Глава 1. Конкуренция и доминирующее положение как правовые категории

Если дать самое краткое определение рыночной экономики, то это – строй конкуренции.¹⁰

Рыночная экономика, основанная на частной собственности, свободе предпринимательской деятельности и свободной конкуренции, привела к стремительному росту благосостояния человечества. Однако время от времени возникают сомнения в ее эффективности и справедливости, хотя всякие сомнения, казалось бы, должны были окончательно исчезнуть с крахом Советского Союза, система хозяйствования которого строилась на административном управлении и полном отрицании принципов рыночной экономики.

В последнее время на фоне мирового экономического кризиса часто говорится о конце капитализма и чуть ли не о возврате к социалистическому способу хозяйствования. Такие же призывы были и в годы Великой депрессии 1930-х, и в периоды других многочисленных экономических кризисов. При этом забывается, что мир давно отказался от господствовавшей до Великой депрессии теории «совершенной конкуренции», согласно которой «невидимая рука рынка» наилучшим образом регулирует экономику. Вместо нее правительства всего мира взяли на вооружение идею Дж. М. Кейнса, суть которой сводится к необходимости вмешательства государства в экономику, т.е. в отрицании неоклассической политэкономии. Э. Кинг охарактеризовал ее следующей фразой: «Когда-то человек верил, что миром правит бог. Потом он стал считать, что миром правит рынок. Сегодня он убежден, что эта роль принадлежит правительству».¹¹

«Капитализм не может больше существовать на основе саморегулирования, - утверждал Кейнс. Государство должно взять на себя задачу регулирования экономики. Эта задача сводится главным образом к тому, чтобы поддерживать и стимулировать платежеспособный спрос, который имеет тенденцию хронически отставать от производства. Таким путем надо бороться с безработицей и недогрузкой предприятий. Частных капиталистов необходимо постоянно подталкивать, чтобы они делали инвестиции капитала, т.е. строили новые предприятия, расширяли производство. Невмешательство государства в экономику, которое полтора столетия провозглашала буржуазная политическая экономия, по мнению Кейнса, ложная и опасная идея. Прежде всего, государство должно обеспечить изобилие денег в стране и их «дешевизну», т.е. низкие ставки ссудного процента. При таком положении капиталисты будут охотно брать в банках ссуды, делать инвестиции, а значит, нанимать рабочих и выплачивать им заработную плату. Свобода торговли – предрассудок. Если это необходимо для полной занятости, допустимы и ограничения ввоза иностранных товаров, и демпинг (вывоз своих товаров по низким ценам для захвата рынков), и девальвация валюты».¹²

При этом сам Дж. М. Кейнс «указывал, что его рекомендации в области экономической политики необходимо применять лишь во время кризиса. Когда экономику удастся вытащить из трясины кризиса, помощь государства, по его мнению, перестает быть необходимой, и тогда в полной мере вступают в силу традиционные методы рыночного регулирования, предусмотренные неоклассиками».¹³ Теории кейнсианства не противоречит экономическая политика М. Тэтчер и Р. Рейгана, основанная на неоклассических теориях рынка, поскольку и в ней учитывался совет первого министра экономики ФРГ и отца немецкого экономического чуда Эрхарда принимать «кейнсианское лекарство» в строго отмеренных дозах и не слишком долго».¹⁴ Поэтому наблюдавшиеся в течение 2009 года во всем мире процессы огосударствления экономики не свидетельствуют об отказе от рынка в пользу государственного управления экономикой, а лишь являются воплощением господствующей на протяжении свыше 70 лет теории кейнсианства.

Идеи «кейнсианства» находят отражение и в политике казахстанского правительства. Как сообщил 26 марта 2009 года на селекторном совещании в Правительстве Премьер-министр РК К.К. Масимов, «… На этот период, начиная с сегодняшнего дня и до конца этого года, далее будет видно, мы переходим фактически на «ручное» управление экономикой. Другого выхода на сегодняшний день я не вижу. В чистом виде рынок на период кризиса не работает, поэтому мы должны довести все ранее начатое».¹⁵ При этом Премьер-министр не раз говорил о том, что «в настоящее время мы не отказываемся от принципов рыночной экономики, потому что ничего лучше рыночной экономики на сегодняшний день не придумали».¹⁶

Для большинства взрослого населения Казахстана, жившего в Советском Союзе, все еще свежи воспоминания о социалистическом методе хозяйствования с такими его «прелестями», как повсеместный блат, очереди, дефицит товаров, плохой сервис и т. д. «В условиях постоянного дефицита и отсутствия выбора, у кого купить продукцию, повышение цены, сокращение ассортимента и любое другое ухудшение характеристики товара мало сказывалось на изменении спроса на продукцию. Предприятию нечего было бояться за сбыт своей продукции».¹⁷ «Реально отсутствие конкуренции приводило к тому, что, с одной стороны, страдал сам потребитель, а с другой – страдала экономика страны в целом, так как у производителей не было стимула заботиться о развитии производства, повышать конкурентоспособность своей продукции».¹⁸

Именно в этой связи, несмотря ни на какие экономические кризисы, альтернативы рыночным принципам и конкуренции не существует. Потребность в конкуренции для повышения эффективности экономики в свою очередь вызывает необходимость в осуществлении государством высшей степени разумной и сбалансированной конкурентной (антимонопольной) политики.

1.1.1. Типы товарных рынков.

Правовое определение конкуренции является важным, поскольку от этого зависит то, какую конкуренцию в итоге государство должно развивать и защищать. Однако рассмотрение данного явления лучше всего начать через призму его соотношения с реальными типами товарных рынков, а именно: совершенной (чистой) конкуренции, монополистической конкуренции, олигополистической конкуренции, чистой монополии.

До середины 20-х годов XX века под конкуренцией фактически безальтернативно понималась лишь совершенная (чистая) конкуренция, при которой отсутствуют барьеры для входа на отдельно взятый товарный рынок и выхода из него, поэтому на нем работает множество небольших производителей однородной стандартной продукции, обладающих всей необходимой информацией о рынке, в том числе о ценах, качестве товаров, действиях конкурентов и т. д. При этом антиподом рынка совершенной конкуренции справедливо признавался рынок чистой монополии. Таким образом, монополия – это абсолютная власть на рынке одного единственного субъекта, которая дает ему возможность исключительного распоряжения ресурсами, оказания давления на конкурентов, потребителей и общество в целом для достижения главной цели - получать монопольный доход, при этом попутно игнорируя потребности всех иных лиц. Законодательство РК понятие чистой монополии определяет посредством термина «монопольное положение». Ст. 6 Закона о конкуренции под монопольным положением признает положение субъектов естественной монополии, государственной монополии, а также субъектов рынка, занимающих стопроцентную долю на соответствующем товарном рынке.

Основы теории совершенной конкуренции были заложены в работах А. Смита и Л. Вальраса. В последующем статус теории совершенной конкуренции был укреплен Фрэнком Х. Найтом, отцом-основателем чикагской школы экономики свободного рынка, благодаря его книге «Риск, неопределенность и прибыль», выпущенной в 1921 году, где было дано первое подробное изложение теории и список требований, впоследствии дословно включенных в учебники.¹⁹ Совершенная конкуренция по Ф.Х. Найту представляет собой следующее: «Каждый всеведущ в отношении всех экономических возможностей; все факторы производства бесконечно изменчивы и бесконечно делимы; на каждом рынке имеется бесконечное число покупателей и продавцов; никто не испытывает «сентиментальный» (т.е. нематериальный) интерес к кому-либо; все конкурирующие фирмы выпускают идентичную продукцию, и ни одно производство не использует инновации. В этих условиях … ни одна из компаний не сможет заработать больше, чем требуется для покрытия их операционных издержек, плюс процентный доход на ее капитальные вложения, и никакая часть «дохода общества» не будет изъята в качестве «чистой» прибыли».²⁰

Как правильно пишут С. Фишер, Р. Дорнбуш, Р. Шмалензи, «А. Смит и затем другие экономисты показали, что совершенная конкуренция есть благо для экономики в целом, поскольку она приводит к эффективному распределению ресурсов, т.е. такому, при котором ресурсы не растрачиваются впустую».²¹

А. Смит отождествлял конкуренцию с «невидимой рукой рынка» и одним из первых экономистов предоставил цельное видение необходимости конкуренции. Основными условиями функционирования конкуренции по А. Смиту являются следующие:

• 
  конкуренты должны действовать независимо, а не в сговоре;
  
• 
  число конкурентов (потенциальных или уже имеющихся) должно быть достаточным, чтобы исключать экстраординарные доходы;
  
• 
  экономические субъекты должны обладать приемлемыми знаниями рыночных возможностей;
  
• 
  должна быть свобода действовать в соответствии с этим знанием;
  
• 
  необходимо выждать время, чтобы направление и объем потока ресурсов стали отвечать желанию владельцев.²²
  

Другим основателем теории «совершенной конкуренции», ставшей классической в экономической науке, является французский экономист Л. Вальрас. При этом он понимал утопичность условий совершенной конкуренции и тем самым был против использования его в качестве эталона. Он сравнивал общее экономическое равновесие в условиях «совершенной конкуренции» с зеркальной гладью озера. Однако, по его мнению, подобная ситуация сиюминутна, «налетает ветер, колышащий эту гладь», - в реальной жизни фирмы начинают влиять на цены товаров, тем самым подрывая состояние «совершенной конкуренции».²³

Ф. Шерер и Д. Росс определяют совершенную конкуренцию как «рыночную ситуацию, при которой число фирм, продающих однородный продукт, настолько велико, а доля конкретной фирмы настолько мала, что никакая фирма одна и самостоятельно не может существенно повлиять на цену товара путем изменения объема продаж».²⁴ При этом выбор данными авторами определения совершенной конкуренции, акцентирующей внимание на структуре рынка, объясняется тем фактом, что возможна чистая конкуренция – без соперничества. В качестве примера данные авторы приводят двух жителей Айова, выращивающих кукурузу на близлежащих фермах и которые являются чистыми конкурентами, но не соперниками в указанном смысле, поскольку рынок кукурузы настолько велик относительно потенциального предложения двух фермеров, что может легко поглотить их предложение.²⁵

Понимание несостоятельности теории совершенной конкуренции для объяснения реальной ситуации разделялось многими экономистами. Так, основоположник научного коммунизма К. Маркс писал, что «в практической жизни мы находим не только конкуренцию, монополию, их антагонизм, но также и их синтез, который есть не формула, а движение. Монополия производит конкуренцию, конкуренция производит монополию. Синтез заключается в том, что монополия может держаться лишь благодаря тому, что она постоянно вступает в конкурентную борьбу».²⁶

Однако наиболее четко доказал несостоятельность концепции «совершенной (чистой) конкуренции» итальянский экономист П. Сраффа в 1926 г. в статье «Законы эффективности при конкурентных условиях»²⁷. По поводу этой статьи Дж. Робинсон заметила, что «его теория – поворотный пункт в освобождении экономического анализа от тирании условия «совершенной конкуренции».²⁸

П. Сраффа «ввел фундаментальную предпосылку своей теории, согласно которой покупателям не безразлично, у кого они покупают свой товар. В реальной жизни, считал Сраффа, на покупку товара влияет личное знакомство покупателя и продавца, возможность получить кредит у той или иной фирмы, местонахождение рынка, на котором осуществляется покупка. Кроме этого, на покупательский спрос воздействуют такие факторы, как реклама, внешний вид товара, его упаковка, наконец, установившиеся традиции покупки, и все это ведет к дифференциации спроса на однородные товары, производимые и продаваемые различными фирмами, считал он, подобная ситуация, по мнению Сраффы, приводит к образованию множества изолированных или слабо взаимодействующих рынков, на каждом из которых функционирует своя фирма».²⁹

Окончательный удар по господству концепции «совершенной конкуренции» был сделан исследованиями Дж. М. Кейнса, А. Маршалла, Дж. М. Кларка и других ученых, а также теориями «монополистической конкуренции» Э. Чемберлина и «несовершенной конкуренции» Дж. Робинсон.

