Христианство в европейской и мировой истории

1 По этому решению религиозным организациям разрешалось открывать финансовые счета, заключать сделки, покупать в собственность здания, нанимать работников. Был смягчен налоговый пресс. Церковь получила возможность открывать и восстанавливать храмы, открывать мастерские по изготовлению церковной утвари [1. c. 139].

2 В этом документе осуждалась прежняя «примиренческая» политика в церковном вопросе и предлагалось, по сути, вернуться на довоенный путь «наступления на религиозные пережитки». Началось открытое наступление на Церковь, которое достигло своего пика летом 1954 г. Преследовались прихожане, разгонялись молящиеся в храмах, многие из которых закрывались. И хотя эта кампания продолжалась недолго, она посеяла панику и страх перед новыми репрессиями [1, c. 21].

3 В соответствии с указаниями ЦК и лично Хрущева 16 октября 1958 г. Совет Министров принял антицерковные постановления « о монастырях в СССР» и о «налоговом обложении епархиальных управлений, а также доходов монастырей». Отныне им запрещалось использовать наемный труд, предусматривалось уменьшение земельных наделов и сокращение числа самих обителей. Вновь вводился налог со строений и земельная рента, отмененные в 1945 г. [8, c. 363]. В результате в 1959 году Жировический монастырь отказался от своего земельного участка, а земельный участок Гродненского монастыря был передан под городской парк [4, л. 31] .

4 В Церкви уже с древнейших времен жило убеждение в том, что святое место, освященное благодатью Божией невозможно осквернить. Этого не учитывали борцы с «религиозными предрассудками»: «…Я хочу тебе напомнить, - пишет преподобный Максим Грек (+1556), - что святые места никогда не лишаются своей святости, какую они получили от сошедшей на них свыше божественной благодати, хотя бы города, в которых находятся святые места, по судьбам Божиим, и находились во власти нечестивых: «Ибо дары и призвание Божие непреложны (Рим. 11, 29)», – говорит Священное Писание… Знай же, что города православных и находящиеся в них святыни тогда оскверняются, когда живущие в них верные, отступив от благочестивой во Христа Бога непорочной веры и досточтимого жительства, примут богомерзкие и скверные обычаи безбожных агарян. А пока они крепко держатся благочестивой во Христа Бога веры и мужественно терпят за веру во Христа Бога и любовь к Нему, …до тех пор города их уподобляются темницам, в которых в древние времена заключались богоносные мученики, а сам они, как страждущие подобно им, суть исповедники и по достоинству будут признаны живыми мучениками, согласно божественному определению, которое говорит: «Блажены изгнанные за правду; ибо их есть Царство Небесное. Блажены вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня» (Мф. 5, 10, 11), и прочее, известное тебе…» [3, c.. 102, 103, 105, 106].

5 В случае жалоб уполномоченные заявляли, что «епархиальное управление не имеет права отменять решения технической комиссии, так как оно к церковному зданию отношения не имеет, ибо оно является государственной собственностью и передается церковным исполнительным органам во временное пользование [5, л. 126] .

6 В Белоруссии аппарат уполномоченных по делам религий выступил с таким предложением: «В интересах пресечения насилия церкви над бессознательным ребенком запретить духовенству совершать религиозные обряды над детьми без личного согласия отца и матери ребенка….Предоставить право уполномоченным Совета снимать духовенство с регистрации за подобное нарушение…Запретить духовенству сбор денежных средств вне церковного здания на содержание церкви, погашение государственных налогов. Признать нежелательным содержание платных церковных хоров”. [5, л. 113, 114, 115]. В результате повсеместно были приняты меры не пускать в церковь детей от 4 до 18 лет, что обеспечивалось дружинниками и милицией. В школах создавались «группы активистов – атеистов», которые вместе с учителями обнаруживали детей, посещающих церковь, и проводили с ними и их родителями «воспитательную работу». Отдельные директора школ составляли анкеты на священников, допускающих на церковные службы их учеников [5, л. л. 120, 122].

7 С юношами, подавшими прошения в семинарию, встречались местные уполномоченные, партийные и комсомольские функционеры, работники военкоматов. За месяц до вступительных экзаменов списки пересылались в Совет по делам Русской Православной Церкви, а оттуда уполномоченным на места для обработки юношей. Особые усилия направлялись на то, чтобы не допускать в духовные школы лиц с высшим образованием. Например, в октябре 1962 г. Совет по делам Русской Православной Церкви с удовлетворением сообщал в ЦК КПСС, что из 560 юношей, подавших в 1961-1962 гг. заявления о приеме в семинарии, 490 в «результате «индивидуальной работы» их забрали [8, c. 376].

8 Для закрытия церквей придумывали самые нелепые причины. Например, храм был открыт по разрешению оккупационных властей, а значит, нелегально. Часто храм закрывали и разрушали, ссылаясь на необходимость расширения улицы. Многие сельские приходы просто не выдерживали налогового давления. Иной приход закрывали после снятия священника с регистрации. Существовал список церквей, в которые не следовало допускать назначения священников и всячески этому препятствовать [6, л., л. 19].

9 Впрочем, вопрос о судебном преследовании родителей за попытку воспитать детей в религиозном духе ставился еще в тридцатые годы 20-го века. Сохранилась примечательная статья Емельяна Ярославского «Как помочь товарищу пионеру», в которой он разъясняет: «…В советском государстве родители не имеют права насиловать ребенка и заставлять его ходить в церковь. Если бы за ослушание в таком вопросе родители выгнали из дома ребенка, то за это их надо судить советским судом как за нарушение советского закона, советской Конституции, по которой в СССР каждый пользуется полной свободой совести, в том числе и дети… [9]. Газета «Всегда готов» пишет: «Ведь нельзя же уходить из дома и не подчиняться родителям». Откуда это следует, что надо подчиняться родителям, если они предъявляют ребенку неправильные требования? А если родители – контрреволюционеры, если они уговаривают своих детей бороться против колхозов, если они настраивают своих детей против советской власти, - как быть тогда? Неужели тоже подчиняться? Конечно, нет, конечно, нельзя в таких случаях подчиняться родителям. Против таких родителей надо бороться. А если родители запрещают, например, ребенку вступить в пионерский отряд или комсомол, – разве тоже надо подчиняться таким родителям и вступать в пионерский отряд или комсомол только с разрешения родителей?… Пусть родители, заставляющие Мишу (пионер, по поводу которого написана статья – В. Б.), почувствуют, что Миша – не один, что за ним – организация, что организация возьмет его под защиту, что она не даст своего пионера в обиду никаким мракобесам…» [9, c. 69-70].

10 «Русскому народу пришлось воевать без конца: уже с 1055-го по 1462-й год историки насчитывают 245 известий о нашествиях на Русь и внешних столкновениях. С 1240-го по 1462-й почти ни единого года не обходилось без войны. Из 537 лет, прошедших со времени Куликовской битвы до момента окончания Первой мировой войны, Россия провела в боях 334 года. За это время ей пришлось 134 года воевать против различных антирусских союзов и коалиций, причем одну войну она вела с девятью врагами сразу, две – с пятью, двадцать пять раз пришлось воевать против трех и тридцать семь – против двух противников… И всё же, несмотря на беспрерывные набеги и страшное военное напряжение, в котором из века в век находился русский народ, Русь росла и крепла. В 1480 году европейская Россия имела население в два миллиона человек (в девять раз меньше тогдашней Франции). В 1648-м году, когда русские первопроходцы открыли водный путь из Северного Ледовитого океана в Тихий, до предела раздвинув восточные границы России, её население насчитывало 12 миллионов жителей (против 19 миллионов во Франции). В 1880-м году число подданных Российской империи превысило 84 миллиона, в два с половиной раза превзойдя ту же Францию. Накануне Первой мировой войны Россия имела 190 миллионов, и не будь социальных катастроф, непрестанно сотрясавших её в последующие десятилетия, уже в 1950-м году, по подсчетам демографов, население России перевалило бы за триста миллионов» [9, c. 44-45].

11 По мнению известного проповедника архиепископа Иоанна Сан-Францисского (Шаховского) (+1989) победа в оборонительной войне возможна только усилием всего народа, даже если их молчаливый подвиг не видим и внешне не ощутим, и конечно, не может состояться без Божьего благословения. И вот здесь он особенно подчеркивает роль духовенства: «…Нельзя считать национальными работниками только сражающихся с ружьем в руках… Столь же ценны бывают для защиты и спасения страны «нешумные борцы»: инженеры, химики, земледельцы, врачи… Также – предстоящие престолу власти. Было бы непростительным утилитаризмом и недальновидностью, всем без исключения гражданам дать в руки меч… Необходимо с предельной отчетливостью в сознании христианском утвердить, что решения побед или поражений, возвышений или падений, какой-либо страны происходят не только в земном плане , но, прежде всего, у Престола Единого Полного Хозяина неба и земли… И на решения эти влияет, прежде всего, наличный состав в стране чисто духовных деятелей Царствия Божия» [12, c. 118-119].

12 Смысл участия христиан в войнах содержательно и кратко изложил святой Кирилл, известный всем нам просветитель славян. «Христос Бог наш, - говорил он, - повелел нам молиться за обидящих нас и благотворить им, но Он также призвал нас положить за ближних душу свою. Мы переносим обиды, если они направлены только против кого-либо в отдельности, но мы заступаемся и даже полагаем души свои, если они направлены на общество, чтобы братья наши не попали в плен, где могли бы быть совращены к богопротивным и злым делам» [7, c. 337-338].

13 Проблема участия в войне христиан уже в древности занимала умы лучших христианских мыслителей. Например, блаженный Августин (+430) рассуждал так: «…Божественный авторитет допускает и некоторые исключения из запрещения убивать человека. Но за исключением тех, кому повелевает убивать сам Бог или данным законом, или же иногда особо относительно того или другого лица распоряжением. В этом случае не тот убивает, кто обязан служить повелевающему, как меч служит орудием тому, кто им пользуется. И потому заповеди «не убий» - отнюдь не преступают те, которые ведут войны по полномочию от Бога, или, будучи в силу Его законов, т.е. в силу самого разумного и правосудного распоряжения, представителями общественной власти, наказывают злодеев смертью…» [2, c. 39]. «…Ибо и солдат, когда убивает человека, повинуясь поставленной над собой законной власти, не делается по законам государства повинным в человекоубийстве; напротив, если бы не сделал того, был бы повинен в ослушании и пренебрежении власти. Но если бы он сделал это самовольно, то совершил бы преступление пролития человеческой крови…А если бывает так, когда приказывает полководец, то во сколько раз более должно быть так, когда повелевает Творец?» [2, c. 47]. Так думал и свт. Афанасий Великий (+373): «…Касательно…всего…, что бывает в жизни, найдем в известном отношении разности, - например: убивать непозволено, но истреблять неприятелей на войне и законно и достойно похвалы; почему, отличившиеся во бранях удостаиваются великих почестей, и им воздвигают памятники, возвещающие об их заслугах. Так, одно и тоже в известном отношении и не во время непозволительно, а в другом отношении, и благовременно не воспрещается и дозволяется» [1, c. 369].

14 В своих письмах святитель возвращается к военной теме не раз: «Сын под Плевной! Да будет над ним покров Божий. Будьте благодушны. Воины за дело Божие воюющие идут мученической дорогой. Наша же война воистину идет за дело Божие» [15, c. 44]. «Милость Божия буди с вами, И. И.! Вы – будущий воин! Война дело – бодро стоять и всегда быть готову вступить в схватку с врагом, себя не жалея и врагу не поблажая. Теперь, по очищении совести – причащении Св. Христовых тайн – к обычному состоянию должно придти воодушевление. У воина воодушевление делает его потоком сильным и быстрым и всё сокрушающим на пути…Таким следует отходить от причащения всякому христианину» [15, c. 118]. «Какие это глупые студенты, что верят Л. Толстому, который ни во что не верит. У него нет ни Бога, ни души, и ничего святого. Он пишет глупости только для того, чтобы смутить верующих, и всё криво толкует. На воинах и на войнах часто видимое Бог являл благословение, и в Ветхом и в Новом Завете. А у нас сколько князей прославлены мощами?…кои однакож воевали. В Киевопечерской Лавре в пещерах есть мощи воинов. Воюют по любви к своим, чтоб они не подверглись плену и насилиям вражеским. Что делали французы в России?…И как было не воевать с ними…» [16, c. 207-208]. «На то и жизнь земная назначена, чтобы в ней скорбное отрывало от привязанностей неуместных, а утешительное питало надежду на чаемое лучшее. Вот они и чередуются почти каждодневно. Хорошо, что сын ваш ополченец. Солдатская жизнь выправку дает, с нуждой знакомит и терпению научает. Но, конечно, всё зависит от самого солдатствующего» [17, c. 28]. «Вот и слава Богу! Два воина из одного дома. По-моему военная карьера – есть самая лучшая. Наука наша – почти сплошь и рядом вся перелгалась. Судьи – в том только и упражняются, чтобы покривлять весы правды. Остается жить частно помещиком, делая вокруг посильное добро, или идти в военную… Блажь заходит и к военным; но там пушки всё выбивают из головы, и там всякий невольно вспоминает Бога и крестится. Что младший так молод и уж поехал учиться драться, - это тем лучше. Пусть покрепче засучает кулаки. Надо нам поколотить англичан, и…не ныне, так завтра сему неизбежно быть…Дай Бог воротиться ему в добром здоровье.» [17, c. 28]. «…Детей ваших – воина настоящего и будущего благослови Господи. Военный путь самый хороший – чистый, честный, самоотверженный» [18, c. 95].