Отдел II. Другие социалистические страны

Отдел II. Другие социалистические страны

европейских социалистических стран шло по тому же пути, что и Советского

Союза. Иначе не могло и быть, так как приверженность к марксистской доктрине

требовала проведения идентичных социальных, правовых и экономических мер.

Вместе с тем положение Советского Союза и других европейских

социалистических стран во многих отношениях различалось. Ни одна из этих

стран не обладала такой территорией, мощью, международным значением, как

Советский Союз. Уже геополитический фактор с неизбежностью предопределил

различие, с которым ставились и решались многие проблемы. Коммунистические

партии неодинаково пришли к власти. Не совпадали во многом экономические и

социальные структуры, а также традиции. Политика, даже тогда, когда она

преследует одну и ту же общую цель, приспособлялась к среде и

обстоятельствам. Поэтому модель Советского Союза не могла быть просто

перенесена на другие государства. Этому мешали их традиции, уровень

индустриализации, культура, социальная структура.

В Советском Союзе признается, что по тем или иным основаниям между его

правом и правом других социалистических стран возможны различия. Отходы от

советской модели вполне естественны, однако имеется предел, который нельзя

перейти, если государство хочет остаться в семье социалистических стран. В

Советском Союзе с известной настороженностью смотрят на стремление некоторых

стран сконструировать "новую модель социалистического общества", поскольку

за этим может скрываться отказ от некоторых основополагающих принципов

социализма.

154. Уважение к праву. До Октябрьской революции русский народ не считал

право основой социального строя. В законах он видел капризы царя и способ

административного управления. Когда марксизм провозгласил отмирание права,

это настолько мало шокировало русских, что полное отмирание права можно было

бы осуществить уже на следующий день после революции. Утверждение по

инициативе Ленина принципа социалистической законности в период НЭПа

показалось многим отступлением от социалистического пути; полагали, что

верность революции и марксизм потребуют отказаться от этого принципа

одновременно с НЭПом.

Иной была ситуация в других социалистических странах. Как бы ни

различались они между собой, каждая из них до 1945 года или уже реализовала,

или готовилась реализовать идеал государства, основанного на праве. Ни одна

из них не знала, как Россия, периода военного коммунизма. Использовав опыт

Советского Союза, здесь сразу же признали необходимость переходного периода

от капиталистического строя к коммунистическому обществу. Принцип

социалистической законности был признан без каких-либо затруднений.

Сохранилось и традиционное уважение к праву. Всему этому способствовало

наличие старых и новых юристов, готовых работать при новом режиме.

социалистических стран не сочли необходимым сразу же в целом отменить все

старое право, как это сделали в России. Были сломаны экономические и

политические структуры, но при этом постарались сохранить то, что было

возможно, в юридическом плане, в частности испытанную технику, что, однако,

не препятствовало обновлению права. Что касается содержания права, то были

отменены нормы, отражавшие его классовый характер. В целом же старое право

сохранилось; к нему относились с доверием, как к национальному культурному

достоянию.

В качестве примера обратимся к Югославии. В феврале 1945 года Президиум

антифашистского Совета национального освобождения отменил старое право в

целом, но разрешил судьям применение тех его норм, которые "не противоречат

требованиям борьбы за национальное освобождение, декларациям и решениям

антифашистских комитетов и комитетов национального освобождения". В 1951

году Верховный суд страны еще раз четко подчеркнул значение, сохраняемое

старым правом и указал судам, что всякий раз, когда они отказываются

применить норму этого права, следует уточнить, "какой норме, институту или

политическому принципу противоречит применение этой нормы. Суды не могут

ограничиться одним лишь общим указанием на то, что ныне она потеряла силу".

156. Обновление права. Не будем, однако, переоценивать значение того

факта, что старое право сохранилось. Старые законы толковались по-новому с

учетом происшедших революционных изменений. Кроме того, были проведены

большие законодательные и кодификационные работы, благодаря которым старое

право действовало скорее теоретически.

Создание нового права было необходимостью, ибо речь шла о строительстве

социалистического общества, принципиально отличного от предшествующего. Оно

могло быть осуществлено двумя способами: с одной стороны, копированием

советской модели; с другой -- использованием имеющихся институтов, в которые

следовало вдохнуть новые идеи и поставить их, таким образом, на службу

социалистическому государству.

Вначале преобладал первый способ, причем в масштабах, которые сегодня

оцениваются как чрезмерные. Затем последовательно набирал силу второй.

Юристы социалистических стран приветствовали обновление

марксистско-ленинской доктрины, явившееся следствием XX съезда КПСС в 1956

году. Отныне преобладало новое течение, менее властное и менее

догматическое.

157. Обобществление. Реформы были направлены прежде всего на

обобществление средств производства.

Наиболее успешными они оказались в сфере индустрии. В разных странах

перспективные планы промышленного развития потребовали передачи государству

всех промышленных предприятий; рабочий класс не должен был отныне находиться

в подчинении частных собственников и эксплуатироваться ими. Национализация

промышленности была облегчена и тем, что многие индустриальные предприятия

принадлежали иностранному капиталу или собственникам, скомпрометировавшим

себя связями со старыми политическими режимами.

Как и в СССР, в странах народной демократии была запрещена частная

торговля. Однако здесь этот процесс не пошел так далеко. Частные

продовольственные магазины сохранились в Болгарии и Венгрии. И в других

странах, как, например, в Польше, был достигнут компромисс: государство

передавало частным предприятиям право осуществлять определенную торговую

деятельность.

Трудности, как и в России, вызвала национализация земли и

коллективизация сельского хозяйства. В большинстве стран эти трудности были

преодолены таким образом, что ситуация здесь если и не идентична советской,

то в целом похожа на нее. Однако две страны -- Польша и Югославия -- во

многом не последовали общему направлению.

В Польше не была осуществлена национализация земли, и большая часть

сельскохозяйственной продукции производится индивидуальными хозяйствами. Им

принадлежит 83% обрабатываемой земли. Возникшие вначале колхозы к 1956 году

прекратили свое существование. Закон лишь ограничил размеры индивидуальных

наделов 15--20 гектарами. Существует, с некоторыми оговорками, свобода

распоряжения недвижимостью. Польские руководители и юристы ищут новые формы,

которые способствовали бы укреплению идеи коллективизации.

Коллективизация в Югославии пошла не далее, чем в Польше. Первая

реформа 1945 года ограничила размер землевладения 25--30 гектарами. Эта мера

означала конфискацию земель, принадлежащих церкви и крупным собственникам,

но она не вела к национализации, поскольку конфискованные земли

распределялись между бедными крестьянами. Шаг к коллективизации был сделан в

начале 50-х годов. Размер индивидуальных хозяйств был ограничен 10

гектарами, а семейных хозяйств (задруг) -- 25 гектарами. Поскольку же

осуществлялась коллективизация, она проходила в форме создания совхозов, а

не колхозов. Далеко она не пошла: 90% обрабатываемой земли находится в руках

2 300 000 мелких сельскохозяйственных производителей -- индивидуальных и

семейных,-- причем 30% этих производителей имеют участок размером до 2

гектаров. Основная масса сельскохозяйственной продукции производится, таким

образом, за пределами коллективизированного сектора.

Сказанное выше не означает, что руководители обеих стран -- Польши и

Югославии -- отказались от идеи коллективизации. Но они не хотят

осуществлять ее с помощью властных мер и неизбежных при этом потерь,

предпочитая методы воспитания и убеждения, стараясь привлечь крестьянство

перспективой материальных преимуществ.

158. Планирование. Так же как и в Советском Союзе, экономика и других

социалистических стран основана на планировании, которое, однако,

организовано неодинаково. Эти особенности не должны удивлять, ибо

марксизм-ленинизм говорит именно о принципе планирования, а не о его формах.

В Советском Союзе в разные периоды можно было увидеть тенденцию как к

централизации, так и к децентрализации, жесткое планирование производства

сменялось более гибким. Специфические особенности планирования в других

социалистических странах связаны с факторами социального и географического

порядка.

правительство которой в 1948 году оказалось в конфликте с руководством СССР.

По мнению югославов, марксизм-ленинизм требует, чтобы средства

производства были реально переданы в распоряжение народа в лице

непосредственных производителей, коллективов трудящихся. В то время как в

Советском Союзе настаивали на усилении государства, югославы считали, что

государство должно начать отмирать немедленно, и этот процесс призван

охватить все общественные сферы в той мере, в какой он не вредит успеху

социалистического строительства. У русских и югославских коммунистов один и

тот же идеал, но пути к нему они видят разные. Югославы критиковали

Советское государство за бюрократизацию и считали систему, сложившуюся в

СССР, государственным капитализмом.

государства и сделать его демократическим, народные массы должны участвовать

в государственном управлении и в ведении национальной экономики, а у

государства нужно постепенно отбирать его традиционные функции и передавать

их обществу. Только так мыслимо государство при социализме. Этими

установками руководствовался строй, созданный под руководством маршала Тито.

По Конституции Югославии 1946 года было создано централизованное

государство, аналогичное Советскому. После обобществления средств

производства и исчезновения класса капиталистов в 1953 году была принята

новая Конституция, пересмотренная в 1974 году. Государство было

реорганизовано. Публичная власть была децентрализована в том плане, что

региональным и местным коллективам была предоставлена широкая автономия.

Экономика демократизирована в том плане, что рабочие и служащие получили

возможность участвовать в ведении экономики страны.

Экономическая политика, по мнению югославов, не должна способствовать

расширению государственной собственности, ее задача прямо противоположна:

превратить эту собственность в общественную, управлять которой будет не

государственная бюрократия, а сами трудящиеся. Передачу функции государства

обществу -- "свободным союзам производителей" -- следует начинать именно с

экономических функций. Народ призван участвовать в осуществлении не только

политической, но и экономической власти, и как отражение этой формулы в

Югославии параллельно с каждым Национальным собранием (федеральным,

республиканскими) и национальным комитетом (района, общины) создаются

Собрание или Комитет производителей, избираемые непосредственно ими самими.

страны имеется Рабочий совет -- высший орган предприятия, который руководит

им, распределяет доходы или, во всяком случае, контролирует их

использование. Это и есть известное "самоуправление предприятий" -- гордость

югославских руководителей. Правда, это самоуправление несколько ограничено

наличием директора, который назначается специальной смешанной комиссией при

народном комитете общины. Директор призван обеспечить должную организацию

производства, с тем чтобы оно учитывало планы и интересы социалистической

экономики всей страны. В особых случаях, когда некомпетентность

самоуправления ставит под угрозу общественные интересы, оно может быть

временно ограничено прямым вмешательством властей, берущих на себя

управление предприятием.

отмирание государства в экономической сфере. Государство и бюрократия должны

одновременно утрачивать и другие функции, прежде всего те, которые

затрагивают интеллектуальную сферу -- воспитание, здравоохранение,

социальное обеспечение. Вместе с тем государство в Югославии сохраняет

функции, связанные с применением принуждения и направленные на поддержание

спокойствия и порядка. Эти функции перейдут к самому обществу лишь в

последнюю очередь, и произойдет это тогда, когда исчезнут все неравенства,

которые и являются источником нарушения мира и порядка.

163. Влияние югославского пути. Югославская критика в адрес советских

институтов была в 1948 году воспринята в СССР как измена социалистическому

лагерю. Но после смерти Сталина и XX съезда КПСС встал вопрос, не содержала

ли эта критика долю истины и не давали ли условия, существовавшие в ФНРЮ и

отличающиеся от советских, этой республике право избрать свой путь, также

отличающийся от советского. СССР и другие социалистические страны

постарались устранить то, что составляло центральный пункт югославской

критики. Были осуждены отдельные допущенные ошибки, чрезмерный

бюрократический централизм с его медлительностью в решении дел, и др.

Ряд стран социалистического лагеря, в том числе Советский Союз, после

1956 года сочли необходимым провести реформы, направленные на ликвидацию

"бюрократических искажений социализма" и восстановление принципов

социалистической демократии. Очевидно, что при этом сыграл свою роль и опыт,

накопленный в Югославии.

представляют собой неоднородную картину. Один из американских авторов,

пытавшийся установить, что определяет общность права этих стран, нашел без

большого труда много расхождений, но ни в публичном, ни в частном плане не

обнаружил единообразных решений'. Это естественно, поскольку речь идет о

странах, которые были и остаются непохожими одна на другую. Институты и

право в каждой из них по-своему оригинальны, и единство социалистических

стран вовсе не требует отказаться от этого. Это единство предполагает

приверженность к некоторым фундаментальным принципам, к определенной

концепции социального строя и чувство солидарности с Советским Союзом. Не

следует забывать, что и Советский Союз еще не достиг того типа общества,

который является конечной целью марксизма.