Отец Михаил Протопопов – один из лидеров православия в Австралии (тезисы)

М.А. Протопопов родился в 1944 г. в Сербии в семье русского офицера, с 1949 г. живет в Австралии. Он окончил четыре фа­культета Мельбурнского университета: ис­торический, педагогический, богословский и административный. В 1964-1989 гг. (целых 28 лет) работал в австралийской школе, из них 12 – директором.

В 1989 г. по состоянию здоровья он ушел с преподавательской деятельности. Но еще в бытность свою преподавателем активно участвовал в жизни РПЦЗ: в 1972 г. он стал дьяконом, в 1974 г. – священником, а в 1975 г. о. Михаил был рукоположен в иерея. В 1985 г. он стал протоиереем.

В 1988 г. в процессе подготовки к празднованию 1000-летия крещения Руси о. Михаил проделал огромную работу, будучи главой комитета по празднованию в Мельбурне. За этот колоссальный труд по подготовке и проведению торжеств его назначили благочинным Южных приходов Австралийско-Новозеландкой епархии.

Отец Михаил всегда уделял немалое внимание воспитанию русской молодежи в лучших традициях православной веры, активно участвовал в благотворительности. Параллельно он занимался научной работой: в 2005 г. защитил диссертацию по проблемам русского православия в Австралии, и ему присвоили ученую степень доктора исторических наук. В 2007 г., будучи профессором Мельбурнского университета, он преподавал там богословие и одновременно являлся настоятелем храма Успения Божией Матери в Данденонге, что в 30 км от Мельбурна. Принимая самое активное участие в жизни своей епархии, он немало потрудился для подписания Акта о каноническом общении между РПЦЗ и РПЦ Московского Патриархата.

В наши дни, удостоенный многих правительственных наград, о. Михаил Протопопов остается одним из наиболее ярких представителей русской диаспоры в Австралии.

Вместе с тем на рубеже ХIХ – ХХ вв., с началом русской трудовой эмиграции в Австралию, начала проявляться и другая тенденция − более благожелательного и, во всяком случае, не враждебного отношения к русским. Первая волна русской эмиграции носила крестьянский характер и состояла в основном из мужчин. Отсюда неизбежные смешанные браки с австралийками и быстрая интеграция вновь прибывших в англо-саксонское в своей основе австралийское общество. Среди австралийцев у русских появляется репутация недорогих и неприхотливых работников, которые к тому же обладают достаточно высоким уровнем квалификации.

Способствовали улучшению имиджа русских и внешнеполитические обстоятельства − Россия после ее поражения в русско-японской войне 1905 г. уже не рассматривалась в качестве потенциального противника Австралии. Более того, Россия стала восприниматься как своего рода оплот «белого человека» в Азии, как барьер против «желтой угрозы», которой так опасалась склонная в то время к расизму Австралия.

В годы Первой мировой войны Австралия и Россия выступали уже как союзники на полях сражений. С энтузиазмом была воспринята на Пятом континенте Февральская революция 1917 г, в которой видели прорыв России к свободе. В то же время, резкое неприятие у большинства австралийцев вызвала Октябрьская революция. Последовавшее затем усиление революционной активности радикальных элементов в русской общине привела к кровавым столкновениям между русскими эмигрантами и австралийцами в Брисбене в марте 1919 г. («Бунты Красного флага»). Эти события надолго предопределили негативное отношение основной массы австралийцев к России и русским.

Следует учесть, что во второй половине ХIХ – начале ХХ вв. интенсивно развивались процессы становления и самоидентификации австралийской нации, и все имевшиеся на тот момент этнические предпочтения, предрассудки и фобии (касающиеся, разумеется, не только русских) закреплялись в рождающемся национальном самосознании австралийцев.

Волны неприязни и симпатий к России и русским чередовались и в последующие десятилетия ХХ в. При этом, разумеется, свою роль играла политическая конъюнктура. Сочувствие и интерес к русским возродились в годы Второй мировой войны, когда СССР и Австралия совместно воевали в составе антигитлеровской коалиции. Страх и подозрительность характеризовали восприятие всего, исходящего от СССР, в период холодной войны. Всплеск интереса к далекой и непонятной австралийцам северной стране вновь может был отмечен в годы перестройки. Тогда заметную роль в смягчении отношения ко всему русскому сыграло и начавшееся в ХХ в. знакомство австралийских интеллектуалов с русской литературой, музыкальным и театральным искусством.

Но в начале ХХI в. этот интерес сменяется новой волной подозрений, на этот раз в неспособности России стать свободным демократическим государством. Двойственное, с преобладанием настороженности отношение ко всему русскому стало в Австралии, по сути дела, одним из устоявшихся этнических стереотипов. Известно, что такие стереотипы необычайно прочны. Поэтому ожидать радикального изменения отношения австралийцев к России и русским в ближайшее время, видимо, не приходится.

НТС в Австралии в 1950-е годы
(по материалам Отдела специальных коллекций Библиотеки Джорджтаунского университета, США)
Антошин А.В.
Политическая история российской диаспоры в Австралии – тема, которая уже неоднократно становилась объектом изучения: достаточно назвать работы Н.Скоробогатых, Г.Каневской, Е.Говор и ряда других исследователей. При анализе одного из интереснейших периодов, относящегося к эпохе холодной войны, внимание историков неизбежно привлекает Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС) – ведущая антикоммунистическая структура российского зарубежья той эпохи, созданная еще в 1930 г. и объединившая российских эмигрантов сначала в Югославии, Франции, Болгарии, Нидерландах, а позднее – в других странах.

В этой связи становится актуальным поиск новых источников, способных осветить многие аспекты деятельности НТС за рубежом, в частности, в такой малоизученной из-за своей удаленности (и отдаленности) от России стране как Австралия. Большой массив документов по данному вопросу был обнаружен автором этой статьи в архиве многолетнего председателя НТС В.М. Байдалакова, хранящемся в Отделе специальных коллекций Библиотеки Джорджтаунского университета в Вашингтоне, США. Тщательно систематизированная личная переписка В.Байдалакова с лидерами местных организаций НТС за многие годы представляет собой весьма значительное по объему количество документов, часть из которых легла в основу данной статьи.

Хранящиеся в архиве Библиотеки Джорджтаунского университета документы рассказывают о деятельности НТС, сосредоточенной в главных австралийских городах – Сиднее, Аделаиде, Перте, Мельбурне и Брисбене. При этом особенно важно то обстоятельство, что эти источники показывают не официальную, «парадную» картину деятельности НТС, о которой писал знаменитый журнал «Посев», выпускавшийся этой организацией, а дают представление о реальной ситуации в ее рядах.

В личной переписке сами деятели НТС откровенно признавались, что очень многие группы активистов существовали лишь на бумаге и не вели практически никакой деятельности. Один из лидеров Австралийского отдела НТС С.Зезин прямо писал В.Байдалакову в 1953 г.: «Общей организации нет, на бумаге существуют сектора», но они почти все фиктивны или полуфиктивны. Характеризуя, например, группу НТС в Перте, он указывал: «Там, кажется, только два человека, но, судя по отчетам (если это не фикции), то очень толковые и действуют отлично»¹. Вот эта фраза – «по отчетам» – конечно, очень показательна. Сами лидеры НТС прекрасно понимали, что нередко между отчетами, публикациями в партийной прессе и реальной ситуацией пролегала очень большая дистанция.

И здесь одним из принципиальных вопросов были те условия, в которых протекала деятельность НТС на Зеленом континенте. Во многом копируя своего главного врага – КПСС – НТС стремился создать централизованную и вместе с тем разветвленную партию, чьи организации действовали бы в разных точках земного шара по единому плану. Однако постепенно проявлялась совершенно очевидная специфика психологии тех членов НТС, которые оказались в далекой Австралии. Многие их товарищи в Европе (которую в прессе НТС тогда часто именовали «фронтом») обвиняли австралийцев в стремлении уйти от трудностей, продиктованных обстановкой холодной войны, укрыться «в тылу». Особенно обострилась эта ситуация весной 1953 г., когда смерть Сталина внушила многим деятелям антикоммунистической эмиграции надежды на скорое крушение политического режима в СССР. В австрийских Альпах – в лагерях для подготовки диверсантов для заброски в Советский Союз наблюдался небывалый наплыв молодежи, с которым инструкторы НТС просто не справлялись. Молодые эмигранты в Европе рвались в бой, были готовы буквально завтра оказаться на территории СССР и вступить в борьбу с коммунизмом. А что же австралийцы? Один из них, Г.Бердников, откровенно писал в мае 1953 г. В.Байдалакову: «Я очень остро ощущаю разрыв нашего “фронта” от “тыла”. Представляю, как в Центре все успехи и достижения, все труды и усилия отзываются в душе каждого там. Но они ошибаются и строят иллюзии, полагая, что такая же реакция в тылу. Нет!»¹. В следующем письме, направленном в июне 1953 г., Бердников признавался, что через месяц после смерти Сталина Центр обратился к нему с просьбой прислать из Австралии до 10 человек на партийную работу в Европу, что пишет он, «меня весьма озаботило и напугало. Сами знаете, как наши неохочи ехать. Вызвалось всего 4 человека»². Т.е., когда, казалось, возникла реальная возможность начать борьбу против коммунизма, выяснилось, что из всех членов крупнейшей в Австралии русской антикоммунистической организации к этому готовы всего несколько человек. Те, для кого антикоммунистическая деятельность все-таки не была лишь средством зарабатывания денег, мучительно переживали эту ситуацию, испытывая острейший душевный раскол. О состоянии самого Бердникова его товарищ Зезин писал: «Несмотря на то, что знаю Глеба и его истерики, но теперь он просто испугал меня, он дошел до потолка…Мне его бесконечно жаль…К тому же еще и [неудачная] личная жизнь. Начинают вкрадываться сомнения [в целесообразности участия в деятельности НТС]: «Зачем исковеркал свою жизнь, стоило ли… …Издерган. К Вам [т.е. в Европу] ехать боится – комплекс. Говорит, что стар. Я ему посоветовал основательно полечиться, так он себя вгонит в гроб…»³

В личной переписке деятели НТС откровенно указывали, что сам характер формирования российской диаспоры в Австралии препятствовал возникновению здесь мощных антикоммунистических структур. В 1954 г. Зезин писал Байдалакову: «Учтите, что в Австралию преимущественно поехали на физическую работу, и это все люд, который рвется за наживой, фунтовая лихорадка какая-то»⁴. Включить таких людей в антикоммунистическую борьбу было чрезвычайно тяжело.

Тем более что эйфория первых месяцев после смерти Сталина закончилась. Заброшенные весной 1953 г. в СССР четверо парашютистов из числа молодых членов НТС были быстро схвачены и казнены, о чем сообщила советская пресса. Как рассказывал автору этой статьи многолетний лидер НТС Борис Пушкарев во время личной встречи в Нью-Джерси в США, он знал одного из инструкторов альпийской школы для диверсантов, американца, который после этих событий порвал с ЦРУ и стал ярым пацифистом. Именно такое впечатление произвело на него осознание того факта, что он посылал русских молодых людей на верную смерть. В условиях, когда перспективы крушения коммунизма в СССР в 1950-е гг. становились все более туманными, поддерживать энтузиазм со стороны членов антисоветских организаций в Австралии было все труднее: «Накал можно держать», - писал Зезин Байдалакову в 1954 г., - «но не постоянно, ему нужна разрядка в виде законченной успешной операции, или даже провала. А то впустую горение, оно выматывает и разочаровывает. Тогда подымается интерес к автомашинам и прочее. Ведь до чего доходит: человек отказывается от подписки «Посева», покупает автомобиль. Перед нами проблема: с одной стороны, как можно удержать кадр, с другой – что делать, ведь таких надо гнать метлой»¹.

Да и политика правительства Австралии, и состояние политического сознания австралийского общества не внушали деятелям антисоветской эмиграции в стране особого оптимизма. Как отмечал деятель НТС О.В.Перекрестов в письме к В.М.Байдалакову, сразу же после смерти Сталина НТС попытался активизировать свою пропаганду среди австралийцев. Русские антикоммунисты пришли к выводу, что именно в этот момент особенно важно, чтобы Австралия твердо заняла место в лагере бескомпромиссных противников СССР. Выпущенное в марте 1953 г. воззвание руководства НТС к свободному миру было переведено на английский язык, размножено в виде листовок и отправлено во все крупные города Австралии. «Какова будет реакция австралийцев, затрудняюсь пока сказать», - признавался Перекрестов, - «но думаю, что вроде “ушата холодной воды”. Сегодняшний курс австралийского правительства вполне гармонирует с английским о сосуществовании двух систем»¹.

Как отмечал другой лидер местного отдела НТС В.Яценко, он и его товарищи пытались «просочиться» в австралийскую прессу и даже имели официальный контракт с национальным новостным агентством «Country Press Association», благодаря чему в австралийских газетах и журналах размещались перепечатки из прессы НТС. А Институт по связи с общественностью (Institute of Public Affairs) даже предоставил НТС адреса антикоммунистически настроенных австралийских профессоров для распространения среди них литературы НТС. Именно этому Институту Яценко уделял особое внимание, полагая, что НТС может с помощью этой структуры наиболее активно вести пропаганду своих идей среди австралийских интеллектуалов. Подчеркивая в письме к Байдалакову в 1954 г., что Институт – «не сообщество политиканов, а граждан», Яценко отмечал, что пытался через это заведение издать в Австралии краткий вариант книги известного американского антикоммуниста Юджина Лайонса «Наши тайные друзья»².

В целом, деятели НТС внимательно отслеживали каждую публикацию об НТС, размещенную в австралийской прессе. Каждый такой факт вселял им надежду на то, что еще какое-то количество австралийцев узнали о существовании организации русских антикоммунистов и о ее борьбе. В 1953 г. Яценко с удовлетворением отмечал, что американская ежедневная марксистская газета «Дейли Уоркер» (The Daily Worker) несколько раз делала перепечатки из газеты НТС «Единение»: «Правда, без указания источника, но и так хорошо»³. Когда в 1954 г. на Западе появился бывший офицер госбезопасности СССР Н.Е.Хохлов, заявивший о том, что получил задание убить одного из лидеров НТС, это сразу же привлекло внимание газет и журналов. В ноябре 1954 г. австралийский журнал «Пипл» (People) поместил об этом громком деле большую статью на четыре страницы, что было сразу же с удовлетворением отмечено местными деятелями НТС¹. Чувствуется, что для них любой резонанс деятельности НТС в Австралии был важен.

И тем не менее уже к середине 1950-х гг. деятели НТС сами откровенно признавали, что многие группы организации «засасывала обывательщина» и их деятельность затухала. Уже упомянутый Зезин писал в 1954 г. Байдалакову: «Уехал из Брисбена, на днях получил отчет – там тихо кончается группа. Все, что тянул я, оказалось только показуха. Из Сиднея тоже не радостные новости – приблизительно тоже самое»². На этом фоне раскол НТС, случившийся в 1950-е годы, выглядел вполне закономерным.

Впрочем, наиболее преданные деятели НТС продолжали свою работу в Австралии вплоть до перестройки в СССР 1990-х гг. И сегодня австралийские ветераны НТС с гордостью говорят, что «в переменах в России есть доля наших заслуг»³ (Рис.8).

Диаспора, способствуя сохранению самоидентификации, выполняет культурную, социальную, экономическую и политическую функции. Важнейшим проявлением культурной функции является поддержание, развитие и укрепление этнической культуры своего народа представителями диаспоры, культивирование ими национальных традиций и обычаев, поддержание культурных связей со своей исторической родиной.

Особую роль в этом процессе играет наличие в структуре русской диаспоры в Австралии сложившихся социальных институтов. Прежде всего, следует подчеркнуть значение Русской Православной Церкви заграницей (РПЦЗ). Она объединяет эмигрантов, разбросанных на обширной территории Пятого континента, приобщает их к православной вере и помогает сохранить тот уровень духовности, который позволяет им оставаться русскими. Австралийско-Новозеландская епархия, насчитывающая 37 русских православных церквей и общин, считается одной из самых больших в РПЦЗ¹.

Взаимодействие между членами диаспоры, осуществляемое через религиозные общины, стимулирует деятельность разнообразных культурно-общественных организаций. Почти во всех столичных городах австралийских штатов существуют русские клубы, или «дома». Один из старейших и крупнейших из них – Русский клуб в Стратфилде (Сидней) отметил в 2012 г. свое 88-летие (Рис.9). Другой сиднейский клуб – Русский общественный клуб в Лидкоме, основанный в 1950-х гг., поддерживал контакты с исторической родиной и в советский период, когда другие организации их избегали. С 1929 г. существует Русский клуб в Брисбене, а в 1972 г. в этом же городе был создан Русский общественный центр штата Квинсленд. В 1963 г. начал работать Русский дом в Мельбурне. В 1969 г. появился Русский общественный центр в Аделаиде, в 1999 г. – Русский общественный клуб Западной Австралии, а в 2004 г. – Русское общество Австралийской столичной территории. В этих клубах проводятся «Дни русской культуры», устраиваются концерты, спектакли, выставки, «устные газеты», балы, работают библиотеки и кружки, отмечаются различные знаменательные даты русской истории. В последнее время каждый год 12 июня в торжественной обстановке празднуют День России, обычно в присутствии дипломатических представителей РФ¹.

Централизованные клубы, в большинстве своем, разветвляются на десятки различных обществ, созданных по интересам. Это литературно-историческое Общество им. А.С.Пушкина в Сиднее (1979), Русское историческое общество (1994), Общество русских художников в Сиднее (1992), Литературно-театральное общество им. В.Солоухина в Мельбурне (1998), Пушкинский фонд в Брисбене (1998) и др. Функционируют организации пенсионеров, детей и молодежи (Национальная организация русских скаутов, молодежная православная Национальная организация «Витязей», организация Свято-Владимирской молодежи) и т.д. Действуют объединения выпускников различных учебных заведений: сиднейское Объединение инженеров, окончивших Харбинский политехнический институт и Северо-Маньчжурский университет (ХПИ/СМУ), Союз окончивших гимназию Христианского союза молодых людей в Харбине и пр. В 1994 г. в Сиднее создана Русская спортивная ассоциация (с 2008 г. – Русский спортивно-общественный клуб) и построен Русский спортивный центр с залом на 600 человек².

Сохранению национальных традиций и укреплению этнокультурной основы русской диаспоры содействовали произошедшие непосредственно в австралийском обществе перемены, связанные с переходом к политике мультикультурализма, которая с 1970-х гг. проводилась правительством Австралии и предусматривала формирование культурной и этнической толерантности.

В русле этой политики в 1970–1990-е гг. в каждом австралийском штате были образованы Русские этнические представительства (РЭП), а в 1997 г. создана Ассоциация русских этнических представительств Австралии. Задача РЭП – объединять для совместной работы все русские общественные организации на благо национальной общины и развития ее культуры. РЭП стремятся к укреплению всеобъемлющих связей с исторической родиной, для чего поддерживают постоянные контакты с дипломатическими представителями РФ в Австралии. Кроме того, они являются представителями диаспоры перед австралийскими властями.
Сохранение русского языка как средства поддержания русской идентичности

Одной из социальных функций вышеназванных институтов является сохранение русского языка как механизма первичной социализации, воспроизводящего диаспору. Первыми русскими школами в Австралии были церковно-приходские, позднее появились и светские. Большинство школ были созданы после Второй мировой войны с наплывом русских из Европы и Китая. Это десятилетние субботние школы, где детям эмигрантов преподают Закон Божий, русский язык, литературу, историю и географию России, разучивают с ними русские песни и танцы. По отзывам выпускников, стандарт обучения очень высок и дает возможность включить русский язык в число предметов для зачисления в австралийские вузы¹.

В 1946 г. в Австралии началось преподавание русского языка на университетском уровне в старейшем ВУЗе страны – Мельбурнском университете под руководством Н.М.Кристесен-Максимовой (род.1911, Санкт Петербург – ум.2002, Мельбурн), которая приехала в Австралию в 1925 г. из Харбина (Рис.10). Нина Михайловна проработала в Мельбурнском университете 30 лет и стала основателем русистики на Пятом континенте. Ей принадлежит особая роль в сохранении русского языка и культуры в Австралии. По ее инициативе при Мельбурнском университете был создан русский архив, а в 1968 г. возглавленное ею Отделение русского языка начало издавать монографическую серию «Русские в Австралии» под ее общей редакцией. К 2001 г. было опубликовано 29 номеров этой серии, большинство из которых – биографические очерки о наиболее выдающихся русских австралийцах¹.

К концу 1970-х гг. уже в пяти университетах Австралии существовали русские кафедры и аспирантуры при них; общее число студентов насчитывало около 500 человек, а общий штат преподавателей включал 29 человек. Русские кафедры не только давали знание языка, истории и культуры России, но и вели научную работу. К 1976 г. 32 выпускника русских кафедр стали магистрами, 9 защитили докторские диссертации².

В конце 1980-1990-х гг. по разным причинам, к которым следует отнести свертывание торговли между Австралией и Россией, падение международного престижа РФ, финансовые трудности в самой Австралии, недальновидность ее правительства и т.д., интерес к изучению русского языка на Пятом континенте начал утрачиваться. Но, благодаря энергичным действиям русской общественности, в некоторых университетах преподавание русского языка удалось сохранить. В последние годы наиболее успешно работало отделение русского языка на факультете европейских языков в Университете Макуори (Сидней) во главе с доктором Н.В.Райан (Голициной), бывшей харбинкой. Здесь русскому языку обучают студентов любой этнической принадлежности, а в 2005 г. среди них впервые появился представитель коренного населения Австралии – аборигенка Дарлин Пробертс. Для поощрения изучения русского языка РЭП ежегодно выдает награды студентам-отличникам³.
Русскоязычные СМИ в Австралии

Связь внутри диаспоры осуществляется не только через религиозные общины, общественно-культурные организации и образование, но и через средства массовой информации, национальные литературу и искусства.

Все многообразие жизни русских австралийцев и волнующие их проблемы освещаются на страницах многочисленных периодических изданий, старейшим из которых является еженедельная общеавстралийская газета «Единение», выходящая с 1950 г. сначала в Мельбурне (до 1977 г.), а затем в Сиднее. В течение 40 лет до 1996 г. редактором газеты был Ю.К.Амосов (род.1927, Югославия – ум.2010, Москва).

Выходит и другая русская периодика: «Церковное слово» – ежемесячный журнал Австралийско-Новозеландской епархии РПЦ (Сидней, с 1956 г.); многочисленные издания различных общественных организаций, например, известный не только в Австралии, но и во всем мире журнал «Политехник», издаваемый с 1969 г. в Сиднее Объединением инженеров, окончивших ХПИ/СМУ¹. В 1994 г., по инициативе группы энтузиастов во главе с харбинками Н.А.Мельниковой и Л.А.Ястребовой, вышел первый номер журнала «Австралиада. Русская летопись»². Цель журнала – воссоздание истории русской эмиграции на Пятом континенте. Плодом деятельности редколлегии журнала стал выход в свет ряда изданий, посвященных истории русских в Австралии³.

Получило развитие и русское радио⁴. Первая на Пятом континенте программа на русском языке вышла в эфир 26 июня 1975 г. в Мельбурне и была посвящена А.С.Пушкину. 16 декабря 1975 г. русское радио начало работать в Сиднее, где в течение более 30 лет координатором передач оставался Алексей Петрович Ивачев⁵. Существует в Австралии и русское телевидение.

Заметной стала литературная жизнь русской Австралии. Ежегодно выходит большое количество изданий на русском языке. Это художественная литература, мемуары, учебники, научные и религиозные произведения. В 1970 г. и 1983 г. в Мельбурне состоялись фестивали русских поэтов, и были изданы два сборника «Русские поэты Австралии» (1971, 1987). Познакомились с русской поэзией и австралийцы благодаря переводам австралийского поэта Р.Моррисона, опубликовавшего сборник стихов «Australia`s Russian Poets» (1971). Событием культурной жизни русских Пятого континента стало издание в 1998 г. в Сиднее «Антологии русских поэтов Австралии», в которой представлены стихи 46 авторов. Двое из них – А.Карель и И.Смолянинов являются членами Союза писателей России. Увидел свет и сборник рассказов русских писателей «Мои сокровенные мысли» (2005). В 2001 г. состоялся первый литературный конкурс для русскоязычного населения «Под небом Австралии». Издаются литературно-художественные журналы, такие как «Вести» (Аделаида, 1986 – 1990), «Жемчужина» (Брисбен, с 2000 г.) и др.

Особую роль в развитии русской культуры сыграли харбинцы, приехавшие в Австралию в 1950-1980-е гг. Они были наиболее многочисленными среди других групп русской эмиграции и представляли на Пятом континенте русскую образованную элиту. Кроме того, харбинцы считали себя самыми русскими среди других русских: длительное пребывание в эмиграции в Китае выработало у них этнокультурный иммунитет и стойкую установку к сохранению русскости, что и было перенесено ими в Австралию. Харбинцы, проявляя большую общественную активность, заняли лидирующие позиции во многих областях эмигрантской жизни и привнесли в русскую общину новые формы и способы этнонационального самопроявления. Они стали инициаторами создания национальных школ, театрально-музыкальных и хоровых коллективов, новых периодических изданий, что способствовало сохранению русской этнической идентичности и консолидации диаспоры.

Из Китая приехало немало известных людей, стремившихся и на Пятом континенте продолжить свою деятельность: среди них были писатель-натуралист с мировым именем, исследователь Маньчжурии Н.А.Байков (1872-1956), ориенталист, педагог и дипломат А.П.Хионин (1879-1971), археолог и этнограф В.В.Поносов (1899-1975), историк, этнограф и педагог И.И.Гапанович (1891-1979), экономист и географ В.Н.Жернаков (1909-1977), ученый-энтомолог М.И.Никитин, художница харбинской школы А.А.Азовцева (1910-1994) и многие другие. Из Харбина в 1962 г. приехал и будущий Метрополит Филарет (в миру Г.Н.Вознесенский, 1903-1985), избранный в 1964 г. Первоиерархом РПЦЗ¹.

Артисты Харбинской оперетты, оказавшиеся в Австралии, стали инициаторами создания русской оперетты в Сиднее (1960 – 1963). В оркестрах легкой и танцевальной музыки участвовали известные русские джазисты Серж Ермол (С.Л.Ермолаев) и Микки Кэй (Д.Д.Киреевский). Артисты Харбинской драмы во главе с В.И.Томским в 1957 г. провели «сезон русской драмы» в Австралии и ставили пьесы А.Островского, К.Симонова, В.Катаева. Некоторым удалось организовать театральные объединения, студии, заниматься с молодежью. Успешно работал в 1950-1960-е гг. Мельбурнский драматический ансамбль, более 20 лет существовал Русский ансамбль драмы в Сиднее, созданный в начале 1970-х гг.

Национальное русское искусство представляли и представляют хоровые, вокальные, танцевальные коллективы, которые заметно оживляют жизнь русской диаспоры. Первые русские ансамбли народной музыки появились в Австралии еще до Второй мировой войны. Они были организованы бывшими участниками казачьего хора С.Жарова и не уступавшего ему в популярности казачьего хора им. атамана М.И. Платова, которые остались в стране после гастролей. После войны ряды русских профессиональных музыкантов значительно пополнились, стали возникать новые творческие коллективы, прежде всего ансамбли русских народных инструментов: Мельбурнский балалаечный оркестр (1957), ансамбль «Домра» в Сиднее (1960) и др. Некоторые из них существуют и поныне. Это Мельбурнский ансамбль «Садко» (1978) и Сиднейский оркестр русских народных инструментов «Балалайка», созданный в 1960-е гг. Летом 2006 г. оркестр под руководством Виктора Сергия побывал с гастролями на Дальнем Востоке России и познакомил со своим искусством жителей Южно-Сахалинска и Хабаровска. Тепло оркестр был встречен в Харбине, где началась музыкальная карьера руководителя хора и родились многие его участники.
Церковь и религия в русской диаспоре

У русских эмигрантов, благодаря участию в церковных хорах, с детства была заложена традиция хорового пения. Появились хоры и при всех русских православных храмах в Австралии. С 1995 г. в стране проходят церковно-певческие съезды, на которые съезжаются духовенство, регенты и певчие не только из Австралии, но и из США. Программа съездов включает лекции, практические занятия, спевки, богослужения, благотворительные концерты духовной музыки. Руководит проведением съездов Певческий комитет Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ. На духовных концертах в исполнении смешанного хора певчих из разных церквей звучат произведения русских композиторов церковной музыки А.Архангельского, А.Гречанинова, А.Кастальского, П.Чеснокова¹.

Заметный вклад в развитие русского хорового искусства на Пятом континенте внес Анатолий Александрович Коробко, который возглавлял Хор Свято-Владимирской молодежи, созданный в 1955 г. Всеобщее признание А.А.Коробко в качестве ведущего хормейстера выразилось в том, что именно он являлся дирижером сводных хоров, которые представляли русскую общину во время празднования различных знаменательных событий в ее жизни и на общеавстралийских мероприятиях. А.А.Коробко дирижировал русским хором в октябре 1973 г. на открытии Сиднейского Оперного театра. Но его наивысшим достижением была подготовка специального сводного «Хора Тысячелетия» для выступления на концертах в честь тысячелетия крещения Руси в 1988 г. – события, которое было торжественно отпраздновано всей русской общественностью Австралии¹. Хоровые коллективы существуют во всех главных центрах русского рассеяния: «Русская песня» в Сиднее, Русский женский камерный хор под управлением Г.А.Максимовой в Мельбурне, фольклорный певческий ансамбль «Самоцветы» в Брисбене (Рис.11) и др.

Активная деятельность русских ансамблей народных инструментов и хоров способствует соприкосновению молодежи с живой национальной культурой, прививает любовь к русской песне, что имеет большое значение в сохранении русскости в эмигрантской среде.

Русская эмиграция вынесла на Пятый континент музыкантов, певцов, артистов, таланты которых не остались без применения. Музыкальным директором Сиднейского симфонического оркестра в 1957-1961 гг. был выдающийся русский дирижер Николай Алексеевич Малько (1884-1961), памятник ему установлен в Сиднее. В этом же оркестре более 16 лет проработал известный музыкант-виолончелист Алексей Иванович Погодин (1912-1988), получивший музыкальное образование в Харбине, а педагог Высшей музыкальной школы Харбина Владимир Давидович Трахтенберг (1889-1963) стал профессором по классу скрипки в Сиднейской консерватории. Многие русские музыканты-профессионалы открыли в Австралии свои студии и музыкальные школы, подготовив сотни учеников. Всемирную известность получили певцы С.Байгильдин, В.Троицкая и А.Шахматов², пианист А.Бетхера, аккордеонист-виртуоз П.Борейко, скрипачка Г.Солодчина и т.д.

Музыкальная жизнь русских австралийцев особенно ярка и разнообразна. Русские музыканты в зарубежье оказались в более благоприятных условиях, чем представители других профессий, которым было нелегко найти свое место в иноязычной среде с другой историко-культурной традицией. Язык же музыки интернационален, и музыкантам проще адаптироваться в чужой стране. За редким исключением, в Австралии все они успешно продолжили или начали свою профессиональную карьеру, добившись известности и способствуя популяризации русской музыки, получившей признание австралийцев и завоевавшей себе новых поклонников. Таким образом, русские музыканты стали проводниками русской культуры в австралийском обществе, способствуя взаимодействию культур. Русская музыка интегрировалась в австралийскую культуру и обогатила ее, а многие русские австралийцы прочно утвердились в музыкальном мире Австралии и стали неотъемлемой частью его истории. В тоже время, деятельность русских музыкантов на Пятом континенте способствует сохранению русскости эмигрантов, пробуждает у них чувство гордости за свою историческую родину и содействует развитию контактов с ней.
Деятельность русской диаспоры в области развития русско-австралийских связей

Возможности для развития отношений с соотечественниками появились у русского зарубежья с началом перестройки в СССР в 1990-е гг. Одной из форм этих отношений стало направление гуманитарной помощи в Россию. В частности, в 1990 г., после катастрофы на Чернобыльской АЭС 1986 года, в Мельбурне был создан «Благотворительный фонд помощи жертвам Чернобыля» под председательством Н.Н. Григоровича. Фонд направил в Россию и Украину 200 контейнеров гуманитарной помощи и организовал оздоровительный отдых в Австралии для более чем тысячи детей из пострадавших районов. В 1992 г. Комитет «Австралийская помощь Чернобылю» был организован и в Сиднее. Акция помощи была также проведена русскими австралийцами после землетрясения на о. Сахалин в 1995 г.

В 1991 г. К.Н. Муценко-Якунина организовала Русско-австралийскую ассоциацию помощи русским детским домам и домам престарелых. Уроженка о. Сахалина, она трижды побывала с гуманитарной помощью на российском Дальнем Востоке, последний раз в сентябре 2006 г. Клавдия Николаевна принимала участие в восстановлении Храма Христа Спасителя в Москве. За активную деятельность она награждена Орденом Австралии (1993), «Почетным Знаком» за укрепление связей между народами России и Австралии (1994), Почетной грамотой Московского Патриарха (1995) и Орденом Дружбы (1997)¹.

В 1993 г. в Брисбене зародился еще один проект доброй воли и человеческого сострадания – «Надежда», предусматривавший лечение в Австралии российских детей, больных миодистрофией, так как в Австралии уровень ортопедическо-хирургической помощи при наследственных нервно-мышечных заболеваниях является одним из самых высоких в мире. Пятилетние усилия участников проекта во главе с его председателем Верой Николаевной Деревцовой привели к тому, что в 1999 г. был подписан официальный договор о сотрудничестве между Матер-госпиталем в Брисбене и Министерством здравоохранения РФ. Благодаря этому проекту сотни детей в буквальном смысле встали на ноги и получили возможность ходить². Перечень добрых дел русских австралийцев можно было бы продолжить, и это свидетельствует об их массовом участии в помощи своей исторической родине.

Итак, культурная деятельность русских эмигрантов на Пятом континенте способствует сохранению духовных традиций и укреплению этнокультурной основы русской диаспоры. Но не следует забывать о наличии в ее среде двух противоположных, хотя и вполне гармонично сопрягающихся тенденций: с одной стороны, стойкая приверженность русским традициям и этнической самобытности, а с другой – постепенная ассимиляция в условиях господствующей англосаксонской цивилизации и отрыва от исторической родины, увеличивающегося с каждым новым поколением.