С глубокой признательностью

Я буквально вбежал в предродовую палату. Обессиленная Дарлин лежала на подушке, то тужась всем своим телом, то снова опускаясь на мокрые от пота простыни.

— Я должна была дождаться тебя, — с трудом сказала она, слабо улыбаясь между непроизвольными гримасами боли от внезапных схваток. Я взял ее за руку и сел рядом, что ждать и молиться.

Потом ее отвезли в родильную палату. Наконец, в три часа ночи четвертого июля, вышел доктор, снимая маску и перчатки, и пожал мне руку.

— Поздравляю! У вас чудесная девочка! Роды проходили тяжело, ваша жена держалась молодцом!

Малышку мы назвали Карен Джой. Теперь мы — настоящая семья, и ожидали еще одного рождения: школы, которая, как мы верили, поможет воспитать еще не одно поколение молодых миссионеров.

Умножение Водительства

Прошло два года с тех пор, как Бог впервые приоткрыл мне Свою стратегию создания школы подготовки молодых миссионеров. Очень многим ребятам, с которыми мы встречались, повезло не так, как мне и Дар: мы воспитывались в семье, которая, по сути, уже была такой школой. Наши родители обучали нас Божьим принципам: как Он очищает, обеспечивает, ведет. Бог, как я теперь был убежден, хотел, что бы мы передали свой опыт всем МсМовцам, особенно тем, которые стали нашими постоянными работниками. Бог показал нам это, дав особое водительство, как библейским мудрецам, которые нашли Иисуса, следуя за звездой. Он хотел, чтобы в Швейцарии мы организовали школу, подобную семье.

Не верилось, что прошел уже год со времени нашей первой пробной поездки в эту страну. Этот год был полон экспериментов и ошибок. Помещение, которое мы тогда нашли, оказалось непригодным. Только на прошлой неделе наш друг приметил старую гостиницу, заколоченную досками, и решил, что это идеальный вариант для нас. Усадив Карен в коляску, мы с Дар решили осмотреть место.

А вот и она, большая старая гостиница, высотой в пять этажей, с серой штукатуркой и старыми зелеными ставнями. Она стояла на холме недалеко от густого вечнозеленого леса.

Мы обошли вокруг нее и остановились на широкой, обсаженной платанами лужайке, где когда-то находилось открытое кафе. На здании висела выгоревшая от времени надпись «Гостиница Гольф». «Рядом должно располагаться поле для гольфа», — предположил я. Мы провели некоторое время на лужайке, наслаждаясь видом близлежащих пастбищ, на которых паслось стадо коров с большими колокольчиками («Лорен, слышишь звон колокольчиков?!») и, конечно, виднеющихся вдали величественных Альп.

В двухэтажной пристройке, рядом с основным зданием, нас встретила хозяйка, к счастью, говорившая по-английски. Она была заинтересована в том, чтобы сдать гостиницу в аренду и, конечно же, разрешила нам осмотреть помещение.

— Если возникнет какая-либо необходимость, мосье, пожалуйста, спрашивайте. Гостиница заколочена досками уже много лет, но там все на месте.

Со странным чувством, будто мне часто придется подниматься по этим ступенькам, я повернул ключ, толкнул тяжелую дверь и мы вошли в здание. Запах сырости и плесени ударил нам в нос. В углах висела большая паутина. В холле стояли потрепанные, некогда красивые, бордовые парчовые стулья и диваны. Казалось, Дарлин не замечала грязи. Она строила планы:

— Мы поменяем обивку на мебели, и все преобразится. Я уже вижу детей, отдыхающих в перерыве между занятиями.

— Посмотри сюда! — она поставила Карен на выцветший восточный ковер. Несколько дверей вели из холла в главную столовую. — А это — превосходная классная комната.

Мы поднялись по широкой лестнице, осматривая все тридцать две комнаты, расположенные на пяти этажах.

Но когда Дарлин увидела на втором этаже «нашу» комнату, я знал, что она уже мысленно переехала сюда. Это была отдельная комната с широкой ванной в европейском стиле. Дарлин открыла окна, и комната наполнилась свежим воздухом и звоном колокольчиков.

— Итак, ты думаешь, что это может стать нашим домом на некоторое время? — спросил я с улыбкой.

— О, да!

Я снова прошелся по отелю, соображая, что нужно исправить, подремонтировать. Цель этой школы — изменение жизней через укрепление веры в Бога и познание Его характера. Здесь мы будем приобретать Его характер. Здесь мы станем ближе к Господу, а со временем и друг к другу. Мы будем учиться постигать двойную цель Евангелия, которая была открыта мне в Нассау во время урагана Клео. В этой гостинице с неприятным запахом («Почти как в хлеву», — улыбнулся я про себя) родится новая школа, где сотни молодых людей глубоко познают Бога и научатся передавать знание другим.

Я вошел в столовую. Здесь ребята будут заниматься в течение трех месяцев, а затем вместе с нами отправятся на шесть недель в путь для практической работы. Вместе мы будем вверять Богу наши нужды. Вместе мы будем применять на практике то, чему научились в классе, — рассказывать людям о Господе.

— Эти молодые люди станут миссионерами со своим собственным видением, — проговорил я вполголоса. — И так число Божьих служителей будет умножаться...

Вошла Дар.

— Дорогой, хозяйка хочет обговорить условия.

— Хорошо. Давай сначала помолимся об этом.

Мы стояли в столовой с Карен на руках и молились. Мы верили, что Бог привел нас сюда, и теперь просили Его помочь воплотить в жизнь то, что мы видели в этой особенной школе. Когда мы молились, я подумал о Калафи Моала из Новой Зеландии. Я так хотел, чтобы он учился в нашей школе! Меня тревожило то, что Калафи не имел тех знаний, какие были у нас с Дарлин. Несмотря на все это, мы понимали, что он должен остаться с нами. Он женился на девушке по имени Тапу. Она из Тонга. Джимми и Дженни были знакомы с ней и говорили, что она красива.

— Ее родители — уважаемые в Тонга люди, — добавила Дженни. — Они одна команда.

И все же оставалось одно «но»: у Калафи, для его возраста, было слишком много обязанностей в пока еще новой для него миссионерской работе.

Но сейчас мое внимание сосредотачивалось на организации школы в Швейцарии и на всем, что связано с ней. Мы арендовали гостиницу и планировали принять тридцать шесть молодых людей пяти национальностей. Мы не подозревали, что стояли перед еще одним из самых основных уроков ведения.

Мой недельный пост и исповедь в доме Доусонов в Новой Зеландии, где я пережил такую сложную духовную операцию, ясно показал, что если мы хотим достичь прогресса в слышании голоса Бога, необходимо быть чистыми перед Богом и людьми. Я познал на собственном опыте, что после очищения высвобождается сила Божья. Как я изучил, в истории каждое великое излияние Духа сопровождалось глубокой очищающей исповедью. Я понимал почему: очищение освобождало человека от тайных обид и грехов, через которые дьявол мог удерживать его.

Хотя я никогда не настаивал на необходимости исповеди ребят из МсМ, но мне все же было интересно, что они думают по этому поводу. Вот почему то, что произошло с моим другом Доном Стивенсом, не удивило меня.

Наступило 27 декабря 1969 года. Прошло шесть месяцев с тех пор, как мы с Дар впервые увидели гостиницу «Гольф». На следующий день начинались занятия в школе с нашим первым приглашенным учителем. К нам приехал Дон Стивене со своей молодой женой. Дон и Дейон поженились вскоре после нашего первого миссионерского эксперимента на Багамах. В тот вечер я спросил Дона, не хочет ли он выступить перед группой. Сейчас он стоял перед нами, его крепкая фигура несколько располнела с тех пор, как я видел его последний раз. Он рассказывал нам о том, как Бог призвал его к миссионерскому служению. Это произошло в маленькой часовне в горах, как рассказывал он. Стоя на коленях, он впервые услышал призыв Бога нести Евангелие другим народам.

Спустя несколько недель, после окончания занятий на тему чистой совести, я заметил, что Дон ерзает на своем месте. В конце концов он вскочил на ноги.

— Я хочу сказать, что я немного преувеличил... нет, в тот первый вечер, когда мы сидели все вместе, я солгал вам, ребята. Бог действительно призвал меня, и именно так... как я сказал. Но затем я увлекся. Я добавил некоторые вещи, которых не было. Я солгал. И я очень сожалею.

Дон быстро сел.

Честность Дона побудила и других к откровенности. Это было удивительное зрелище. Не все, конечно, отважились вслух покаяться в тот вечер, и это тоже было нормально. Покаяние — неважно, в присутствии других или наедине с Богом — единственный путь к спасению. Оно приносит человеку смирение, единение, примирение и делает его готовым к Божьему исцелению души, духа и тела. Покаяние полезно для души. Признавая свои ошибки и грехи перед верными и добрыми друзьями, мы становимся ближе друг другу, мы становимся, как настоящая семья. В тот момент, когда Дон так искренне сознался перед всеми в обмане, я готов был умереть за него. И за других тоже.

Позже студенты разошлись по своим комнатам, чтобы написать письма, в которых старались примириться со своими родителями, пасторами, учителями, бывшими друзьями и подругами. Я вспомнил маленькую стопку писем на столе в комнате Доусонов, и о том, как после моего признания МсМ начала расти совершенно по-новому и быстрыми темпами. Случится ли то же самое с Доном?

В конце лета 1970 года Дар, Карен и я гуляли в лесу возле гостиницы, разговаривая о школе. Я посмотрел на Дар, располневшую от второй беременности, и подумал, что сегодня решающий день, который покажет, удалась ли наша идея со школой. Тридцать шесть студентов вернулись из своих миссионерских поездок по Европе и Афганистану, и сегодня мы услышим их отчеты. Прогуливаясь в сосновой роще, мы с нетерпением ждали рассказов ребят.

Мне хотелось услышать о проделанной работе, но еще больше узнать об их планах на будущее. Сегодня был выдающийся день, потому что мы увидим результаты водительства, полученного мной и Дарлин три с половиной года назад и подтвержденное Виллардом Кантелоном. Водительство, как и пророчество, имеет тот же критерий ценности: оно должно работать.

Будет ли эта группа молодых людей организовывать новые служения под эгидой МсМ? Сегодня, когда студенты соберутся на лужайке перед гостиницей, мы узнаем об этом.

Поздно вечером мы расположились на раскладных стульях на лужайке под платанами. Дар возилась с двухлетней Карен, которую, как магнитом, тянуло к двухмесячному малышу Дейон. Джимми и Дженни вместе с небольшой командой только что вернулись из Афганистана. Глядя на них, я подумал о том, что Бог ответил на их настойчивые молитвы: после шести лет супружества у них родился ребенок.

Тридцать шесть молодых людей, сидя в узорчатой тени деревьев, рассказывали о своих приключениях в Германии, Испании, Франции, Великобритании, Югославии, Болгарии, Афганистане. Я повествовал о тех, кто не имел возможности быть с нами в тот момент. По всему миру у нас работало уже сорок служителей, включая Калафи и Тапу с их командой в Новой Гвинее.

Наконец, настал момент, которого я так ждал. Ребята рассказывали о своих планах, и я не был разочарован. Один за другим они говорили, что Бог велит им остаться в МсМ для выполнения самостоятельной миссионерской работы в специализированных проектах.

Неужели это произошло? Да, процесс умножения, о котором я так долго мечтал, пошел. Молодые люди проходят короткое обучение в нашей школе, некоторые остаются дольше, затем отправляются за свой счет во Францию, Англию, Германию и Испанию. Дженни и Джимми планировали ехать в Скандинавию.

Я посмотрел на тихо сидевших Дона и Дейон Стивене, единственных, кто до сих пор еще ничего не сказал. Глаза Дейон блестели, она широко улыбалась.

— Дон, — спросил я, — а что расскажешь ты?

Сидя на краешке стула, Дон рассказал, как со страхом ожидал моего звонка в то утро, потому что не знал, что они с Дейон будут делать. Они молились несколько недель, но ситуация не прояснялась.

— Я чуть было не сдался. Казалось, ничто не зажигало огня, мы не получали никакого водительства. Затем во время обеда я взял новый номер журнала «Тайм». Открыв его, я начал рассматривать фотографии Мюнхена, где шла подготовка к проведению летних Олимпийских Игр 1972 года. Я почему-то вспомнил о тысячах молодых коммунистов, которые не так давно маршировали по восточному Берлину, выкрикивая лозунги. Это было зловещее зрелище, потому что ни у кого из них я не увидел блеска в глазах. Они, как зомби, маршировали навстречу смерти.

Дон посмотрел в мою сторону и, сделав глубокий вдох, ударил себя ладонью в грудь.

— Лорен, — сказал он, — я думаю, нам нужно организовать марш христиан в Мюнхене во время Олимпийских игр! Там мы сможем встретиться с людьми, живущими по обе стороны железного занавеса, и рассказать им об Иисусе Христе. К тому же, туда съедутся спортсмены и гости со всего мира!

Предложение Дона взволновало меня, и я понял, что он прав. Так думали и остальные — возгласы восторга и одобрения звучали со всех сторон.

То, о чем говорил Дон, являлось прекрасной идеей дальнейшего умножения работы. Как своеобразный катализатор, МсМ высвобождала идеи у таких людей, как он. Значит, не только мне в нашей маленькой школе Бог давал такое понимание. Вспоминая смирение Дона во время исповеди, я был рад, что именно его сейчас избрал Бог. Я доверял ему.

— Как ты думаешь, Дон, сколько людей мы сможем взять с собой? — спросил я. Он на миг задумался и ответил:

— Двести.

Эта цифра мне показалась маленькой, но послать даже такое количество станет подвигом, особенно учитывая трудности с жильем, которые обязательно будут во время Олимпийских игр.

Так завершилась наша встреча, оставившая во мне огромное чувство удовлетворения. После общей молитвы ребята разъехались в разные стороны, увозя с собой наши благословения.

Дон и Дейон с ребенком отправились в Мюнхен в своем микроавтобусе, доверху загруженном всевозможным снаряжением.

У меня возникло такое чувство, будто мы стоим на пороге важных событий.

Опасность успеха

Сколько боли и разочарования можно было бы избежать, если бы я знал тогда один из наиболее важных принципов водительства: Господь поведет нас к победе, но успех является самым большим препятствием на пути к правильному слышанию голоса Бога. Стоя на пороге важных событий, мы и понятия об этом не имели.

Прошло два года после того, как Дон предложил послать добровольцев на Олимпийские игры. Выдался сырой, холодный день. Я быстро шел по мокрым улицам Копенгагена. Мои мысли были заняты тем, где поставить огромный печатный станок Хайдельберга. Он весил две тонны. Мы собирались использовать его для печатания миллиона брошюр для гостей Мюнхенской Олимпиады, которая должна была начаться через шесть месяцев. Станок нам подарили вместе с бумагой и красками. За две недели его необходимо было доставить, установить и привести в рабочее состояние.

Ступив на проезжую часть, я вовремя увернулся от мимо промчавшегося «вольво». Я ежился от холода, тянуло вернуться в тепло маленькой квартирки Джимми и Дженни, которую мы превратили в штаб.

Конечно же, вопрос размещения печатного станка являлся только маленькой частью проблемы. Нам нужно было позаботиться о жилье для сотен молодых людей, которые приедут в Мюнхен. Дон ошибся, когда предположил, что добровольцев будет человек двести. Около тысячи молодых людей из Соединенных Штатов, Канады, Южной Африки и Европы ехали, чтобы принять участие в христианском марше. А у нас до сих пор не хватало места для их размещения!

Дон несколько раз ездил в Мюнхен для поиска помещения. Во время первой поездки, два года назад, он узнал, что все большие помещения в Мюнхене и вокруг него уже забронированы.

— В крайнем случае, мы можем найти гараж или что-то вроде этого и установить станок там! — решили мы с Доном.

Честно говоря, я не очень волновался о помещении для станка и жилье для ребят. Все устроится, — так было всегда. Я вспомнил, как легко улаживались дела за последние два года. Мы нашли формулу успеха, и она действовала!

— Она существует, и каждый христианин может открыть ее для себя, — заверил я сам себя несколько самонадеянно, — нужно только получить слово от Господа о том, что Он хочет сделать, провозгласить Его слово вслух и затем наблюдать, что будет дальше.

Год назад, за месяц до рождения нашего сына Дэвида, Бог сказал нам купить гостиницу «Гольф». До этого МсМ располагала несколькими печатными машинками, маленьким старым печатным станком (он, безусловно, был шагом вперед по сравнению со старым мимеографом, на котором мы с Бобом и Лорейн печатали наши первые письма), несколько подержанных фургонов и автомобилей. Но Бог сказал нам купить гостиницу, и мы провозгласили Его слово с верой. Я принял решение никогда не сомневаться ни в разуме своем, ни в духе, что необходимые деньги придут, причем вовремя.

Неделя за неделей поступали деньги для покупки гостиницы «Гольф». Каждый внес свою долю. Молодые люди тоже жертвовали на эту покупку. Мы с Дар были уверены, что это Бог подсказал нам мысль продать наш дом-гнездышко в Ла-Пуэнте и отдать деньги. Так мы и сделали.

В самый последний день, непосредственно перед покупкой, до нужной суммы недоставало десяти тысяч долларов. Когда я пошел проверить нашу почту, то обнаружил в почтовом ящике пожертвования от нескольких людей, которые верили в то, что мы делаем. Невероятно, но там было десять тысяч шестьдесят долларов! Просто из любопытства, после того, как мы выплатили полную сумму, в течение четырех дней я проверял ящик, но больше ничего не пришло — ни цента.

Я не сомневался, что в Мюнхене найдется помещение для печатного станка. «Но лучше бы это случилось поскорее», — думал я, размышляя о приближающихся Олимпийских играх.

Вполне уверенный, что все устроится, я ждал. Через несколько дней зазвонил телефон. Это был Дон.

— Лорен, мы нашли место для печатного станка и жилье для тысячи ребят!

Да? Вот здорово! А что это? Склад? Лагерь?

Нет, не совсем... это замок.

Когда он сказал слово «замок», я почувствовал, словно что-то щелкнуло внутри меня. Дон описал замок, выставленный на продажу, и я понял, что это место для нас. Дон повесил трубку, и я начал молиться, спрашивая Господа, нужно ли нам покупать этот замок. Во время молитвы я получил видение — это помещение сыграет свою роль не только на период Олимпийских игр, но и для нашей постоянной работы в Германии. С каждым часом тихое «да» внутри меня становилось все громче.

Через несколько дней я приехал к Дону Стивенсу в Мюнхен, и мы вместе отправились смотреть замок. Около часа мы ехали мимо ровных фермерских полей к деревне Херлах, затем свернули на проселочную дорогу и увидели стоящий невдалеке гигант. Наш замок! У него были двойные башни с куполами в виде луковиц. Проехав через ворота и сделав круг по подъездной дорожке, мы остановились возле огромной богато украшенной двери. Мы вышли и стали рассматривать шестиэтажный замок и примыкающие к нему постройки пониже.

— Он огромный, — прошептал я Дону.

Мы позвонили в дверь, вышел управляющий. Он показал нам все здание. Замок, от подвальных помещений до чердака, сохранился в отличном состоянии. Построенный в шестнадцатом веке, он был недавно отреставрирован. Нынешний владелец, Детская социальная служба, потратил на это в два раза больше запрашиваемой цены! В замке было достаточно комнат для проживания трех сотен человек. Но учитывая пустые чердаки и два акра земли, здесь можно было временно разместить гораздо большее количество людей.

— Нам нужен был гараж? Вот и он, — засмеялся Дон, — только к нему прилагается замок!

Осмотрев гараж, мы нашли, что он достаточно вместителен для печатного станка.

— А за замком, — сказал я, — мы можем установить палатку для занятий.

Мы вернулись в Мюнхен с немецким переводчиком, чтобы обсудить с владельцем детали покупки и составить договор, который, как я чувствовал, дал мне Бог. Мы договорились внести первую часть оплаты в течение недели, а оставшуюся часть денег обязались заплатить к концу августа, как раз к началу нашего олимпийского мероприятия.

Через несколько минут мы вышли с ключами от замка. Все устроилось так просто. В течение недели на наш депозит поступили деньги от европейских друзей-христиан. Наша вера росла. Спустя несколько дней в замок доставили типографский станок, и мы начали печатать евангельские материалы на немецком, английском и французском языках.

Это произошло вскоре после того, как Дон переехал в замок — всего за четыре месяца до начала игр в марте 1972 года. Я был в очередной поездке по странам Тихоокеанского бассейна, призывая молодых людей присоединиться к нашему трехнедельному мероприятию в Мюнхене. Переезжая из страны в страну, я вовсе не ожидал того, что Бог сделал дальше, отчасти потому, что это не имело совершенно ни какого отношения к Олимпийским играм. Бог готовил нас к будущим событиям.

Я летел из Сеула в Гонконг, и стюардесса только что унесла мой обеденный разнос. Мы летели в южном направлении над Желтым морем. Я поднял шторку продолговатого иллюминатора, внизу смутно вырисовывалась земля, которая, как я предполагал, называлась Китаем. «Мы должны быть где-то недалеко от Шанхая», — подумал я.

Внезапно голос Бога прервал мои мысли:

— Пришло время искать корабль. Я изумился.

Это Ты, Бог? — спросил я автоматически. Во время урагана Клео на Багамах я понял, что наша миссия должна преследовать две цели — любовь к Богу и помощь людям. Корабль станет превосходным средством для реализации обеих. Эта мысль глубоко волновала меня. Я мог только представить, что эта идея повлечет за собой: поиск опытной команды, соблюдение международных правил грузоперевозок, сбор огромной суммы денег для покупки и содержания корабля на плаву.

Боже, если Ты говоришь, что нужно начинать сейчас, пожалуйста, подтверди Свое слово. Такая покупка стоит очень больших денег.

Я даже и представить себе не мог, насколько высока цена.

Через несколько недель я прибыл в Новую Зеландию и был бесконечно рад снова вернуться в эту чудесную страну с ее зелеными склонами и пасущимися на них овцами. Здесь я так много узнал о Божьих путях, познакомился с Калафи Моалой, Джимом и Джой Доусон и многими другими, кто так много значил для меня. Теперь мы основали лидерский центр МсМ в Новой Зеландии. Я рассказал им о Мюнхене, а затем об идее, пришедшей мне в самолете над Шанхаем. Вел ли нас Бог к покупке корабля?

Вшестером мы собрались помолиться.

— Господь, нам нужна Твоя помощь. Ты знаешь, как нелегко собрать нужных людей...

Вдруг в дверь постучали. Слегка раздраженный тем, что нас прервали, я пошел посмотреть, кто это был. На пороге стоял загорелый мужчина лет тридцати.

— В чем дело, сэр? — спросил я, поглядывая через плечо на ожидавших меня друзей.

Мужчина вероятно заметил, что прервал нас, и выпалил:

— Почему Бог призывает к миссионерству человека, который к этому абсолютно непригоден?

Вопрос звучал странно. Но в душе я чувствовал, что его нужно внимательно выслушать.

Может, войдете? — я открыл дверь шире. — Что вы имеете в виду под словом «непригоден»?

Я главный инженер и шкипер, — сказал мужчина, несмело ступая в комнату, — и кроме моря не знаю ничего, но Бог почему-то призвал меня стать миссионером! Это же вовсе несовместимо, не так ли?

Конечно, мы поразились тому, что Господь напрямик ответил нам. Моряк, как выяснилось, хотел приступить к работе тотчас, но мы, к сожалению, еще не приготовились. Тем не менее, его приход во время нашей молитвы о водительстве привел нас в восторг. Конечно же, на данный момент первоочередным оставалось наше мероприятие в Мюнхене, но теперь мы знали, что Бог дает нам направление на будущее.

Я отправился домой со страстным желанием рассказать Дар о том, что произошло, а затем ехать в Мюнхен. У меня не оставалось времени, чтобы заехать в Новую Гвинею, проведать Калафи, Тапу и двух их маленьких девочек. В штабе Калафи насчитывалось двадцать пять человек, и я убедил себя, что он отлично справляется.

Дар, я и наши дети, одному из которых исполнилось четыре года, а другому — восемнадцать месяцев, свернули с мюнхенской трассы и направились через фермерские поля к замку. Всего через неделю сотни молодых людей практически со всех континентов приедут в эту тихую сонную деревеньку с деревянными коттеджами, белоснежной католической церковью и горсткой магазинов, чтобы провести тут три оживленные недели.

— Ты представляешь, Дар, — сказал я, поворачивая машину к замку, — в Херлахе проживает всего тысяча человек. Мы удвоим количество жителей всего за одну неделю.