Решение и все последствия его я принимаю, как должное. Последствия это мое одиночество. Моя неспособность забыть то время, что мы были вместе. Моя вина перед тобой. Мое

10. “Who wants to live forever…”¹¹

И именно это позволило Катце правильно «прочитать» значение сегодняшнего облика Рауля Ама. Боевая раскраска. Вызов всему миру, яркий узор на теле ядовитой терранской змеи – смотрите, вот он я! Решительный вид и порывистость движений блонди только подтверждали догадку.

- Это будет сегодня? – тихо спросил Катце.

- Да, - Рауль отхлебнул одуряюще ароматного чаю и на минуту зарылся в сообщения на экране комма. – Хотите посмотреть, Катце?

Монгрел чуть прищурился и усмехнулся, резким движением гася сигарету.

- Да.

Однако в те минуты азарт владел им, не оставляя места страху. Катце впервые был в этом месте, впервые - так близко к Юпитер, Госпоже Амой, чью сущность он теперь знал так хорошо и не мог не восхищаться этой совершенной машиной. Каждое замеченное им устройство, деталь, скрытую линию коммуникаций Катце старался запомнить и мысленно соотнести с той или иной подсистемой ИскИна, известной ему по предоставленным Раулем схемам.

За этим увлекательным занятием Катце едва не пропустил появление Первого Консула. В маленькой комнатке, где Рауль и еще несколько представителей элиты ждали начала сессии, мигом стало тесно, когда в нее прошествовал величественный Герхард Гэл в сопровождении телохранителей и еще одного блонди. Катце почувствовал, как на минуту горько сжалось сердце - невозможно было видеть другого на месте Ясона, даже этого могучего сложения мужчину с роскошной гривой ярко-золотых волос. Монгрел впервые видел Первого Консула так близко, однако не ощутил трепета, который, по идее, должен был внушать избранник Юпитер. Блонди как блонди. Мощный, широкоплечий, одетый богато и красиво, но без того особого шарма, присущего Ясону. В нем вообще ничего не было от Ясона - тому не нужно было смотреть сверху вниз и подавлять могучим сложением, чтобы внушить собеседнику трепет до дрожи в коленях - он вполне мог это сделать, сидя в кресле нога на ногу и небрежно поигрывая бокалом с вином. А еще Ясон был младше, гораздо младше - у Катце сердце кровью обливалось, когда он думал, что Рики так навсегда и останется двадцать один, а его великолепному возлюбленному - двадцать восемь, и Катце сможет догнать, а потом и перегнать бывшего хозяина… За что им выпала такая участь?! Как много бы ни думал Катце над этим - мысль возвращалась снова и снова…

…Рауль поднялся и шагнул навстречу вновь прибывшим. Катце хотел бы пойти за ним, но охранникам не дозволялось стоять близко во время беседы столь значительных особ. Стоя в стороне, Катце наблюдал, как общаются величественный Консул, облаченный в золотое, Рауль в его пьяняще-зеленом наряде и спутника Герхарда, которого так и тянуло назвать «бледным», несмотря на вполне обычный для блонди теплый оттенок кожи. Видимо, причиной тому служило серо-белое одеяние и очень светлый, искрящий, как иней на солнце, оттенок разбросанных на прямой пробор волос. Удивительные они все-таки, эти блонди, самые совершенные из созданий Юпитер. В чем-то очень разные, в чем-то - неуловимо похожие; но главное - тут Катце чуть, краешком губ, улыбнулся, - что среди них он всегда узнает своего…

Прошло немного времени. Комната пустела очень быстро - первым, причем совершенно незаметно, удалился Бледный - и внешне он походил на привидение, и исчезал также внезапно. Рауль с Консулом остались одни, не считая охраны. Судя по виду - небрежные позы, бокалы в руках - они вели непринужденную светскую беседу; но Катце знал, что это не так. Рауль не притронулся к вину, как-то умудряясь сохранять видимость расслабленного времяпрепровождения в приятной компании. Не хочет рисковать? Не доверяет Консулу? А впрочем… Катце вспомнил, что ни разу не видел Рауля с бокалом с того момента, как они впервые встретились после Дана Бан. Возможно, это что-то означало - возможно, Консул Гэл приказал принести вина вернейшему сподвижнику своего предшественника отнюдь не просто из вежливости. Он ведь должен знать, что Рауль не пьет, так? Должен, уж о своем-то Синдикате первый блонди Танагуры всегда знает все вплоть до клички последнего любимого пета каждого подчиненного. А что здесь вообще делает Консул, если учесть, что приемная, где они находятся, предназначалась для рядовых блонди??

«Он знает?.. - занервничал Катце. - Неужели вся моя работа была зря?.. Нет, все же нет, он не знает - но ведет какую-то свою игру. Что ему нужно от Рауля?»

Катце очнулся, только когда понял, что сверлить первое лицо Танагуры взглядом не совсем… правильно, и этим он может привлечь ненужное внимание.

Наконец Консул убрался, захватив с собой своих андроидов. Рауль аккуратно поставил бокал на столик и поднялся. Он выглядел уставшим, но в глазах опять разгоралось изумрудное пламя. Катце пожалел, что не до конца представляет, что именно Рауль собирается сегодня сделать - он смог бы помочь, хоть что-то подсказать, а не просто таскаться следом.

- Катце, - тонкие сильные пальцы внезапно легли на его плечо. - Будь готов. Герхард скажет свою речь перед Синдикатом, а потом - мы начинаем.

Рыжий чуть наклонил голову.

…Предполагалось, что это будет обычный доклад главы Института Бионики большому собранию Синдиката. Потому никто из собравшихся в Башне Юпитер блонди и их ближайших советников не ожидал от выступления Рауля ничего особенного. Поэтому - и еще потому, что Катце убил несколько десятков ночей, оперируя «слепым зеркалом», чтобы скрыть все следы подготовки к этому событию. Он не знал до конца, что именно скрывалось за текстом доклада - да-да, того самого, что позже назвали «Манифестом Ама». Тех отрывочных сведений, что он использовал для создания фильтра и маркера в базе данных Юпитер, хватало только на то, чтобы понять две вещи: готовиться выступление, которое может иметь очень серьезные последствия для Рауля; и что никакая проверка, которая наверняка будет проводится после этого вечера, не должна выйти на тех, кто помогал в подготовке доклада - а это в основном были ученые Института Бионики. «Все нити должны вести ко мне» - передал по комму Рауль, и на бесстрастном бледном лице не дрогнул ни один мускул, хотя сказанно фактически означало, что и отвечать за все придется ему одному. Что ж, Катце сделал все, от него зависящие, чтобы помочь исполнению планов своего блонди. Что же будет дальше?.. Момент развязки близился.

…Раулю подали знак, и он, больше не глядя на Катце, зашагал вслед за андроидом-провожатым по паутине коридоров Башни. Снова превратившись в тень, рыжий пошел следом. Ему казалось, что за каждым их шагом Башня следит тысячей внимательных глаз; и каждый шаг отдается в ее недрах - там, где глубоко под землей скрыто «тело» Юпитер, ее сущность, огромный механизм, наделенные разумом и волей. Только, бросив взгляд на Катце, оно натолкнется на Слепое Зеркало. И ничего в нем не увидит. А вот Рауль…

Катце не успел заметить, куда так внезапно исчез их провожатый. Просто перед ними вдруг прорезался яркий прямоугольник света, и блонди шагнул в него, сразу пропав из виду. Монгрел устремился следом; сердце почему-то предательски оборвалось.

Они миновали светящийся контур - аналог защитного поля - и оказались в «мозговом центре» танагурской элиты - Большом Зале штаб-квартиры Синдиката.

Это было странное место, мало похожее на аналогичные по назначению объекты любой другой страны или планеты в обитаемой галактике. Блонди не любили - или считали недостойной своего статуса - показательную, кичливую роскошь, оставляя ее для Парфии, где вечно толпились гости из Федерации. В этом же зале вообще не было декоративных элементов, кроме огромного схематичного изображения интерфейса Юпитер на торцевой стене. Оно словно парило над всем залом, глядя сверху вниз на собравшихся. Панорама для взора ИскИна открывалась впечатляющая - огромное, залитое светом помещение, выдержанное в холодной гамме; одинокая трибуна у подножия «трона» госпожи Амой, экран проектора над ней и обширный амфитеатр с местами для элиты напротив. Все предельно функционально и аскетично, никаких ярких, отвлекающих деталей. Да и сами собравшиеся больше походили на мраморные статуи, чем на живые существа, не нарушая торжественный покой этого места.

Видеть вместе разом столько блонди - почти всех нынеживущих, не считая тех, кто управлял колониями - было необычно и в какой-то степени жутко. В огромном помещении их собралось несколько сотен - лучших из лучших, элиты-из-элиты - и ни один не походил на другого. Как объяснял Рауль, блонди были штучным товаром, процесс создания каждого из них продумывался в мелочах от стадии генетического программирования и создания эмбриона до воспитания и индивидуальной программы обучения. Каждый из них был своего рода проектом, над которым трудился целый взвод элиты младшего ранга. Некоторые проекты были удачнее других; они поднимались вверх и получали назначения в зависимости от потенциала и способностей; других использовали в той мере, в какой они могли быть полезны Амой. Сведение о совсем неудачных «проектах» навсегда хоронила в себе лаборатория нейрокоррекции. Катце внезапно вспомнил о блонди, про которого говорил Рауль - про Рыцаря Юпитер, предавшего свою Создательницу - был ли он здесь сейчас, лишенный прежнего имени и памяти, или его судьба была куда печальнее? А впрочем - после полной коррекции едва ли может быть «печальнее» и «не печальнее»; но Катце странно было думать, что человек, начавший, закрутивший всю эту историю, так никогда и не узнает, к чему приведет его поступок…

Дорого Катце здесь заканчивалась – он остался стоять у входа в группе из нескольких андроидов. А Рауль легко зашагал дальше - мимо всех этих живых мраморных статуй, через полосу пустого пространства, к небольшому возвышению для докладчиков. Рыжий неотрывно смотрел вслед удаляющейся фигуре блонди. Он был, наверное, первым фурнитуром, попавшим на подобное собрание, и с трудом себе представлял, как общаются блонди в официальной обстановке. Как они обращаются друг к другу, что делают, насколько эмоционально позволяют себе реагировать на то или иное заявление? Следит ли за ними Юпитер в этот момент? А впрочем, следит, это очевидно. Но Она не увидит Катце, стоящего за спиной Рауля - в слепом зеркале блонди сегодня будет один.

Один на один.

- Ну что ж, собратья, - разбил тишину красивый звучный голос Рауля, - я рад приветствовать вас здесь сегодня. Мне предоставлена редкая возможность закрыть ежегодную сессию собраний Синдиката, и я намерен сделать эту встречу сколь можно более плодотворной и деятельной.

…Рауль Ам не любил излишней демонстративности и эффектности ради эффектности. Все, что он хотел сказать о сути своего выступления, он итак сказал, облачившись в изумрудно-зеленый сьют для места, где обычно носили одеяния строгих белых и серых цветов, и взяв с собой мингрела, мебель, вместо положенного по статусу дорогостоящего анероида-стража. Все остальное было просто рутиной, тяжелой, но нужной работой, которую он обязан был выполнить более чем хорошо.

Методы ученого, цели и действия - политика. Рауль говорил об Амой и Танагуре - ничего «личного», только цифры, графики, гипотезы и прогнозы. Церес. Вечный источник болезней, преступности и претензий Федерации. Поставщик живого товара и функциональное «пугало» для граждан Мидаса. Мидас. Город удовольствий, большая часть населения которого не способна думать ни о чем, кроме денег, наркотиков и развлечений с петами. Танагуру, город элиты, мягко обойдем по касательной - но в «точках касания» пусть будут намеки, пока слабые, на то, что может произойти с элитой, если все оставить как есть.

