Смысл жизни и акме: 10 лет поиска материалы VIII x симпозиумов Под ред. А. А. Бодалева, Г. А. Вайзер, Н. А. Карповой, В. Э. Чуковского Часть 1 Москва Смысл 2004
жүктеу/скачать 2.06 Mb.
|
Литература Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1990. 300 с. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. Бодалев А.А. Вершина в развитии взрослого человека. М., 1998. Бодалев А.А., Рудкевич Л.А. Как становятся великими или выдающимися? М.: Изд-во Ин-та психотерапии, 2003. 287 с. Брушлинский А.В. Психология субъекта. М.: Ин-т психологии РАН, 2003. 272 с. Деркач А.А. Акмеология: личностное и профессиональное развитие человека. М.: РАГС, 2000. Кн. 2. 536 с. Деркач А.А., Зазыкин В.Г., Маркова А.К. Психология развития профессиона-ла: Учебное пособие. М.: РАГС, 2000. 124 с. Климов Е.А. Введение в психологию труда. М., 1988. Маркова А.К. Психология профессионализма. М., 1996. Толочек В.А. Акмеология и смыслы жизни человека в период кризиса общества // Мир психологии. 2001. № 2. С. 140-149. Анисимов О.С. (Москва) «Образ жизни» как средство профессионального развития управленца В последние годы резко возрос интерес к проблемам профессио-нального развития. Это обусловлено не только извечной значимостью профессионализма и его развитием, но и специфическими законо-мерностями прохождения пути к высшим достижениям человека как в рамках профессиональной жизни, так и в рамках целостности жизни, созданием исследовательских коллективов, увеличивающимся коли-чеством диссертационных разработок, которые посвящены выявлению подобных закономерностей. Соорганизации исследований такого рода способствовало появление интегральной области научных знаний -«акмеологии» и соответствующих творческих групп, их кафедрального, институционального оформления (Б.Г. Ананьев, А.А. Бодалев, А.А. Дер-кач, Н.В. Кузьмина, Е.А. Климов, А.К. Маркова и др.). Прежде всего, необходимо предполагать уровневую форму «лестницы развития» внутренних качеств человека, в том числе как специалиста, и траекторию жизни, имеющую подъемы и спады по тем или иным крите-риям и показателям. Подъемы демонстрируют приход к вершинам («акме»), а спады - отход от них, а также подготовку к новому подъему и достиже-нию более высокой вершины. После того, как «график» динамики коли- 180
чественных показателей по материалам жизненного пути человека уже построен, можно определять его самую высокую вершину, его жизнен-ное акме. При слежении за динамикой здравствующего и имеющего свою жизненную перспективу человека можно строить гипотетические про-гнозы акмеологического типа и создавать условия для повышения или понижения его главной вершины. Для педагогического психолога, акме-олога - корректора и консультанта, для представителя акмеологической службы, службы кадрового развития, для стратега и кадрового политика крайне важно знать о закономерностях динамики развития, воздействия внешних и внутренних факторов на изменения в количественных и каче-ственных показателях. Это позволяет принимать меры, содействующие максимальному самовыражению человека на его жизненном пути в рам-ках его полезности для самого себя и общества. Со времен Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля хорошо известно, что проявления любых типов предопределены способностями человека, его устроенностью и потенциалом, опираясь на который человек так или иначе проявляет заложенное в нем, внутреннее и внешнее. В особых случаях он имеет возможность изменить потенциал и характер всех внешних и внут-ренних проявлений своей «сущности». Гегель различал бытие «в-себе» как подержание устроенное™, «для-иного» как проявление полной зависи-мости от внешнего фактора, «для-себя» как проявление с учетом не толь-ко внешнего, но и устроенное™ себя, и «для-в-себе» как реагирование в направленности на изменение свойств, ускоренное™ своего «в-себе» бытия (см. также Анисимов, 1997, 2000, 2002). Следовательно, высшее выраже-ние, проявление себя человеком зависит от того, каково «в-себе» его бытие, какова основа его «Я», а лишь затем - от внешних условий про-явления. Если человек имеет природно обусловленное изменение себя, например, в созревании, то для наблюдения явления «акме» необходимо лишь дожидаться сдвига внутреннего устройства в максимально развитое состояние. Если же в социокультурных условиях есть возможности серьез-но воздействовать на внутренние качества, механизм человека, его пси-хическое целое, «Я» и т.п., то следует лишь анализировать соотношение внутренней динамики механизма и качеств внешней среды, стимулиру-ющей его изменения. Так, социализация обладает одними возможностя-ми в трансформации человека, а окультурирование, предполагаемое вне-сение всеобщих качеств, обладает другими, более масштабными возмож-ностями. Общая линия смещений внутреннего механизма человека великолепно показана в «Философии духа» Гегеля и сопутствующих ее детализациях («Философия права», «Философия религии», «Эстетика», «Феноменология духа» и т.п.). Позднее ряд подобных анализов развития человека был осуществлен в психологии развития и других областях знания (например, Л.С. Вы-готский, А.Н. Леонтьев, Ж. Пиаже, Э. Майссен и др.). 181
Специфика акмеологического анализа состоит в акцентировке на бы-тии «для-в-себе», так как в этом бытии пребывают ведущие предпосылки достижения вершинных результатов. До тех пор, пока человек не самооп-ределится в пользу саморазвития и развития, в пользу бытия «для-в-себе», он не имеет больших перспектив, даже пребывая в самых благоприятных условиях. Так, управленец, решающий стратегические задачи и пробле-мы, вырабатывая стратегии, корректируя их, имеет объективные дея-тельностные условия для быстрого развития и саморазвития, так как ха-рактер деятельности требует качественно более высокого уровня развито-сти мышления, рефлексии, интеллектуальной самоорганизации, сознания, самосознания, самоопределения и т.п., чем до начала этой деятельности. Однако если управленец не опознает объективного характе-ра этих требований, не повернет свое самоопределение в направлении соответствия требованиям, не сконцентрируется в самоорганизации для преодоления внутренних препятствий к соответствию требованиям, то эта объективная возможность субъективно не будет использована. Факти-чески мы наблюдаем как раз нереализацию подобных возможностей у абсолютного большинства госслужащих, вовлеченных в прямое государ-ственное управление. Подобной нереализации способствует отсутствие акмеологических служб, предназначенных для быстрого опознания этих возможностей и проектирования условий их реализации исходя из цен-ности максимального использования реального потенциала управленцев и аналитических помощников в управлении. Однако и сама акмеологи-ческая наука в сфере психокоррекции еще крайне мало использует зна-ние о развитии человека в деятельностных структурах и в социокультур-ных средах и часто отличается значительной эмпиричностью, не исполь-зует достижения мыслительной культуры философии и методологии. Это отчасти оправдано начальным этапом подобной линии разработок. Для нас важно выделить на фоне целостности самоорганизации спе-циалиста, управленца, аналитика, ученого, педагога и т.п. специфичес-кое звено самоопределения и тот его тип, когда в качестве повода для самоопределения выступает предложение того или иного «образа жизни». Когда говорится об образе жизни, то прежде всего подчеркивается не ситуационное самовыражение, а характерные черты самодвижения, со-провождающей самоорганизации, сохраняющиеся длительно с тенден-цией сохранения в течение всей жизни. Смена образа жизни опирается на пересамоопределение и надситуационность проектирования жизненного пути. Легко заметить, что каждый качественный шаг в изменении себя, в развитии, каждый переход на иную ступень развитости меняет потребно-стные и мотивационные предпосылки организации поведения. Происхо-дят более или менее заметные трансформации образа жизни. Для организации устремлений к бытию «для-в-себе» на всех возраст-ных этапах мы видим следующие основания. Они вытекают из рассмотре- 182
ния онтолоши мира деятельности, преддеятельности миров - жизнедея-тельностного, социодинамического, социокультурного, культурного, -а также из абстрактной линии развития с переходами от низшего к более высокому типу мира. Высшим типом мира является «духовный». Мы счи-таем, что каждый человек должен приобрести опыт последовательного освоения бытия в каждом из типов миров, от низшего к высшему с полу-чением положительного эффекта, «успешности». В реальности все поме-щены во все или почти все типы миров одновременно. Поэтому требуется «псевдоестественное» прохождение пути по лестнице развития, которое обычно осуществляется, хотя и с различной степенью стихийности, в системе образования. Вне образования профессионализм педагогов заме-няется дилетантской случайностью решения «иными» педагогической задачи. Реально образовательная система чаще всего в значительной сте-пени подобна предобразовательной форме реализации указанной уста-новки и функции. Это связано с крайне слабо развитой системой образо-вательного и педагогического самооопределения и профессионального ста-новления, профессионального развития педагогов и тех, кто их обслуживает - методистов, управленцев и т.п. Критерием правильности самоопределения, а затем и самоорганизации, внешней организации де-ятельности является функциональное соответствие. Если функциональ-ный анализ опирается прежде всего на высшие формы и средства органи-зации мышления, построения образов «Я», на применение наиболее аб-страктных понятий, категорий и, следовательно, на культуру мышления, то этой культуры как раз и не хватает в педагогической деятельности и в системе педагогического образования. Функциональный анализ является антиподом ситуационного анализа и не может совпадать с такими типа-ми анализа, как анализ в рамках постановки и решения задач и проблем, методический анализ и т.д. Иначе говоря, и в системе образования мы не имеем адекватных формы прохождения пути развития и методов форми-рования способности к сущностно значимой организации саморазвития. В то же время, именно в России, и ранее - в СССР, в конце 70-х годов возникли развивающие игры, обращенные прежде всего на про-хождение их участниками циклов развития (см. также Анисимов, 1989, 1991, 1997, 1998, 2002; Щедровицкий, 1995; Баранов, Сазонов, 1989 и др.). Являясь сначала местом для моделирования развития внешних систем - деятельностных и социокультурных, - они неизбежно включали в себя переориентацию на развитие способностей взрослых людей, специалистов. Вне их развития, замены внутренних оснований, нельзя было осуществить ни развитие внешних систем, ни реализацию разработанных проектов качественно иного типа. Само устройство раз-вивающих игр включало и действие игрока, и рефлексию действия, и критериальное обеспечение рефлексии в форме методологических кон-сультаций и коррекций. Поскольку качество мышления, рефлексии, 183
самоопределения и т.п. базировалось на критериальном обеспечении, на методологическом сервисе рефлексии, подобные усложнения ранее существовавших «деловых игр» были бы без методологии невозможны. Для таких игр наиболее примечательной особенностью являлось взаи-модействие «обычных» специалистов с методологами. В отличие от при-вычного дискуссионного взаимодействия в рамках персонажного ансамбля и фиксированного сюжета, методологи требовали от специалиста понятий-но и категориально значимых оснований, абстрактных форм процедур, методов, построений как оправдания введенной мысли. Поскольку основ-ное и основание находились на разных этажах абстрактности, специали-сты не могли ответить более-менее организованно на подобные вопросы и продолжали вводить вариации ответов того же уровня определенности, качества и т.п. Акценты и направленность вопросов оставались непоня-тийными и вызывали негативную реакцию. Вместе с этим и за счет сохра-нения привычного мышления, существенность и глубина мысли или ее пустота не могли быть опознаны, построены. Вне связи же с этими содер-жаниями «глубокие» утверждения методологов становились формальны-ми и даже формалистическими. Тем самым на играх во взаимодействие носителей эмпирической содержательности и методологической культу-ры воспроизводилась проблемная ситуация, раскрытая еще Кантом. Для качественного роста понимания содержаний, обнаружения в них «глубин» и «поверхностей», качественной смены мышления, а затем и сознания, самосознания, для выхода на иной уровень решения задач и проблем требовалось опознание нужности, принципиальной полезности и неизбежности нового типа содержаний, способов действий, всей рабо-ты методологов, а затем - усложнение собственных представлений по теме с включением как прежних, так и «новых» представлений, налажи-вание соотнесений, совмещений, обратимых переакцентировок. Иначе говоря, «мир» прежний дополняется новым с различением внутренне полезных и нейтральных качеств того, что включается в содержание мыш-ления, рефлексии, а затем и в форму мышления и рефлексии. Позитивное отношение к иному и его интеграция, в свою очередь, предполагают не только отношение к содержанию, но и к носителю содер-жаний, а затем и к функциональному месту, в котором пребывает носи-тель и от имени которого осуществляет мыслительное действие, рефлексию. Тем самым, начиная с внешнего взаимодействия с методологом, специалист доходит до необходимости функционально-позиционной, организационно-позиционной и лишь затем морфолого-позиционной идентификации с партнером, что и позволяет понять и учесть его, использовать его положительные качества на благо осуществляемой «работы», решения игрозадач и игропроблем. Идентификация и согласование действий с методологом, использо-вание его особых плюсов в ходе игры обеспечивало перенос за пределы игрового пространства всего цикла отношений с ним. В то же время уп- 184 равленец как главное лицо в играх, о которых ведется речь, мог успешно осуществить отождествление с методологом лишь за счет самокоррекции и ее организации, за счет смены ее основания. И идентификация, и само-коррекция становились базисным процессом самоизменения в конкрет-ных условиях игровзаимодействия, организуемых игротехническим пу-тем. Первоначально основная инициатива по запуску и осуществлению самоизменения исходит из позиции игротехника-методолога. В этот пери-од самоопределение управленца отличалось инертностью и было направ-лено на защитную работу. Однако с формированием управленцем у себя таких фрагментов оснований, субъективных установок, потребностей, направленностей, которые учитывали партнера, создавали как бы его представительство внутри прежнего сознания, самосознания и т.п., инер-ция преодолевалась и осуществлялся быстрый качественный рост в пре-делах прежней позиции. Он постепенно закреплялся, и управленец начи-нал «не узнавать» и иначе оценивать собственные поступки и поступки других прежнего качества. Как и при овладении любыми средствами или методами, предполага-ющими иной уровень развитости субъективных качеств, шаг развития сопровождается сменой оснований энергетики, устремлений, желаний. Но при овладении средствами и методами методологии происходит не просто качественный сдвиг в бытии способностей, их трансформации -меняются основополагающие ориентиры и опоры. Идентификация с ме-тодологической позицией, присущими ей основаниями интеллектуаль-ного и мотивационного характера превращается иногда не только в усло-вие успешности решения прежних задач и проблем, реализации прежней типодеятельностной функции, но и в самостоятельную значимость, бо-лее важную, чем прежнее типодеятельностное бытие. Происходит каче-ственная смена деятельностного «Я» и переоценка прежних типодеятель-ностных «Я» целостности «Я» специалистов. Уже прежнее типодеятельно-стное «Я» превращается в служебное для нового типодеятельностного «Я», хотя может иметь место и простое отторжение прежнего «Я», ведущее к дисгармонизации. Для планирования линии жизни, включая профессио-нальную составляющую, человек должен опознать свое «Я», даже если оно прошло качественную трансформацию. Тогда планирование действий, пути бытия вне ограничений конкретной ситуации и с подчинением сво-ему новому «Я» ведет к созданию нового образа жизни. Обладая опытом его строительства, человек может осуществить рефлексию его коррекций и войти в особую форму анализа явления «образа жизни», дающего кон-цепцию, понятие и даже категорию «образ жизни». Чтобы эту возмож-ность реализовать, нужна среда тех, кто регулярно осуществляет концеп-туализацию, понятизацию, категоризацию. Чаще всего этим занимаются либо ученые-теоретики, либо методологи, заинтересованные в понима-нии словаря теории деятельности (см.: «Методологический словарь для управленцев», М., 2002). Вместе с идентификацией и даже приходом к 185
регулярной работе, специфичной для методологов, специалист изучает ЯТД (язык теории деятельности) и использует все необходимые катего-рии, понятия, включая и «образ жизни», как периферические и близкие к психологическому набору категорий и понятий. Внесение в практику рефлексивной самоорганизации таких средств анализа, как «Я», «самоопределение», «самосознание», «образ жизни» и т.п., создает предпосылки нахождения того типа образа жизни, ко-торый более всего соответствует не только притязаниям, но и особен-ностям конкретного человека. Сами по себе мыслительные попытки самообнаружения недостаточны, а использование обычного опыта жизни связано с риском получения ненужных, отрицательных следов этих проб, неопределенного удлинения процесса самонахождения. Поэтому развивающие игры являются наиболее благоприятными фор-мами поиска своего образа жизни, так как порождение вариантов и их отбор происходит ускоренно и организованно, с введением множе-ства оснований опыта рефлексии и себя. Если вернуться к общей линии трансформации профессионализма управленцев, трансформации ее внутреннего субъективного механизма, а затем к слежению за проявлениями новых состояний и уровней, то взаимодействие с методологом постепенно создает для управленца ситу-ацию выбора: 1) игнорировать, закрыть себя от воздействия иных ка-честв, остаться в привычном образе жизни, либо 2) сменить образ жиз-ни, перейти на новые основания и совершенствовать их за счет ухода из прежнего образа жизни, либо 3) на время сменить образ жизни для дос-таточного освоения возможностей методологии и возвратиться к изме-ненному, но прежнему образу жизни, используя новые возможности, либо 4) рассматривать временное инобытие как условие приобретения нового качества, но в «старом» образе бытия, либо 5) перевоплотиться в иной образ бытия при сохранении возможности временных и адекват-ных, но более высоких по качеству пребываний в прежнем образе бытия. Выбор в реальности бывает тогда, когда управленец или другой специа-лист, будучи вовлеченным в методологизацию деятельностей и способ-ностей, уже смог пройти все варианты и способен их различать и соотно-сить. Вначале же управленец переходит от одного типа к другому, замечая лишь ближайший переход, видя перспективу иного бытия как угрозу или благо. Поскольку основным критерием различения выступает оппозиция «дометодологическое-методологическое», то смещения в образе жизни имеют направленность все большего ухода от ситуативное™, сиюминут-ности, тревоги перед неожиданностью, непредсказуемости к надситуа-тивности, вечно значимому и вечнообразному, спокойному и осмотри-тельному бытию в мышлении, аналитике. Каждая из соотносимых позиций имеет свою типологию бытия и соответствующих субъективных проявлений. В управлении различаются докультурная и культуросоответствующая формы бытия. В методологии 186 выделяются собственно культурная, фундаментальная и прикладная, культуровоздействующая формы бытия. Высший уровень для управленца - это корректное использование культурных средств и методов успешного достижения целей управления и решения профессиональ-ных задач и проблем. Для методолога высшим уровнем является использование приложений и идентификаций с управленцем, аналити-ком и другими специалистами для проблематизации результатов, ме-тодологических разработок, совершенствования языка теории деятельности. В сравнении с этим иным типом выступает идентифика-ция, направленная на решения дометодологических задач и проблем. Еще раз подчеркнем, что образ жизни во всех типах имеет свои особенности и прямой его перенос с типа на тип создает негативные последствия. Но при выборе и типа бытия, и типа деятельности, и образа жизни различимы естественная форма выбора и его культурная форма, предполагающая сознательное и корректное использования базисного понятия «образ жизни». Опыт методологического бытия является своего рода лабораторной территорией для изучения смены образов бытия. С самого начала в дис-куссионную практику были введены ценности рефлексивного сопровож-дения, осознанности применяемых средств и методов мышления. Это ярко отразилось на форме работы методологических семинаров и участия ме-тодологов в привычных научных и философских дискуссиях. Первое впе-чатление «обычного» мыслителя всегда было связано с фиксацией и не-гативной оценкой хода дискуссии. Каждый из семинаров продолжался по 2-3 часа, а цикл докладов одного лица мог длиться месяцами при ежене-дельное™ встреч, но за время одного семинара докладчик мог успеть высказать два-три заготовленных им положения. Все остальное время шла рефлексия способа, средств доклада, рефлексия самого дискуссионного процесса с огромными фрагментами обоснований. Время для новичка как бы растворялось. И он беспокоился за подготовленные содержания, не замечая хода проверок на их осмысленность, серьезность, перспек-тивность, на их соответствие базисным основаниям. В то же время для адаптированных участников выявление оснований, их применение, воз-можность их усовершенствования и составляло главный процесс, на пе-риферии которого обнаруживался доклад и докладчик. Различие ориента-ции вело к разнице в оценках одних и тех же событий, к эгоцентрической конфронтации и сложному осознанию истинности именно этих форм разнонаправленного участия в мышлении. Начинающий участник семинаров, а затем и развивающих игр, не мог вначале оторваться от первичного хода мысли, привычных стереоти-пов. По аналогии с промышленностью, на заводах тяжелого машиностро-ения, выпускающих средства производства, представитель предприятия легкой промышленности и производства средств потребления все проис-ходящее мог воспринимать как необычное и «ненормальное». Фрагменты 187
производства средств потребления на предприятиях иного типа нужны только для нахождения новых заказов на совершенствование средств про-изводства, тогда как привычным является производство именно средств потребления. Кроме того, на разработку более мощных и многоцелевых средств производства можно тратить огромные средства, ресурсы, время и радоваться тому, что эти средства все же удалось создать в единичных экземплярах. Когда эта радость обосновывается, то говорится о том, что не только произведены конкретные средства производства, хотя и не-обычные по возможностям, но и вырос сам потенциал производства средств потребления, появилась возможность сделать «легкую промыш-ленность» более эффективной, гибкой и т.п. Аналогичные аргументы все-гда возникали и в методологических дискуссиях с представителями доме-тодологической практики. Другое дело, что в тяжелой промышленности нельзя было сопровождать огромные усилия бесконечным заморажива-нием применения новых средств производства. А в интеллектуальной прак-тике такое замораживание до сих пор остается характерной чертой рос-сийской жизни, а частично и мировой. Мы видим, что методологическая работа похожа на эксперименталь-ный завод, производящий все более мощные средства производства и создающий возможность новых качественных прорывов в обслуживаемых им производствах. Однако отличие от заводов состоит именно в том, что средства, создаваемые методологами, имеют не локальный, а универ-сальный характер. Поэтому и объем приложений касается универсума реф-лексивно-мыслительной практики во всех формах жизни. Поэтому и об-раз жизни тех, кто работает на экспериментальных заводах, в лаборато-риях, существенно иной, чем на заводах регулярного, «рутинного» типа. Тем сильнее это проявляется в интеллектуальном производстве, при со-вершенствовании языковых средств универсального характера. Только найдя кооперативные переходы от типа бытия к типу бытия, гармонизируя до-стоинства всех типов бытия, можно преодолеть конфронтационность на благо развития целостности деятельности и жизни. жүктеу/скачать 2.06 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|