей, тем и кормилась.

Подошли они к лачуге, смотрят, а старуха и сейчас жива-здорова, тем же ремеслом промышляет и с виду такая же, как тогда была. Диву дался Акбар, на неё глядя. Пожалел древнюю старушку и подарил ей все деньги, что из земли выкопал, чтобы она больше не му­чилась. Обрадовалась старушка такому богатству, дала падишаху благословение и сказала:

—Сколько годов тружусь в поте лица, а нынче, по милости моего хозяина Сушармы, не буду больше горе мыкать. Хоть на старости лет поживу в достатке и покое.

И стала старая рассказывать про то, что с. ней пол­века назад приключилось. Слушают Акбар и Бирбал – и верно, правду говорит старуха. Но Бирбал захотел её слова получше проверить.

• 
  Бабушка, ты про какие это времена рассказываешь? Кто такой Сушарма, кем он тебе доводился?
  
• 
  В давние времена жил здесь мой хозяин, господин Сушарма, я ему прислуживала. Тогда я была не такой старой, всего только сто шестьдесят годков мне было. А минуло с той поры пятьдесят лет.
  

Убрала деньги старая и прослезилась от радости. Заснула в ту ночь спокойно, без всяких забот.

Утром пришли падишах с Бирбалом, глядят, а ста­рушка-то и не дышит, умерла. Опешил падишах.

• 
  Бирбал! Что это с ней случилось? Жила-жила, – а как закончились её мученья, вдруг взяла да умерла!
  
• 
  Владыка мира! Когда была у неё забота, не ве­дала она и во сне покоя, а нынче получила богатство – и забот никаких не стало. Заснула она счастливым сном, да и не проснулась.
  

Падишах и Бирбал позаботились, чтобы все по­гребальные обряды были исполнены как положено, а потом возвратились в Дели.

жүктеу/скачать 1.88 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: