С. Н. Бейтуганов беровы: фамилия в истории

СЕМЕЙНОЕ И МАТЕРИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

(80-е годы XIX века; 1905 год)

Посемейные списки кабардинских населенных пунктов, составленных в 1886 году – важнейший источник для изучения их материального и семейного положения.

Характеризуя эти списки в том, что касается возраста членов семьи надо сказать, что данные носят ориентировочный характер, поскольку у кабардинцев, как и у других горцев не практиковалась официальная регистрация дня рождения ребенка. Графа: “возраст лиц мужского пола”, разбита на три подпункта: «лета, показанные по посемейному списку», «определение лет по наружному виду» и «лета к первому января 1886 года». Там, где разброс дат слишком значителен, мы приводим наиболее предпочтительный вариант.

Приведем сведения, содержащиеся в посемейном списке поселка Нальчикского I участка Терской области, составленного в 1886 году. Итак, домохозяину Берову Закиру Ибрагимовичу в 1886 году исполнялось около 85 лет. Его семья состояла из десяти человек – 8 мужчин и “женского пола 2 души”. Сыновья: Салях – 29 лет, Сафилях 22 года, Хажумар – 20 лет, Кал – 17 лет, Хашаил (Шамиль?) – 15 лет, Талиб (слепой) – 8 лет и Темиркан – 2 года.

В 80-х годах XIX века из Беровых наиболее состоятельным был Закир Ибрагимович. Он имел: саклю – 1, сад – 1, волов – 4, быков – 1, коров – 7, телят - 12, лошадей -27, жеребят – 10, овец – 100, пчел – 72 улья.

Беров Сеит Ибрагимович, которому в 1886 году исполнялось около 62 лет, имел сыновей: Хапат – 29 лет, Али – 26 лет, Дзу – 23 года, Сафрали – 20 лет, Салиман – 15 лет и Хамурза – 10 лет. Кроме них в доме проживали “женского пола 4 души”.

Материальное положение Берова: дом – 1, , волов – 4, быков – 2, коров – 12, телят - 16, буйволов -4, лошадей - 5, жеребят – 2, овец – 170, коз – 130, пчел – 100 улей. Сопоставление имущественного положения двух братьев показывает, что Закир уделял основное внимание разведению лошадей – главному показателю не только состоятельности, но и социального положения кабардинца того времени, и сумел значительно продвинуться в этом направлении, не чуждо было ему пчеловодство и мелкое скотоводство. Беров также уделял внимание садоводству. Мало, кто тогда мог похвалиться наличием сада.

Направленность хозяйства Сеита была несколько иной. Значительно уступая старшему брату в коневодстве, он заметно превосходил его по некоторым статьям: у него был дом, а не сакля как у Закира, на 200 голов больше мелкого рогатого скота. Пчел не принято считать мерилом материального благосостояния, поскольку они в одночасье могут роем покинуть пчеловода. В то же время пчеловодство доходная и для здоровья важная статья движимого имущества. У Сеита было внушительное пчелохозяйство – 100 улей.

Скромным являлось хозяйство Берова Жуко Закировича, которому в том же 1886 году исполнился 41 год: сакля - 1, волов – 3, быков – 1, коров – 6, телят – 6. Его семья: сын Долтмурза – 8 лет, и “женского пола 5 душ”. Об этом Берове и некоторых домохозяевах села в документе отмечено, что они“дымы, образовавшиеся после составления последнего посемейного списка”. Этот список пока не обнаружен, но, по косвенным сведениям, он составлен в 1884 году. Следовательно, Беров Жуко отделился от отца Закира в 1884 году, и будучи одним кормильцем семьи при малолетнем сыне и дочерях, не успел накопить большого богатства, хотя не так уж мало иметь 16 голов крупного рогатого скота, не считая домашнюю птицу¹.

 Беров Сеит был женат на дочери Жириковых. Единственную его дочь звали Щымэ. (Информатор Беров Сафарби Хазраилович). Вероятно, информатор знает ее одну.

семей в 1886 году, в 1905 насчитывается уже 10 дворов. В том числе: Бояров Хажиумар Закиреевич – 35 лет, сын его Шамгун – 3 года, братья Хажиумара: Шамель – 32 года и Темиркан – 23 года, сын Шамиля – Шагир – 2 года и “ женского пола 4 души”; Бояров Талиб Закиреевич – 27 лет, сын его Наиб – 1 года и “ женского пола 1 душа”; Беров Сафил Закиреевич – 38 лет,

сын его Исуф – 3 года и “ женского пола 4 души”; Бояров Увжуко Закиреевич – 52 года, сын его Довлетмурза – 32 года и “ женского пола 6 душ”; Бояров Али Сеитович -40 лет, сыновья: Магомет Мурза – 12 лет, Азаматгирей – 7 лет, Халиль – 1 года и “женского пола 3 души”; Бояров Сафраил Сеитович – 30 лет, сыновья: Каншумес – 6 лет, Каральби – 6 месяцев и “ женского пола 1 душа”; Бояров Хамурза Сеитович – 18 лет. В списке кроме него никто не указан, должно быть здесь пропущен какой-то член семьи; Бояров Исмаил Сеитович – 42 года, сыновья: Озермес – 15 лет, Кубати – 8 лет, Хазраил – 6 лет, Наиб – 4 года и “ женского пола 3 души”; Бояров Сальман Сеитович – 20 лет, сын Люн – 1 года и “ женского пола 2 души”. Последним в посемейном списке указан Бояров Дзу Сеитович – 40 лет, сын Жухаиб – 6 лет и “ женского пола 3 души”².

Обратимся к посемейному списку селения Тыжево за 1886 год. В нем отмечен один домохозяин – Чижоков Ханох Берович в возрасте 47 лет. У него сыновья: Мурзабек – 20 лет, Батырбек - 13 лет, Умар – 12 лет, Ахмед – 10 лет и “ женского пола 3 души”³

Имущество Чижокова: сакля – 2, лошадей – 2, волов – 4, быков -2, коров – 8, телят – 10, пчел – 20 улей. Среди односельчан Беров в материальном положении был выше среднего уровня.

_____________________________

 В посемейном списке селения Клишбиево, куда в административном отношении входил поселок Вольный аул, все Беровы за исключением Сафиля Закировича записаны по привычному для слуха русского писаря родовому имени – Бояровыми.

Анализируя оба посемейных списка, нужно обратить внимание на то, что во многих случаях разница в возрасте очень уж большая. Предпочтение при разночтениях должно быть отдано списку за 1886 год, как составленному почти на двадцать лет раньше и потому несравненно более достоверному. Это, во-первых. Во-вторых, в семействе Берова Закира произошли некоторые изменения. В перечне его сыновей за 1886 год отдельной главой семьи проходит старший сын Жуко. Он то и записан в 1905 году, по-видимому, по настоящему имени – Увжуко. Беров Сафил Закирович в посемейном списке 1905 года, надо думать, тот же Беров Сафилах, указанный в списке за 1886 год.

Имена других детей Берова Закира не упоминаются в списке за 1905 год. Это: Салих, Каль и Хашаиль. Последний, по-видимому, более известен под именем Шамиль.

ПОТОМСТВО ХАНОХА

Сохранившееся родовое предание гласит: “Как приехал Ханох и остался жить в селении Кишпек (Тыжево) никто не помнит. Со слов старейшин Ханох женился на Гошоковой Саният Асланбиевне. У них было шестеро детей: дочери – КIуакIу и Хадижат, сыновья: Мурзабек, Батырбек (о его детях смотри в главке “Председатель артели”), Хажумар и Ахмед”.

Беров Мурзабек Ханохович имел пятерых детей – четырех дочерей и сына: Гуна, Хаураца, Данох, Хабат и Халид. Гуна была замужем за Кантемиром (ЩIалэ) Мазлоевым из селения Алтуд. В браке с ним у нее родились Бга-

тыгери (Бгъэтджэрий) и Хабала, впоследствии принявших фамилию матери. Хаураца была замужем за вольноаульцем Халидом Шешеновым и родила семерых детей: четырех сыновей и троих дочерей. Их имена: Чиска, Цута (Тута), Мадин, Фрося, Барасби, Хаужан и Урусби. Данох имела четырех дочерей: Фаизат, Забинат, Мадинат, Люся. Все они замужем. Беров Халид умер холостяком – был убит Мишей Ханоховым. По одной из версий, последний

добивался руки одной из сестер Халида, которая отказывалась выйти за него

__________________________________________

 См. о нем главку «Православный кабардинец».

замуж. Брат заступился и стал жертвой.

Хабат родилась в 1914 году, вышла в 1930 году замуж за Инала Абазокова. У него было восемь детей: Амерби (1935-2000), Муаед (1937), Сусана (1937), Марьям (1939), Жануся (1939), Хусен (1942), Люсена (1945) и Фатимат (1953) года рождения.

Беров Хажумар Ханохович имел троих детей: Алихана, Шаризат и Хулимат. Судьба Шаризат сложилась трагически. Выйдя замуж за жителя селе-

ния Заюкова Мухтара Мухаметовича Хашева, она умерла во время родов сына Хашева Асланби Мухтаровича, родившегося в 1934 году. Его отец, погиб в годы Великой Отечественной войны. Хашев Асланби заочно окончил Ростовский институт народного хозяйства в 1967 году и “работает уже 38 лет в одном из совхозов района в качестве главного специалиста”.

Берова Хулимат (1912-1957) вышла замуж за жителя селения Дугулубгой Мажида Яхьяевича Нагоева (1906-1961) и родила пятерых детей: Ханифа (1938-1989), Мария (1941), Мухаб (1944), Марьяна (1947), Хабил (1950-1974).

Беров Хажумар был женат на Кацине Жамботовне, родившейся в 1880 году. Его сын Алихан женился на Аслижан Матовне Шурдумовой из селения Заюково. У супругов было шестеро сыновей. Четверо из них умерли рано. Остались в живых Хусен и Хурсиян. В 1941 году Алихан призван в Красную Армию, а в 1942 году родилась дочь Хакаца (Хьэкъуацэ). Отец вернулся домой в 1945 году, став инвалидом войны. В 1947 году родилась дочь Хацаца, умершая от травмы в возрасте семи лет, в 1949 году родился сын Хабил. Он в настоящее время проживает в селении Кишпек, имеет свою семью.

Берова Хакаца в 1961 году окончила сельскую школу и в том же году вышла замуж за Гошокова Анатолия Мамишевича, родившегося в 1936 году. У супругов шестеро детей: Арина (1960), Александр (1962), Мадина (1964), Зарема (1966), Анета и Марина. Сын Гошоков Алик (Александр) имеет высшее медицинское образование, работает приемным врачом в республиканской клинической больнице. Дочери также имеют специальное образование, все они замужем.

В архиве администрации местного самоуправления селения Кишпек сохранился посемейный список за 1958-1960 годы. В нем указаны: Беров Алихан Хажумарович – 1897, глава семьи, пастух, инвалид труда II группы, Берова Аслижан Елдаровна – 1901, жена, Берова Кацина Жамботовна – 1880,

мать. Беров Хусен Алиханович – 1934, имел среднее образование, работал заведующим свинотоварной фермой, Беров Хурсиян Алиханович – 1939, образование – 5 классов, умер в 1958 году, Берова Нина Алихановна – 1943, Беров Хабил Алиханович – 1947, Берова Рая Шихимовна, сноха, имела среднее образование, работала библиотекарем, Беров Владимир Хусенович, родился 10 ноября 1959 года. По другому списку даются несколько иные сведения. Так, отца Кацины звали Исмел, а сама 1860 года рождения, у Аслижан отца звали Мата, а она родилась в 1895 году. Кроме того членами семьи были: Берова Хакаца (Хьэкъуацэ) Алихановна – 1942 и Берова Хацаца Алихановна – 1945 года рождения. На других незначительных разночтениях хронологического характера не останавливаемся. В похозяйственной книге колхоза, составленной в 1948-1950 годах отмечена другая семья рода: Беров Каламбек Кантемирович -1912, имел среднее образование, был инвалидом II группы, осужден в 1949 году, Берова Куна (Гунэ) Мирзабековна – 1876, мать, Берова

Хаджет Фицевна – 1927, жена, имела 7 классов образования. Напротив ее

имени отмечено, что она оставила место жительства, Берова Люда Каламбековна – 1949 года рождения. Относительно этой дочери также сказано, что она оставила село, вероятно, вместе с матерью.

ИСКИ

Житель Нальчикско-Клишбиевского Вольного поселка Сахил (Салих) Бояров (Беров) 9 марта 1899 года обратился в Нальчикский Горский словесный суд с таким прошением: “После смерти отца моего Закирья Боярова осталось _________________________________________-

• 
  В дополнительном списке избирателей по выборам народных заседателей за 1954 год по селению Заюково отмечена Берова Аслижан Елдаровна – 1903 года рождения
  

Далее в прошении Боярова сказано: “Я нашелся вынужденным заявить о выше изложенном оному Суду, [и] покорнейше прошу оный Суд подвергнуть мое дело к разбору по шариату и постановить решение о выделе причитающейся мне части. К сему лично подписуюсь Сафила Бояров”. Поначалу суд в отсутствие ответчиков удовлетворил иск Берова Сахиля и постановил взыскать с его братьев 100 рублей. Однако, они не согласились с таким решением. В своем отзыве от 15 июля 1899 года, адресованном Нальчикскому горскому словесному суду, братья писали: “Заочным решением от 1 сего июля за №603, врученным нам 10 сего июля, определено взыскать с нас в пользу брата нашего Сахиля Боярова 100 р. По домашним обстоятельствам мы не могли явиться в суд на 1 июля. Покорнейше просим Суд о новом разборе

дела в нашем присутствии. Хажи-Умар, Шамиль, Талиб и Темиркан Бояровы (неграмотные)”.

Новое разбирательство затянулось. Председательствующий Нальчикско-

го горского словесного суда 16 сентября 1899 года предписал старшине селения Нальчикско-Клишбиевского: “Предлагаю Вам объявить нижепоименованным лицам за росписью на сем явиться в Суд на 25 сентября 1899г. к 8 часам утра и настоящий вызов с распискою вызываемых представить в Суд до дня срока вызова Сахилю Боярову, Хажиумару, Шамилю, Талибу и Темирка ну Бояровым, Мамсыру Яхтанигову, Женусу Нартыжеву, Жамботу Назрано

-----------------------

 Отход: вероятно, имеется в виду отходничество – уход из села на заработки, на сезонные работы

ву и Саралипу Озову по делу иска первого с братьев”.

При повторном рассмотрении дела, суд отменил ранее принятое постановление в пользу братьев Беровых. С таким исходом своего иска Беров Сахиля не согласился, и он написал апелляционную жалобу на имя исполняющего должность Начальника Терской области генерал-майора Толстого. Окончательное решение Берова Сахиля изложено в предписании генерал-майора Толстого от 15 ноября 1899 года: “Рассмотрев выписку из настольного журнала Нальчикского Горского словесного суда и апелляционную жалобу жителя сел. Нальчикско-Клишбиевского Сахиля Боярова, утверждаю изложенное в этой выписке и состоявшееся 25 сентября 1899 года за №1038 решение названного суда, коим постановлено: отказать жителю сел. Нальчикско-Клишбиевского Сахилю Боярову в иске части отцовского наследства с односельцев его Хажиумара, Шамиля, Талиба и Темиркана Бояровых”. Начальник Нальчикского округа 19 ноября наложил на бумагу резолюцию: “Горскому суду для исполнения”¹.

В переписке, возникшей в связи с недостаточно обоснованным иском Берова Сахиля к своим братьям, содержатся ценные сведения биографического характера. В частности, в прошении прослеживается, что Закир умер не позднее 1899 года, вероятно, незадолго до его написания. Выясняется и другой важный момент: судя по переписке Сахил и Сафила – одно и то же лицо. Подпись, сделанная Беровым Сахилем собственноручно, свидетельствует также о том, что он обучался в Нальчикской окружной горской школе вместе с Эльбуздуко Кудашевым, издателем книги “Исторические сведения о кабардинском народе”.

Дело о краже пчел и меда

По данным посемейного списка жителей Вольного аула за 1886 год Саит Беров был одним из самых известных пчеловодов. Двумя годами раньше он и стал предметом внимания воров.

Судебный следователь Нальчикского участка Владикавказского суда 11 февраля 1884 года начал предварительное следствие “О краже 4-х сапеток с пчелами и медом у жителя селения Нальчикского Саита Берова”.

Следственное дело возникло в связи с рапортом старшины селения Нальчикского Кази Шогенова от 7 февраля 1884 года, с которым он обратился к указанному судебному следователю. В рапорте сказано: “Протокол, составленный мною о краже трех сапеток подкуренных для меда и одной сапетки с пчелами у жителя, вверенного мне селения Саита Берова на благоусмотрение Вашего Высокоблагородия честь имею представить. При этом докладываю, что мною вместе с сим подробно донесено товарищу прокурора 4 участка Владикавказского окружного суда при рапорте за № 83”.

В протоколе, в частности, говорится “Житель вверенного мне селения Саит Беров, дал мне знать, что у него в ночь с 6-го на 7-е число сего февраля месяца из кладовой, находящейся около дома его в расстоянии 10 шагов сломан висячий замок, из которой похищено три сапетки пчел подкуренных и одна сапетка с пчелами; вследствие чего я с понятыми Жамботом Пшегусовым и Мамсыром Юхтаниевым произвел осмотр, из которого оказалось, что кладовая Берова находилась около дома его в расстоянии 10 шагов, дверь которой была лицом к дому, замок висящий находился на двери кизиловой занозкой, взятой у него же из саней вытянут язычок, посредством чего и произ-

ведена кража трех подкуренных и одной сапетки с пчелами, стоящие ему 20 рублей серебром и по опросу хозяина он показал, что в краже этой он подоз-

рения ни на кого не имеет и по случаю снега следов нельзя было открыть, а только что около двора его близь дороги по большой улице найден кусок сухого сота величиною в два вершка”. Далее старшина сообщал, что копии с протокола им представлены начальнику Нальчикского округа и приставу I участка.

-----------

 Понятой: лицо, привлекаемое органами власти в качестве свидетеля для подтверждения истинности фактов, событий.
Исполняющий должность судебного следователя Нальчикского участка П.Алферов 22 февраля препроводил дело “О краже 4-х сапеток с пчелами и медом у жителя селения Нальчикского Саита Берова” в Нальчикский горский словесный суд “вместе с вещественным доказательством - занозкой”. Этим и кончилось рассмотрение дела. На отношении П.Алферова к суду 23 февраля 1884 года наложена резолюция: “По неоткрытию виновного производством прекратить”¹.

ПРАВОСЛАВНЫЙ КАБАРДИНЕЦ

Экскурс в историю верований адыгов показывает, что христианство не было для них чуждой религией. Они начинают проникать в их среду с V века – задолго до принятия Русью православия. Времена и опустошительные события вносили изменения и в их религиозное сознание, но не настолько, чтобы отгородиться от христианства Китайской стеной.

Джорджио Интериано (вторая половина XV начало XVI вв.) - итальянский путешественник, географ и этнограф эпохи Возрождения, свидетельствует: “Они (адига С.Б.) исповедуют христианскую религию и имеют священников по греческому обряду”¹.

Со второй половины XVI века, по мере сближения Кабарды с Русью, кабардинские князья прорусской ориентации начинают принимать православие и занимать небывалых для других народов высот в государстве при Иване Грозном и Петре Великом.

В XIX веке мусульманство в национальных округах Северного Кавказа вытесняет христианство, но и в этот период наблюдался переход кабардинцев в православную веру. Один из таких нечастных примеров имел место и в отношении рассматриваемой фамилии.

Управление Нальчикского округа в сентябре 1903 года сообщал начальнику 3 участка: “Жительница Вольного поселка Фица Кужева 24-го сего сентября заявила, что дочь ее Салихан 12 лет от роду похищена односельцем до принятия православной веры Кал Бояровым, а ныне Петром Бояровым для того, чтобы жениться на ней, и увезена на станцию Минеральных вод. Сообщая об этом, Управление округа просит Ваше Высокоблагородие произвести по этому делу дознание и таковой передать по подсудности”. В тот же день старшина селения Нальчикско-Клишбиевского Хакяша Яхтанигов составил протокол, в котором приводятся подробности о случившемся. “Житель Вольного поселка Нальчикско-Клишбиевского поселка Кара Кужев, - говорится в нем, - заявил, что 18 числа сего сентября к нему явился в слободу Нальчик, где он содержит харчевню, родной сын Марем Кужев и взял свою сестру, а его дочь девицу Сарехан Кужеву и увез в Вольный поселок в дом Талиба Берова, откуда ночью под 19 число ее похитил родной брат Талиба Берова Пшекан Беров и неизвестно куда с ней скрылся и при этом просил сделать розыск его дочери Сарехан Кужевой и тогда он может только знать, как поступить, в самом деле, ввиду того, что не знает, увезена она насильно или по ее согласию. Житель Вольного поселка селения Нальчикско-Клишбиевского Талиб Беров показал, что 18 числа сентября к нему в дом приехал Марем Кужев с сестрой своей девицей Сарехан, которых он принял и гостил до ночи, о предстоящем ничего не знал. Затем ночью брат его Пшекан Беров подошел к дому, позвал Сарехан Кужеву, которая, как только услыхала голос Пшекана Берова, сейчас же выскочила из дома и подошла к Пшекану Берову, который в присутствии Таусултана Алакаева и Сулемана Берова спросил, желает ли она выйти за него в замужество, на это она ответила, что желает, почему он ее сейчас же увез, но куда он, Талиб Беров, не знает. После этого он, Талиб Беров, узнал достоверно, что Сарехан Кужева с братом своим Маремом Кужевым пришли к нему в дом по уговору с Пшеканом Беровым и последний увез ее по согласию, чему служит доказательством то, что серебряные часы брата его Пшекана Берова, бывшие у девицы Сарехан Кужевой, находящиеся в сундуке отца Сарехан Кужевой – Кара Кужева, ключ от которого находится у Сарехан Кужевой”.

Далее в протоколе приводятся показания Таусултана Алакаева и Сулемана Берова: “Ночью под 19 число сентября их попросил Пшекан Беров прийти на двор брата его Талиба Берова по весьма важному делу, но не сказал зачем. Когда они пришли на двор к Берову, то под сараем стоял Пшекан Беров с девицей Сарехан Кужевой и в присутствии их Беров спросил Кужеву, желает ли она выйти за него в замужество, на что она ответила желанием и согласилась сейчас же с ним уехать и тут же из-под сарая ушли… вглубь сада Берова, а затем куда они скрылись из сарая они не видели…”

Дальнейшие шаги властей видны из переписки Управления Нальчикского округа с Управлением Пятигорского отдела от 28 сентября 1903 года. В ней сказано: “Жительница Вольного поселка Нальчикского округа Фица Кужева заявила, что дочь ее Салихан 12 лет, 11 сего сентября украдена односельцем Петром Бояровым, до принятия православной веры Кал Бояровым, а ныне увезена на станцию Минеральных вод, где вместе проживают в настоящее время и просит о возврате ее в дом родителей. Сообщая об этом, Управление округа просит распоряжения об отобрании от Боярова дочь Фицы Кужевой – Салихан (Сарихан –С.Б.) и о высылке ее в место жительства, препроводив ее по станицам и селениям, причем выяснить на месте жительства Боярова, для какой цели он увез с собой на Минеральные воды дочь просительницы Салихан”.

В переписке по настоящему делу прослеживается, что и старшина селения Нальчикско-Клишбиевского Хакяша Яхтанигов, составив изложенный выше протокол, явился в Нальчикский Горский словесный суд с просьбой рассмотреть его. Однако председательствующий суда, сославшись на то, что “дела об увозе девиц Нальчикскому горскому суду не подсудны”, переадресовал его к судебному следователю Нальчикского участка “на распоряжение”. Последний, ознакомившись с обстоятельствами дела, постановил: “Сарихан Кужева сама явилась к односельцу Пшекану Бериеву (Берову – С.Б.), с которым неизвестно куда уехала, согласившись быть его женой, жалобы об увозе девицы нет, а так как дела об увозе девиц могут быть возбуждаемы только по жалобе потерпевших или ее родителей, то за отсутствием жалобы… постановил настоящую переписку, не приступая к производству предварительного следствия, препроводить товарищу прокурора Н(альчикско)-Моздокского участка”. Последнюю точку в деле поставила прокуратура из города Владикавказа. 27 ноября 1903 года оттуда поступило уведомление: “Прекратив настоящую переписку… дальнейшим производством, таковую возвращаю в управление Нальчикского округа”.

Некоторые комментарии. Во-первых, и это в данном случае самое примечательное, представитель рода Беровых, будучи по рождению мусульманином, переменил веру и принял православие, что для начала ХХ века следует признать весьма редким явлением среди кабардинцев. Мотивы принятия новой веры в переписке не просматриваются, но, можно думать, имеет отношение к его женитьбе. Возможно, этот акт стал поводом, и он задумал обезопасить себя таким образом. Не случайно в ней дважды сказано, что умыкание Кужевой, совершенное при содействии ее брата, но, возможно, без ведома родителей, по времени предшествовало принятию Беровым православия.

Во-вторых, мать Сарихан Кужевой, видимо сознательно уменьшила возраст дочери, желая возбудить против Берова уголовное дело. Иначе трудно допустить, чтобы она могла ошибиться сильно в том, сколько лет дочери. Согласно посемейному списку Вольного аула за 1886 год в семье Кары Кужева, которому исполнялось 36 лет, проживали трехлетний сын Марем и женского пола две души. После составления этого списка женского пополнения в семье не было. В 1905 году у Кары Исламовича Кужева семья состояла, кроме него, из пяти сыновей и одной женщины, должно быть, жены хозяина дома. Следовательно, одна из них – жена Кужева, а другая, о которой говорится в переписке – ее дочь Сарихан.

Если допустить, что Сарихан родилась в год составления списка в 1886 году, и тогда получается, что ей в 1903 году было около 18 лет. Следовательно, о несовершеннолетии невесты не могло быть и речи, хотя в переписке ничего не говорится о брачном возрасте. В третьих переписка двояко упоминает имя Берова: Пшекан, Кал. Что точнее? Разумеется, предпочтение должно быть отдано тому, которое указано старшиной – Пшекан (Пшикан). Однако есть документ, проливающий све на действительное имя Берова. Нальчикский Горский словесный суд 23 октября 1893 года сообщал в Управление Нальчикского округа: “Горский словесный суд, препровождая при сем копию своего постановления за №942, просит распоряжения оного Управления о проведении таково над жителями селения Нальчикско-Клишбиевского Пшекан (он же Кал) Беровым и Гур Пшегусовым в исполнении при сем препровождаемых. Председательствующий, войсковой старшина” Диков (подпись).

Содержание упомянутого постановления суда выясняется из его обращения в Управление Нальчикского округа от 27 октября 1893 года. В нем говорится: “Горский словесный суд просит распоряжения оного Управления об освобождении из-под ареста Нальчикской Гаубтвахты жителя селения Нальчикско-Клишбиевского Пшекана (он же Кал) Берова, как отданного на поруки жителям слободы Нальчик Михаилу Снеговскому и селения Нальчикско-Клишбиевского Сафил Боярову”².

Переписка не указывает, за какое деяние Беров был арестован, но поясняет, что его звали Пшекан, а Кал был его вторым, обиходным, прозванием. Что касается его сокамерника А. Пшегусова, переписка называет имя его поручителя, благодаря которому и он был освобожден – им был Залим-Гирей Керефов, известный в истории зачинщик восстания из Кабардинской сотни, действовавшей в Маньчжурии в период Русско-японской войны 1904 года и приговоренный к расстрелу. За Пшегусова было отдано 100 рублей. Столько же, должно быть, отдано и за Берова. Здесь можно отметить, что поручители знали русскую грамоту и, вероятно, учились в Нальчикской окружной горской школе и были, по существу, односельчанами.

