С. Н. Бейтуганов беровы: фамилия в истории

Кроме перечисленного имущества, Беров еще указал: 6 аршин материи, 7 серебряных пуговиц, 4 золотых серьги, 3 золотых колец, 10 куриц, 6 индюшек, 8 рублей деньгами, 3 ремня, черкеска мужская азиатская. На этом прошении в отличие от других наложена резолюция о том, что в нем отказано Али Берову 20 февраля 1919 года¹.

Что касается остальных просителей, можно сказать, что и они не могли быть удовлетворены Правителем Кабарды в условиях Гражданской войны и крайне неустойчивого его положения. Комиссия, скорее всего, преследовала цель – привлечь, таким образом, на сторону кадетов как можно больше людских и материальных ресурсов. Независимо от исхода заявлений Беровых, изложенный в связи с ними материал, представляет исключительную ценность для понимания материального положения рода накануне и в ходе Гражданской войны. Благодаря обширному перечню движимого и недвижимого имущества ограбленного у Беровых, вероятно, не только одними большевиками, можно, во многом судить о домашней утвари. Они дают представление о ценах на продукты сельского хозяйства и домашних животных по курсу рубля на февраль 1919 года.

КАТЕГОРИИ КРЕСТЬЯН

После Гражданской войны, завершившейся победой большевиков, страну захлестнул голод 1921-1923 годов, крайне обостривший и без этого тяжелое положение народа. Удручающая картина тех лет частично прослеживается в архивных материалах.

Преседатель Кишпекского сельского исполкома в марте 1923 года докладывал в отдел внутреннего управления рабочее-крестьянской инспекции КБАО: «Вследствие личного приказания на областном беспартийном съезде 1 марта сего года, список селения Кишпек с подразделением на 6 категорий при сем представляю».

Крестьяне села подразделялись на следующие категории: I «Сироты и вдовы» (49 дворов и 179 душ); II – крестьяне «без имущества и без скота» (43 двора и 103 души); III – крестьяне, «имеющие 1 лошадь и 1 корову» (69 дворов и 327 душ); IV – крестьяне, «имеющие 2 лошади и 2 коровы» (93 двора и 497 душ); V - крестьяне, «имеющие 2 лошади, 2 коровы, несколько голов рогатого скота и овец» (19 дворов и 118 душ); VI – крестьяне, «имеющие 2-3 лошади, 2 быка, 5-6 голов гулевого рогатого скота, от 30 до 80 голов овец и 2-4 коровы» (6 дворов и 55 душ).

Беровы причислены к следующим разрядам: Беров Мурзабек (2)  - I кате

гория; Беров Хажумар (6) и Беров Халид (2) – II категория; Беров Баторбек (6) – III категория¹.

____________________________________

 Имеется в виду Назир Катханов, в то время заведовавший рабоче-крестьянской инспекцией КБАО
ЗЕМЛЕУСТРОЙСТВО ВОЛЬНОГО АУЛА И БЕРОВЫ

(1921-1922гг.)

В первые годы Советской власти Сафрали Сеитович, Хапат Сеитьвич и Шамель Закирович Беровы сыграли видную роль в решении ряда серьезных социально-экономических вопросов. Рассмотрение их деятельности позволяет осветить важные страницы истории Вольного аула.

Совет села Вольного аула в лице его членов: Берова Сафрали, Ямгахова Аюка, Алакаева Нарта, Амшоковых Кары и Мурзабека, Назранова Каспота, Озова Алихана и председателя исполкома Совета Мурзабека Тутукова, 30 ноября 1921 года обратились к съезду КабардиноБалкарской автономной области с просьбой. “В текущем году, - отмечено в ней, - было земотделом отведено частновладельческие участки Алтадукова на обработку, расположенную на Черной речке. Граждане эту землю обработали и многие в лето устроили капитальные зимовники, на что много употребили своего личного труда, а также материальных средств и денег; наконец, землю эту общества селения Вольный аул отобрали и передали в другие руки. Граждане селения поставлены в такое безвыходное положение, что, если сломать теперь зимовники, которые строились капитально и перенести их в другое место по случаю наступившей зимы не представляется возможности, да кроме того общество не располагает такой землей, где можно было устроить кутаны”.

