Часть I. Материалы международной научной конференции

Изначально Церковь совершала служение благотворительности и милосердия в контексте евангельского Благовестия как служение любви. В Евангелии от Иоанна читаем: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; <…> По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин 13:34-35). Проявлением такой любви апостол считает благотворение и милостыню: «…кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин 3:17-18). По разъяснению апостола, именно в деятельной любви к ближнему заключена наша любовь к Богу: «…ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин 4:20).

Святитель Григорий Богослов в Слове 14 «О любви к бедным» говорит, что если по слову апостола и Самого Христа важнейшей заповедью следует считать любовь, то «превосходнейшую часть любви <…> должна составлять любовь к бедным, жалость и сострадательность. <…> Ибо никакое служение так не угодно Богу, как милосердие» [4, 177].

С первых дней своего существования Церковь всегда проявляла деятельную любовь в отношении вдов и сирот, потому что призирать вдов и сирот в их скорбях есть «чистое и непорочное благочестие» (Иак 1:27).

Церковь оказывала благодеяние христианским странникам. В эпоху гонений, когда многие христиане вынуждены были оставить свои жилища и скрываться от преследователей, другие путешествовали с целью проповеди христианства, когда оторванные от своих общин, нуждающиеся в помощи они искали опоры и утешения, широкая практика гостеприимства имела особое значение. «В нуждах святых принимайте участие; ревнуйте о странноприимстве», – писал апостол Павел (Рим 12:13). «Будьте страннолюбивы друг ко другу без ропота», – читаем в соборном послании апостола Петра (1 Петр 4:9). И далее по времени во всех памятниках христианской письменности наставления, касающиеся гостеприимства, занимают особое место. В «Учении 12-ти апостолов» 11-я, 12-я и 13-я главы посвящены тому, как оказывать гостеприимство апостолам, пророкам, странникам. Святой Климент Римский в своем послании к коринфской общине в числе прочих добродетелей хвалит коринфян за господствующий там обычай гостеприимства: «Кто, побывавший у вас, не хвалил вашей всеми добродетелями исполненной и твердой веры? не удивлялся вашему трезвенному и кроткому во Христе благочестию? не превозносил вашей великой щедрости в гостеприимстве?» [11, 136].

В самых ранних памятниках христианской письменности встречаем свидетельства о служении плененным и находящимся в узах. В «Апологии» Аристида читаем: «И если они (христиане) услышат, что кто-нибудь из них заключен или страдает ради имени Христова, то все принимают участие в его нуждах» [2, 321]. Однако заметим, что отцы первых веков акцентируют внимание на помощи именно невинно плененным и заключенным за имя Христово. И слова Христа – «в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф 25:36) – прилагались отцами, прежде всего, к христианам, невинно страдающим за свою веру.

Особым служением любви была забота о погребении усопших. Аристид свидетельствует, что когда умирает кто-то из бедных членов общины, то «кто-нибудь из христиан, <…> по возможности, берет на себя заботу о его погребении» [2, 320].

Особым видом благотворения, описанным у многих отцов, была материальная помощь состоятельных церквей бедным общинам. Пример такой поддержки видим в книге Деяний святых апостолов, когда пророк Агав предсказал великий голод, «который и был при кесаре Клавдии. Тогда ученики положили, каждый по достатку своему, послать пособие братьям, живущим в Иудее, что и сделали, послав [собранное] к пресвитерам через Варнаву и Савла» (Деян 11:27-30). Из писем святителя Киприана известно, что Карфагенская церковь посылала пособие и помогала многим отдаленным общинам. Так в 253 г. епископы Нумидии известили святителя Киприана, что дикие толпы разбойников напали на их землю и увели в плен многих христиан. Святитель учредил в Карфагенской церкви сбор денег и отослал собранные средства в Нумидию. В сопроводительном письме святитель пишет, что христиане в Карфагене «с готовностью, с охотою и щедростью принесли денежные пособия для братьев: будучи всегда, по твердости своей веры, скорыми на дела Божии, они с тем большим рвением подвигнулись на спасительные дела» [8, 244]. Святитель благодарит собратьев в Нумидии за возможность оказать им милость, называя их плодоносными нивами на которых карфагеняне смогли «посеять семена надежды, чтобы пожать обильнейшие плоды, которые произрастают от сего святого и спасительного делания» [8, 244-245].

Все приведенные свидетельства взяты из источников самого раннего периода Церкви, периода гонений, все указанные виды благотворительности осуществлялись в то время, когда в принципе не могло иметь место какое-либо взаимодействие Церкви с обществом и государством. А значит единственным мотивом служения любви могло быть стремление следовать евангельским заповедям и, следовательно, сотериологическая направленность социального служения в Церкви должна быть признана изначальной и основополагающей, как задача достижения Царства Небесного через служение ближнему. «Любовь к ближнему – священное призвание и нравственный долг христианина (Ин 13:34), ибо на Страшном Суде Бог спросит каждого, совершал ли он дела милосердия (Мф 25:40)» [12]. По слову Господа, оказание милости нуждающимся Он воспринимает как проявление любви и верности к Себе лично: «…ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф 25:35-36), – и за проявление такой любви и верности Господь обещает Царство, уготованное верным от сложения мира. Очевидно, что «тот, кто не благотворит, тот, кто не обращает внимания на страдания ближних, не пытается помочь ближнему, тот и не христианин» [1, 34], не имеет части со Христом и не наследует Царства.

Служение ближнему, благотворение и милостыня имеют, прежде всего, религиозное значение. Милостыня связана с делом покаяния и очищения от грехов, получения благословения Божьего. Такой взгляд на благотворительность характерен для Священного Писания. Так в книге пророка Даниила сказано: «Искупи грехи твои правдою и беззакония милосердием к ближним» (Дан 4:24). Эту же мысль находим и в других Книгах Ветхого Завета: «Вода угасит пламень огня, и милостыня очистит грехи» (Сир 4:30); «Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь» (Пс 40:2); и напротив: «Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, – и не будет услышан» (Притч. 21, 13). В Новом Завете желающим обрести спасение Господь говорит: «Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто» (Лк 11:41). Сообразно с этим и в памятниках христианской письменности находим согласное учение отцов о милостыни как деле, дарующем человеку очищение от грехов и спасение. «Если имеешь [что] от [трудов] рук своих, отдай в искупление грехов твоих», – сказано в «Учении двенадцати апостолов» [15, 47]. В послании св. Поликарпа к филиппийцам читаем: «Когда можете благотворить, не откладывайте этого, ибо милостыня избавляет от смерти» [13, 387]. В «Пастыре» Ерм пишет, что для спасения христианин должен «служить вдовам, печься о сиротах и бедных, избавлять от нужды рабов Божиих, быть гостеприимным (потому что в гостеприимстве является доброе дело)» [5, 252-253]. Святитель Киприан Карфагенский смотрел на милостыню как на благодатное средство, которым христианин владеет после крещения. В своем сочинении «О благотворительности и милостыне» он пишет, что человеку нечем было бы поддержать свою слабую грешную душу, если бы божественная любовь не указала на дела милосердия, научив посредством милостыни омывать те скверны, какими мы запятнали себя.

Благотворение и милостыня считались обязательным делом для всех членов Церкви: священников и мирян, для состоятельных и бедных. На этом утверждении стоит остановиться подробнее, поскольку сегодня часто можно встретить неверное мнение о том, что благотворительность – это служение богатых членов Церкви, именно им это служение поручено Богом, поскольку они обладают значительными материальными средствами. Богатый не должен считать эти богатства своими, но понимать, что они даны ему для служения ближнему, по слову святителя Василия Великого: «Кто любит ближнего как самого себя, тот ничего не имеет у себя больше, чем есть у ближнего» [3, 921]. Что же касается бедного человека, то благотворение для него не обязательно, главное для бедного не роптать, неся свой крест бедности.

Конечно, для христиан, обладающих значительными материальными средствами, благотворительность является особенно важным делом. Но отцы считали, что и для бедного человека дело благотворения и милостыни столько же необходимо, как и для богатого. Милостыня рассматривалась как путь приобщения христианина к любви Божией, как важнейшее средство преодоления жестокосердия и иждивенчества, а потому и для человека бедного она необходима.

О том, что бедные члены общины участвовали в благотворительности видно из «Апологии» Аристида, который свидетельствует, что христиане, живущие благочестиво, «вдову не презирают, сироту не обижают; имущий без неприязни (щедро) дает неимущему» [2, 320], и «если кто-либо среди них беден или нуждается, а они не имеют никаких лишних жизненных припасов, то постятся два или три дня, чтобы удовлетворить нуждающихся» [2, 320-321]. В «Пастыре» Ермы также читаем: «В тот день, в который постишься, ничего не вкушай, кроме хлеба и воды; и, исчисливши издержки, которые ты сделал бы в этот день на пищу <…> отложи и отдай вдове, сироте или бедному» [5, 269]. Приведенные цитаты не что иное, как наставление бедным христианам, как им при своей бедности служить делу милосердия.

Помимо совершения дел милосердия частным образом, благотворительная деятельность осуществлялась в Церкви и на уровне общины, причем была поставлена в тесную связь с ее религиозной жизнью. Во второй главе книги «Деяний» указаны важнейшие аспекты жизни христианской общины: «И они постоянно пребывали в учении Апостолов (κήρυγμα), в общении (κοινωνία) и преломлении хлеба и в молитвах (λειτουργία)» (Деян 2:42). Общение (κοινωνία) состояло именно в том, что верующие имели все общее, и никто ничего не называл своим. Такая радикальная форма материальной общности в Церкви не сохранилась, но сама идея осталась неизменной: внутри общины верующих ни один ее член не может страдать от нужды.

В памятниках христианской письменности мы находим множество подтверждений организованному типу благотворительности. Как видно из Апологии Тертуллиана, христиане приносили к богослужению дары (деньги или продукты) и передавали их предстоятелю. Предстоятель посвящал их Богу и раздавал нуждающимся, каждый из которых принимал их «как бы от руки Божией». Тертуллиан пишет, что каждый член общины приносит «пожертвование раз в месяц или тогда, когда захочет, если захочет и если сможет. Ибо никто не принуждается к этому, но приносит добровольно. Это является своеобразным вкладом благочестия, ведь эти средства расходуются не на пиршества, не на попойки и не на никчемные харчевни, но на питание и на погребение нуждающихся, на мальчиков и девочек, оставшихся без средств и родителей, на состарившихся домочадцев, а также на потерпевших кораблекрушение и тех, кто в рудниках, на островах или под стражей из-за принадлежности к Божию обществу» [14, 172]. Подтверждение централизованного сбора средств на церковную благотворительность находим и в «Апологии» св. Иустина Философа. Описывая христианское богослужение, он говорит: «Желающие, каждый по своему произволению, дают что хотят, и собранное хранится у предстоятеля: а он имеет попечение о сиротах и вдовах, о всех нуждающихся по болезни или по другой причине, о находящихся в узах, о странниках издалека, вообще печется о всех находящихся в нужде» [7, 339].

Участвуя в деятельной любви в общине, христианин преодолевал границы себялюбия, освобождался от иллюзий обладания и наслаждения материальными благами и становился открытым к восприятию любви Божией. Конечно, нет возможности ограничить любовь рамками общины, любовь превосходит даже и границы Церкви, эта мысль выражена в притче о добром самарянине. Однако, прежде всего, благотворение организуется в самой Церкви, внутри церковной семьи (общины): «…доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал 6:10).

Рассуждая о сотериологической направленности благотворительности, не лишним будет осветить вопрос о том, кому следует подавать милостыню. У многих христиан существуют опасения, что некоторые могут просить милостыню притворно, не имея в этом нужды. Большинство отцов придерживаются мнения, что благотворить следует всем, ибо милостыня зачастую является последней надеждой неимущего. Святой Игнатий Антиохийский пишет: «Должно всякого человека исхищать из бедствия. Ибо неимущий в ежедневной жизни терпит великое мучение и скорбь. Кто вырвет из нужды душу такого человека, тот получит великую радость. Ибо терпящий такое бедствие испытывает такое же мучение, как мучится заключенный в узах. Многие, не вынося бедственного положения, причиняют себе смерть. Посему кто знает о бедствии такого человека и не избавляет его, тот допускает великий грех и делается виновным в крови его. Итак, благотворите, сколько кто получил от Господа» [6, 309]. «Давай всем, – читаем в книге Ермы, – потому что Бог хочет, чтобы всем было даруемо из Его даров. Берущие отдадут отчет Богу, почему и на что брали. Берущие по нужде не будут осуждены, а берущие притворно подвергнутся суду. Дающий же не будет виноват, ибо он исполнил служение, какое получил от Бога, не разбирая, кому дать и кому не давать» [5, 244]. В «Учении 12-ти апостолов» также сказано об ответственности перед Богом тех, которые принимают милостыню, ибо «если кто берет имея нужду, он будет неповинен, но не имеющий нужды даст ответ, зачем и для чего он взял» [15, 43]. Климент Александрийский, ссылаясь на слова Господа «всякому, просящему у тебя, давай» (Лк 6:30), также предупреждает: «Не суди о том, кто достоин благотворения, а кто нет, если сомневаешься, то лучше недостойному добро оказать ради достойного» [10].