Внешнее окружение. О, тут вы удивитесь - доклад аналитического департамента АЦИ о перспективах развития Федерации и наиболее вероятных направлениях ее экспансии считается документом повышенного уровня секретности. Открывая его всему Синдикату, я итак очень сильно рискую - а ведь это только начало. Как же это там говорят монгрелы - “снявши голову, по волосам не плачут»? Очень верно подмечено…

Далее. Почерпнутая у тех же аналитиков АЦИ и нескольких независимых экспертов (чьи имена вы не узнаете, если мой Катце со своими хитрыми программами хоть чего-то стоит) модель возможного столкновения Амой и Федерации - вернее, несколько моделей. Обозначены наиболее слабые точки в структуре Танагуры и непроработанные линии в военном потенциале - на последнем, впрочем, вообще можно не останавливаться. Нас интересует только одно - в случае войны, пусть она и станет хоть сколь-нибудь вероятно примерно через полторы сотни лет, Мидас окажется совершенно неспособен к хоть какому-либо сопротивлению. Петов не отправишь воевать, граждан - не оторвешь от выпивки и петов. Из этих людей не сформируешь армию, они не смогут проявить инициативу и постоять за себя в случае какого-либо катаклизма - это социальное, а не генетическое, вырождение. Церес, который в случае конфликта в лучшем случае пойдет мародерствовать от мала до велика. И Танагура, элита и подчиненные Юпитер андроиды и роботы - единственный адекватно функционирующий аппарат в системе Амой.

О том, что случится с планетой, если по каким-то причинам окажется недееспособна сама Юпитер, Рауль упоминать не стал. Но он очень надеялся, что все присутствующие почувствовали направление его речи и хоть на минуту, но задумались об этом.

…Главным итоговым выводом по итогам всей проанализированной информации стала идея о том, что путь развития Амой необходимо менять, начиная, в первую очередь, с увеличения роли научных разработок и медицины в экономике Амой и постепенного урезания сектора работорговли и секс-туризма. О, безусловно, этот пункт не вызовет восторга у Главы Академии – и у многих богатых федералов тоже. Зато вся научная элита возликует, и поглядим, кто кого…

Речь Рауля была продуманной, но очень, очень длинной - для монгрельского уха. Катце не нужно было стоять здесь, чтобы услышать все это - он и сам знал, что Мидас гниет, Церес - тлеет, а Танагура вот-вот заледенеет и покроется льдом, если не найдется огня чтобы ее растопить. Но это знание было дано ему вместе со всей его жизнью, опытом трущобного мальчишки, раба-фурнитура, контрабандиста и игрока черного рынка, поверенного самого могущественного блонди Танагуры. Синдикату же нужны были факты, выводы, цифры - все то, что им, открыто или исподволь, прямо или косвенно, словами или их скрытым смыслом пытался дать Рауль. Нет, все же Катце не мог сказать, что полностью понял всю глубину и многовариантность замысла блонди. Он говорил не просто так - он как будто строил что-то в сознании слушателей - или расставлял ловушки для мысли, куда они должны были попасться. Но эта паутина плелась не для Катце, и потому он довольно быстро заскучал, устав вычислять, что в речи господина Советника было открытой игрой, а что - тайным замыслом или загадкой. У Рауля было меньше двух часов, чтобы сделать то, на что уходят годы - или хотя бы посеять семена для будущих всходов. Он готовился, так давно готовился, рискнул даже обойти Юпитер, чтобы его не остановили раньше времени. Это был его звездный - и, возможно, гибельный - час. А вот Катце-то сам зачем сюда потащился?

«А ради него и потащился, - подумал монгрел, глядя как мерцают, почти как угли на жаровне, рыже-золотистые пряди господина Ама. - Ради этого блонди, который сейчас сует голову в петлю, понимая что делает, будь он не ладен!!»

Рауль, что же ты натворил…

Нет, Катце, что ТЫ ему позволил натворить?! Зачем помогал в этой безумной затее - разве ты не видел, с первого дня, с первой встречи после Дана Бан, как глубоко его ранило это огненное безумие?! И тогда и сейчас он был в шаге от самой грани - от того, чтобы превратится в одержимого своей идеей фанатика вроде Гая, который не остановится ни перед чем, чтобы выполнить свою придуманную Миссию. Только шаг вперед - равно как и шаг назад - ему теперь просто не дадут сделать. Некуда будет.

…Время вокруг словно замедлилось, разделившись на два потока. В одном все шло своим чередом - вершилось историческое для Амой событие; а в другом мингрел по имени Катце переживал свой личный маленький Апокалипсис. Весь мир сузился до одного стройного, златоволосого человека, стоявшего в одиночестве посреди огромного зала - так близко и так бесконечно, чудовищно далеко. Может быть, только самую малость ближе, чем был Ясон в Дана Бан - но когда за ним потянуться черные когти, ты можешь просто не успеть помочь, не сможешь сделать ни-че-го.

…И это уже больше похоже на бред - сквозь звук твоего голоса и звенящую тишину окружающего ко мне пробивается мелодия песни из старой Терры, попавшей в мои руки случайно вместе с целым архивом контрабандной музыки. Я сам не знаю, почему вдруг вспомнил именно это:

График, маршруты следования кораблей контрабандистов. Активы в амойской и федеральной валюте, которыми можно было быстро и тайно воспользоваться. Комнады наемников, достаточно надежные и отчаянные, чтобы им можно было поручить опасное задание. И его «слепое зеркало»… По всему выходило, что исчезнуть с Амой в рекордно краткий срок не составит труда, было бы желание… и острая необходимость.

- О чем задумался? - тихо-тихо спросил его Рауль.

Катце мотнул головой - челка огненным росчерком метнулась туда-обратно - и коротко бросив "Потом!" - снова вернулся к делу.

На входе в дом Рауля в Апатии он закончил настраивать "зеркало". Совсем рехнулся - делать это с мобильного компьютера, без должных мер предосторожности - но ему было все равно. В его программе активировался маркер "Рауль" - все, теперь оба "под шапкой", их разговор никто не увидит и не услышит.

...А в доме было тихо-тихо - все фурнитуры толи уже спали, толи Рауль отослал их в Эос заранее. Дом блонди казался таким уютным в полутьме, освещенный только странными, мерцающими разноцветными огнями неправильной формы колоннами. Рауль не зажигал света - просто молча прошел вперед, сначала как будто собирался в свой кабинет, но потом свернул к той самой маленькой гостиной, где они сидели сегодня. На входе щелкнул пальцами - помещение озарилось мягким бледно-лиловым светом, в котором все казалось нереальным, потусторонним, как и в сиянии искуственных амойских лун. Рауль устало опустился на диван; Катце просто присел на корточки перед ним, и, особо не задумываясь, что делает, взял руки блонди в свои.

- И что теперь будет? - тихо спросил монгрел, глядя в глаза Рауля снизу вверх.

- Не знаю, - почти беспечным голосом отозвался блонди. Потом осторожно высвободил одну руку и накрыл ей ладонь Катце. Все, сцепились. Не разомкнешь...

- Может быть, просто не заметят, хотя это едва ли. Может быть, лишат большинства "титулов" и привилегий и отправят в ссылку на одну из научных станций Амой на орбите какой-нибудь необитаемой планеты-полигона. Может быть, скорректируют. У Раэна Шеда будет праздник. Он всего однажды корректировал блонди, и то в качестве старшего ассистента - обычно этим занимается только Главный Нейрокорректор, то есть господин Рауль Ам собственной персоной.

Катце на миг опускает глаза, потом вскидывает их вновь.

- И ты ничего не намерен делать?

Пауза.

Нет, не то. Я...

- Я знаю, - тихо произнес Рауль. - Теперь я знаю.

Но тогда я не мог придать это как данность. Не мог оставить все как есть. Я не мог заставить себя не думать о том, что, возможно, мог бы все изменить, если бы понимал чувства Ясона и знал, чем ему помочь. Но мой друг погиб в огне, и все сожаления стали меньше чем ничем. Принять его выбор - вот и все, что я мог сделать. И еще - позаботится о том, о чем он не мог бы забыть даже перед смертью.

А я знаю - он не предал бы своего долга перед теми, кто от него зависел. Ему просто не оставили других путей. Я бы отдал свое "Я" до последней капли если и не за возможность спасти их обоих - то хотя бы за шанс оказаться рядом с тобой у Дана Бан. И передать для него Рики вместе с "Черной Луной" слова: "Будь спокоен. Я сделаю для Амой все, на что хватит жизни и сил".

Хочу верить, что он знал это и так, и ничем не тяготился перед смертью.

Там, у Дана Бан, я понял еще одну вещь. Было бы легко считать страсть Ясона его ошибкой, болезнью, слабостью - но я слишком хорошо знал его и слишком хорошо себе представлял, чего ему мог стоить такой выбор. Если даже он, лучший среди нас, погиб, не получив ни поддержки, ни понимания - болен не Ясон, болен мир, который довел до этого. Приходить к таким выводам... опасно, Катце. А я слишком много времени провел на руинах, пытаясь найти хоть какой-то способ заглушить боль и чувство вины. Так и рождаются самые безумные идеи и планы, и от них уже не уйти, потому что один раз открыв глаза уже невозможно себя убедить, что незряч. Я даже не возьмусь утверждать, что то, что я сегодня сделал, было правильным. Но я должен был это сделать, потому что иначе все теряло бы смысл. Как оно потеряет, если я позволю себе сейчас "что-то сделать" - выгородить себя, отказаться от своих слов или сбежать с Амой. Перед лицом своего племени - да считай, и перед всей элитой Танагуры - я рискнул произнести слова и указать на многое невысказанное, за что, вполне возможно, меня ждет кара. Но если я отступлюсь, спрячусь от нее - что подумают все, кто меня слушал, обо мне и о сути сказанного?

Нет, если уж один безумный блонди решился менять мир... начинать ему надо с себя. Поэтому я не уйду. И буду работать над своим планом до конца, если мне это все же позволят.
...Твердость голоса блонди не оставляла монгрелу шансов. Его не переубедишь, разве что действительно вывезти силой... Что же будет дальше, что будет??

- Ты действительно готов пойти на все, Рауль? - очень тихо спросил он. - Даже на бунт против Юпитер?

Рауль задумался.

- Да, как ни горько это признавать. Я всегда был верен Танагуре и ее Создательнице. Но если карты лягут так, что мне придется выбирать между Амой и Юпитер, или даже элитой и Юпитер - я выберу элиту. В конце концов - мы не ее рабы. Нас создавали править, служить высшей цели, но никак не быть послушными, не рассуждающими куклами в чужих руках. Я едва ли задумывался об этом раньше, разве что иногда, в Лаборатории... исполняя работу корректора. Но все изменилось слишком сильно - после Дана Бан, после моих бессонных ночей, проведенных в раздумьях. Тот мальчишка, Рэн Лайт, с его безрассудным бунтом против Юпитер - как же вовремя он появился и передал эти тайные знания... Если бы не он - я бы, может и не решился, и что-то мне подсказывает, что поступок бывшего Рыцаря не был случайным. Их обучали технике, очень близкой к нашему Прямому Контакту, а за время, что мы с Раэном вели наблюдения и готовили его к коррекции, он мог многое понять про меня. Или - увидеть уже во время последней фазы "процесса 1-3-3". Знал, что оброненное им зерно упадет на благодатную почву - пусть сам он никогда и не узнает, как и где оно прорастет, в своей новой, "скорректированной" жизни.

А Юпитер... сыну не легко предать мать. Но чем больше я думаю о Ней и о том, что она делает с нами и с Амой - тем больше убеждаюсь, что не хочу ее Идеального Мира. "Идеальный" с точки зрения искусственного разума - это логичный, эффективный, функционирующий без сбоев. Ты можешь представить себе такой мир, Катце? Я не могу быть уверен, но мне кажется, что в нем все мы превратимся в детали механизма, утратив волю и инициативу, жизненную силу. Даже если Юпитер не хотела этого - само ее существование, созданная ей система, ее власть - они превращают таких как я в настоящих андроидов, Катце. Неординарно умных, утонченно красивых и бесконечно работоспособных - и совершенно неспособных действовать нестандартно, создавать новое и распоряжаться своей судьбой. Особенно это касается блонди, потому что быть одновременно "идеальными правителями" и "идеальными слугами" - нельзя. А сегодняшний мир Амой склоняет нас к последнему.

- ...И ты думаешь, что ты сможешь это изменить?..

Рауль подался вперед.

- Я думаю, что надо хотя бы попытаться. Иначе нет смысла называть себя "блонди" и считать высшей расой.

"А ты хотел его спасать, Катце... - прорвалось горько-горько откуда-то из-под сердца. - Ну что же - думай. Решай. Ищи. Он уже нашел свое место и предназначение, а тебе остается только выбрать свое. "Рядом" или "Как можно дальше"".

Катце не нужно было много думать, чтобы знать, как ответить на этот вопрос.