В связи с этим, члены Совета Вольного аула, и в том числе Беров Сафрали, просили съезд оставить участок Алтадукова во владение общества граждан села, а “если же почему-либо не найдет возможным оставить, то не от-

казать назначить комиссию осмотреть зимовники и оставить таковые с землей в пользование граждан до апреля 1923 года”.

Свою позицию Совет Вольного аула мотивировал тем, что “благосостояние граждан зиждется более всего на скотоводстве, а если выгнать с кутанов зимовников, то скот без теплых зимовников может истощиться и дохнуть”¹.

Документ между прочим ценен как свидетельство того, что Беров Сафрали Сеитович был одним из первых членов местной советской власти. Однако ходатайство Берова и других² не увенчалось успехом. Это видно из переписи того же Совета за 1922 год. Его уполномоченные Хапат Беров и Жамбот ______________________

 В скобках указано количество душ в семье

Пшегусов 17 февраля 1922 года обратились в Нальчикский окружной земельный отдел КБАО с таким прошением: “Представляя при сем постановление Вольно-Аульского Совета и граждан общества Кабардинской Автономной области от 7 февраля № 6 §1 покорно просил не отказать сделать представление Облземотделу об оставлении участков Хасан-дей и Малый Герзель в пользовании граждан общества на 1922 год и о последующем своем распоряжении просим дать знать”.

В указанном постановлении сказано: “1922 года февраля 7 дня, мы, нижеподписавшиеся члены Народного Совета села Вольный аул, в присутствии председателя Совета Мурзабека Тутукова и граждан общества в числе 56 человек, имели суждение о том, что наше общество пользовалось земельными участками, расположенными на Белой речке под названием “Хасан-дей” и Малый Герзель, на которую землю и другие граждане имеют притязание для отобрания этой земли. Обсудив это, постановили: просить ходатайства Окрземотдела об оставлении названных земельных участков в нашем пользовании и на сей 1922 год. Для чего и уполномочиваем ходатайствовать своих граждан Жамбота Пшегусова и Хапата Берова и что они делают мы, общественники, верим, спорить и прекословить не будем. Подписать доверяем членам Совета. В чем и подписуемся А Озов, Люк Ямгахов, Шамиль Беров, К. Аталиков, К. Назранов, а за них неграмотных и за себя расписался Амшоков”.

Спустя всего несколько дней, 13 февраля, члены Вольноаульского сельского (народного) Совета и в том числе Шамиль Беров в присутствии председателя Совета Мурзабека Тутукова постановили: “1) Просить Облземотдел вместо отведенного участка земли Трамова и Женокова, как расположенных на далеком расстоянии и неудобном географическом месторасположении… отвести на 1922 год участки Кушхатлокова (он же Куденетова) и смежно лежащего участка Магомета Шарданова. 2) Просить Облземотдел участок, взятый из нашего юртового отдела под названием Хасана-дей оставить в нашем распоряжении, как юртовый надел, а участок Малый Герзель как смежный прирезать нашему юртовому наделу, для чего и уполномачиваем своих граждан Жамбота Пшегусова и Терентия Адаевского ходатайстовать перед облземотделом, в чем и подписуемся К.Назранов, К.Аталиков, А.Озов, Н.Алакаев, Ш.Беров, а за них неграмотных и за себя расписался К.Чеченов”.

Как видно из документов, Сафрали Сеитович, Хапат Сеитович и Шамиль Закирович Беровы играли важную роль в постановке и решении острой земельной проблемы вольноаульцев в начале 20-х годов.

ПРОДНАЛОГ

В период гражданской войны и военной интервенции Советская власть проводила политику Военного коммунизма. “Военный коммунизм”, порожденный войной и разорением страны запрещал частную торговлю и вводила всеобщую трудовую повинность с обязательной продовольственной разверсткой. Продразверстка заключалась в том, что в 1918-1920 годах изымались по твердым ценам, точнее, за бесценок все излишки хлеба и фуража сверх установленных норм.

В 1921 году политика Военного коммунизма сменилась новой экономической политикой (НЭП), известный как Продналог (продовольственный налог). Новая экономическая политика была провозглашена весной 1921 года на Х съезде РКП (б). Она означала свободу частной торговли, т.е. коммунистическое правительство было вынуждено спасти свое положение введением элементов капиталистической системы хозяйствования.

Переход к продналогу в КБАО начался к лету 1921 года. Сохранился протокол заседания Нальчикского окружного продовольственного Совещания, состоявшегося 1 июня 1921 года. Его повестка дня: “О необходимости реорганизации заготовительного аппарата Продкома в связи с введением Продналога”. Заседание постановило: 1. Отдел заготовок Окрпродкома упразднить; 2. Для руководства работами по реализации налогов организовать налоговый отдел, 3. Весь округ разбить на четыре налоговых района: Баксанский, Нальчикский, Докшоковский и Муртазовский. В каждом районе был районный налоговый инспектор, а при нем сельские налоговые агенты не менее одного на два селения. Налоговый инспектор Нальчикского района располагался в Вольном ауле¹.

Продналог, или натуральный налог, взимавшийся до 1923 года, давал возможность крестьянину распоряжаться остальной частью сельхозпродукции по своему усмотрению, но не обходился без признаков Военного коммунизма, из которого он вырос. Вольный аул, ставший местом пребывания районного налогового инспектора, в полной мере испытал и его тяжесть.

Беровы, будучи членами Вольноаульского сельского (народного) совета, и в годы Продналога проявили себя активными общественниками. В прошении, адресованном председателю Продовольственного Комитета КБАО, сказано: “Просят уполномоченные от общества граждан села Вольный аул Хапыта Беров и Жамбот Пшегусов. В 1921 году при составлении списка дойных коров, который составлялся не обходом граждан общества, а составлялся в исполкоме по старому подворному списку и таким путем бывшие должностные лица внесли большее число дойных коров, что было в действительности и таким путем внесли в налоговый список путаницу и нарекание о неправильном обложении граждан маслом, кроме того у нас, кабардинцев, молочных коров совершенно нет, а есть коровы мясной породы, которые при хорошем уходе едва могут дать при всей обработке молока удойного время 3 фунта масла, да кроме того, скот в прошлом году совершенно голодовал от засухи, то, конечно, еще при малой молочности коровы совершенно не давали молока. Вследствие этого, представляем при сем постановление от 7 февраля за №6 § 2, покорно просим не отказать сделать свое распоряжение о сложении с нашего общества маслянного налога в половинном размере, установив налог на масло в 14 пудов 20 фунтов”.

В постановлении Вольноаульского Совета и граждан общества о котором упомянуто в прошении уполномоченных Хапата (Хапыта) Берова и Жамбота Пшегусова, содержатся некоторые подробности о молочном животноводстве жителей села. Вольноаульцы возвражали против списка, в котором значилось 240 коров, что не соответствовало действительности. В связи с этим и граждане общества Вольного аула постановили: “Просить Председателя Продовольственного Комитета Кабардинской Автономной области уменьшить налог на масло наполовину, считая коров дойных 120 голов – масла14п. 20ф. Для чего и уполномачивали своих граждан Хапата Берова и Жамбота Пшегусова и что они сделают, мы общественники верим, спорить, и прекословить не будем. Подписать доверяем членам Совета, в чем и подписуемся. А.Озов, Аюк Ямгахов, Шамиль Беров, К. Аталыков, К. Назранов…”

Ответ властей на прошение уполномоченных в документах не прослеживается. Другая статья продовольственного налога также вызвала недовольство вольноаульцев. Из постановления сельского Совета от 14 февраля 1922 года выясняется: “На общественной юртовой земле с разрешения общества, местными гражданами было устроено 5 водяных мукомольных мельниц крестянско - сельскохозяйственного типа с жерновами 5 четвертей для помола зерна крестьян. За устройство этих мельниц на общественной земле, согласно установленного веками народного обычая, а также бывшего положения о сельских обществах, взыскивалась с владельцев мельниц известная часть гарнцевого сбора в доход общества… В 1921 г. мельницы эти обложены Кабалкпродкомом натуральным налогом и общество таким путем лишилось своих оброчных статей и тем поставило в безвыходное положение потребность общества. Обсудив это между собою и, руководствуясь приказом Высшего Совета народного хозяйства от 9 ноября 1921 года за № 2 единогласно постановили… со всех мельниц крестьянского типа в нашем обществе снять продналог, а предоставить обществу в лице исполкома получать часть гарнцевого сбора с мельниц в полное общественное распоряжение”.

Постановление подписали члены Вольноаульского народного Совета: Шамиль Беров, Кара Аталиков, Нарт Алакаев, Каспот Назранов и Алихан Озов.

Постановление официального органа Советской власти на месте позволяет заключить, что народ и при новой общественно-экономической формации о подлинной сущности которой он, по-видимому, и не подозревал, надеялся жить, согласно вековым народным обычаям. Вместе с тем Шамиль Беров и другие члены местного Совета, не будучи уверенными в положительном исходе поставленного ими вопроса, сопроводили его прошением в Совет народного хозяйства КБАО. В нем, в частности, указано: “Если же по чему-либо Совет народного хозяйства не найдет возможным удовлетворить ходатайство общества на месте своей властью, то просим представить нашу переписку в Высший Совет народного хозяйства на рассмотрение, согласно приказа от 9 ноября 1921г. за №2, адресуя: Москва, Варварская ул., Деловой двор, подъезд 1-й”.

Председатель Совета Народного хозяйства КБАО 17 февраля наложил на прошении резолюцию: “Направить в Облпродком по принадлежности, уведомив об этом Исполком Вольного Аула”. Ответ Облпродкома последовал 14 марта 1922 года. Его краткая резолюция гласит: “Отклонить ходатайство”.

Категорический отказ высшей власти удовлетворить вполне обоснованную просьбу показал членам Вольноаульского сельского Совета, проявившим себя как выразители нужд трудового народа, какая пропасть лежит между их потребностями и интересами Советской власти.

Понятно, что в этих условиях поселение стремилось уклоняться от продналога и он взимался по существу насильно. Об этом свидетельствуют документ. Исполком Вольного аула 19 февраля 1922 года сообщал налоговому инспектору Нальчикского района: “Список граждан вверенного мне села, которые уклоняются от выполнения налога на мясо, прошу принять против их решительные меры, т.к. все силы сельского исполкома не в силах что-либо сделать против этих граждан, потому что они не слушают исполком”.

В этом списке указано 28 домохозяев, в том числе пятеро Беровых: Каль, Юсуф, Дзу, Хамурза и Наиб. В живом весе с них причиталось: 1 пуд Каль -8 фунтов, Юсуф – 24 фунта, Дзу – 1 пуд 32 фунта, Наиб – 1 пуд 8 фунтов. Больше других причиталось с Хамурзы Берова – 2 пуда 16 фунтов, что, кстати, говорит и о его большей состоятельности.

На сообщении исполкома Вольного аула наложена резолюция относительно лиц, упомянутых в представленном списке: “Исполкому сел. Вольный аул. Немедленно арестовать всех злостно уклоняющихся, на остальных в случае отказа сейчас начислить пеню в 20 %”².

Жесткость мер, посредством которых взимался продналог, практически мало чем отличался от принуждений при Военном Коммунизме.

Ниже в виде таблицы приводятся имена плательщиков натурального налога на 1922-1923 годы: