ГЕТЕРОМОРФНОСТЬ И МОНОМОРФНОСТЬ РАННЕМЕЛОВЫХ АММОНОИДЕЙ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ

ГЕТЕРОМОРФНОСТЬ И МОНОМОРФНОСТЬ РАННЕМЕЛОВЫХ АММОНОИДЕЙ И ПАЛЕОГЕОГРАФИЯ

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Barabosh@geol.msu.ru

Среди гетероморфных Ancylocerataceae существуют мономорфные потомки. Совсем недавно авторами описан один подобный случай для раннеготеривских Ancylocerataceae. Показано, что гетероморфные Crioceratites дают Theodorites, имеющих умбиликальное зияние, а затем – полностью мономорфных неокомитид Lyticoceras, что позволяет предположить происхождение части Neocomitidae от гетероморфных предков (Барабошкин, Михайлова, 2006). Таким образом, мономорфные потомки Ancylocerataceae возникали неоднократно.

Для надсемейства Turrilitaceae характерно большее разнообразие формы раковины, чем Ancylocerataceae, но протоконх и первый оборот (эмбриональная раковина) имеют такое же строение и размеры. Примасутура четырехлопастная (VUID), пятая лопасть, свойственная их мономорфным литоцератидным предкам, полностью утрачиваться. Признаки, свойственные этому подсемейству, изучены у Hypoturrilites, Baculites, Ptychoceras. Гетероморфные Turrilitaceae, вероятно, не давали мономорфных потомков (Михайлова, 1983).

Для гетероморфных Ancylocerataceae выявляется отчетливая связь с колебаниями уровня моря: их разнообразие растет при его подъеме и уменьшается при падении. Кроме того, именно при падении уровня моря зафиксированы случаи перехода к мономорфности. Нельзя исключить, что уровень моря сказывался на обилии пищевых ресурсов планктона, и именно это служило "спусковым крючком" перехода к мономорфности: существуют доказательства планктонофагии гетероморфных аммонитов. Этот фактор, однако, никак не повлиял на гетероморфных Turrilitaceae, что, вероятно, связано с их иным образом жизни. Работа выполнена при поддержке РФФИ, проект 06-05-64167, и ФЦП "Научные школы" (грант НШ-841.2008.5).

Палеонтологический институт РАН, alval@paleo.ru

В неогеновом крымском строматолите, а позже в раковине брахиоподы Isorthis sp. и в янтаре были обнаружены кольцевые структуры, которые сначала были интерпретированы как микрообъекты, но оказались артефактом вращения. Он образовывался вокруг микрообъекта в виде четкого светлого кольца, за счет чего эти образования хорошо выделяются в породе. Однако данный артефакт может принести пользу в исследованиях. За счет него микрообъекты лучше видны, как бы заключенные в виртуальную оболочку. Этот артефакт позволяет выделить объект и сделать его 3D-реконструкции, по которым можно судить о форме объекта. В янтаре и строматолите удалось выявить трубко- или палочковидные структуры. Ранее в этом строматолите уже отмечались трубковидные объекты. Наиболее интересные результаты получены для гейзерита, собранного на Камчатке. Он состоит из рыхлых и плотных участков. На виртуальных срезах различимы нити цианобактерий, а на 3D-модели – структура породы. Это совпадает с ранее проведенными исследованиями на электронном микроскопе (Орлеанский и др., 2007). Также исследован фрагмент бактериальной пленки (?), найденной близ гидротермального источника в проливе Брансфилд. На виртуальных срезах обнаружена ее сетчатая структура, а также получено ее 3D-изображение.

Таким образом, с помощью микротомографа можно изучать строение раковины, расположение псевдопор, эндопор и настоящих пор, структуру окаменевшей древесины. Теперь этот метод вышел на уровень разрешения скоплений цианобактерий и бактерий. При этом микроструктуру гейзеритов, строматолитов и бактериальных пленок можно изучать на объемных 3D-моделях.

ОСОБЕННОСТИ ВНУТРЕННЕГО СТРОЕНИЯ РАКОВИНЫ КАМЕННОУГОЛЬНОЙ БРАХИОПОДЫ Semiplanella carinthica Sarytcheva et Legrand-Blain, 1977 (Brachiopoda, Productida)

А.В. Пахневич

Палеонтологический институт РАН, alval@paleo.ru

Институт геохимии и геофизики НАН Беларуси, agnatha@mail.ru

Витебскому горизонту верхнего эмса соответствует зона по телодонтам Schizolepis heterolepis и по акантодам зона Laliacanthus singularis. В Прибалтике возрастным аналогом витебского горизонта является резекненский горизонт, а в центре Восточно-Европейской платформы – нижняя часть ряжского горизонта (новобасовские слои).

Адровский горизонт эйфеля соответствует по гетеростракам зоне Schizosteus heterolepis, а по акантодам – зоне Laliacanthus singularis и является возрастным аналогом верхней части ряжского горизонта (осетровские слои) и пярнусскому горизонту. Наровский надгоризонт в целом относится к зоне по гетеростракам Schizosteus striatus. По акантодам освейский горизонт отвечает зоне Cheiracanthoides estonicus, городокский – зоне Ptychodictyon rimosum, а костюковичский – зоне Nostolepis kernavensis. По плакодермам освейский и городокский горизонты соответствуют зоне Asterolepis estonica, и костюковичский – зоне Coccosteus cuspidatus. Освейский горизонт сопоставляется с вадьяским подгоризонтом Прибалтики и дорогобужским горизонтом Московской синеклизы, городокский горизонт коррелируется с лейвуским подгоризонтом Прибалтики и клинцовским горизонтом Московской синеклизы. Костюковичский горизонт эквивалентен кярнавскому подгоризонту Прибалтики, мословскому и черноярскому горизонтам Московской синеклизы.

Полоцкий горизонт живета включает в себя горынские, столинские и морочские слои. Горынские слои и нижняя часть столинских являются аналогами арукюлаского горизонта Прибалтики и косвенно отвечают по гетеростракам зонам Pycnosteus palaeformis и P. pauli. Верхняя часть столинских и морочские слои сопоставляется с буртниекским горизонтом Главного девонского поля (ГДП). Верхняя часть столинского горизонта соответствует по плакодермам зоне Asterolepis dellei и по гетеростракам – зоне Pycnosteus tuberculatus, а морочские слои – зоне Microbrachius. В центральных областях Восточно-Европейской платформы полоцкому горизонту соответствует старооскольский надгоризонт. Хотискому горизонту по гетеростракам зоне Psammolepis paradoxa, а по плакодермам – зоне Asterolepis ornata. На ГДП его возрастным аналогом является гауйский горизонт, а в центре платформы – воробьевский, он также коррелируется с пашийским горизонтом.

Желонский горизонт нижнего франа по гетеростракам эквивалентен зоне Psammolepis undulata, а по плакодерамам – зоне Bothriolepis prima – B. obrutschewi. Хотимский и желонский горизонты по акантодам принадлежат зоне Devononchus concinnus. Желонский горизонт сопоставляется с чаплыгинской свитой и аматским горизонтом ГДП. Саргаевский горизонт охарактеризованы ихтиофаунистически не полностью, позвоночные установлены только в скрыгаловских и сарьянских слоях, относящихся к зоне Bothriolepis cellulosа. Эти слои сопоставляются со снетогорскими и псковскими слоями плявинского горизонтаГДП. Позвоночные семилукского горизонта изучены плохо. Речицкий горизонт соостветсвует по плакодермам зоне Bothriolepis maxima и сопоставляется со снежским горизонтом ГДП и петинским горизонтом центральных районов платформы. В отложениях верхнего франа (воронежский и чернинский горизонты) известны лишь единичные находки ихтиофоссилий.

Таким образом, зоны по ихтиофауне позволяют достаточно уверенно коррелировать верхнеэмсские – франские отложение Беларуси с сопредельными регионами.

В основании разреза донных осадков залегают витязевские отложения, содержащие смешанный комплекс каспийской (почти пресноводной) и средиземноморской (солоноватоводно-морской) фауны; они накапливались в период перехода Черноморского бассейна от Новоэвксинского озера к современному Черному морю (Невесская, 1974). На витязевских отложениях согласно залегают каламитские слои с Mytilus galloprovincialis, каспийские моллюски исчезают. Литология отложений в общем не меняется – это темно-серый алеврито-пелитовый ил с грубой ламинацией, образованной чередованием серых и темно-серых прослоев алеврито-пелитового ила с раковинами моллюсков. Выше осадок приобретает выраженный оливково-зеленый оттенок, на внешнем шельфе руководящим видом становится Modiolus phaseolinus – этот слой сформирован во время джеметинской фазы черноморской трансгрессии.

С учетом полученных раннее данных (Мурдмаа, 2003; Ivanova et al., 2007), можно говорить о следующих этапах эволюции Черноморского бассейна в позднечетвертичное время. По оценкам разных авторов, около 9,5–7,7 тыс. лет назад восстановилась связь между Черным и Средиземным морями, в результате чего в Черном море стала постепенно повышаться соленость. В это время в Чёрном море появляются первые средиземноморские моллюски. По одним данным (Ivanova et al., 2007), уровень Новоэвксинского озера в момент открытия Босфора был выше уровня Мирового океана и полупресные воды вытекали в Мраморное море. Сторонники альтернативной гипотезы считают, что уровень Черного моря 7,2 тыс. лет назад, (между бугазскими и витязевскими отложениями) был на 18 м ниже современного (Görür et al., 2001). К концу витязевской трансгрессии уровень моря достиг современного значения и даже превысил его на несколько метров в каламитское время, т.е. в оптимум голоцена (Чепалыга, 2002). В позднечетвертичное время также отмечается смена трансгрессий и регрессий, выраженная стратифицированной пачкой на сейсмопрофилях и переслаиванием ракушечника с илом в колонках донных отложений.
СРАВНЕНИЕ САНТОН-КАМПАНСКИХ КОМПЛЕКСОВ ФОРАМИНИФЕР ЮГО-ВОСТОКА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ И СОПРЕДЕЛЬНЫХ ПРОВИНЦИЙ ДЛЯ УТОЧНЕНИЯ ВОЗРАСТА СЛАВГОРОДСКОГО ГОРИЗОНТА

В.М. Подобина

Томский государственный университет, podobina@ggf.tsu.ru

На основании исследования образцов из разрезов вновь пробуренных скважин ЗН-1, ЗН-2 и Н-15 (район гг. Томска и Северска) получены представительные комплексы фораминифер, позволяющие установить в разрезе славгородской свиты отложения сантона и нижнего кампана. Комплексы фораминифер имеют смешанный видовой состав, включая формы как из Западно-Сибирской, так и смежных провинций. Кроме того, в скв. ЗН-1, в самом нижнем образце (гл. 356,0 м) обнаружены многие виды агглютинированных кварцево-кремнистых форм, широко распространенных в центральном и более северных районах Западной Сибири в раннесантонском комплексе с Ammobaculites dignus, Pseudohastata admota (Арктическая область). Выше по разрезу скв. ЗН-1 (гл. 354,0 м) наряду с единичными агглютинированными кварцево-кремнистыми формами (13 видов), обнаружены секреционно-известковые раковины (10 видов), характерные для сопредельных провинций Бореально-Атлантической области. Виды с известковой раковиной известны в раннесантонском комплексе с Gavelinella infrasantoniсa, распространенном в европейской части России (Восточно-Европейская провинция) и на территории Казахстана.

Верхний сантон установлен в разрезах скважин ЗН-1 (гл. 340,0 м) и Н-15 (инт. 342,0–330,0 м) в средней части славгородской свиты. По присутствию характерных видов с известковой раковиной этих скважин может быть сопоставлен с комплексом Gavelinella stelligera, известным в верхнем сантоне Восточно-Европейской провинции. Наряду с ними присутствуют виды агглютинирующих кварцево-кремнистых форм из центрального и более северных районов Западной Сибири, т.е. совместно встречены виды из разных провинций, относившихся в сантонском веке к Арктической и Бореально-Атлантической областям.

Нижний кампан установлен в верхних слоях славгородской свиты также по смешанным комплексам фораминифер, состоящим как из западносибирских видов, так и видов из сопредельных провинций. В разрезе скв. Н-15 в инт. 297,0–273,0 м обнаружен комплекс фораминифер с Recurvoides magnificus. Кроме единичных агглютинированных кварцево-кремнистых форм определены более разнообразные виды с известковой раковиной, свойственные более южным провинциям. Благодаря этому слои с Recurvoides magnificus могут быть сопоставлены с зоной Gavelinella clementiana нижнего кампана Восточно-Европейской провинции. Следовательно, самые верхи славгородской свиты, выделяемые в Западно-Сибирской провинции в качестве зоны Bathysiphon vitta, Recurvoides magnificus и соответствующие им слои с Recurvoides magnificus в исследуемом районе относятся к нижнему кампану, о чем сообщалось в опубликованных работах автора и на региональных стратиграфических совещаниях по мезозою Западной Сибири.

Благодаря миграции фораминифер из южных морей и их присутствию в комплексах славгородской свиты можно утверждать, что большая ее часть относится к сантону–нижнему кампану, а не только к кампану, как это было принято в последних региональных стратиграфических схемах мезозоя Западной Сибири.
НОВЫЕ ДАННЫЕ О НАХОДКАХ ПЕРМСКИХ КОНОДОНТОВ В ВОСТОЧНОМ ИРАНЕ

А.Н. Реймерс¹, Э.Я. Левен², Н.Б. Рассказова<sup>1

1</sup>Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

²Геологический институт РАН

В 2007 г. авторами впервые были получены данные (Leven, Reimers, Kozur, 2007) о распределении конодонтов и фузулинид по разрезу Баге-Ванг близ г. Ширгешта. Конодонты характеризовали нескольких уровней, охватывающих как ранне- так и позднепермские отложения. Из того же района, в разрезе Анарак, получены первые конодонты каменноугольного возраста, охватывающие интервал от башкирского до гжельского ярусов.

Находки конодонтов в изучаемом в настоящее время разрезе Хальван приурочены к формации Хан, протягивающейся узкой полосой с севера на юг в 30–40 км к западу от г. Тебес. Формация интересна тем, что в ней обнаружен комплекс фузулинид с преобладанием рода Pseudofusulina, очень близкий к калакташскому комплексу центрального Памира и характерный исключительно для Южнотетической провинции (Leven, 1993; Leven, Gorgij, 2007). Эндемизм фузулинид не позволяет осуществить корреляцию с классическими разрезами нижней перми, а, следовательно, точно датировать содержащие их слои. С некоторой долей условности возраст их определялся как сакмарский, но не исключается и нижнеартинский (Leven, Gorgij, 2007).

Находки конодонтов подтверждают эту датировку средней части формации Хан, которые найдены непосредственно ниже слоев с фузулинидами (обр. KTRM-1 и KTM-3) и в обр. KTU-7 из основания формации Сорх. В обр. KTRM-1 определен Sweetognathus inornatus Ritter и Sweetognathus anceps Chernykh. В обр. KTM-3 присутствует только 1 экз. Sweetognathus inornatus Ritter. Эти виды являются, предковыми для S. whitei, с появления которого сейчас начинают артинский ярус. Из этого можно заключить, что мы имеем дело с самыми верхами сакмарского яруса. Учитывая, что эти виды, в частности Sweetognathus anceps встречаются и в низах артинского яруса (Черных, 2006), то нельзя исключить принадлежности рассматриваемой части разреза к низам артинского яруса.

В обр. KTU-7, содержащем много чешуи палеонисцид и акантод, конодонты представлены только рамиформными элементами, возраст по которым установить достаточно проблематично.
ПЕРВЫЕ НАХОДКИ КОЛЕОИДЕЙ С ОСТАТКАМИ МЯГКОГО ТЕЛА В ОКСФОРДЕ РУССКОЙ ПЛИТЫ

М.А. Рогов¹, А.П. Ипполитов<sup>2

1</sup>Геологический институт РАН

²Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
Остатки мягкого тела колеоидей нечасто сохраняются в ископаемом состоянии, и находки таких окаменелостей на Русской плите редки. Как правило, они приурочены к аноксидным или дизоксидным фациям, поэтому неудивительно, что до недавнего времени на рассматриваемой территории находки теутид были описаны из средневолжских и нижнеаптских отложений, в которых широко развиты горючие сланцы (Trautschold, 1866; Геккер, Геккер, 1955; Doguzhaeva, 2005 ). Из более древних отложений средней-верхней юры до недавних пор были известны лишь единичные находки чернильных мешков, которые не могут быть отнесены к какой-то определенной группе колеоидей (Герасимов, 1971; Герасимов и др., 1995).

Во время полевых работ в бассейне р.Унжи в 2006 году в прослое глинистых сланцев в основании верхнего оксфорда (зона Glosense, подзона Ilowaiskyi) разреза Михаленино (Рогов, Киселев, 2007) был обнаружен отпечаток мягкого тела с гладиусом крупного (длина около 0,3 м) представителя теутид ?Paraplesioteuthis sp. (sp. nov.) – рода, известного ранее из нижнего тоара Германии, Франции и Канады. В 2007 г. еще две находки (принадлежащие ?Paraplesioteuthis sp. и Acanthoteuthis sp.) на том же самом уровне разреза Михаленино были сделаны А.Е. Нелиховым, причем в этом случае оба экземпляра находились в одной плоскости напластования в непосредственности близости друг от друга. Все три находящиеся в нашем распоряжении экземпляра верхнеоксфордских колеоидей прекрасно сохранились. Во всех случаях видны сильно сплющенные фосфатизированные мягкие ткани головы и рук (у Acanthoteuthis – с крючьями на руках), а также мантии с хорошо сохранившейся структурой мышечных волокон, идущих в поперечном направлении, сходных с описанным Нэфом у «Loliginites zitteli» (Naef, 1922, fig. 48) и характерных для многих ископаемых Plesioteuthididae. У одного экземпляра ?Paraplesioteuthis sp. (находка 2006 г.) также сохранились остатки чернильного мешка, окруженного мощными поперечными мышечными волокнами, а также узкие ромбовидные плавники на заднем конце тела моллюска.

У всех экземпляров также сохранились остатки раковины. У Acanthoteuthis это раздавленный фрагмокон, сохранность которого аналогична таковой у представителей данного рода, описанных из келловея Англии (Wilby et al., 2004). Раковина двух других найденных колеоидей (?Paraplesioteuthis sp.) представлена тонким, плохо сохранившимся узким вытянутым гладиусом, особенности строения которого (выступающая вперед широкая срединная пластинка с «обрубленным» передним концом и выраженной медианной полосой, слабо обособленные гиперболярные зоны, короткие боковые пластинки) позволяют уверенно отнести наши находки к семейству Plesioteuthididae Naef, 1921. По наличию медианного киля изученные теутиды наиболее близки к Paraplesioteuthis Naef, 1921, тогда как пропорциями гладиуса и характером поперечной зональности медианной пластинки гладиуса они напоминают Boreopeltis Engeser et Reitner, 1985. Впрочем, неполная сохранность гладиусов многих форм, по которым были выделены новые рода ископаемых теутид, затрудняет сравнение, не исключено, что изученные нами формы можно относить и к “Rhomboteuthis” – роду, известному из келловея Франции и Германии. Работа выполнена при поддержке РФФИ, проект 06-05-64284. Авторы также выражают свою признательность А.Е. Нелихову, передавшему для изучения часть материала.
СОПОСТАВЛЕНИЕ ВОЛЖСКОГО И ПОРТЛАНДСКОГО ЯРУСОВ: КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД

М.А. Рогов¹, Д.Н. Киселев<sup>2

1</sup>Геологический институт РАН

²Ярославский государственный педагогический университет
Панбореальная и бореально-тетическая корреляция волжского яруса представляет собой одну из наиболее сложных проблем стратиграфии юрской системы. Это связано с резкой биогеографической дифференциацией морских фаун конца юры, а также существующими сложностями с применением не биостратиграфических методов (в первую очередь магнитостратиграфического и геохимического). Поэтому неудивительно, что более сотни лет предлагаются различные варианты корреляции терминальных отложений юры, но до сих пор компромиссное решение не было найдено. Значительный прогресс в последние годы был достигнут в сопоставлении волжского яруса с титоном путем прямой магнитостратиграфической корреляции и последующим определением биостратиграфических аналогов верхней и нижней границ титона в бореальных отложениях. Границы портландского яруса хорошо сопоставляются с соответствующими уровнями волжского яруса, но относительно полноты волжского яруса и корреляции средне-верхневолжских отложений с портландом позиции исследователей расходятся.

В конце 70х – начале 80х годов два основных представления на сопоставление волжского яруса с портландом в настоящее время достаточно полно сформулированы. Преобладающая среди западноевропейских коллег точка зрения основывается на 1) предположении о значительной неполноте волжского яруса в стратотипической местности; 2) присутствии Epivirgatites из зоны Albani Англии и Нормандии; 3) предположении об отсутствии зоны Oppressus в Восточной Англии и 4) признании определений портландских аммонитов на Русской платформе ошибочными (Wimbledon, 1984; Cope, 1984). В то же время М.С. Месежников и Н.И. Шульгина совместно с одним из ведущих английских специалистов по границе и мела Р. Кейси обосновывали иную схему сопоставления волжского и портландского ярусов (Кейси и др., 1988).

При изучении волжских отложений Среднего Поволжья нами были получены убедительные доказательства сложного строения переходных слоев средне- и верхневолжского подъярусов (Киселев, Рогов, 2005) и показано, что верхний портланд частично соответствует средневолжскому продъярусу.

Анализ распространения аммонитов по разным регионам бореального и суббореального типов, совместно с дополнительным изучением разрезов Русской плиты привел нас к следующим заключениям: 1) в волжском ярусе Среднего Поволжья отсутствуют биостратиграфически опознаваемые перерывы; 2) английские “Epivirgatites” являются гомеоморфами настоящих Epivirgatites и не могут быть использованы для корреляции; 3) на Русской плите и в разных районах Арктики присутствуют аммониты, известные из портланда Англии, такие как Subcraspedites, Taimyrosphinctes, Epilaugeites, Craspedites, Volgidiscus, Crendonites, которые могут быть с успехом использованы для корреляции волжского и портландского ярусов.

Палеомагнитные и палинологические данные, полученные по портландскому ярусу, использованные ранее для обоснования его корреляции с тетической последовательностью (Wimbledon, 2007), не позволяют прийти к однозначным выводам, но они никак не противоречат предлагаемому нами варианту панбореальной и бореально-тетической корреляции. Работа выполнена при поддержке РФФИ, проект 06-05-64284.
ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ БИОКЛАСТОВ В РАЗРЕЗЕ р. ЛЫННА (СРЕДНИЙ ОРДОВИК СЕВЕРО-ЗАПАДА РУССКОЙ ПЛИТЫ)

А.В. Сащенко, А.В. Зайцев, Е.Ю. Барабошкин

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

Для глин изученного интервала в целом характерно невысокое содержание биокластов. Разброс их количества в отдельных образцах колеблется в пределах 25%. Их минимальное содержание характерно для основания силлаоруской свиты ("нижний красный слой глины"), где представлены преимущественно брахиоподы (80%), в незначительном количестве присутствуют иглокожие и остракоды (14 и 6% соответственно).

Максимальное обилие биокластов зафиксировано в верхней части "фризов" (верхи конодонтовой зоны B. norrlandicus). Здесь они представлены в основном крупными фрагментами скелетов иглокожих (66%). Для известняков разреза р. Лынна характерна обратная зависимость в распределении биокластов скелетов остракод и иглокожих. В подчиненном количестве присутствуют брахиоподы (26%). Имеются единичные находки мшанок и остракод. По опубликованным данным эта зависимость сохраняется и в одновозрастном интервале разреза Путиловского карьера (Tolmacheva et al., 2003).

Содержание остатков брахиопод в глинистых прослоях варьирует от 24 до 80%. Они в большем количестве содержатся в нижней (нижняя половина "фризов") и верхней (низы силлаоруской свиты) частях изученного интервала, которые характеризуются меньшей глинистостью. К этим же стратиграфическим уровням приурочены поверхности твердого дна (ТД).

Для остатков остракод характерна следующая динамика распределения в разрезе: в волховской части их содержание минимально (1–5%) и несколько увеличивается в хамонтовской пачке. В основании лыннаской свиты фиксируется некоторое увеличение их количества (до 31%), где они присутствуют в почти равном количестве с иглокожими и брахиоподами (23 и 40% соответственно). Малое содержание раковин остракод характерно и для волховского горизонта Путиловского карьера (Tolmacheva et al., 2003). Выше по разрезу, на границе волховского и кундаского горизонтов их содержание заметно увеличивается (зона L. variabilis), а затем происходит плавный спад на протяжении почти всей зоны Y. crassus.

В распределении иглокожих и остракод наблюдается тенденция, которая характерна как для глинистых, так и для карбонатных разностей пород: во всех случаях максимальному количеству иглокожих соответствуют минимальное количество остракод. Таким образом, в изученном интервале разреза мы можем наблюдать четкую зависимость в распределении иглокожих, брахиопод и остракод. Высокие концентрации биокластов иглокожих и брахиопод, для существования которых необходимы твердые субстраты отчетливо приурочены к уровням развития ТД. В отличие от них, остракоды предпочитают мягкие субстраты, что отчетливо иллюстрируется увеличением их количества вверх по разрезу на фоне устойчивой трансгрессии морского бассейна. Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект 07-05-00882.

Палеонтологический институт РАН, nataly@paleo.ru

Из отложений Усть-Канской пещеры описаны представители родов Allophaiomys, Prolagurus, Microtus, Mimomys. Среди Allophaiomys отмечены два вида: Allophaiomys cf. deucalion и Allophaiomys cf. pliocaenicus. Форма A. cf. deucalion наиболее ранняя и примитивная, эмаль дифференцированная: на задних стенках нижних зубов и на передних стенках верхних зубов она толще, тогда как A. cf. pliocaenicus имеет типичную для Microtus дифференциацию эмали, которая толще на передних стенках нижних зубов. М1 Prolagurus cf. ternopolitanus имеет широкое слияние элементов округлой передней непарной петли. М1 Microtus hintoni имеют наиболее примитивный морфотип, передняя непарная петля простой округлой формы. Microtus gregaloides является предком Stenocranius gregalis. М1 с широким (питимисным) слиянием петель в основании передней непарной петли также обнаружены в нижних слоях Усть-Канской пещеры. Зубы Mimomys имеют высокую коронку, хорошо сформировавшиеся корни, заметные отложения цемента во входящих углах, дифференцированную эмаль: на передних стенках нижних зубов она тоньше, чем на задних. Вероятнее всего, это зубы представителей группы intermedius. Также среди этой группы описаны М1 с нетипичными чертами строения, предположительно принадлежавшие предкам группы скальных полевок.

Согласно литературным данным, перечисленные виды обитали на территории Северной Евразии в разное геологическое время. Автором не исключается версия переотложения осадков Усть-Канской пещеры. Хотя вследствие отсутствия глобальных климатических изменений на Алтае в плейстоцене вероятно и сохранение уникальных фаун во времени. Залегание слоев Усть-Канской пещеры очень сложное. Изотопный возраст отложений нижней пачки пока неизвестен. Полевки с примитивным строением зубов выше 8 слоя не обнаружены. По результатам изучения мелких млекопитающих нижние слои (12–8) Усть-Канской пещеры датируются ранним и средним плейстоценом, средние и верхние (7–1) –поздним плейстоценом. Вероятно, на рубеже 8 и 7 слоев был длительный перерыв в осадконакоплении.
ЗНАЧЕНИЕ КОМПЛЕКСОВ РИНХОНЕЛЛИДНЫХ БРАХИОПОД ДЛЯ ДЕТАЛИЗАЦИИ СТРАТИГРАФИИ НЕОКОМСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ ДАГЕСТАНА

Т.Н. Смирнова, Синьюй Чэнь

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова