Социология физической культуры и спорта

По нашему мнению, одно лишь внесение такого рода изменений в олимпийскую концепцию и соответствующих формулировок в Олимпийскую хартию вряд ли способно кардинально изменить ситуацию. Более того, это лишь еще более обострит указанное противоречие, если в олимпийском движении не будут созданы такие условия и стимулы, которые побуждали бы всех участников этого движения ориентироваться в своем реальном поведении на гуманистические идеалы и ценности. Дело в том, что используемая на практике модель организации олимпийских соревнований (их программа, система определения и поощрения победителей и т.д.) ориентирует участников на победу любой ценой (даже за счет здоровья, нарушения нравственных принципов), на одностороннее развитие и т.д., т.е. не содействует, а препятствует их ориентации на идеалы олимпизма. Поэтому важнейшая задача обновленной олимпийской концепции состоит в том, чтобы найти такую новую, научно-обоснованную модель организации соревнований, которая в соответствии с гуманистическими идеалами олимпизма ориентирует участников на красоту действий и поступков, на разностороннее и гармоничное развитие [604-616].

Итак, выше были рассмотрены различные подходы к пониманию современного олимпийского движения как социального явления, его целей, задач, идеалов и ценностей. На этом примере мы стремились показать сложность и дискуссионность социологических проблем, связанных с определением социального статуса изучаемого объекта сферы физической культуры и спорта.

2.4.2. Анализ взаимоотношения и взаимосвязей

объекта с другими элементами социальной системы

Отдельные социальные объекты сферы физической культуры и спорта, а также вся эта сфера в целом, – это особые, относительно самостоятельные подсистемы, которые занимают определенное место в более широкой социальной системе, взаимосвязаны и взаимодействуют с другими ее элементами, выполняя по отношению к ним те или иные функции. Поэтому второе направление социологического исследования физической культуры и спорта связано с анализом взаимоотношения и взаимосвязей изучаемого объекта с другими объектами той более широкой социальной системы, элементом которой он является.

Данное направление социологического исследования объектов сферы физической культуры и спорта предусматривает постановку и решение как минимум следующих задач:

30. 
    определение сходства и различия изучаемого объекта с другими социальными явлениями;
    
31. 
    анализ его взаимосвязей, взаимодействия с другими социальными явлениями;
    
32. 
    изучение его взаимоотношения с социальным субъектом.
    

Они связаны, например, с изучением сходства и различия физической культуры и спорта (или какого-то их элемента, определенной разновидности и т.д.) как определенных форм социальной деятельности по отношению к другим ее видам. При сопоставлении, сравнительном анализе различных видов деятельности важно охарактеризовать каждую из них по крайней мере по следующим параметрам: а) состав деятельности (составляющей ее системы действий, операций) и ее результата; б) социальные функции (социальная значимость); в) связанные с ней специфические знания, ценностные ориентации, нормы и правила поведения, умения и навыки; г) место (роль) в системе общественного разделения труда (большая или меньшая значимость, важность, а следовательно, престижность, “ценность” деятельности), а также в личной жизни человека (основная или вспомогательная, “полезная”, и т.п.); д) степень свободы при выборе данной деятельности, а также в процессе ее реализации (“необходимая” или “свободная”, более или менее регламентированная и т.д.); е) влияние на разного рода способности личности; ж) интенсивность деятельности; з) степень самосознания индивида в процессе деятельности (истинно или ложно осознаваемая деятельность и т.п.); и) степень и иные свойства “вооруженности” деятельности (положение деятельности в системе техники на этапе НТР); к) степень организованности деятельности (планомерность – аморфность, четкость – “разорванность” и т.д.); л) продолжительность деятельности [см. 562, с. 8-9].

Данная проблематика затрагивает различные виды деятельности. Особый интерес у социологов вызывает вопрос об отношении спорта с игровой деятельностью [77, 79, 124, 125, 150, 367, 436, 570, 585, 586, 609, 623, 916, 1000, 1109, 1111, 1249-1251 и др.]. В 1967 г. Международный комитет социологии спорта провел специальный семинар (Эрбана, штат Иллинойс, США) на тему “Спорт и игра – сравнительный культурологический анализ” [см. 1006]. В ряде публикаций анализируется вопрос о взаимоотношении физкультурно-спортивной деятельности с трудовой [182, 1123, 1249-1251].

Предметом социологического исследования может быть сходство и отличие физической культуры и спорта (их отдельных форм и элементов) как социальных институтов и организаций по отношению к институтам и организациям других социальных сфер – например, экономической, правовой, военной, политической и т.д. [1000, главы 7, 8 и др.]. Это направление анализа особенно важно применительно к спорту, поскольку его функционирование неразрывно связано с различными организациями. Каждая из них имеет свои специфические социальные условия, спортивную идеологию и мировоззрение, определенные нормативные регламентации и ожидаемые роли и т.д. [901, S. 110].

Важное направление социологического исследования физической культуры и спорта – выявление их сходства и различия как определенных форм, сфер культуры по отношению к другим ее формам и сферам.

Сложность и дискуссионность проблем, возникающих в рамках данного направления социологического анализа физической культуры и спорта, покажем на примере вопроса о взаимоотношении спорта и искусства.

Вот лишь несколько иллюстраций такого рода взглядов. В ходе дискуссии на тему “Спорт как искусство”, которая во второй половине 60-х годов проходила на страницах журнала “Театр”, К.Я. Голейзовский, Л. Латынина, А. Прядеин и другие участники дискуссии неоднократно высказывали мнение о том, что спорт является искусством. Особенно часто его относили к миру театрального искусства [см. например, 118]. Американский ученый Б. Лоу в своей книге "Красота спорта" подробно обсуждает вопрос о том, можно ли рассматривать спорт как искусство, а спортсмена считать артистом: "является ли бейсболист, спринтер, футболист или боксер артистом так же, как скрипач, балетный танцовщик, дирижер?". Он дает положительный ответ на этот вопрос и, в частности, пишет: "... как живописцу краски и холст, так спортсмену для демонстрации искусства служит его собственное тело. И его искусство может существовать как ради самого процесса исключительно (процесс самовыражения), так и результата ради (включая общественное признание и материальное вознаграждение). А это значит, что оно ничем не отличается от художественной деятельности любого другого артиста. Разумеется, конечные результаты (произведения искусства) разнятся – живопись и скульптура остаются потомкам, а танец живет только пока исполняется, – и в этом спектре "различий" есть место и для спорта, Точнее, он должен располагаться в этом спектре ближе к танцу" [290, с. 92–93]. Член МОК, президент Международной олимпийской академии Н. Ниссиотис свой доклад на 26-й сессии академии посвятил обоснованию положения о том, что “спорт является искусством”, а “атлет – артистом” [1075]. Французский ученый Г. Пуре, выступая на сессиях МОА, доказывал: “Искусство – спорт, а спорт – искусство; между ними нет никаких границ или отличий. Оба они являются выражением универсального языка” [1115-1117]. Ученый из Канады Ф. Ландри, подводя итоги дискуссии на 26-й сессии МОА о взаимоотношении спорта и искусства, в заключительном слове сказал: “В ходе дискуссии все группы пришли к согласию о том, что хотя “искусство” – не “спорт”, но “спорт” (спорт высших достижений) может рассматриваться как определенная форма художественной деятельности или как “искусство”” [973, р. 295]. В предисловии к книге "Человек, спорт и бытие" (Slusher, 1967) Е. Фриденберг высказал мысль о том, что "спорт – это род прикладного искусства". По его мнению, из специфических искусств спорт ближе всего к балету, где средством художественной выразительности также служит человеческое тело. В то же время он считает спорт самым "сухим" из исполнительских искусств, поскольку он якобы более всего регламентирован. П. Фрэйссине считал спорт таким же искусством, как музыка, поэзия или танец [849].

При обосновании таких взглядов на соотношение спорта и искусства обычно ссылаются на то, что они имеют много общего. Так, Ф. Ландри, рассматривая спорт как искусство, отмечает присущие им общие элементы: обе формы человеческой активности предоставляют огромные возможности для обучения, совершенствования и самовыражения; они имеют древние традиции, исторические корни; и артист и спортсмен ориентируются на творчество и индивидуальный стиль; для спортсменов и артистов характерно возвышенное состояние сознания и духа [973, рр. 295-296]. Г. Пуре, по мнению которого, как отмечалось выше, спорт без всякого сомнения является искусством, при обосновании этого вывода также ссылается на многие сходные, общие черты спорта и искусства: высокий статус, специальную тренировку, регламентированную жизнь и др. [1116]. Г. Грин в своей книге "Футбол – игра всей планеты" писал: "Чтобы научиться ценить возможность эстетического наслаждения спортом, например простыми и красивыми движениями футболистов, необходимо обратить внимание на заметную близость спорта к искусству. Они схожи в трех важных аспектах. Их объединяет, во-первых, большой эмоциональный подъем; во-вторых, наличие законов и правил, которые так же серьезны и обязательны, как в философии или физике; наконец, в-третьих, созидательный и творческий характер спорта и искусства" [871, р. 214]. По мнению польского философа З. Кравчика, спорт объединяет с искусством то, что он является сферой творчества, цель которого – экспрессия и сильное переживание как “актера”, так и зрителей [240]. В.С. Родиченко, выступая против противопоставления спорта и искусства, также прежде всего обращает внимание на то, что спортивное соревнование представляет собой творческий процесс, о чем свидетельствует эвристический характер принятия решений в присущих спортивному соревнованию тактических ситуациях. В спортивном соревновании как творческом процессе, по его мнению, существуют два главных аспекта, аналогичные двум аспектам в искусстве: создание спортсменом новых спортивных ценностей для самого себя и создание творческих ценностей для получателя спортивной информации – любителя спорта [470, с. 190-191].

При оценке спорта как искусства ссылаются и на то, что в спорте в самых различных формах выступает прекрасное, другие эстетические ценности, что здесь осуществляется, выступая в разнообразных формах, эстетическая деятельность – деятельность "по законам красоты”, создается прекрасное, что в некоторых видах спорта, например, в гимнастике, при оценке результатов выступления спортсменов используются эстетические критерии и т.д. Так, Э. Йокль (Ernst Jokl) в "Хрестоматии по эстетике спорта" Уайтинга и Мастерсона ставит следующий вопрос: "Существует ли резкое отличие красоты фигурного катания и танцев на льду, гимнастики и прыжков в воду, футбола, хоккея и верховой езды от прекрасного, например, в музыке или сценическом искусстве?" По мнению Йокля, на этот вопрос следует ответить отрицательно: "Эстетическое значение действий, созидающих красоту в спорте, в основе своей аналогично значению действий, которые порождают прекрасное в музыке или театре. Все они принадлежат настоящему... Подобно спортсмену в процессе соревнования, выступающий музыкант или актер на сцене полностью отдается своему искусству" [1239, р. 32]. Аналогичные мысли высказывает философ из Германии Г. Ленк: "Спорт и искусство могут рассматриваться как аналогичные явления вследствие схожих реакций, которые они вызывают в людях, занимающихся ими; вследствие отсутствия цели, связанной с практической выгодой, которое характеризует обе эти сферы; вследствие влияния спортивного выступления на других людей, вследствие "культурной ценности" высоких спортивных достижений, которые создаются в "творческом действии" [982, 985].

Особенно часто отмечается сходство спорта с театром. Ю. Власов писал, например, по этому поводу: "Соревнование – это спортивное зрелище. На стадионах и в спортивных залах независимо от желания выступающих автоматически вступают в действие вековые законы театра: умение вести себя на публике, умение установить с ней контакт и подчинить своему таланту" [91]. Сходство спорта с театром отмечает и английский ученый Френсис Кинан: “Театр – это форма искусства, которая развилась с расчетом на зрителя. Возможно, поэтому именно в сравнении с драмой спорт достигает наиболее близкого родства с искусством как процессом. На спортивных состязаниях публика ведет себя так же, как и на театральных спектаклях: она аплодирует тем из участников, кто обладает высоким мастерством, и не скрывает неодобрения по поводу плохого выступления. И в спорте, и в театре мы говорим об "игре". Сходство нашего отношения к происходящему на сцене и на спортивной арене заключается в том, что мы получаем удовольствие и радость от волнующих выступлений, в которых перед нами предстает организованная последовательность мастерски выполненных действий” [926, рр. 41-42].

Таков один подход к пониманию взаимоотношения спорта с искусством, при котором спорт (какой-то вид спорта) рассматривается как искусство (как определенная его разновидность). Такой оценке спорта в немалой степени способствуют спортивные репортеры, превозносящие художественные достоинства выступлений тех или иных спортсменов, а также широкое использование таких выражений, как “художественная гимнастика”, “художественные виды спорта” и т.п. [1242, S. 39].

Вместе с тем М.Я. Сараф и В.И. Столяров [487, 489, 491, 494, 619, 646, 647, 1191, 1192], а также J. Parry [1092], F. Takacz [1213], G. Witt [1242] и ряд других авторов высказывают иное мнение по данному вопросу: спорт и искусство рассматриваются как существенно отличающиеся друг от друга феномены культуры. Считают, что неправомерно отождествлять спорт с искусством, рассматривать как определенную разновидность последнего, если само искусство понимать как художественное творчество, связанное с отражением действительности в художественных образах. Сторонники этой точки зрения обращают внимание на то, что из наличия у спорта и искусства сходства, общих черт вовсе не следует вывод об их тождестве, о том, что одно из этих явлений является разновидностью другого. Как справедливо заметил по этому поводу Д. Пэрри, из общности спорта и искусства “вовсе не следует, что спорт является искусством; из этого вытекает лишь, что спорт в определенных аспектах “сходен” с искусством. Торт с изюмом и печенье с изюмом содержат изюм, но это не превращает торт в разновидность печенья. Птицы и рыба (а также одно животное) откладывают яйца, но это не превращает птицу в рыбу” [1092, р. 157].

Некоторые исследователи [753, 763, 764] отмечают трудности в ответе на вопрос о взаимоотношении спорта и искусства, наличие оснований для различных ответов.

Рассмотренный выше вопрос о соотношении спорта и искусства – иллюстрация одной из проблем, возникающих при анализе сходства и различия объектов сферы физической культуры и спорта с другими социальными явлениями.

Изучение взаимосвязей объекта с другими социальными явлениями. Еще одна задача, связанная с анализом взаимоотношения объектов сферы физической культуры и спорта с другими социальными явлениями, – изучение их взаимодействия, взаимовлияния, взаимосвязей. Предметом социологического исследования могут быть, к примеру, взаимосвязи и взаимодействия физической культуры и спорта с институтами и организациями других социальных сфер – например, экономической, правовой, военной, политической и т.д., с институтами и организациями культуры – искусством, наукой, религией, средствами массовой информации и др. [1000, глава 7, 8 и др.].

Это направление анализа особенно важно применительно к спорту, поскольку его функционирование неразрывно связано с различными организациями. Каждая из них имеет свои специфические социальные условия, спортивную идеологию и мировоззрение, определенные нормативные регламентации и ожидаемые роли и т.д. [901, S. 110]. Широкий круг проблем возникает при изучении взаимоотношения физической культуры и спорта с институтами социализации – семьей, школой, другими учебными заведениями и т.д. В частности, речь идет о том, содействуют ли, в какой мере и каким образом эти институты решению задач, связанных с физической культурой и спортом, с одной стороны, а, с другой стороны, содействуют ли, в какой мере и каким образом последние решению семейных, образовательных, воспитательных и т.п. задач. Важной является также проблема повышения эффективности взаимодействия и взаимосвязи физической культуры и спорта с другими институтами социализации и т.д. [1000, глава 6; 893, Part II, Section A и др.].

Социологическое исследование физической культуры и спорта, безусловно, требует изучения взаимосвязей сферы физической культуры и спорта с материально-производственной, социально-политической, военной, духовной и другими сферами социума, с его природными основами и т.д. Особенно важными в этом плане являются проблемы взаимосвязи физической культуры, спорта, олимпийского движения с различными социальными явлениями, составляющими область духовной и материальной культуры – искусством, религией, наукой, средствами массовой информации, языком и др. [28, 290, 486, 494, 619, 646, 680, 718, 730, 759, 893, 1000 и др.].

В ходе дискуссий по этим проблемам высказываются различные точки зрения, взгляды, концепции. Основные из них представлены в сборнике “СпАрт (Духовность, спорт, искусство)” [530], четырех выпусках тематической серии “Духовность – Спорт – Культура” [160-163], девяти выпусках тематической серии “Спорт, духовные ценности, культура” [532-540], трех выпусках тематической серии “Гуманистическая теория и практика спорта” [134-136], которые подготовил и выпустил Гуманитарный Центр “СпАрт” РГАФК.

Еще одна группа проблем в рамках социологического анализа взаимодействия сферы физической культуры и спорта с другими социальными явлениями – вопросы о том, существует ли (должен ли существовать) спорт независимо от политики, идеологии, социально-классовой структуры, системы экономических отношений общества, или же он существенным образом зависит от них и должен быть неразрывно связан с ними, а также о зависимости социальных функций соматической культуры, физкультурно-спортивной деятельности, спортивного и олимпийского движения от той социальной системы, в рамках которой они функционируют и развиваются. С этими проблемами читатель может познакомиться во многих работах отечественных [8, 171, 173, 297, 300, 301, 311, 440, 444, 449, 473, 488, 531, 550, 551, 562-569, 611, 616, 696, 1113] и зарубежных [216, 331, 332, 482, 679, 695, 769, 772, 773, 789, 805, 807, 862, 893, 1000, 1032, 1033, 1053, 1060, 1143, 1231, 1232] авторов. Предметом острых дискуссий является вопрос о влиянии спорта, спортивных соревнований и Олимпийских игр на систему международных отношений [подробнее см.: 258, 260, 878-880, 1014 и др.]. Этой теме был посвящен специальный научный конгресс в Финляндии [1171].

К числу важных могут быть отнесены и проблемы взаимосвязи физической культуры и спорта с различными социальными процессами. Одной из таких проблем является вопрос о влиянии научно-технической революции на физическую культуру и спорт [94, 164, 331, 468 и др.]. Об интересе ученых к данной проблеме свидетельствует, в частности, тот факт, что на Всемирных научных конгрессах “Спорт в современном обществе” (Москва, 1974, и Тбилиси, 1980) работали специальные секции, обсуждавшие проблему “Спорт и научно-техническая революция” [см. 98, 99].

С другой стороны, социологи изучают и обратное влияние спорта на различные социальные процессы – например, его воздействие на процессы социальной стратификации, мобильности, социокультурные процессы и т.д. [409, 720, 893, 1000, 1002, 1103, 1128 и др.].

Анализ взаимодействия и взаимосвязей изучаемого объекта сферы физической культуры и спорта с другими социальными явлениями предполагает постановку и решение ряда задач.

Одна из них – уточнение социальных функций соматической культуры и физкультурно-спортивной деятельности, а также их форм и видов (например, занятий физкультурой, “спорта для всех”, спорта высших достижений, олимпийского движения и т.д.). Предметом исследования являются их социальные функции в образе жизни людей, в структуре свободного времени, в различных сферах общественной жизни – в производственной сфере, в быту, в системе воспитания, образования и организации досуга населения, в области культуры, экономики, политики и т.д. Данное направление социологического исследования объектов сферы физической культуры и спорта подразумевает также выяснение их роли и значения в решении разнообразных социальных задач (образовательных, воспитательных, культурных, экономических и др.), применительно к различным социально-демографическим группам населения (например, к детям, женщинам, инвалидам), социальным институтам (например, семье, школе, армии, государству) и т.д. На основе этого решается вопрос о социокультурной ценности (или о системе ценностей) того или иного социального объекта этой сферы [9, 61, 65, 74, 96, 181, 202, 260, 261, 296, 302, 331, 362, 396, 440, 444, 485, 534, 552, 558, 574, 583, 589, 593, 597, 604, 611, 616, 639, 655, 663, 769, 799, 845, 874, 879, 927, 981, 1037, 1042, 1060, 1071, 1072, 1074, 1103, 1143, 1146, 1149, 1180, 1182, 1190, 1191, 1194, 1200, 1201, 1236, 1244, 1246, 1247, 1253, 1266-1269 и др.].

О сложности и дискуссионности данной социологической проблематики, которая вызывает особый интерес ученых, можно судить хотя бы по тем проблемам, которые касаются социальных функций, роли и значения современного спорта, особенно спорта высших достижений (или, как его еще называют, “рекордного, элитного спорта”) и олимпийского движения.

Обсуждению данных проблем специально посвящены многие научные конгрессы, конференции, симпозиумы, в том числе международные, например: Всемирные научные конгрессы "Спорт в современном обществе" (Москва, 1974, и Тбилиси, 1980); международные семинары в Варшаве – “Гуманистические ценности спорта” [917], “Спорт и культура” [330], “Культурные ценности спорта” [966]; международная конференция в Глазго “Спорт, культура, общество” [1173]; международный семинар социологов спорта в Готенба, Япония, на тему “Спорт и гуманизм” [1170]; международный конгресс “Спорт и международное взаимопонимание” в Хельсинки [1171] и др.

В ходе дискуссий относительно социальных функций, роли и значения современного спорта и связанного с ним олимпийского движения, их культурной ценности высказываются различные, а нередко и прямо противоположные мнения.

С одной стороны, дается позитивная оценка их социокультурной роли и значения. Такая оценка имеет давнюю традицию. Так, Ортега-и-Гасет оценивал спорт как деятельность большого культурного потенциала, исходя из того, что как одна из форм игровой деятельности – наряду с искусством – он спасает современного человека “от серьезности жизни и пробуждает в нем мальчишество”: “За короткое время мы увидели, насколько поднялась на страницах газет волна спортивных развлечений, потопив почти все корабли серьезности... Торжество спорта означает победу юношеских ценностей над ценностями старости”. “Труду, – писал он, – противоположен другой тип усилия. рождающийся не по долгу, а как свободный и щедрый порыв жизненной потенции: спорт” [1085, рр. 411-413]. Б. Малиновский [1024] рассматривал спорт как культурную реакцию на потребность человека в движении.

Высокую оценку социокультурному статусу спорта дают и более поздние исследователи. Во многих книгах, монографиях, статьях, докладах и т.д. отмечается важная роль спорта в сохранении и укреплении здоровья людей, их физическом совершенствовании, формировании личности, пробуждении в людях активности, стремления к развитию различных способностей, талантов, приобретению новых знаний и более глубокому самовыражению и т.д. Высоко оценивается роль спорта в системе международных отношений. Обращается внимание на то, что современный спорт выступает как фактор интеграции, сближения народов, выполняет функцию “посла мира”, помогает перебросить мост взаимопонимания, сотрудничества и доброй воли, установить дружественные отношения между различными странами и народами и т.д. Например, Н.И. Пономарев, подводя итоги анализу миротворческой функции спорта, делает следующий вывод: “Таким образом, спорт является важным фактором интернационализма, мира и дружбы между народами”. “Можно, с полным на то основанием, заключить, что современный спорт, как важное социальное явление, имеет существенное значение в сохранении мира, развитии между народами дружеских отношений, взаимопонимания и сотрудничества” [440, c. 34; 1980, c. 12]. Г. Эрбах в докладе на международном конгрессе “Спорт и международное взаимопонимание” (Хельсинки, 1982 г.), в качестве одного из основных обосновал тезис: “Без всякого сомнения, спорт является фактором понимания, кооперации и укрепления отношений на международном уровне, что он может содействовать сохранению и укреплению мира… Как существенное выражение интернационализма международное спортивное соревнование является культурным достижением, которое может эффективно содействовать знакомству стран друг с другом, взаимному признанию, уважению и преодолению предубеждений. Он может также содействовать формированию гуманистического, морального сознания и поведения” [829, рр. 33, 35].

Высокая оценка социально-культурного значения спорта (прежде всего в социалистических странах) особенно характерна была для ученых СССР, ГДР и других бывших социалистических стран. Так, известный польский ученый А. Воль обосновывал в своих работах важные социальные функции современного (особенно социалистического) спорта, имея в виду как массовый спорт, так и спорт высших достижений. Он подчеркивал их значение для физического совершенствования человека, для приспособления его тела к условиям и требованиям современной цивилизации, их роль в социальной интеграции (функция единения нации, международная интегративная функция) и т.д. [1244, 1247, 1249-1253].

Аналогичную оценку современному спорту и олимпийскому движению давали и дают многие ученые, общественные деятели и других стран. Член МОК Р. Паунд (Канада) в статье, опубликованной сначала в ж. “Нью-Йорк таймс”, а затем воспроизведенной на страницах американского журнала “Олимпиэн”, свою позицию четко выразил уже в самом названии статьи: “Спорт сближает народы”. При обосновании этой позиции он отмечает прежде всего огромную притягательность международного спорта, превышающую, по его мнению, притягательность спорта национального. Р.Паунд так объясняет этот феномен: “Отчасти, ответ можно найти в ритуалах и торжественных церемониях, являющихся неотъемлемой частью крупнейших международных соревнований. Но у международного спорта есть и другая черта. Мы можем идентифицировать себя с соотечественниками-спортсменами, даже если не до конца разбираемся в том или ином виде спорта. Всякий человек немного шовинист в душе, что не так уж плохо. Чрезмерный шовинизм отвратителен, но, к счастью, редок. Определенная мера национального самоуважения является необходимой предпосылкой оказания государственной помощи спорту: без одного не было бы другого. Кое-кто клевещет на спорт, видя в нем “ритуальную войну”. Но и в этой точке зрения есть рациональное зерно, ведь и это – веский аргумент в пользу международного спорта”. Р. Паунд отмечает и другие позитивные, культурные функции современного спорта, указывает, в частности, что спорт “позволяет расширить рамки человеческих возможностей”, “оправдывает себя и в качестве средства развлечения, и в качестве средства индивидуального или коллективного ”катарсиса”” [411, с. 18, 19].

При обосновании позитивных функций современного спорта часто ссылаются на концепцию, согласно которой каждый человек испытывает потребность в снятии изначально присущей ему агрессивности, и спорт является одним из наиболее важных клапанов для этого. К числу наиболее известных сторонников этой концепции относится К. Лоренц, пытавшийся применить к спорту теорию катарсиса, т.е. снятия эмоционального напряжения, агрессивных импульсов через участие в игре или ее созерцание. Он считал, что спорт выполняет функцию “безопасного клапана” для снятия или по крайней мере смягчения природной агрессивности человека, перевода ее в форму “ритуального конфликта” [995]. Аналогичные взгляды высказывали и другие исследователи. Так, Н. Элис обосновывал положение о том, что современный спорт, как и спорт вообще, в своем историческом генезисе является продуктом и активным элементом осуществления культурного и общественного цивилизационного процесса в смысле уменьшения насилия благодаря общественной институционализации поведения, регулирующего насилие. Этот способ снятия агрессивности и напряженности он рассматривает как особенно характерный для современного индустриального общества [825, 826]. Л. Сьюэне (Бельгия) в докладе на международном научном конгрессе в Мюнхене (1972 г.) доказывает положение о том, что “спорт является инструментом международного мира или по крайней мере инструментом объединения людей”: “Международные спортивные соревнования, если они проходят в истинно олимпийском духе, особенно если они привлекают спортсменов и зрителей из числа стран, которые различны в расовом отношении, принадлежат к различным идеологическим и социально-экономическим системам, могут действительно вносить реальный вклад в укрепление мира во всем мире. Международные соревнования представляют собой разновидность сублимации природной агрессивности человека и дают народам возможность осознать, насколько тесно они связаны друг с другом” [1208, р. 7].

Такое понимание культурной функции спорта распространено и среди деятелей олимпийского движения. М. Мзали, член МОК, высказывает, например, мнение о том, что “катарсис” посредством спорта более сильный и более эффективный, нежели, например, с помощью театра, которому аналогичную функцию приписывал Аристотель [1066, р. 40]. Н. Ниссиотис, президент Международной олимпийской академии, член МОК, важную миротворческую миссию спорта связывал с тем, что “агрессивность составляет наиболее фундаментальную и необходимую силу человеческой природы”: “Спортивное соревнование трансформирует человеческую агрессивность – биологический, существенный элемент, который выражает стремление доминировать над другими – в средство дружеских отношений. Агрессивность, которая приводит к агрессивным действиям и в конечном итоге провоцирует все формы насилия, криминального поведения или даже девиации в сексуальном и эмоциональном поведении, становится необходимым источником величайшего усилия по преодолению границ возможностей человека посредством установления атлетических рекордов в мирном соревновании с другими” [1074, р. 59].

Особенно высоко оценивается социокультурная роль олимпийского движения. Отмечается, что ему “принадлежит важнейшая роль как фактору международного взаимопонимания и инструменту социального управления, включая управление спортом” [472, с. 3]. Существенный вклад олимпийского движения в установление мирных, дружественных отношений между народами и странами неоднократно подчеркивал президент МОК Х.А. Самаранч. В “Манифесте спорта”, направленном главе католической церкви папе Иоану Павлу II 12 апреля 1984 г., он писал: “В силу своей универсальности спорт фигурирует на международной арене как инструмент установления братства и мира. Олимпийские идеалы, возвышающие человеческую личность и присущий ей дух солидарности, еще до возникновения международных организаций способствовали единению народов, несмотря на разделяющие их границы. Спорт украшает жизнь и оживляет жгучее стремление к справедливости и миру во всем мире” [451, с. 19]. Выступая перед участниками 50-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Х.А. Самаранч cказал: “C момента своего создания Международный олимпийский комитет совместно с другими участниками олимпийского движения, международными федерациями, национальными олимпийскими комитетами стремился отстаивать олимпийские идеалы – радость творчества, взаимное уважение и взаимопонимание между народами” [450, с. 7].

Как правило, подчеркивается значение олимпийского движения в реализации и других фундаментальных ценностей гуманизма. Такая позиция характерна, например, для докладчиков на специальной сессии Международной Олимпийской Академии (1985) на тему: “Олимпийские игры: фактор мира и международного взаимопонимания” [1066, 1074 и др.].

С учетом отмеченных выше социокультурных функций, выполняемых современным спортом и олимпийским движением, многие ученые и общественные деятели отводят им важную роль в системе ценностей современной, по крайней мере европейской, культуры. С. Гульденпфенниг считает, например, что с 19-го столетия наблюдается все ускоряющаяся дифференциация спорта “как относительно самостоятельного образца культуры”, а “олимпийское движение оказалось устойчивой и утверждающей себя силой мирового развития культуры” [878, S. 51, 54]. З. Кравчик обосновывает положение о высоком социокультурном статусе современного спорта и Олимпийских игр. Современный спорт, полагает он, базируется на двух фундаментальных принципах европейского гуманизма – идее мира и идее fair play; другие ценности, такие как идея дружбы, справедливости, доблести и т.д., занимают лишь второстепенное место в нем. Высокую оценку он дает и олимпийскому движению. По его мнению, это движение является “универсальным, т.е. транскультурным, надгосударственным и наднациональным институтом, который стремится реализовать свою систему ценностей в современную модель человеческой активности, сделать мир более совершенным и более гуманным”. “Олимпизм – это не только призыв к утопии. Напротив, он творит и реализует ее активным образом – хотя, бесспорно, более в символическом, нежели реальном плане” [953, P. 240-241]. Генеральный директор ООН по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) Федерико Майор в своем выступлении на открытии второй международной конференции министров и руководящих работников, ответственных за физическое воспитание и спорт (Москва, 21 ноября 1988 г.) так оценил культурную ценность спорта: “Спорт стал самой распространенной формой современной культуры, и он способствует обогащению личности в той же мере, как искусство и поэзия, история и творчество" [107, с. 4].

В ходе дискуссий о социальных функциях современного спорта и олимпийского движения высказываются, однако, и другие, нередко прямо противоположные, взгляды, дается негативная оценка роли и значения этих социальных явлений в жизни современного общества.

Такая оценка современного спорта иногда связывается с тем, что его основу составляет соревнование, а всякая соревновательная ситуация оценивается как крайне негативная для личности и социальных отношений. Считают, что соревнование наносит вред сотрудничеству, содействует разрушению личности и социальных отношений, формирует порочное разделение людей на победителей и проигравших, приводит к развитию многих негативных качеств личности, таких, например, как эгоизм, агрессивность, зависть и др. На основе такого подхода подвергается критике всякий спорт, спорт во всех его разновидностях.

Чаще, однако, в основе негативного отношения к современному спорту лежит отрицательная оценка не всякого соревнования, а именно тех его форм, в которых оно выступает в современном спорте, прежде всего в спорте высших достижений (“рекордном”, элитном спорте) и профессиональном спорте. При этом обычно ссылаются на присущую этим разновидностям спорта, как и современному обществу в целом, технократическую тенденцию. Подчеркивают такие антигуманные проявления технократизма в спорте, как специализация, гипертрофированное физическое развитие за счет интеллектуального, духовного, готовность прибегнуть к любым средствам (допинг, жестокость и т.п.) ради победы, интенсивное, нередко вредное для здоровья, использование потенциала юного спортсмена и др.

На эти негативные аспекты современного спорта обращал внимание еще американский культуролог и социолог Т. Веблен, который рассматривал спорт как “псевдоактивность”, как “канал для выхода энергии, которая в противном случае может быть опасной”, как проявление “тоталитарной культуры”, как занятие, имеющее смысл лишь для “праздного класса” [1229]. Аналогичную оценку современному спорту давал и социальный философ из Франкфурта Т. Адорно. Он подчеркивал наличие “мазохистского момента в спорте”, подчинение человека машине в спорте, а также разветвленной системы различных регламентирующих правил, и на этом основании относил спорт “к сфере несвободы”, машинерии и безличностной чувственности [742]. Дж. Боме и Дж. Гэдоу [768], Дж. Хабермас [885], Дж. Харгривс [892], Г. Маркузе [1029], Б. Ригауэр [1123], П. Винне [1232] и другие представители так называемой “критической школы в социологии”, неомарксистские критики спорта (“новые левые”), развивая эти взгляды, обосновывали положение о том, что современный спорт воплощает в себе бесчеловечность социальной организации нашего времени и является врагом свободы. Спортивные правила они считали эксплуататорскими, вопиюще несправедливыми и аморальными. По их мнению, связанная со спортом специализация превращает человека в “винтик в машине спорта”, а погоня за рекордами влечет за собой фрустрацию для всех спортсменов, кроме горстки победителей. Нередко высказывалось и мнение о том, что спорт является своеобразным “наркотиком”, свидетельствует о “патологии личности", что спортсмен выступает как послушное орудие манипуляции и находится в состоянии "отчуждения" и т.д. [анализ этих взглядов см. в: 275, 761, 789, 882, 983; 1170, рр. 123-156; 1174, рр. 25-32].

В ходе критики современного спорта и Олимпийского игр особенно часто отмечается их использование для разжигания ненависти и вражды между народами, подогревания националистических и шовинистических настроений, решения узкокорыстных политических целей. Американский философ и психолог Э. Фромм писал: "... посмотрите, какой безумный национализм объединяет людей, следящих за ходом современных Олимпийских игр, которые якобы служат делу мира. На самом же деле популярность Олимпийских игр — это символическое выражение западного язычества. Они прославляют языческого героя: победителя, самого сильного, самого упорного, и при этом не замечают грозной смеси бизнеса и рекламы, столь характерных для современной имитации тех Олимпийских игр, которые проводились в Древней Греции" [713, с. 166]. А. Натан указывал в своей работе “Спорт и политика”, что Олимпийские игры “эволюционировали в ритуалистическую борьбу одной нации против другой. Олимпийские атлеты стали солдатами спорта, который пронизан гротескной концепцией национального престижа” [1067].

Ряд исследователей подвергает критике точку зрения, согласно которой спорту изначально приписывается миротворческая функция. Так, Хорст Майер в статье “Олимпийские игры как модель современного мира” помещенной в немецком журнале “Olympische Jugend”, выступает против защитников тезиса о том, что “спорт обладает имманентными качествами, которые автоматически делают его фактором укрепления мира” [309].

Некоторые исследователи вообще отвергают тезис о “миротворческой функции” современного спорта, Олимпийских игр в том числе, их практическую способность вносить вклад в развитие взаимопонимания между людьми. А. Хаксли еще в 30-е годы писал: “В мире, который не имеет общей религии или философии жизни, но где каждая национальная группа практикует свое собственное частное идолопоклонство, международные футбольные матчи и атлетические соревнования не могут принести почти ничего другого, кроме вреда” [918]. Немецкий ученый Ф. Генрих (F. Henrich), открывая дискуссию на тему “Вклад спорта в интеграцию всемирного общества” на международном научном конгрессе в Мюнхене в 1972 г., сказал: “То, что Кубертен надеялся достигнуть с помощью Олимпийских игр: вклад в международное взаимопонимание и мир, в настоящее время выглядит как мечта. Можно впасть в отчаяние, оглядываясь на историю современных Олимпийских игр и их неудачи в содействии ослаблению международной напряженности, в интеграцию общества, в укрепление мира. Достаточно в этом плане вспомнить 1936 г.” [1174, р. 81]. Аналогичную оценку олимпийскому движению давал и известный канадский ученый Ф. Ландри: “Мы не можем сказать, что олимпийское движение в его современном состоянии развития, во всех отношениях, является моделью “баланса”, “простоты”, “относительного равенства”, короче говоря, “подлинно эвритмического целого”, движением, которое содействует “спокойствию, практике философии, улучшению здоровья, наслаждению красотой”, о чем мечтал Кубертен применительно к современной цивилизации” [974, р. 50].

Во многих работах [275, 882, 1174, рр. 48-54, 381-388 и др.] оспаривается положение о том, что спорт выполняет функцию “безопасного клапана” снятия агрессивности, и отмечают заключенные в спорте возможности для порождения и усиления конфликтов. При этом, как правило, ссылаются на результаты известного эксперимента M. Шериф [1150] в летнем лагере с американскими мальчиками. Их разделили на две группы и включили группы в активную соревновательную деятельность друг с другом. Следствием этого стало усиление враждебности между группами.

К.М. Болте (K.M. Bolte), подводя итоги дискуссии на тему “спорт и конфликт”, которая состоялась на международном научном конгрессе в Мюнхене в 1972 г., отметил в заключительном слове, что дискуссия так и не дала ответ на вопрос о том, содействует ли спорт конфликтам или их разрешению, но вместе с тем показала, что “спорт не может выполнять катарсическую функцию и тем самым содействовать снятию агрессивности в других областях жизни” [1174, р. 80].

С учетом указанных выше фактов и аргументов современный спорт нередко оценивается как фактор не миролюбия, а конфронтации, как своеобразное проявление войны между людьми или, по меньшей мере, как “прелюдия” к военным действиям. А. Натан писал в работе “Спорт и общество”: “Те, кто думает, что спорт символизирует мир или функционирует как средство связи между нациями, совершенно не понимает сути дела. Международные события позволяют утверждать, что футбол имеет функцию, сублимирующую войну” [1068, р. 10]. В. Глёде усматривал “ничье пространство между войной и спортом”, “переходную зону, в которой война, игра и circenses... сближаются друг с другом” [862, S. 424-426]. Оль, директор Комиссариата по делам молодежи, досуга и спорта Квебека, написал книгу о современных Олимпийских играх и олимпийском движении под названием “Олимпийская война”, а П. Гудхарт и К. Чэтвей – книгу о современном международном спорте под названием “Война без оружия” [867], после чего определение спорта как “войны без оружия” прочно вошло в обиход не только журнальных, но и научных статей. Журналист Г. Орвелл [1087] называл спорт “войной без стрельбы” (“war minus the shooting”). Показательна в этом плане и оценка спорта бывшим президентом США Рейганом, который заявил в одном из выступлений: “Спорт – это выражение ненависти друг к другу... Это последняя возможность, которую наша цивилизация предоставляет двум людям для физической агрессии. Спорт – наиболее близкая к войне область человеческой деятельности”.

Подвергается критике и культурный статус Олимпийских игр как высшей формы современных международных спортивных соревнований. Особенно резкой критике Олимпийские игры подвергались и подвергаются за нередко связанный с ними национализм и шовинизм. Выражается, сомнение и в том, что достоинства (воспитательные, моральные, культурные и даже материальные) Олимпийских игр, в том числе их роль как фактора сохранения мира, соответствуют тем огромным затратам человеческой энергии и материальных средств, которые требуются на их проведение [423, 782 и др.]. У. Прокоп рассматривал Олимпийские игры и современный спорт вообще как “капиталистически деформированную форму игры” [1119, р. 21]. Резкая критика негативных явлений в сфере олимпийского движения содержится в работе известного финского социолога П. Сеппанена “Олимпизм: социологические перспективы”, в которой, как он сам отмечает, сделана попытка с социологической точки зрения дать анализ олимпизма как социального движения и социального института. В результате этого анализа автор пришел к следующему основному выводу: “в целом олимпизм и олимпийская система представляют яркий образец противоречия между социальными мечтами и социальной реальностью на межкультурном и межнациональном уровне” [1146, р. 22].

Негативная оценка современного спорта и олимпийского движения нередко является основанием для исключения их из мира современной культуры. Как известно, еще Шпенглер, относил современный спорт к парадигмам цивилизации, а не культуры. Йохан Хейзинга также считал, что современный спорт стоит “в стороне от ... культурного процесса”: “... шумно пропагандируемые соревнования между странами, – писал он, – не в состоянии поднять спорт до активной силы, создающей стиль и культуру. Несмотря на свое значение для участников и зрителей, он остается стерильной функцией, в которой древний игровой фактор по большей части уже успел отмереть. Такое понимание идет вразрез с ходячим мнением, для которого спорт является игровым элементом нашей культуры. В действительности он утратил лучшее из своего игрового содержания... О благородном diagoge в том смысле, который придавал этому слову Аристотель, здесь едва ли можно говорить: совершенно бесплодное умение, которое... не обогащает душу” [Цит. по: 1, с. 173].

Иногда современный спорт включают в сферу культуры, но лишь в ее “низший слой”, относя его к явлениям не “подлинной”, а лишь массовой (“популярной”) культуры [см., например, 742, 923].

Своеобразную и весьма противоречивую позицию занимает известный немецкий философ и олимпийский чемпион Г. Ленк. В статье “Большим быть, чем казаться” он, с одной стороны, высказывает мнение о том, что “спорт обладает лишь незначительной культурной ценностью” и “представляет собой гиперкультурную, легко усваиваемую, по крайней мере, функциональную и формальную, связанную с западной культурой и ее (несомненно сомнительным, но постоянно дискутируемым) триумфальным шествием ориентацию понятий, как например, соперничество, победа-поражение, драматическая конфронтация и т.д.” [276, с. 20]. Вместе с тем Г. Ленк подчеркивает, что “все эти значения и установленные в соответствии с международными правилами, а также разумные, выходящие за пределы культуры нормы не зависят ни от какой специфической национальной или местной культуры и поэтому особенно пригодны в качестве воспринимающего средства для международных встреч и взаимного понимания. Именно потому, что эти спортивные понятия являются скорее культурно “перевариваемыми”, функциональными, формальными, а не зависящими по содержанию от культуры отдельной нации значениями, они могут служить особенно успешно в качестве организационного базиса для выходящих за пределы культурных рамок контактов”. Исходя из этого, он отмечает важное значение международного спорта и Олимпийских игр для международных контактов и международного взаимопонимания. Особенно важное значение, по его мнению, имеет функция Олимпийских игр как “символа сплоченности и единения между людьми” [276, р. 79].

При обсуждении вопроса о социальных функциях, культурной ценности современного спорта и олимпийского движения высказываются и другие мнения [подробнее см.: 611].

Дискуссии ведутся и относительно социального значения спорта для определенных социально-демографических групп населения. Особенно острые дискуссии вызывает проблема гуманистической ценности спорта для детей. В первую очередь речь идет о таких сложных и дискуссионных вопросах: допустимо ли с гуманистических позиций использование спортивных соревнований в системе образования, воспитания и организации досуга детей и подростков? Какова социокультурная ценность этих соревнований? Не приводят ли они к крайне негативным последствиям для личностного развития детей? Возможно ли каким-то образом и каким именно избежать негативного влияния спорта на детей и подростков, как обеспечить его позитивное гуманистическое воздействие на детей и подростков [подробнее см. 613, 639, 640].

Выше были рассмотрены две группы проблем, возникающих при анализе взаимоотношения объектов сферы физической культуры и спорта с другими социальными явлениями.

Особо мы выделяем еще одну группу этого направления социологических исследований, которые касаются взаимоотношения сферы физической культуры и спорта с социальным субъектом (в качестве такового может выступать отдельный индивид, социально-демографическая группа населения или общество в целом).

В рамках данной проблематики в свою очередь можно выделить две группы проблем: 1) проблемы отношения социального субъекта к объектам сферы физической культуры и спорта; 2) проблемы влияния этих объектов на социального субъекта.