Значимость исследований Дж. М. Кейнса заключается в переосмыслении роли государства в регулировании экономики. Его взгляды породили термин «кейнсианская революция», по которой не «невидимая рука рынка», а государство является регулятором экономики на основе прогнозирования и планирования. «Кейнсианская революция» оказала серьезное влияние на государственную политику многих стран мира. Стратегия одновременного использования рыночных принципов, а также умеренного государственного планирования и регулирования для компенсации «провалов рынка» стала основной в борьбе с многочисленными экономическими кризисами, а также для решения социальных проблем.

К сторонникам Дж. Кейнса причисляла себя Дж. Робинсон, которая доказывала, что «само существование конкуренции, в самом прямом смысле этого слова, и гарантирует существование несовершенного рынка. Конкурирующие производители состязаются друг с другом в качестве своих товаров, в предоставляемых покупателям льготах и в рекламе точно так же, как и в ценах. Именно острота конкуренции, вынуждая их привлекать покупателей всеми возможными способами, приводит к дроблению совершенного рынка, в результате не все покупатели из-за предоставляемых им выгод, склонные в той или иной мере приобрести продукцию определенной фирмы, немедленно «изменяют» ей, если конкурент чуть снизит цену на такую же продукцию»³⁰.

Э. Чемберлин в противовес теории совершенной конкуренции ввел понятие «монополистической конкуренции», основывающейся на создании каждым конкурентом субрынка за счет дифференциации своего товара. По мнению Э. Чемберлина «продукты общего вида выступают как дифференцированные тогда, когда имеется какое-либо существенное основание для того, чтобы отличать товары (или услуги) одного продавца от товаров (или услуг) другого продавца. Такое основание может быть реальным или воображаемым, лишь бы оно имело какое-нибудь значение для покупателей и приводило бы в результате к тому, что они отдавали бы предпочтение одной разновидности продукта по сравнению с другой. Там, где существует такого рода дифференциация, хотя бы и незначительная, покупатели будут группироваться попарно с продавцами не по воле случая и не беспорядочно (как это происходит при чистой конкуренции), а в соответствии с выбором, основанным на предпочтении. Дифференциация может базироваться на определенных особенностях самого продукта, вроде таких, как особые запатентованные свойства – фабричные марки, фирменные названия, своеобразие упаковки или тары (если таковые имеются), или же таких, как индивидуальные особенности, относящиеся к качеству, форме, цвету или стилю. Дифференциация может также существовать в отношении условий, сопутствующих продаже товара. В розничной торговле (если ограничиться одним только примером) эти условия включают в себя такие факторы, как удобство местонахождения продавца, общая атмосфера или общий стиль, свойственные его заведению, его манера ведения дел, его репутация как честного дельца, любезность, деловая сноровка и все личные узы, которые связывают его клиентов либо с ним самим, либо с теми, кто у него работает».³¹

При этом Э. Чемберлин выделял чистую (совершенную) конкуренцию, монополистическую конкуренцию (включая олигополию) и чистую монополию.

Концепции Дж. Робинсон и Э. Чемберлина, в принципе, приводящие к одинаковым выводам, несмотря на то, что Э. Чемберлин не совсем разделял позицию об идентичности своей теории с теории «несовершенной конкуренции» Дж. Робинсон, оказали значительное влияние на современное конкурентное (антимонопольное) право.

В число тех, кто внес вклад в борьбу против гегемонии теории «совершенной конкуренции», относится австрийский экономист Й. Шумпетер, который считал нежелательным условия совершенной конкуренции, при которой цены всех продуктов «должны были бы быть идентичными ценам заключенных в них услуг труда и природы. Ни к конечным, ни к промежуточным продуктам не могла бы «прирасти» даже самая ничтожная прибыль»³². Аналогичным образом А. Маршалл считал, что «когда производство целиком сосредоточено в руках одного лица или одной компании, возникающие при этом суммарные издержки обычно меньше, чем при условии, когда такой же совокупный объем производства поделен между множеством сравнительно мелких конкурирующих производителей. Им приходиться бороться друг с другом, чтобы привлечь к себе внимание потребителей, и они все в совокупности затрачивают значительно больше, чем единственная фирма, на рекламу во всех ее формах; они оказываются не в состоянии добиться многих видов экономии, которая является следствием производства в крупном масштабе. Они, в частности, не могут позволить себе столько тратить на совершенствование технологии производства и применяемых в нем машин, сколько может расходовать единственная крупная фирма, которая уверена, что весь выигрыш от произведенного ею улучшения достанется ей самой».³³

Бурный рост экономики и концентрация производства в XX веке вызвали появление концепции «олигополистической конкуренции». При этом политика олигополизации стала частью экономической политики крупных мировых держав, о чем свидетельствует тот факт, что большинство товарных рынков в XX веке окончательно приобрели олигополистический характер.

Тенденцию олигополизации товарных рынков правильно подметил еще в начале прошлого века В.И. Ленин: «Свободная конкуренция есть основное свойство капитализма и товарного производства вообще; монополия есть прямая противоположность свободной конкуренции, но эта последняя на наших глазах стала превращаться в монополию, создавая крупное производство, вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, доводя концентрацию производства и капитала до того, что из неё вырастала и вырастает монополия: картели, синдикаты, тресты, сливающийся с ними капитал какого-нибудь десятка ворочающих миллиардами банков. Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты делят между собою прежде всего внутренний рынок, захватывая производство данной страны в своё, более или менее полное, обладание. Но внутренний рынок, при капитализме, неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок. И по мере того, как рос вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные связи и “сферы влияния” крупнейших монополистических союзов, дело “естественно” подходило к всемирному соглашению между ними, к образованию международных картелей. Это - новая ступень всемирной концентрации капитала и производства, несравненно более высокая, чем предыдущие».³⁴

Как пишет П.В. Своик: «Число ведущих мировых банков и финансовых структур – считанное, как считано и количество мировых производителей, специализирующихся на всех сколько-нибудь важных товарах и услугах глобального рынка. Какую из рыночных ниш ни возьми, все сконцентрировано у двух-трех, пяти-семи, максимум – десяти-пятнадцати, ведущих производителей. Это, конечно, не прямой сговор, но отнюдь и не бескомпромиссная конкуренция. Выбор у покупателя как бы и есть, но его особо и нет. Конечно, ни одна мировая компания не будет слишком уж завышать прибыль – все же конкуренты рядом, но и чтобы кто-то из них сильно цены сбросил – тоже исключено. Короче, это уже такой глобально-рыночный конкурентно-монопольный феномен, с которым ни одно национальное правительство ничего не способно сделать, да и не пытается».³⁵

Олигополистическая структура рынка отчасти признается эффективной, поскольку, с одной стороны, за счет эффекта экономии от масштаба она обеспечивает снижение стоимости товаров а, с другой стороны, вследствие отсутствия сильной ценовой конкуренции предоставляет возможности для вложения инвестиции в исследования и внедрение инноваций, что направлено на повышение благосостояния потребителей. К примеру, в Японии «к концу 60-х годов завершился процесс становления отраслевых монополистических концернов и финансовых групп, возглавляемых монополистическими банками, и окончательно сложилась монополистическая структура экономики в том виде, в каком она существует в настоящее время. В ведущих отраслях обрабатывающей промышленности установилось господство трех крупнейших корпораций, концентрирующих в своих руках производство более 60% отраслевой продукции и распространяющих свой контроль на распределительные каналы. Незначительные колебания в степени концентрации производства под влиянием временно действующих циклических и других факторов, а также смена «лидеров» в отдельных отраслях не меняют главного: крупнейшие корпорации, повсеместно господствующие на рынках, обладают устойчивой монополией».³⁶

Аналогичным образом в конкурентном праве Европейского Союза «внимание сосредоточено, преимущественно, на антиконкурентных соглашениях фирм. Контроль над структурой рынка, то есть над тем, какие доли рынка имеют отдельные хозяйствующие субъекты, играет в праве ЕС гораздо меньшее значение. Такая особенность антимонопольного права ЕС обусловлена тем, что во времена разработки и подписания Римского договора крупнейшими компаниями в мире были, главным образом, американские. Для укрепления позиций в мировой торговле европейских фирм страны-участницы договора были заинтересованы в том, чтобы в рамках Общего рынка существовали достаточно мощные европейские компании. Эта причина сохраняет свое значение и в наши дни».³⁷

А.Г. Милейковский отмечает роль работ Д. Бейна, С. Кейсена, У. Феллнера, А. Каплана в развитии теории олигополистической организации отраслевых структур. Преимущества олигополистической организации отраслевых структур «названные авторы видят в том, что только «большой бизнес» способен организовать наиболее эффективную конкуренцию. К такому типу конкуренции они относят неценовую кон­куренцию. При ней главным козырем в борьбе за потребителя становится предложение ему в пределах стабильных цен более высокого качества товаров и услуг. Выходит, что такая конкуренция несет лишь одни блага. Но при этом обычно умалчивается, что олигополистическая конкуренция основана на соглашении об установлении и со­хранении монопольной цены»³⁸. Здесь также можно отметить М. Портера³⁹, который призывает к тому, чтобы конкуренция не сводилась к цене и выступает против концепции «совершенной конкуренцией», где «возможности для извлечения прибыли в долгосрочной перспективе наихудшие»⁴⁰.

Вопрос об эффективности и вредности олигополистической структуры рынка так же, как и рынка с совершенной конкуренцией, на самом деле является дискуссионным. Так, А.Г. Милейковский указывает, что «так называемая эффективная «организация отрасли» олигополиями неотделима от их политики сохранения высоких цен в условиях, когда рост производительности общественного труда создает все не­обходимые условия для их понижения. При таких обстоятельствах становится все труднее опровергать положение, выдвигаемое марксистами-ленинцами, что олигопо­листическая конкуренция, в конечном счете, призвана сохранить систему монополь­ных цен. По своей сущности олигополия остается монополией в ленинском понима­нии этого слова»⁴¹.

В этом споре выигрывают сторонники олигополистической структуры товарных рынков, поскольку такая структура рынков показала свою эффективность. Так, к примеру, «создание Дж. Д. Рокфеллером гигантского нефтяного треста «Стандарт Ойл» привело к 6-кратному снижению цены 1 галлона керосина (с 2,5 до 0,4 ц.) всего за 6 лет. Точно также олигополизация черной металлургии вызвала не повышение (как можно было бы думать), а стремительное сокращение издержек и цен. Основанный Э. Карнеги гигант продавал в 1889 г. 1 т. рельсов за 29 д., тогда как еще в 1880 г. она стоила 68 д.».⁴² В этой связи такая структура рынка целенаправленно достигается правительствами всего мира. В США, к примеру, крупные олигополистические структуры охватывают немногим более 50% валового национального продукта.⁴³ Так называемое «правило разумности» общего права, на сегодня активно применяемое при рассмотрении антимонопольных дел в США и ЕС, зачастую оправдывает деятельность участников олигополистических рынков экономическим эффектом, поскольку олигополистическая конкуренция приносит в конечном итоге выгоды потребителям, тогда как ожесточенная ценовая конкуренция ведет к конечном итоге к неэффективной экономике.

Тем не менее, нельзя полностью отрицать пользу ценовой конкуренции, поскольку именно «благодаря давлению цен на издержки у предпринимателей могут быть дополнительные сильные стимулы к поиску и применению ресурсосберегающих технологических нововведений. Действительно, если мощности в отрасли точно соответствуют спросу в любое время, то у конкурирующей фирмы единственная возможность получить положительную экономическую прибыль – добиться превосходства в инновациях. Поэтому можно ожидать, что технический прогресс будет более быстрым в конкурентных отраслях».⁴⁴ Как доказывают авторы книги «Дракон у дверей»⁴⁵ именно разрушительная ценовая конкуренция через создание «стоимостной инновации» позволяет китайским компаниям быстро завоевывать лидирующие рыночные позиции в мировой экономике.

Олигополистическая конкуренция является синтезом чистой монополии и совершенной конкуренции. По мнению ряда российских ученых, олигополия – это «организация отрасли или локально-территориального рынка с ограниченным числом крупных производителей, создающих значительную или преобладающую долю отраслевой продукции и на этой основе способных осуществлять либо самостоятельную монополь­ную политику, либо взаимный монопольный сговор в отношении единой рыночной политики (например, картельный сговор по единым ценам на однородную продукцию)»⁴⁶. В принципе такая точка зрения соответствует классическому определению олигополии как отрасли, «в которой большая часть продаж совершается несколькими фирмами, каждая из которых способна оказывать влияние на рыночную цену своими собственными действиями»⁴⁷. Однако здесь необходимо учитывать, что отдельно взятый участник олигополистического рынка не всегда может проводить «самостоятельную монопольную политику» без согласования своих действий с другими участниками рынка. Такое определение по нашему мнению необоснованно приравнивает олигополию к чистой монополии. Особенность рынков с олигополистической конкуренции заключается именно в том, что в них присутствует конкуренция и конкуренты в отдельности обычно не обладают монопольной властью, но ограниченное число конкурентов и возможность получать высокие доходы путем устранения ценовой конкуренции создают побуждающие стимулы для взаимного согласования конкурентами своих действий с тем, чтобы абсолютизировать власть над рынком.

В литературе присутствуют разные мнения относительно того, при каком количестве конкурентов возникает олигополистическая конкуренция. Одни авторы утверждают, что олигополия образуется при наличии на рынке «немногих поставщиков, число которых может колебаться от 2 (дуополия) до 7-8».⁴⁸ Другие считают, что «ограниченное число — понятие не совсем определенное; оно может подразуме­вать от нескольких единиц до нескольких десятков крупных производителей, главное, что при этом существует в той или иной степени возможность согласования их рыноч­ной политики»⁴⁹. По казахстанскому законодательству, исходя из положений, устанавливающих требования к коллективному доминированию, олигополистическими можно признать отрасли, в которых присутствует до трех субъектов рынка, каждый из которых контролирует не менее 15 процентов, а совместно - более 50 процентов соответствующего товарного рынка.

В нашей стране в орбиту всеобщей «олигополизации» включаются все новые и новые рынки. К примеру, розничный рынок ГСМ в Казахстане еще недавно носил атомистический характер, но постепенно доля операторов с небольшим количеством автозаправочных станции сокращается. При этом процесс активной олигополизации зачастую осуществляется, в том числе, путем использования таких классических методов злоупотреблений доминирующим положением как установление монопольно низких цен, отказ в поставке нефтепродуктов отдельным АЗС либо поставка ГСМ по высоким ценам и т.д. При этом все это заворачивается в красивую обертку. Так, например, откровенно низкие цены на розничном рынке ГСМ время от времени применяются по воле регулятора рынка, осуществляющего контроль за ценообразованием на рынке ГСМ. По всей видимости, в течение нескольких предстоящих лет, благодаря такой политике регулятора, весь розничный рынок ГСМ вслед за оптовым рынком также будет олигополистическим. Для того чтобы, по всей вероятности, неизбежная «олигополизация» на данном товарном рынке была справедливой необходимо не только активизировать работу по предупреждению, выявлению и пресечению злоупотреблений доминирующим положением, но самое главное необходимо обеспечить защиту государственных интересов и перенести центр прибыли с компании-давальцев нефти на непосредственно саму компанию-собственника нефтеперерабатывающего завода. Для этого заводам необходимо перейти от переработки чужой давальческой нефти на переработку собственной (приобретенной) нефти и последующей реализации ГСМ на оптовом рынке владельцам автозаправочных станций на конкурсной основе. В этом случае государство, учитывая, что оно через национальные компании участвует в капитале всех трех НПЗ, имело бы возможность сдерживать уровень прибыли в разумных пределах. Дополнительным положительным моментом при этом варианте является то, что заводы перестали бы работать на грани ликвидности и получили бы средства, необходимые для модернизации своего оборудования и увеличения производственных мощностей.

Как видно из вышеизложенного в течение XX века экономисты окончательно отошли от упрощенного различения лишь рынков совершенной конкуренции и чистой монополии. Общепризнанным является то, что любой товарный рынок приближен по своим характеристикам одному из четырех типов. Так, рынок производства зерна, в котором занято множество субъектов, можно отнести к рынку совершенной конкуренции. Гостиничный рынок, скорее всего, является образцом монополистической конкуренции. На рынке же мобильной связи или производства цемента царит олигополистическая конкуренция. В свою очередь на рынке предоставления услуг магистральной железнодорожной сети существует чистая монополия. В таблице № 1 показаны характеристики основных типов товарных рынков.