С другой стороны, милостыня и благотворение не должны создавать условий для праздности и иждивенчества. Поэтому, призывая принимать странников, отцы наставляют не допускать, чтобы христианин оставался праздным. «Дидахе» дает четкие указания по этому поводу: «Всякого приходящего во имя Господне принимайте, … но пусть не остается у вас больше, чем на два или три дня, <…> если же хочет остаться <…> позаботьтесь, чтобы христианин не жил среди вас праздным» [15, 56-57].

Кратко перечислим и другие наставления, относящиеся к благотворительности, которые находим как в Священном Писании, так и в памятниках христианской письменности. Благотворить следует от чистого сердца, добровольно, не ради корысти, или славы: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного» (Мф 6:1-4); «Каждый, уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор 9:7-15). В «Дидахе» читаем: «Давай не колеблясь, и давая не ропщи» [15, 47-48]. Благотворить следует только, от праведных трудов, иначе милостыня теряет всякое свое значение: «Делай добро и от плода трудов твоих» [5, 244]. Все эти наставления направлены на то, чтобы сделать дела милосердия спасительными для благотворителя.

С течением времени и постепенным возрастанием Церкви служение милосердия, забота о вдовах и сиротах, заключенных, больных и нуждающихся стали столь же важными для Церкви, как и совершение Таинств, и возвещение Евангелия. Общность задач послужила основанием для активного взаимодействия Церкви и государства в социальной сфере. И сегодня участие Церкви в решении социальных и общественно-государственных проблем является одним из ее приоритетных служений. Но следует помнить, что служение общественному благоустройству должно являться скорее следствием, нежели главным мотивом благотворительности, как служения любви. Утратив сотериологическую направленность, социальная деятельность может привести не к «воцерковлению» мира, а к обмирщению самой Церкви.

1. 
   Амбарцумов, Н.Д. Почему и как, согласно библейскому учению, каждый верующий должен заниматься социальным служением // Социальное служение Православной Церкви: проблемы, практики, перспективы: материалы всероссийской научно-практической конференции, 7-8 июня 2013 г. – СПб.: СПбГИПСР, 2013. – 294 с.
   
2. 
   Аристид. Апология // Сочинения древних христианских апологетов. СПб.: Алетейя, 1999. – 948 с.
   
3. 
   Василий Великий, свят. Беседа 7, К обогащающимся. // Святитель Василий Великий, Архиепископ Кесарии Каппадокийской. Творения: в 2 т. Том 1. – М.: Сибирская Благозвонница, 2008. – 1136 с.
   
4. 
   Григорий Богослов, свят. Слово 14, О любви к бедным. // Святитель Григорий Богослов, Архиепископ Константинопольский. Творения: в 2 т. Том 1. – М.: Сибирская Благозвонница, 2010. – 895 с.
   
5. 
   Ерм. Пастырь // Писания мужей апостольских. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008. – 672 с.
   
6. 
   Игнатий Богоносец, свщмч. Послание к Поликарпу Смирнскому. // Писания мужей апостольских. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008. – 672 с.
   
7. 
   Иустин Философ, муч. Апология. // Ранние Отцы Церкви. Брюссель: Жизнь с Богом, 1988. – 734 с.
   
8. 
   Киприан Карфагенский, свщмч. Письмо к епископам нумидийским о выкупе пленных // Священномученик Киприан Карфагенский. Таинство единства Церкви: Сб. писем. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008. – 368 с.
   
9. 
   Киприан Карфагенский, свщмч. Письмо к клиру о помощи бедным и странным // Священномученик Киприан Карфагенский. Таинство единства Церкви: Сб. писем. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008. – 368 с.
   
10. 
    Климент Александрийский. Кто из богатых спасется? // Православная энциклопедия «Азбука веры» [Электронный ресурс] / URL: http://azbyka.ru/otechnik/?Kliment_Aleksandrijskij/kto_iz_bogatyh (дата обращения: 30.04.2014).
    
11. 
    Климент Римский, свщмч. Первое послание к Коринфянам // Писания мужей апостольских. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008. – 672 с.
    
12. 
    О принципах организации социальной работы в Русской Православной Церкви (Документ Архиерейского Собора 2011 года) // Русская Православная Церковь: официальный сайт Московского Патриархата [Электронный ресурс] / URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/1401894.html (дата обращения: 30.04.2014).
    
13. 
    Поликарп Смирнский, свщмч. Послание к Филиппийцам. // Писания мужей апостольских. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008. – 672 с.
    
14. 
    Тертуллиан. Апология // Тертуллиан Квинт Септимий Флорент. Апологетик. К Скапуле. СПб.: «Изд-во Олега Абышко», 2005. – 256 с.
    
15. 
    Учение двенадцати Апостолов. // Писания мужей апостольских. Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2008. – 672 с.
    

Украина никогда полностью не относилась к политической и социокультурной карте Европы; она и сегодня не принадлежит к западной цивилизации, несмотря на то, что в средние века Киевская Русь была влиятельным европейским регионом и использовала демократические традиции, связанные с европейским средневековьем. Но дело не только в географии. Регион является не только географическим или административным, но и «духовным или “метафизическим” пространством, охватывающим различные виды человеческой деятельности, способными создавать новые условия существования, реализуясь в политике, культуре и экономике» [3]. В Европе немало государств, которые вряд ли в культурно-цивилизационном смысле можно считать евопейскими, например, такие балканские страны как мусульманские регионы Боснии и Герцеговины, Албанию или наконец Турецкую Республику, 10% территории которой находится в европейском континенте. Не меньше вопросов вызывает Грузия, население которой желает быть европейцами и др. Большая часть Украины в цивилизационном плане является Евразией. К востоку от Збруча и Днестра заканчивается католическая цивилизация и начинается Евразия-Украина – пространство преимущественно восточно-христианской православной культуры. Для более убедительного обоснования евразийского цивилизационного статуса Украины необходимо обратиться к духовной, политической и этнокультурной истории страны.

Феофана Прокоповича и Тараса Шевченко можно считать главными идеологами объединения славян. Тарас Шевченко — отец духовного течения, названного украинством, мыслил не только категориями Украины, но и всего славянского мира. В 1845 году в Киеве было создано Кирилло-Мефодиевское братство — первая тайная украинская политическая организация, членом которой был Шевченко. Своей целью оно ставило построение будущего общества на основах христианской морали путём создания демократической федерации славянских народов, основанной на принципах равенства и суверенности каждого из народов. И хотя братство просуществовало всего 14 месяцев, оно успело выпустить обращения «К братьям-украинцам» и «К братьям-великороссам и полякам». В них братчики призывали к освобождению славян, порабощенных тремя германскими династиями, к которым они причисляли не только австрийских Габсбургов и прусских Гогенцоллернов, но и на то время полностью германизированных российских Романовых. Кирилло-мефодиевцы хотели создать единое восточноевропейское пространство на демократических началах. Причём в этом пространстве они видели русских и поляков как братьев, считая их так же, как и себя порабощенными деспотическим царизмом.

Идея украинской государственности зародилось на рубеже XIX-XX вв. в недрах польского национального сознания. Однако впервые на официальном уровне концепция киевского княжества, как сателлита Германии, была озвучена в высказываниях «железного» канцлера Отто фон Бисмарка. Не случайно, именно германцы превратили Галичину в «украинский Пьемонт», а австрийцы в начале ХХ века уничтожили 60 тысяч галицийских москвофилов. Все самые видные деятели украинского сепаратизма – М.Грушевский, Шептицкий, Скоропис-Елтуховский, Дмитрий Донцов, в то или иное время, являлись агентами германского Генштаба. С древнейших времен этническая общность, в среде которой зародилась галицийская идеология, находилась под властью иноземцев: Польши и Австро-Венгрии. В итоге в Западной Украине перманентно воспроизводилась своеобразная этнокультурная ситуация: каждая их «титульных наций» тех государств, в состав которых входила Галичина, прилагала известные усилия к ассимиляции ее населения. И, соответственно, вопросы сохранения самобытной культуры оказывались для галичан проблемой самосохранения нации. Приход в 1939г. в Западную Украину советской армии и начало репрессий были восприняты галичанами как очередная аннексия. При этом фактор этнического родства с населением всей остальной Украины, воссоединение с которым стало возможно благодаря «завоеваниям» Советской Империи, галицийскими сторонниками единой, неделимой и соборной Украины игнорировался. Политическая идеология галицийской группировки в политической элите Западной Украине сложилась в конце XIX в. Правильнее сказать, она была искусственно «выращена» австро-венгерскими имперскими чиновниками с целью внести раскол в движение галицийских «москвофилов» в преддверии Первой мировой войны. Как всякая новая идея, идея независимой Украины, строилась на отрицании существовавшей культурной традиции, рассматривающей две ветви единого народа – русских и украинцев в качестве субэтносов одной великой нации. Как все неофиты, галичане во все времена отличались и теперь отличаются нетерпимостью к инакомыслящим и радикальностью политических решений. Культурологически это вполне обосновано, что в силу неосознанного отторжения исторической реальности, Россия в представлении галичан рисуется «Империей Зла», тормозом на пути интеграции Украины в европейскую культуру. Тем не менее, Галиция до сих выглядит инородным телом, несмотря на то, что и сама современная Украина представляет собой набор разносистемных элементов, из которых создается целостное пространство идеологем и мифов. Причиной этого является поверхностная европеизация Галиции и привнесенная в нее извне европейскость ( от поляков, австрийцев, венгров и др.) В настоящее время галицийская идеология в целом не соответствует интересам новой украинской правящей элиты, что оказывает позитивное влияние на формирование политического климата украино-российских отношений.

Украина, наиболее прочно связана с Россией общими славянскими, православными, культурно-духовными, человеческими корнями. Украинский и российский народы осознают, что между нашими странами, не так давно главными частями единой российской и советской империи, слишком много общего, которым нельзя пренебрегать. Эту общую империю вместе создавали, обустраивали, защищали, уважали и гордились ею, считали ее общим домом. Нас объединяет единый язык общения, достаточно близкая психология, общий исторический опыт, колоссальный массив человеческих, семейных и дружеских отношений, сохранившиеся до сих пор технологические, производственные, научные, культурные, религиозные и другие связи. И если произойдет разрыв между Украиной и Россией – это будет предательством по отношению к нашим народам. Они потеряют главное – наследие единой исторической судьбы, которое нам доверили предшествующие поколения и которое следует передать будущим поколениям. Будет катастрофичным для обоих народов смириться с попыткой подорвать основы совместного исторического бытия, всего, что наши народы собирали и нарабатывали вместе. Это и огромная, совместно освоенная территория, единое, перемешанное в своей многоэтничности, население, общая наука, великая культура, колоссальные достижения в высших технологиях, общее информационное и духовное поле и т.д. И для Украины, и для России разрыв отношений и дезинтеграция могут оказаться воистину катастрофическими в экономическом, духовном, социокультурном и особенно в геополитическом аспектах. Ведь речь идет о разрыве живой ткани практически единого народа, которая прорастала и укреплялась много столетий совместной истории от Киевской Руси до великих свершений мировой державы, ставшей супердержавой в ХХ столетии.

В Российском и Советском государствах государствообразующими нациями являлись восточнославянские народы: великорусский, украинский и белорусский. Значительная часть территории Украины исторически заселена и колонизирована выходцами из России (Крым, Новороссия, Восточная Украина), и в этническом отношении это многонациональная территория. В определенных историко-политических ситуациях потенциально это может породить серьезные угрозы территориальной целостности Украины. Например, в случае окончательного государственное разделение русского, украинского и белорусского народов ставится под сомнение не только существование Российского государства как имперского образования, но и суверенитет Украины. Одновременно отказ России нести моральную ответственность за историческую судьбу народов населяющих Украину (включая русских, русифицированных греков, венгров, немцев, татар и идентифицирующих себя с русскими миллионов украинцев) в общественном сознании оказывается тождественен отказу матери от своих детей. Восстановление адекватных отношений Украины и России имеет громадное геополитическое значение для обеих стран. «Нынешняя Россия – не СССР, не бывшая Российская империя, хотя и не Московия вовсе. Это, безусловно, великая империальная держава, – подчеркивает Ю.М.Осипов, – ослабленная, нездоровая, несколько растерянная, но не потерянная – ни как страна, ни как страна великая, ни как страна судьбоносная» [1, с. 31 ]. Потенциал украино-российских духовных и экономических связей очень велик и способен обеспечить качественный рывок и крупные модернизационные проекты в народном хозяйстве обеих стран. Примкнув к Евразийскому союзу, украинцы не утратят своей национальной идентичности, как не утратили ее в Российской империи и в Советском государстве. «Русский мир не только принимает факт этнической и культурной множественности как историческую данность, но и настаивает на его укреплении и развитии во имя украинского единства и возрождения, – подчеркивает А.Ставицкий, – поскольку лишь на этой основе возможны гармонические отношения, конструктивное взаимодействие и эффективная политика созидания» [4].

Основным принципом евразийской интеграции является как раз сохранение национальной идентичности и многообразия культур народов региона. И украинская культура не только не исчезнет, но и обогатит другие культуры. Украина не должна стать буферным государством между Европой и Россией, так как в этом случае она будет иметь только минусы с обеих сторон. Вместе с тем, будучи активным членом Евразийского союза, она сможет полнее реализовать свой экономический потенциал и стать региональным лидером. В случае интеграции в Единое Экономическое пространство украинская экономика выдержит конкуренцию с рыночными экономиками европейских стран. В противном случае ТНК и европейские предприятия несут угрозу украинской обрабатывающей промышленности и особенно предприятиям выпускающим продукцию с высокой добавленной стоимостью. Экономические последствия будут во много раз более разрушительными, чем от вступления Украины в ВТО. В обмен на так называемые европейские ценности Украина получит реальное падение ВВП, экономический спад, увеличение безработицы и деградацию промышленности. В лучшем случае Украине будет отведена роль житницы Европе, при возможном развале ее промышленности. Если в Европе из-за продолжающегося экономического кризиса закрываются перспективные предприятия, то что следует ожидать от энергозатратной украинской промышленности. Последствием этого может стать острый бюджетный кризис, возможно технический дефолт, а также политическое противостояние восточных и западных регионов. Украина станет непосильной ношей для Евросоюза. Украина должна выбрать такой вектор своего развития, который, в результате, даст стране стабильность, рост рабочих мест, рост заработной платы, рост поступлений в бюджет и качественный рост социальной политики, направленной на создание должного и гуманного по отношению по отношению к простым людям уровня жизни. Украина имеет чрезвычайно выгодное транзитное положение. Через ее территорию проходят важные пути поставок в Европу российских энергоносителей. Неурегулированность экономических и политических отношений между Украиной и Россией заставляют последнюю время от времени искать альтернативные маршруты транзита углеводородов («северный поток» по дну Балтийского моря или «южный поток», проходящий по территории ряда азиатских и европейских государств). Отсюда – оптимизация отношений между двумя странами становится значительным источником пополнения государственного бюджета Украины и России. Как известно еще со времен А. Смита и Д. Рикардо, географическое положение наполовину решает вопрос успешности и развитости экономики, а удаленность от портов и судоходных рек - лишает государство половины доходов.

Если же Украина продолжит интеграцию в евразийские экономические структуры, то украинская промышленность – основа национальной экономики – будет сохранена. Стабильность украинской промышленности и сельского хозяйства существенно укрепит геополитическое и экономическое положение Украины в Европе. Таким образом, процесс интеграции украинской экономики в Евразийское пространство совпадает в своих целях с задачами внутренней модернизации страны.

Что же мешает утверждению прагматизма, здравого смысла и трезвому экономическому расчету в украино-российских экономических и межгосударственных отношениях? Огромную роль в этом сыграли идеологические трансформации украинского общества и украинского политикума, мифологизация массового сознания за последние десятилетия. Одним из важнейших факторов этих трансформаций стала российская политика на украинском направлении, которую можно условно назвать политикой отстраненной от памяти о былой дружбе или политикой чистого прагматизма. Со стороны Украины для этого были созданы условия, прежде всего, через процесс развитие и распространения антироссийскими силами как во властной структуре, так и среди части населения националистической идеологии. Трудно согласиться с мнением некоторых российских аналитиков, что будучи самостоятельной Украина по определению перестает быть дружественным России государством. Разумеется это не так. Тем не менее, данная антиномия частично заложена в самой логике исторического развития. И её причина находится в генетической общности двух славянских народов. Если русские и украинцы, имеющие единую историю, культуру и родственные языки, будут едины в целях своей внешней и внутренней политики, то исчезнет побудительный мотив и историческая логика в существовании конфронтации между двумя странами. Если же Украина юридически и политически окончательно утверждает свою принадлежность к Западному миру, то это требует обоснования отличными от России духовными и идеологическими устремлениями, отличными геополитическими и военно-стратегическими ориентациями. В итоге Украина с неизбежностью окажется в стане геополитических соперников РФ вне зависимости от того, какие политические силы находились в данный момент у власти в Киеве. В настоящее время дух соперничества сохраняется и будет сохраняться до тех пор, пока на Украине не победят окончательно разумные и прагматически настроенные силы. Однако экономические и культурные различия украинцев и русских столь малосущественны, что их политическое противостояние скорее порождает исторические недоразумения, нежели устойчивую традицию. Украине необходимо выйти из сегодняшнего состояния разброда и шатания, восстановить здоровые силы, преодолеть разрушительные идеи внутринационального разделения, элементы этнокультурного неравенства на основе рационализма, прагматизма и здравого смысла.

Формирование Евразийского Союза будет способствовать развитию внешнеэкономических, внешнеторговых отношений, увеличению конкурентоспособности, усилению экспортного потенциала Украины и повышению жизненного уровня населения. В пользу данного интеграционного объединения свидетельствуют: географическая близость стран, их общая история, однотипное ведение бизнеса, социальная психология и знание русского языка, как языка общения. В случае принятия этого вектора интеграции возможно возобновление производства, которое было остановлено в связи с распадом общего государства, в том числе в сфере авиастроения, судостроения, ракетно-космической, машиностроительной области, военно-промышленного комплекса. В связи с выбором интеграционного объединения Украина также стоит и перед выбором вектора своей внешней политики. Более десяти лет назад она сделала такой выбор в пользу ЕС и юридически закрепила его в Конституции страны. Но, к сожалению, за все это время не смогла достичь своей цели. Любая экономическая интеграция должна быть направлена на стимулирование инвестиций, модернизацию и развитие производства, способного конкурировать на внутренних и внешних рынках. В случае интеграции в ЕС Украина вряд ли сможет стать равноправным участником этого процесса. Более того, государство пока не имеет шансов даже встать в очередь на вступление в эту организацию.

Из всего сказанного можно сделать следующие выводы.

Украина и Россия должны быть геополитическими союзниками, стратегическими партнерами и верными друзьями. В противном случае Украина может оказаться в стане геополитических противников РФ, что грозит последней негативными геополитическими последствиями. Изменение внешнеполитического курса Украины сегодня возможно только путем смены правящей в стране элиты - прихода к власти демократических, ответственных за судьбу народа, патриотических сил. Однако политика, которую проводит нынешнее украинское руководство, мало соответствует объективным жизненным интересам народа. Она не отвечает экономическим, политическим и духовным устремлениям как украинского, так и русского народов. Кроме того, необходимо отдавать отчет в том, что даже в случае приобретения в будущем Украиной статуса ассоциированного члена Евросоюза, она вряд ли добьется от Европы многомиллиардных денежных кредитов, которые срочно нужны сейчас, безвизового режима и свободного пересечения границ. А в самой стране вряд ли восторжествует единое европейское законодательство («европейские нормы права») и исчезнет коррупция. Не стоит надеяться на массовый экспорт украинской продукции в европейские страны и снижения цен на импортные европейские товары.

Именно это обстоятельство, при всем комплексе нерешенных сложных проблем, вселяет тревогу и неверие в принципиальные изменения.

Сегодня Украина стоит перед решающим выбором: или коренным образом преобразовать свою политическую, государственную и экономическую систему и обрести подлинную независимость и суверенитет, или же снова потерять свой исторический шанс и в результате застоя и саморазрушения опуститься в новое болото и топтание на месте. В результате неправильного решения, погрязшая в долгах страна, не будет воспринимается серьезными международными партнерами и потеряет свои потенциальные геополитические возможности для внутреннего развития.

Так относится ли Украина к Евразии или она является Европой? Как было показано выше, большая часть Украины в историко-культурном и ментальном аспектах находилась и находится в евразийском пространстве. В то время как ее меньшая часть – территории присоединенные к Украине после распада великих европейских империй – сохраняет еще свою европейскость. Однако можно констатировать тот наблюдаемый эмпирический факт, что большая Украина-Евразия постепенно втягивает ее в свою орбиту и переплавляет в евразийском цивилизационном котле. Это значит, что традиционные идеалы и ценности украинского народа, столетиями формировавшиеся в контексте евразийского метафизического пространства, нередко противоположенные ценностям западной цивилизации, сохраняются и служат глубинным основанием выбора интеграционного проекта.
Литература.

1. 
   Осипов, Ю.М. Уроки Макиавелли – уроки для всех: заблудших правителей, разуверившихся народов, запутавшихся мудрецов // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ им М.В.Ломоносова. 2013. – №2. – С.31.
   
2. 
   Толочко, П.П. Ненужный раздел // Кіевскій телеграфъ, 2005.
   
3. 
   Философия экономики / Отв. ред. С.В.Синяков. - К., 2002. – С. 27-46.
   
4. 
   http:// arhiv. orthodoxy. org. ua / 2009 / 11/16/2789