КОННОЗАВОДЧИКИ

Хажумар

В 1896 году по Нальчикскому округу проводилась военно-конская перепись. По Вольному поселку, входившему в Нальчикско-Клишбиевский военно-конский участок, в переписи указаны Хапат, Хажиумар (Хажумар), Сафиля и Жуко Беровы. Всего в поселке насчитывалось 79 дворов, из них больше половины – 42 двора, были безлошадными, в том числе Сафиля и Жуко Беровы. В пятерку самых состоятельных, коневодов входил Хажиумар Беров. Имея 14 лошадей, в том числе 12 малолеток и 2 лошади в рабочем возрасте, он уступал лишь Безруко Керефову – 52, Пыта Аталикову – 30, Алимурзе Чеченову – 19 и Мамсыру Яхтанигову – 79 лошадей. Хапат Беров имел 8 лошадей, в том числе 4 лошади в рабочем возрасте. Возраст лошадей Хажиумара Берова говорит о том, что он в тот период поставил перед собой цель сделаться крупным коннозаводчиком, и можно сказать, значительно продвинулся в этом направлении, в 1911 году сравнявшись с Безруко Керефовым и опередив других коневодов поселка.

В фондах архива отложились и некоторые другие сведения о коннозаводчике Хажумаре Берове. В переписке Терского областного начальства за 1908 год сказано: “1908г. декабря 10 дня. Я, временный генерал – губернатор Терской области генерал-лейтенант Михеев, рассмотрев донесение Начальчикского округа, что жители селения Нальчикско-Клишбиевского Хажумар Дышеков, не имея надлежащего разрешения, позволили себе иметь два кинжала и револьвер с тремя патронами. Постановил: Хажумара Боярова и Хажумара Дышекова … подвергнуть штрафу в размере двадцати пяти рублей каждого, а при несостоятельности арестовать каждого на один месяц, означенное оружие конфисковать. Исполнение настоящего постановления поручить Начальнику Нальчикского округа”. На постановлении поставлена гербовая печать управления Нальчикского округа и наложена резолюция: “Исполнение поручено Начальнику участка”.

Исполняющий должность начальника 3 участка рапортом от 13 апреля 1909 года доложил начальнику Нальчикского округа: “В исполнение надписи Вашей от 21 декабря 1908г. за №18872 доношу, что согласно постановлению Вр(еменного) генерал-губернатора Терской области от 1 декабря 1908 г. за

№1881 взысканы пятьдесят рублей с жителей селения Нальчикско-Клишбиевского Хажумара Боярова и Хажумара Дышекова и сданы во владикавказское казначейство под квитанцию от 20 марта с.г. за №6223”.

В те же дни Берову потребовалось удостоверение личности. Этот документ, выданный старшиной Нальчикско-Клишбиевского сельского правления 3 участка Нальчикского округа Жамботом Аджигиреевым 26 января 1909 года, гласит: “Дано сие жителю селения Нальчикско-Клишбиевского Хажумару Боярову – он же Беров, в том, что он поведения хорошего, под судом и следствием не был; в 1908 году он состоял табунщиком сельского конного табу

-----------

 Михеев Александр Степанович, в 1912 году наказной атаман Терского казачьего войска.

на. Что удостоверяется подписью и приложением казенной печати”. Для какой конкретной цели Беров добивался получения удостоверения, неизвестно, но выдача его не обходилась без участия областного начальства. От имени начальника Нальчикского округа коллежский советник 16 марта 1909 года

предписал старшине селения Нальчикско-Клишбиевского: “Вследствие предложения канцелярии начальника Тверской области… предписываю немедленно взыскать с Хажумара Боярова одну гербовую марку в 75 коп. на оплату удостоверения, выданного Вами 26 января с.г. за№ 104 м, которую представить мне при надписи на сем же”. В этой же надписи сказано: “При сем представляю Его высокоблагородию начальнику Нальчикского округа одну гербовую марку в 75 коп., взысканную с Хажумара Боярова 26 января 1909 года”¹.

Беров владел и значительным участком земли. Под грифом “кратко-срочный” начальник Нальчикского округа подполковник Клишбиев Султанбек Касаевич писал старшине селения Нальчикско-Клишбиевского: “Предписываю Вам теперь же и ни в коем случае не позже двухнедельного срока, по получении сего взыскать с жителя вверенного Вам селения Хажумара Боярова 60 копеек, причитающийся с него государственной оброчной подати за 1914 год за №35 за один коннозаводческий участок земли под №42м в количестве 40 десятин…” Отметим также, что его односельчане Бекмурза Назранов и Даут Хасанов имели по пять десятин земли².

Беров фигурирует и в переписке властей за 1915 год. Начальник Нальчикского округа 11 мая 1915 года пишет старшине селения Нальчикско-Клишбиевское: “Предписываю Вам по получении сего немедленно предложить жителям вверенного Вам селения коннозаводчикам Хажумару Дышекову, Хапату Хаудову, Келемету Шакманову, Хажумару Боярову, Темботу Пазову и Беку Яхтанигову явиться 20-го сего мая месяца в слободу Нальчик в помещение Хозяйственной Комиссии кабардинского народа для обсуждения разных хозяйственных вопросов, касающихся коннозаводства”³.

Обратим внимание на один важный момент в деятельности Хажумара Берова. Если в 1911 году он, как изложено выше, считался желающим быть коннозаводчиком, то в предписании начальника Нальчикского округа, относящемся к 1915 году, т.е. в официальных кругах, уже стал называться коннозаводчиком.

В списке всех конских заводов Нальчикского округа, составленном 17 августа 1917 августа, по селению Атажукино III (ныне селение Куба – С.Б.) отмечен Азамат Беров. У него было значительное конепоголовье – 40 лошадей. В том числе: 2 жеребца, 11 маток, и 27 “всех остальных возрастов”⁴. Каким образом Беров оказался в данном населенном пункте, выяснить не удается. Можно предположительно сказать, что он родом из Вольного аула. При этом мы исходим из Посемейного списка Вольного аула за 1905 год. Среди сыновей Берова Али Сеитовича в нем отмечен Азаматгирей в семилетнем возрасте. Он и члены данной семьи в списках 40-х и 50-х годов не встречаются по Вольному аулу.

СКОТОВОДСТВО

Мурзабек Батырбек Хажумар Ахмет

В феврале 1916 года составлен “Список жителям с.Тыжева I участка Нальчикского округа, у коих имеется в наличности рогатый скот”. Из Беровых в списке указаны: Мурзабек Беров: коров стельных – 3; молодняка до трех лет – 2; Батырбек Беров: быков рабочих - 1; коров стельных – 4; молодняка до трех лет – 3; Хажумар Беров: быков рабочих - 2; коров стельных – 3; молодняка до трех лет – 4; Ахмет Беров: быков рабочих - 2; коров стельных – 2; молодняка до трех лет – 3¹.

Материальное положение Беровых, имея в виду крупный рогатый скот, сравнительно с другими домохозяевами села, было средним.

Калым конца XIX века: за и против отмены

Мировоззренческие установки абсолютного большинства народа за исключением незначительной и не всегда самой разумной его части, остается в забвении. Для выяснения некоторых взглядов из так называемого простонародья на общественную жизнь своего времени непреходящую ценность представляют сельские сходы. Обратимся к некоторым из них.

Общество селения Тыжево 24 февраля 1895 года в числе 138 человек, обсуждало предложение начальника I участка Нальчикского округа об уменьшении калыма за невесту при женитьбе. Сход, обсудив эту острую проблему постановил: “Относительно калыма желаем оставить по-прежнему без всякой отмены как и прежде существовал у нас обычай и действительно брать девиц в жены, а также и вдов непременно с согласия родных, в особенности и самой невесты, в том случае и подписуемся: Ханох Чижоков, Кеж Довканов, Дзу Кумуков, Дзу Пшецуков, Шалох Гошоков, Тлостан Жанатеев…”

Как видно, под постановлением сельского схода первым подписался Ханох Чижоков. Ясно, что он активно выступал за сохранение обычаев в брачном праве. Суть кратко сформулированного тыжевцами решения обстоятельно изложена в постановлении общества селения Иналова, поэтому процитируем выдержку из него: “Относительно уменьшения калыма за увоз в супружество девиц, каковой дошел до чрезвычайных размеров, что пагубно отзывается на молодежи в нравственном состоянии и экономическом положении туземного населения, почему мы по убеждению своему и, согласуясь с правилами шариата, единогласно и никем не принужденно постановили: находя уменьшение калыма невозможным на том основании, что так как по обычаю в туземном населении и правилам шариата предоставляется право каждому много жен и расторжение этих браков допускается лишь по какому-либо капризу из супругов, то дабы этого не было и не расторгались браки по какой-либо пустячной причине между супругами, и потому правилами шариата постановлено укрепить супружество калымом и этим обеспечить какого-либо из супругов имущественно, до и к тому же при совершении самого накяха, необязательно уплачивать весь условленный калым налицо, а зависит таковой от договаривающих сторон, т.е. сделается при хорошей жизни супругов, таковой лишь только числится пожизненной в долгу”.

Изложенное не оставляет сомнений в том, каких взглядов придерживается Ханох Чижоков. Вместе с другими односельчанами он горой стоял за сохранение брака посредством калыма, оберегал супругов от расторжения брака по “пустячной причине”. Представляет интерес и положение в брачном праве кабардинцев, когда часть обговоренного сторонами калыма при согласии супругов могла “только числится пожизненно в долгу”.

Существенна и другая точка зрения на калым. Нальчикский горский словесный суд, которому Нальчикский окружной начальник поручил принять решение по данному вопросу, высказался за то, чтобы обсудить его на съезде доверенных Большой и Малой Кабарды и горских обществ. Одновременно, суд выразил и свое мнение. Оно состояло в том, чтобы внести изменения в форму практиковавшегося калыма, т.е. несколько реформировать его, заменив натуральную часть денежными выплатами, установив их планку в соответствии с сословными представлениями: отдельно для князей, узденей и простого сословия.

Вместе с элементами несомненно здорового консерватизма в брачном праве наблюдался обычай, когда “совершаются накях, у мужа нет средств для уплаты калыма, а потому ему не отдают невесту, затем невеста умирает и родители ее требует по обычаю с мужа калым, когда невеста ни разу не была в его доме”. Кроме того, суд предлагал окончательно упразднить обычай – выдачу до совершения накяха в счет калыма пары быков, пары коров и одной лошади, поскольку “добыча означенного скота всегда сопровождалась кражей”. Суд также добивался, чтобы из определенного калыма выдавалась при совершении накяха только сумма, “назначенная невесте на экипировку, а остальное количество калыма должно служить обеспечению жены, за которую назначен калым, на случай развода или смерти мужа”¹.

Таким же образом решался и другой обычай: калым не подлежал возвращению “если умершая хотя бы и бездетная жена не делала при жизни нормального завещания на получение с мужа калыма ее родственниками, а если остались при муже от умершей жены дети, калым остается также у мужа”.

Мнения сторон, несколько различающиеся в вопросе калыма, дают возможность сделать вывод о точке зрения Ханоха Чижокова и его единомышленников, а также не исключая и Беровых из Вольного аула: в ней было немало здорового консерватизма и приверженности духу и букве патриархального воспитания.

ВЫБОРНЫЕ. ДОВЕРЕННЫЕ

В общественно-политической жизни Нальчикско-Клишбиевского сельского общества с 1905 по 1917 год заметную роль играл Хапат Бояров (Беров). Будучи выборным или уполномоченным, он участвовал в обсуждении всех жизненно важных вопросов. Обратимся к документальному свидетельству.

Выборные от общества селения Нальчикско-Клишбиевского Умар Шогенов, Хапат Бояров, Исуф Кубатов, Батырбек Аталиков, Тамаша Алакаев, Паго Дышеков, Мат Гергов, Иналуко Нартыжев – всего около 50 человек, 13 октября 1906 года на своем сходе постановили: “Уполномочить односельцев наших Алимурзу Хаудова и Даута Хасанова ходатайствовать перед кем следует о сложении с нашего общества недоимок десятикопеечного сбора за горные Зольские пастбища в доход Кабардинских общественных сумм, накопленных за время службы старшиной в нашем обществе Батырбека Клишбиева”.

Ходатайство Боярова (Берова) и других выборных лиц имеет длительную предысторию. Еще в 1899 году исполняющий должность начальника селения Нальчикского округа капитан Попов, рассмотрев дознание, произведенное его помощником подполковником Рыбинским на основании жалобы нескольких доверенных от общества селения Нальчикско-Клишбиевского, постановил: “Полагал-бы старшину селения Нальчикско-Клишбиевского Батырбека Клишбиева за растрату общественных денег предать суду”.

Постановление капитана Попова было препровождено в Терское областное управление “на распоряжение”, которое возбудило дело против Клишбиева, обвинив его в “преступлении по должности”. Пока тянулось расследование, старшина умер. В связи с эти Терское областное правление 12 марта 1901 года поставив в известность начальника о том, что дело за смертью Клишбиева дальнейшим производством прекращено, предписало ему “объявить обществу селения Нальчикско-Клишбиевского, что об удовлетворении его расстраченными Клишбиевым деньгами он может, если пожелает, предъявить к наследникам Клишбиева иск в порядке суда”.

Такой исход дела не был выгоден обществу селения Нальчикско-Клишбиевского, поэтому, не смирившись с создавшейся обстановкой, оно, спустя несколько лет предприняло еще одну попытку восстановить справедливость и избрало указанных выше уполномоченных Хаудова и Хасанова. Последние в своем прошении от 3 октября 1906 года к начальнику Нальчикского округа разъясняя суть дела, писали, что недоимки десятикопеечного сбора за Зольские пастбища с них взысканы дважды и, что оба раза они полностью не внесены по назначению, а 1114 рублей 77 копеек растрачено. В связи с этим начальство приказало собрать эту сумму в третий раз “но скотовладельцы категорически заявили, что платить в третий раз не будут и принесли на распоряжение жалобу начальнику области, но пока тянулось это дело в Областном правлении, старшина Батырбек Клишбиев умер и потому дело в Областном правлении производством прекращено”.

Касаясь предложенного областным начальством обществу Нальчикско-Клишбиевского подать иск на наследников Клишбиева, уполномоченные указывали: “У последних никакого имущества, на которое могло бы быть обращено взыскание, не имеется, и ввиду этого сумму 1114 р.77 коп. приходится платить в третий раз обществу, что для последнего очень обидно”. Далее Хаурби и Хасанов намекнули, что в создавшейся ситуации повинно само начальство, поскольку “старшина Клишбиев был назначен на должность старшины начальства против желания общества, и общество, видя недобросовестные его поступки, неоднократно просило начальство удалить Клишбиева с должности, но начальство…почему то его не удаляло…”¹ .

Излагая историю несправедливых поборов с населения, уполномоченные общества просили начальника Нальчикского округа обратиться к предстоящему съезду выборных кабардинского народа с предложением о сложении с них упомянутой выше недоимки. Чем закончилось прошение, неизвестно. Однако во всей этой переписке важно отметить, что представитель рода Хапат Беров, принимал активное участие в качестве одного из выборных общества в решении его насущных вопросов

В 1914 году в селении Нальчикско-Клишбиевском было 68 должностных лиц: один старшина, четыре помощника старшины, три судьи, один казначей и 59 выборных. На этом сборе, состоявшемся 21 ноября 1914 года, обсуждался вопрос: “Об избрании доверенных от общества для присутствования на съезде доверенных Большой и Малой Кабарды и 5 Сопредельных обществ 2-го декабря сего года для обсуждения и решения вопросов, касающихся интересов Кабарды и Горских обществ”. В роли одного из выборных общества на сборе присутствовал и Хапат Беров. Наряду с другими должностными лицами приговор им подписан. (Проставлена печатка).

Первые письменные сведения о Хапате Берове содержатся в переписке начальника 3 участка Нальчикского округа капитана Передерея от 12 июля 1904 года со ссылкой показаний на доверенных составил протокол о старых захватах усадебных поместий “со стороны многих жителей Вольного поселка”. В их числе Хакяша Яхтанигов – 52 сажени в длину и 41 сажень, два года тому назад, Безруко Керефов- 74 сажени в длину и 69 в ширину, 15 лет тому назад. Женус Саболиров 100 саженей в длину и 40 саженей в ширину 12 лет тому назад, Женус Назранов -91 сажень в длину и 25 саженей в ширину, 35 лет тому назад, Ибрагим Бжихатлов – 77 саженей в длину и 15 саженей в ширину, 35 лет тому назад, Эльжеруко Карачаев – 46 саженей в длину и 45 саженей в ширину, 12 лет тому назад, Али Мамышев -75 саженей в длину и 34 сажени в ширину, 25 лет тому назад, Хапаго Назранов - 44 сажени в длину и 30 саженей в ширину, 25 лет тому назад и Хапат Беров -30 саженей в длину и 18 саженей в ширину, 25 лет тому назад.

В протоколе даже сообщается: “Все захваченные усадьбы огорожены плетнями за исключением Безруко Керефова, которая огорожена каменной оградой. Захваты употреблялись или под сенокосные или под посев кукурузы. Построек на захваченных местах не заведено”.

Капитан Передерей объявил протоколы обществу Вольного аула для предъявления иска указанным лицам. В постановлении общества по данному вопросу, принятому 16 июля 1904 года, Хапат Беров не упоминается. Документ интересен тем, что дает представление о том, кто из жителей Вольного аула заимел дополнительные усадебные участки.

Выборными становились и другие Беровы. Тыжевское сельское общество 2 декабря 1905 года обсуждало вопрос об избрании двух доверенных на съезд, доверенных Большой и Малой Кабарды и пяти горских обществ, который был намечен на 20 декабря. Съезду предстояло выбрать народного кадия и депутатов в Кабардинский Горский словесный суд. В роли выборного на сельском сборе должностных лиц присутствовал Мурзабек Беров².

Тыжевское сельское правление в 1915 году проводило аукционный торг на продажу сельским правлением десятины земли, собранной у местных жителей на уплату различных недоимок. При продаже этой земли присутствовали доверенные от общества Батырбек Беров и Мат Балкаров³.

В качестве доверенного лица, Батырбек Беров в 1915-1916 годах занимался сбором средств для снаряжения четырех добровольцев третьей запас-

ной сотни Кабардинского конного полка. Кстати, Батырбек Беров и сам указан в списке жителей села, скот которых был реквизирован для нужд воинских формирований в 1916 году. С него взяли телку серого цвета в возрасте трех лет⁴.

Однако изложенным не ограничилось материальное вложение Берова в формирование всадников сотни Кабардинского конного полка.

____________________________________

 Этот судебный орган официально назывался Нальчикским Горским словесным судом, но в народе именовался, как видно по тексту приговора Тыжевского сельского общества, Кабардинским Горским словесным судом, что вернее, хотя на суде решались вопросы не только коренных народов округа.
Есть документ подписанный заведующим 15-м Тыжевским военно-конским участком и старшиной селения Тыжево, которым отмечено, что – Батырбек Беров снарядил для белой армии гнедую кобылу “верхового сорта”. Документ датирован ориентировочно 1914-1915 годами.

ОБРАЗОВАНИЕ

Тыжевский сельский сход 16 ноября 1901 года избрал на 1902 год “вторых помошников старшины (доверенных) Пита Ханохова 35 лет и Булата Юхтанигова 30 лет”. Приговоры (решения сходов) заверялись старшиной села. Под приговором сделана запись: “Действительно приговор этот учинен обществом селения Тыжево в прописанных в нем обстоятельствах и за неграмотных и за себя подписал Беров (Хажумар – С.Б.) собственноручно в [том] Тыжевское сельское правление подписало и приложением казенной печати свидетельствует ноября 16 дня 1901 года”¹.

Хажумар Беров расписался на арабском языке. Это значит, что он обучался в местном медресе.

ВЫБОРЫ В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ 1912 ГОДА:

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ

В соответствии с Манифестом императора Николая II от 17 ноября 1905 года “Об усовершенствовании государственного порядка”, Россия стала на путь конституционной монархии. Она выразилась в том, что в стране были объявлены выборы в Государственную Думу, подобия которым не было во всей ее истории. Это законодательное учреждение (парламент) имело лишь ограниченные права. С 1906 по 1917 год существовало четыре Думы, Николай II сохранил за собой право роспуска Думы и он воспользовался им по отношению к двум первым Думам. Весь положенный срок просуществовала лишь третья Дума (1 ноября 1907 – 9 июня 1912 года).

После истечения срока третьей Думы были объявлены выборы в четвертую Думу. Как и во всех предыдущих выборах, Нальчикский округ принимал участие и в выборной кампании четвертой Государственной Думы (15 ноября 1912 – 19 октября 1917 года).

Нальчикско-Клишбиевское сельское общество избрало Шамиля Боярова участвовать в выборах в качестве уполномоченного (выборного). Порядок выборов предусматривал избрание из нескольких населенных пунктов двух выборщиков на Нальчикский окружной съезд по выборам в Государственную Думу, который был намечен на 26 сентября 1912 года. Селения Нальчикско-Клишбиевское, Докшукино, Нижне-Кожоково, Мисостово и Докшоково входили в одну группу населенных пунктов в эту избирательную кампанию. От Нальчикско-Клишбиевского сельского общества Шамиль Бояров был избран уполномоченным (выборным) принимать участие на заседаниях уполномоченных от этих селений. 16 сентября 1912 года они постановили избрать двух уполномоченных на этот съезд: Хаджи Безруко Керефова – от Нальчикско-Клишбиевского сельского общества и Магомет-Гирея Измайловича Шипшева от селения Докшукино. (В последствии он был отозван как неправильно избранный)¹. В выборе односельчанина Керефова свою роль, несомненно, сыграл Шамиль Бояров (Беров).

НА СЕЛЬСКИХ СХОДАХ

Начальник Нальчикского округа полковник Страхов Михаил Андреевич 14 июля 1906 года циркулярно предписал старшинам округа созвать сходы жителей для обсуждения острой социальной ситуации, сложившейся в тот период между казаками, чеченцами и другими народами Северного Кавказа. Разрядить напряженную обстановку был призван так называемый Червленский съезд казаков и чеченцев и “примирительный съезд в городе Владикавказе ингушей с казаками относительно принятия мер к пресечению воровства и скотокрадства”.

Обсуждению этого вопроса и был посвящен сход Нальчикско-Клишбиевского сельского общества, состоявшийся 21 июля 1906 года. Сход высказался за мирное решение всех проблем, включая и проблему воровства и скотоконокрадства, принявших угрожающие размеры. Постановление (приговор) схода подписали Шам (Шамей, Шамиль) Бояров и Филя (Сафил, Сафилах) Бояров. Отметим также, что документ подписан и Бекмурзой Пачевым (по-русски)¹.

В 1919 году, когда в Кабарде и Балкарии установилась власть белогвардейцев, при Правителе Кабарды Бековиче-Черкасском была создана Комиссия по возмещению убытков лицам, ограбленным и разоренным большевиками. Обращения потерпевших в эту комиссию в ряде случаев содержали весьма ценные сведения об их участии в Гражданской войне. Вот что, к примеру, писал Хамурза Беров 18 февраля 1919 года в эту комиссию: “В бытность мою в отряде Даутокова-Серебрякова в качестве подводчика, ехал до Ашабова (ныне Малка – С.Б.) и, возвратившись домой, я приехал ограбленным мой дом”. В доказательство правоты своих слов он приложил к своему прошению три удостоверения. Первое из них выдано в слободе Нальчик 16 ноября 1918 года его комендантом подполковником, военным летчиком (подпись не расшифрована): “Предъявителю сего гражданину Хамурзе Боярову селения Нальчикско-Клишбиевского дано в том, что от него в слободе Нальчик реквизирована подвода для доставки имущества и людей сводного доб-

ровольческого отряда в селение Кармово, за что отрядом по возвращении в Нальчик будет уплачено двести пятьдесят рублей из полевого казначейства, что подписью и приложением казенной печати удостоверяется”.

Процитируем выдержку из другого удостоверения, в котором сказано, что у гражданина Хамурзы Боярова “реквизирована для доставки имущества и людей сводного добровольческого отряда от селения Кармова до селения Старого Абукова (ныне селение Первомайское Ставропольского края – С.Б.), за что отрядом по возвращении в Нальчик будет уплачено двести пятьдесят рублей из полевого казначейства, что подписью и прошением казенной печати удостоверяют 20 ноября 1918 года селение Старое Абуково. За коменданта слободы Нальчик военный летчик” (подпись подполковника).

В третьем удостоверении, подписанном за старшину селения Нальчикско-Клишбиевского Коншау Метовым говорится, что Хамурза “политических убеждений самых лучших, т.е. против не занимался никакими политическими делами в большевистских организациях…” Этот документ удостоверял политическую ориентацию Хамурзы Берова и служил главным основанием для того, чтобы его прошение о возвращении убытков было удовлетворено.

Вместе с удостоверениями Беров представил и акт об его ограблении большевиками в период его пребывания с обозом в отряде Даутокова - Серебрякова, составленный Нальчикско-Клишбиевским сельским правлением.

На акте нет резолюции властей. Одновременно с Хамурзой Беровым в ту же

_________________________________

 Курпей: овчина ягненка

 Полсть: ткань, войлок, шкура и т.п.

Комиссию по возмещению убытков написал заявление и житель Вольного поселка Шамиль Бояров. В нем сказано: “Прилагая акт об ограблении меня большевиками и удостоверение о благонадежности на Ваше усмотрение, честь имею покорнейше просить Вас об удовлетворении меня стоимостью ограбленного у меня имущества”. Удостоверение о политической благонадежности Шамилю Боярову выдано 18 февраля 1919 года Нальчикско-Клишбиевским сельским правлением, а вместе с ним и акт, в котором говорится: “В бытность большевиков в Нальчикском округе последними у жителя Вольного поселка Нальчикско-Клишбиевского Шамиля Боярова было ограблено его имущество, заключающееся в следующем:

Действительность ограбленного у Шамиля Боярова (Берова) движимого и недвижимого имущества подписью и печатью удостоверена исполняющим обязанности старшины Нальчикско-Клишбиевского сельского правления Каншау Метовым”.

Ограблению большевиков подверглись и другие Беровы. Вот что 14 февраля Дзу Беров писал в Комиссию по возмещению убытков: “Прилагая при сем акт об ограблении у меня большевиками имущества в то время, как я находился подводчиком в отряде Даутокова-Серебрякова и удостоверение о политической благонадежности на усмотрение Комиссии, покорнейше прошу Комиссию возместить мне убытки, причиненные большевиками”.

№№ Пп	НАИМЕНОВАНИЕ ИМУЩЕСТВА	К-во	Цена в рублях	Сумма
1	Лошадь	1	1500	1500
2	Седло	2	500	1000
3	Шуба	1	400	400
4	Кинжал	1	50	50
5	Пояс	1	300	300
6	Башлык	1	100	100
7	Бешмет	1	200	200
8	Чувяки	1	15	15
9	Шаль	1	400	400
10	Шелковых ниток	4	100	400
11	Шарф	1	200	200
12	Кружева	10 аршин	50	500
13	Кошелек	1	50	50
14	Деньги	-	-	107
15	Черкеска	1	400	400
16	Пояс серебряный позолоченный	1	500	500
17	Уздечка	2	50	100

Действительность ограбленного заверена исполняющим обязанности старшины Нальчикско-Клишбиевского сельского правления Каншау Метовым 18 февраля 1919 года.

Значительно больше других своих родственников пострадал Хапат Беров. В комиссии при Правителе Кабарды по удовлетворению убытков лиц, ограбленных и разоренных большевиками, 14 февраля 1919 года, он писал: “Прилагая при сем акт на ограбление имущества в ноябре месяце 1918 года у меня покорнейше прошу Комиссию рассмотреть таковое и не оставить без удовлетворения за ограбленное имущество”.

“В марте месяце, - говорится в акте, - во время прихода в Нальчикский округ Советских войск, последними у жителя Вольного поселка селения Нальчикско-Клишбиевского Хапата Берова ограблено и увезено следующее имущество:”

Последними из Беровых в указанную Комиссию обратился Али Беров. В заявлении от 19 февраля 1919 года он просил причислить его к пострадавшим и “удовлетворить убытками”. Приведем перечень его убытков: