Республики казахстан национальный научно-практический, образовательный и оздоровительный

Мой зеленый причал,

Мой островок тишины,

Мой аул...

Аул, - произнес возница, смуглый, скуластый, узкоглазый мужичонка в нелепой войлочной шапчонке на бритой голове.

Казахишес дорф, - перевел отец.

Аул, - эхом отозвалось в моей душе первое казах­ское слово.

Мне скоро исполнится семь лет. Буквы - и русские, и немецкие - мне уже знакомы. И считать умею до ста хоть по-русски, хоть по-немецки. И сначала, и с конца. Все вокруг мне интересно. Все впитываю жадно. Правда, мне непонятно, почему мы, дойче, так спешно покинули род­ной очаг на Волге, оставили обжитые, добротные дома. Почему так долго ехали в тесных, смрадных товарных ва­гонах в сопровождении суровых красноармейцев, почему все, что ехали с нами, так встревожены, печальны, подав­лены, отчего озабочены отец и мать. И почему мы, род­ные, разлучены: одних отправили в Сибирь, других в Ка­захстан?

Это я пойму позже.

О том я буду думать и писать всю жизнь.

А пока в моих ушах звучит емкое, короткое слово - аул.

Какой же это “дорф”? Это совсем не дорф. Я хоть и родился в городе на Волге с громким именем Энгельс, но что такое дорф - село, знаю, ибо бывал и в отчем селе Мангайм, живал подолгу у бабушки Марии-Элизабет, у дядюшек Вильгельма и Фридриха, заезжал с сельскими музыкантами в соседний Зихельберг, перед войной мо­тался по центру кантона Гнаденфлюр. Дома там, на Вол­ге, были сплошь деревянные, как на подбор, с палисадниками; подворья ухоженные, с бесчисленными пристрой­ками, с обязательной летней кухней-бакхаузом. Улицы тянулись строгим рядом. Все опрятно, чисто. В каждом дорфе клуб, духовой оркестр, строгий, налаженный быт. А еще до приезда сюда, на берег Есиля, мы жили две недели, пока отец помогал колхозу косить сено, в русском селе Сергеевка. И там было все совсем по-другому. Пора­жали огороды и лес подсолнухов.

Здесь же - АУЛ.

И знакомство с ним, постижение его - впереди.

А до осмысления его дойду лишь многие годы спустя.

***

Мы, спецпереселенцы, очутились в первозданно ка­захской среде. Аул в разное время назывался по-разному: Кабай, Туяк, потом через дефис Кабай-Туяк, потом с об­разованием колхоза еще как-то, потом им. Ораза Исаева, потом долгие годы им. Ленина, одно время - Теренсай, ныне - им. Ибраева. Менялось и название района - Ок­тябрьский, Сергеевский, Шал-акына.

Несколько лет мы были единственной немецкой семь­ей в ауле. А русских было раз-два и обчелся. Но чужака­ми, пришельцами мы чувствовали себя лишь в первые недели. Казахи не чурались нас, а, наоборот, отнеслись дружелюбно, сочувственно. Как-то сами собой налади­лись добрые человеческие контакты. Жили в ауле в общем-то скудно, бедно. Но у всех были коровы, кое-какой скот и живность, в ларях-сусеках, мешках-корджунах хра­нились небольшие запасы пшеницы, ячменя, проса, курта, иримчика. У нас же, спецпереселенцев, ничего не было. Отец, недавний санинструктор Рабоче-Крестьянской Крас­ной Армии и заведующий кантонздравом на Волге, обла­дал офицерскими сапогами, брюками-галифе, шинелью и шапкой-буденновкой. Мать была одета по-городскому: беретка, жакетка, платья, туфельки. Я бегал в кепчонке, брючишках с лямками, обшарпанных ботиночках. Двух­летняя сестренка в бумазейных платьицах и штанишках. А уже осень. Уже задувают предзимние ветры. И ютимся мы в щелястой комнатке при медпункте. Дров нет. Печь дымит. Крыша протекает. Дома - шаром покати.

И что бы мы делали без внимания, заботы, сочувствия и помощи аулчан, казахов, о которых мы ничегошеньки и не знали?!

И вот уже одна соседка приносит кастрюльку молока, другая идет с миской айрана, третья угощает горстью-другой иримчика и курта, баскарма, председатель колхоза, расщедрился несколькими килограммами пшеницы и яч­меня, кто-то завез мешочек неочищенного проса, коктерекский уста-кузнец выточил из камня маленькую руч­ную мельницу... Словом, аул в беде нас не оставил. Да и мы сами не оплошали: ловили в Ишиме и старицах рыбу, собирали в лесу и тугае боярку, шиповник, черемуху, ко­стянику, смородину, вишню, выкапывали в степи солод­ковый корень. Зимой отец, случалось, охотился на беля­ков и куропаток.

Я быстро сошелся со своими чернявыми, скуластыми сверстниками, носился с ними по аулу, начал осваивать казахский язык, сердобольные тетки-апашки в длинных платьях, плюшевых безрукавках, белых жаулыках то и дело угощали меня аульными яствами, старики гладили меня по голове, говорили: “айналайн”, “немые бала”, “першыл-дың баласы” (сын фельдшера), “біздің Кира” (искажен­ное “наш Гера”). Никто не называл меня ни единым обид­ным словом. Никто не подчеркивал мое чужеродство.

Я скоро всем своим умишком понял и мальчишеским сердцем почувствовал, что аул - МОЙ аул, моя опора, моя защита, мой дом, моя отрада, здесь я не пропаду, здесь обо мне позаботятся, в беде не оставят, я член этой общи­ны, этого сообщества, аул в ответе передо мной, а я в ответе перед ним, и если я совершу что-нибудь постыд­ное, я опозорю не только своих родителей, а свой аул, мне будет стыдно смотреть в глаза дедушкам Абильмажи- ну, Ергалию, Омару, Коспану, Жайлаубаю, Нуркану, Кали и Сейтходже и многим-многим другим.

А с годами я пойму, что всему хорошему и доброму в жизни я обязан, помимо родителей, моему аулу: там мои истоки, мои нравственные начала, мой стержень, моя ос­нова, мой критерий, мои ориентиры, моя любовь, гордость и неизбывная печаль.

Любопытства ради заглянул в разные словари. Как они толкуют понятие “аул”? Пишут: селение. Поселок. Груп­па юрт кочевников. Или: селение на Кавказе и в Средней Азии. И приводят примеры: “В большом ауле, под горою, близ саклей дымных и простых...” (Лермонтов). “Белые и серые домики аула Веселого...” (Либединский). Интерес­но, что говорит древний, дотошный Даль? “Аул - почти у всех азиатских народов наших (татар, башкиров, кирги­зов, многих кавказцев; у калмыков хатон), деревня, селе­ние, поселок; оседлое или кочевое сборище жилищ; со­брание изб, хат, мазанок, землянок, сакль или шалашей, шатров, балаганов, юрт, кочевых кибиток”.

Толковый словарь казахского языка (1974) уделил “аулу” четыре страницы убористого текста, пояснив, что это - по- старому - кочевое сборище кошомных юрт, поставленных в одно место, а - по-новому - сборище домов, объединенных коллективным хозяйством. Далее Словарь толкует сло­ва “ауыл-аймақ”, “ауыл-ауыл”, “ауылдас”, “ауылнай”, “ауыл-қала”, “ауыл-село”, “ауыл-үй”, “ауылша”, “ауыл- шылау” и другие равные производные от слова “ауыл”, сопровождая их примерами из художественных текстов име­нитых казахских писателей разных времен.

И в принципе все верно. Возражать трудно.

И все же... аул не только сборище домов или юрт. Не только малое или большое селение. Это прежде всего люди, объединенные местом обитания, близкие по духу, ментальности, быту, нравам и укладу, живущие в посто­янном и тесном общении, спаянные трудом и тягой, рас­положенностью друг к другу, единые или близкие нравственно, культурно, общественно, социально, имею­щие единые или схожие цели, стремления, миропонима­ние и духоустройство. Аул - своеобраный мир. Со своей инфраструктурой. Экономической, социальной, пси­хологической, этно-культурной. Это общность со слож­ной корневой системой. Случайное сборище из разных, как говорится, верховий и низовий, вольно или невольно оказавшихся вместе, - еще не аул. Это может быть посел­ком, селом, деревней, дорфом - чем угодно. Аул в перво­начальном смысле другое. Это понятие более теплое, ду­шевное, близкое, родное, сердечное. Аул - как родной очаг. Аул - как большая семья. Аул - родной кров на единой земле, под единым небом. Аул - твоя совесть, любовь, забота, гордость, зеленый причал, отрада. Аул - начало Родины.

Так воспринимают аул казахи.

Так воспринимаю аул и я.

Прекрасное пленяет навсегда.

К нему не остываешь.

Джон Китс

IV раздел

По законам гармонии

Удачное сочетание противоположностей – наиболее, благоприятное условие для гармонии, и то, что поначалу вызывает изумление, потом нередко выглядит совершенно естественным.

Душа - истинная ценность человека, и эта душа должна быть красива.

Жизнь — путь к победе. «Пришел, увидел, победил».

Жизнь — миссия. «Поиск смысла — это поиск цели, задачи, общего

дела».

Н.Ф.Федоров

Жизнь — игра. «Весь мир театр, а люди в нем актеры».

Жизнь — поиск Бога. «Ты создал нас, и нашим сердцам не ведом покой, пока не придут они в обитель Твою».

Жизнь — служение другим. «Если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!».

Жизнь — любовь. «Никого не любить — значит не жить»

Жизнь — счастье. «Жизнь — это дар, жизнь — это счастье, каждая минута которого могла бы быть веком счастья».

Жизнь — творчество. «Творчество — это природный смысл жизни».

Н.Рерих

Жизнь — лабиринт. «Жизнь — әто неровное, неправильное и многообразное движение»

Жизнь — вечное обновление. «Жизнь человеческая должна всегда походить на эту реку, текущую передо мной: постоянно одно и то же русло и в нем каждый момент свежая вода».

Г.Торо

Жизнь — постоянные перемены. «Познал восторг — познай страданье. Раз я меняюсь — я живу... Застыть пристойно изваянью, а не живому существу».

Жизнь — труд. «Труд есть единственно доступное человеку на земле и единственно достойное его счастье».

Жизнь — борьба. «Борьба есть условие жизни: жизнь умирает, когда оканчивается борьба».

Жизнь — следование чувству долга. «Самое высшее удовольствие в жизни — сознание выполненного долга».

У. Гэзлитт

Жизнь — страдание. «Родился, жил в слезах, в слезах и умираю».

Жизнь — путь к смерти. «Первый шаг младенца есть шаг к его смерти».

Жизнь – не что иное, как движение, переход из формы в форму, постоянное, неугомонное превращение, разрушение и созидание, следующие друг за другом и вытекающие друг из друга.

Человек - жемчужина жизни, жизнь - жемчужина Вселенной.

Не то, что мните вы, природа,

Не слепок, не бездушный лик,

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык.

***

В целом жизнь, однако, хороша.

И не страшно, когда черный хлеб,

Страшно, когда черная душа...

Когда хочу, говорю,

Молчу, когда хочу.

Если идёт строка

И лебединым пером рука,

Кто мне в этом УКАЗ?

У меня свой Наказ

Его я чту,

Его исполню

И надо мною никто не волен.

Что Ин и Ян, что плюс и минус

Потока два, энергии заряд

Словно две шпаги скрестив взгляд,

Как два меча обоюдоострых

Высекают искру!

Непросто, непросто

Обладая энергии мощью

Удержать её в рамках.

Слышишь, взывают о помощи

Души мечами раненные.

Но сталь брони сурового Духа

На страже стоит

Слабости нет там места

Когда – то была невеста

Когда-то был жених…

Сегодня два рыцаря в шлемах безликих

И в прорези глаз молнии, искры

Небесной грозы

Мощью наделены великой!

Мощь белой и темной твоей стороны

Мощь темной и белой моей стороны

Нет, это не зло и добро

Тот выбор сделан давно.

Это энергии РАВНОВЕСИЯ

На весах Вечности взвесив

Нам даровал их Отец

Чтобы распри Вселенской конец

Мы могли положить.

Краеугольный камень Любви заложить

В новое здание Нового Века

Где Дух ведёт Человека!

***

Сфумато*, тихое сфумато…

Вот точно так же, как когда-то,

И кажется, что навсегда…

Как неподвижная вода,

Как шёпот веток, цвет приглушен.

Он не горит, не манит глаз.

А только отражает душу

И нежно обнимает нас.

Как будто кто-то убаюкал

Пространство… Ни лучей, ни звука…

*Термин Леонардо да Винчи, означает светлую пасмурность

ЖИТЬ НА ЗЕМЛЕ

В. Солоухин

Жить на земле, душой стремиться в небо –

Вот человека редкостный удел.

Лежу в траве среди лесной поляны,

Берёзы поднимаются высоко,

И кажется, что все они немножко

Там. Наверху, друг к дружке наклонились.

И надо мной смыкаются шатром.

Но чист и синь просвет

Между берёз зелёных

Едва-едва листами шелестящих.

Я вижу там то медленную птицу,

То белые, как сахар облака.

Сверкает белизна под летним солнцем.

И рядом с белизной – ещё синее.

Заманчивее, слаще глубина.

Жить на земле, тянуться в беспредельность – Вот человека радостный удел.

Лежу в траве

(Иль на песке в пустыне,

Иль на скале, на каменном утёсе,

Или на гальке, там, где берег моря),

Раскинув руки, вверх гляжу на звёзды.

Мгновенья в жизни выше не бывает,

Мгновенья в жизни чище не бывает…

О глубина вселенского покоя,

Когда ты весь растаял в звёздном небе, И сам, как небо, потерял границы,

И всё плывёт и кружится тихонько.

Не то ты вверх летишь. Раскинув руки,

Не то протяжно падаешь.

И сладко,

И нет конца полёту (иль паденью),

И нет конца ни жизни, ни тебе…

Жить на земле, душой стремиться в небо…

Зачем стремиться? Брось свои берёзы,

Лети себе в заманчивую синь.

Купи скорей билет. С аэродрома

Тебя сейчас поднимут в небо крылья.

Вот синь твоя. Вот звёзды. Наслаждайся.

Вон облако. Его с земли ты видел.

Оно горело, искрилось, сверкало.

Оно как лебедь, плавало по небу.

Мы сквозь него спокойно пролетаем.

Туман, вода. А в общем – неприятность:

Всегда сильней качает в облаках.

Гляжу я вниз, в окошечко, на землю.

Лесок – как мох.

Река в лесу – как нитка.

Среди поляны точка –

Человечек!

Быть может, он лежит, раскинув руки,

И смотрит вверх.

И кажется красивой

Ему сейчас заманчивая синь.

- Хочу туда. Хочу скорей на землю!

- Постой. Сейчас поднимемся повыше.

На десять тысяч. Там ещё ты не был.

- Пусти!

- Ты сам мечтал. Ты жаждал. Ты хотел!..

Жить на земле. Душой стремиться в небо.

Вот человека сладостный удел.

***

А. Солодовников

Бесшумно проносятся птицы,

Бесшумно плывут облака,

Бесшумно листок шевелится

Под лёгкой рукой ветерка.

Бесшумно струится паденье

Лучей с голубой высоты,

Бесшумно идёт превращенье

На флоксах бутонов в цветы.

Развилины яблонь ветвистых

Тяжёлые яблоки гнут,

И медленно сок сахаристый

Ствола материнского пьют.

Весь сад плодоносит и дышит,

В нём мир и покой без конца,

И в солнечном этом затишье

Творящая сила Отца!

***

Куст сирени под ливнем намок…

Наша жизнь лишь туманный намёк,

А на что – не пойму, не отвечу.

Ливня летнего шумные речи

Не помогут загадку решить,

И ничто нас не в силах лишить

Слов туманных, намёка, загадки.

А мгновенья летят без оглядки.

Вот и день этот долгий погас,

Покидая растерянных нас.

***

В. Набоков

Разгорается высь,

тает снег на горе.

Пробудись, отзовись,

говори о заре.

Тает снег на горе

пред пещерой моей,

и вся даль в серебре

осторожных лучей.

Повторяй мне, душа,

что сегодня весна,

что земля хороша,

что и смерть не страшна,

что над первой травой

дышит горный цветок,

наряженный в живой

мягко-белый пушок,

что лепечут ручьи

и сверкают кругом

золотые струи,

что во всех и во всем

тихий Бог, тайный Бог

неизменно живет,

что весенний цветок,

ветерок, небосвод,

нежных тучек кайма,

и скала, и поток,

и, душа, ты сама —

все одно, и все — Бог.

***

Э. Асадов

Что же такое счастье?

Одни говорят:- Это страсти:

Карты, вино, увлеченья -

Все острые ощущенья.
Другие верят, что счастье -

В окладе большом и власти,

В глазах секретарш плененных

И трепете подчиненных.
Третьи считают, что счастье -

Это большое участие:

Забота, тепло, внимание

И общность переживания.
По мненью четвертых, это

С милой сидеть до рассвета,

Однажды в любви признаться

И больше не расставаться.
Еще есть такое мнение,

Что счастье - это горение:

Поиск, мечта, работа

И дерзкие крылья взлета!
А счастье, по-моему, просто

Бывает разного роста:

От кочки и до Казбека,

В зависимости от человека!

ВЕСНА

Абай

Как весенней порою шумят тополя!

Ходит ветер, цветочною пылью пыля.

Все живое обласкано солнцем степным,

Словно мать и отец, рада наша земля.

И смеется, и песни поет молодежь,

Да и старых по юртам ищи — не найдешь:

И со смертного ложа могли б их поднять

Песни, солнце, и ветер, и птичий галдеж.

На весеннем кочевье аулы сошлись,

К общей радости родственники обнялись,

А знакомые просто, шутя и смеясь,

Обо всем толковать по душам принялись.

Верблюжонка верблюдица громко зовет.

Блеют овцы, в кустах птичий гомон встает.

Мотыльки — над травой и в ветвях тополей.

Заглядевшихся в светлое зеркало вод.

Сколько птицы! В любом озерке и пруду

Тронь осоку — и лебедь пойдет в высоту.

Скачешь — смотришь, как спущенный сокол ручной

Из-за облака лебедя бьет на лету.

Возвращаешься — девушка крикнет: «Постой,

Покажи, что добыл, молодой, холостой!»

и все девушки лучший надели убор,

И долины в тюльпанах, как пестрый ковер,

В приозерных низинах гремят соловьи.

Им кукушки зарей отзываются с гор.

На верблюдах товары привозит купец,

У хозяев двоятся отары овец;

Тяжек труд земледельческий — вспашка, посев.

Но земля все ж сторицей воздаст под конец.

Благодатною радостью мир напоен.

Бесконечно украшен создателем он!

Материнскою грудью вскормила земля

Все, что солнцем зачал в ней отец-небосклон.

Как не верить нам в милость природы-творца.

Если в мире весеннем щедрот без конца.

Если тучен наш скот, если вдоволь еды.

Если радостно бьются людские сердца?

Дух весны из тихони творит храбреца.

Стали щедрыми все, кроме злого скупца.

Все дивится ликующей силе земной.

Все живет, кроме черного камня-гольца.

Старики одряхлевшие, снега седей.

Согреваются, смотрят на игры детей;

В голубых небесах — певчих птиц голоса,

На озерах по заводям — крик лебедей.

В полночь — яркие звезды, большая луна.

Как же им не гореть, если полночь темна?

Но померкнут они, лишь наступит заря.

Животворного, ясного света полна.

Звезды прочь прогоняет невеста-земля.

Ведь жених ее — солнце, — о встрече моля.

Ждал всю ночь, и свидания час наступил,

И румянец зари покрывает поля.

Только ветер великих просторов земных

Долетит через тучи до звезд золотых

И расскажет, как счастлив с невестой жених.

Как весь мир согревается радостью их.

Ведь всю зиму земля, поседев добела.

Жениха своего терпеливо ждала.

И теперь она вновь, молода и светла.

Засмеялась, запела, как мак, расцвела.

Глянуть прямо на солнце — болеть слепотой.

Я, живущий великой его теплотой.

Только вечером видел, как сходит оно

В свой, политый закатом, шатер золотой.

***

А. Ахматова
Перед весной бывают дни такие:

Под плотным снегом отдыхает луг.

Шумят деревья весело-сухие,

И теплый ветер нежен и упруг.

И лёгкости своей дивится тело,

И дома своего не узнаещь,

И песню ту, что прежде надоела,

Как новую, с волнением поешь.