Содержание: от составителя

снабжен авторской библиографией по данному периоду: кроме

того, каждая глава заключается обобщающей библиографией по

соответствующей теме. Списки литературы включают западноев-

ропейскую и американскую историографию за весь XX век, при-

чем преобладают немецкоязычные работы.

ков (звездочками отмечены авторы тех очерков, о которых будет

идти речь в настоящем реферате):
Индивидуум - семья - общество (по периодам Б.Файхтип-

гер, П.Динцельбахер'-'-', М.Кессель);

В.Бойтин);

Тело и душа (К.Беме, П.Динцельбахер и Р.Шпрандель'''-', К.Ва-

ня):
Болезнь (И.Штальман,К.Ваня'-'-', К.Ваня);

Возраст (И.Штальман, К.Арнольд'"', Б.Бастль);

Смерть (В.Портман, П. Динцельбахер'-'-', М.Кессель);

Страхи и надежды (К.Беме, П. Динцельбахер, К.Воцелка);

Радость, печаль и счастье (К.Беме, У.Кюстерс'"', Б.Лундт);

Работа и праздник (Х.Клофт, Ж.Ле Гофф'-'-', А.Виршпнг);

Коммуникация (Х.К.юфт, А.Классен, И.Реквате);

Чужое и свое (Д.Штутцингер, Х.Кюнель, А.Классен 1:

Власть (Х.Клофт, Х.-В.Гётц, Й.Б.Мюллер);

Право (И.М.Райнер, В.Шильд'"', В.Шильд);

с1)ерле);

Пространство (Э.Ольсхау.чен, П. Динцельбахер'"'. Г Штромай-
^Р);

Время - история (К.-Ф.Гайер, Х.-В.Гетц'"', П. Динпг.тьбахср).

щенных (Средневековью, является Петер Динцельонхер, немец-

кий медиевист, автор книг "Видения и визионерская литература

в Средневековье"(1981), "Христианская мистика HI Западе"

(1993), составитель ряда сборников по народной культуре и рели-

гии Позднего Средневековья. Книга открывается его вводной

статьей "К теории и практике истории ментальности". Хотя ее

едва ли можно считать методологическим ключом всего сборни-

ка (даже глав, написанных самим Динцельбахером), представля-

ют интерес эксплицитные теоретические установки автора.

ет Динцельбахер вначале, но если все же попытаться это сде-

лать, то возможна, по его мнению, следующая формулировка:

"Историческая ментальность - это сочетание (Ensemble) способов

и содержании мышления и восприятия, которое является опре

деляющим для данного коллектива в данное время. Менталь-

ность выражается в действиях". Дилее Динцельбахер раскрыпает

содержание всех составляющих этого определения.

модействия" многих элементов. История ментальности, по Дин-

цельбахеру, - это нечто большее, нежели изучение илтеллек-гу-

альных концепций элит или отдельных мыслителей, это больше.

чем история идеологии или религии, это больше, чем история

эмоций и представлении и т. д., ибо все перечисленное - своего

рода вспомогательные дисциплины по отношению к истории

ментальностей. Только тогда, когда результаты, полученные к

рамках этих дисциплин, дают, соединяясь, некую уникальную

комбинацию характерных и взаимозависимых элементов, можно

сказать, что описана определенная ментальность.
Что касается 'содержания мышления и восприятия"

(IJenk'.iihalte), то Динцельбахер понимает под этим общезначи.

мые для данной культуры базовые убеждения; идеологические,

политические, религиозные, этические, эстетические и прочие

концепции, которыми пронизаны религии, культуры п пскусст-

ва, в той мере, в какой они осознаваемы. Они могут быть верба-

лизованы (хотя бы потенциально, абстрактно, - как, например,

представления, воплощенные в образах, метафорах, аллегориях)

и являются предметом дискурсивной рефлексии.
Именно здесь заложено своеобразие дефиниции Дичцельбахе-

ра, ибо оолынинство принятых в исторической науке опреде.че

нии ментальности как ра:! исключают из нее область сознатель-

ного, считая ее относящейся к ведению истории идей или исто-

рии духа. С точки зрения Динцельоахера, поведение человека в

значительной мере формируется именно за счет неотрефлектиро-

ванного присвоения - интериоризации - исходно сознательного

"мыслительного багажа" (Denkinhalt). Такова вся история этиче-

ских норм: наше сегодняшнее отношение к сексуальности, на-

пример. базируется на принципах, провозглашавшихся христи-

анскими теологами в позднеантичные времена, ^а два тысячеле-

тия они были настолько "интериоризованы", что соблюлаются и

качестве норм поведения в обществе также и больши летном не-

верующих, и их нарушение может произойти только и виде соз-

нательного слома табу.
Термин "коллектив", входящий в дефиницию Динце.чьбахера,

означает любую группу людей: это может быть и население кон-

тинента, и религиозная секта. Речь может идти также о половоз-

растных группах и, наконец, об индивидуумах и их менталитете.

Хотя отдельный человек, пишет автор, пока не становился пред-

метом изучения в истории ментальности, не ясно. по какой

принципиальной приятно специфический менталитет отдельной

личности не мог бы таковым стать, тем более что всякая коллек-

тивная ментальность складывается из индивидуальных.
Важно, продолжает автор введения, не только как можно бо-

лее детально описать менталитет определенной группь в опреде-

ленное время, как это сделал, например, Э.Леруа Лад ори в сво-

ей книге о пиренейской деревне первой половины XIV в. ("Мон-

тайю"), но и показать его изменения с течением времени. До сих

пор подчеркивали loiig'ue durce: Ж.Ле Гофф писал, что история

ментальностей это история замедлений в истории. Но нужно

принимать во внимание и существование более краткосрочных

циклов, в том числе совсем коротких, которые можно было бы

назвать "модами". Следует изучать и переломы сознания, но не

открытия в области духа сами по себе, как и истории идей, а

процессы, в результате которых идеи становятся иссоощим дос-

тоянием [1 начинают определять массовое сознание.
Касаясь источниковедческих проблем, автор отмечает, что,

хотя для историка ментальностей массовый материал, позволяю-

щий статистическую обработку, является излк^бл.'нным типом

источника, необходимо работать и с индивидуальными источни-

ками, личными свидегелып вамп, если они выражают широко

распространенные установки.

дельные тематические очерки, мы познакомим читателя с боль-

шинством из тех, что посвящены Средневековью.
Индиаидццм семья - общество
В этом очерке Динцельбахер анализирует процесс открытия

индивидуума" на протяжении Средневековья. Он отмечает, что

для людей Средневековья естественной была включенность в со-

общество: естественное (род, клан) или искусственное (дружина,

братство). Показательно, что в изобразительном искусстве Ранне-

го Средневековья отсутствует портрет, а литературные герои все-

гда выступают не в одиночку, но в коллективе.
Утверждение христианства с его идеей спасения UJU прокля-

тия каждой отдельной души означало некоторую индипидуализа-

цию, однако исполнение религиозных норм осуществлялось кол-

лективно (например, в Исландии около 1000 г. жители острова

крещены были все вместе).
Высокое Средневековье приносит коренной перелом - "откры-

тие индивидуума", которое происходит в первую очередь в выс-

ших слоях дворянства. Каузальное объяснение этому явлению

дать трудно, но социально-экономические его предпосылки, на

взгляд автора, таковы: рост населения и вызванный им рост раз-

нообразия социальных ролей (дифференциация в ремесле, появ-

ление множества монашеских орденов и т.п.), между которыми

человек мог выбирать, расцвет городов, рост мобильности и

культурных контактов (крестовые походы). Хотя и в Позднее

Средневековье жизненно важно было принадлежать к сообщест-

ву - клану, семье, ордену, корпорации - возможности выбора та-

кого сообщества, равно как и возможности социальной мобиль-

ности, теперь расширились. Правда, открыты они были главным

образом для мужчин, в первую очередь - для представителей

элит.
"Открытие индивидуума", продолжает Динцельбахер, вызы-

вало и сознательную традиционалистскую реакцию. Так. теоло-

ги. выстраивавшие модели общества (наиболее известьой из них

является схема трехчастного функционального деления), по-

прежнему изображали его статичным - и желали, чтобы оно та-

ким и было. Причем такое, а не иное членение общества стали

теперь объяснять не божьим произволением, а практическим

здравым смыслом. Властители также стремились к цементирова-

нию существовавших общественных отношений - в ."том автор

видит симптом растущей бюрократизации и огосударствления об-

щественных организмов. Сословные различия в Позднее Средне-
вековье все сильнее подчеркивались одеждой и прочими внешни-

ми атрибутами: идея необходимости иерархии и отрицательное

отношение к мобильности оставались господствующими.
Главными в сети общественных связей, в которую '")ыл вклю-

чен человек, были семейно-родственные связи, все другие отно-

шения часто описывались по их образцу (аббат монастыря -

отец, монахи - братья). Короли становились крестными отцами

христианизируемых правителей и вводили их в "свою семью".

укрепляя свое влияние на них. В XII в., как и и IX, епископ ы

наследовали кафедры по закону кровного родства и наследствен

ному праву, а не по каноническому.

страняется обычай на".)1вать себя по родовому замку, отражаю-

щий утверждение нового, но тоже имперсонального принципа

самоидентификации: по месту происхождения. Одновременно на-

чинается территориализация влагти, приходящая на слюну отно-

шениям личного подданнства.

Позднем Средневековье, расшатывание ментальности "Мы" и ут-

верждение ментальности "Я". Среди признаков эчого автор

называет появление людей, осмеливающихся ставить свое сужде-

ние выше авторитета церкви - еретиков, распространи е автобио-

графической прозы и .чирики, появление реалистического порт-

рета в начале XV в. Поскольку освобождение от ментальностп

"Мы" вызывало потребность индивидуума в общении на равных

с себе подобным, с XIII в. развиваются мотивы дуал1ных отно-

шений в фаблио, новеллах и прочих малых нарративных фор-

мах.
(\'K(.ll^^.^I^Ч^)(n1^, .'lionodh
"Любовь" в античном - подобном нашему сегодняшнему

понимании исчезает в Раннем Средневековье и появляется вновь

только с середины XI в., пишет Динцельбахер. Сексуальность,

обусловленная биологически, оставалась на протяжении веков

неизменной, но отношение к ней изменялось. Христианство сво-

дило ее до прокреативной функции, насаждало женоненавистни-

чество; близость даже с целью производства потомства считалась

грехом (только в области медицины, унаследовавшей античные и

арабские традиции, соитие рассматривалось безоценочно и даже

прописывалось как лекарство).

тельно, самодисциплинированию клира и угнетению пчствы. Не-

обычайно большая роль, которую играют до сих пор в западноев-
ропеяской культуре чувство стыда и вины, в ;значите.ч1-ноН cii'iie-

ни -вя.^aн^^. по мнению Дилцельбпхер.), с позицией церкви, В1)а

ж^еонои сексу и эросу.
В ;1очал1" t^biccKoi'o Сое.^н"векор,ья (XI и.) a'i'n мок.иисская нор-

ма Gbi.iia рпс^ро^траие^я p.;i мирян при посредство акгивной пас-

:"1;)1^01; ^.o^Tt.'.bHoc^-'i, проповедей и изображении R ll^^^к^:яx.

'".'1\'ч:1Йно .;и, ..адается вопросом ;Л!ТОР, что TIMOIIHO 'гогда иониля-

^o^<.^i ii iiopBi.if сви/юте.чьства о "любви"? В период с .')(.)<) но

1000 14. °Р ме'1' в источниках', словом anior ооо^ничастся ci'i^cv-

ч^ьное влечение.
"Открытие" любви в XI.XII вв. шло по двум направлениям.

Во-первых, ч монастырях речь шла о любви к Иисусу Христу.

что OCOOL-KHO ярко проявилось в мистике "Христовых непест", ил

которых наиоолее экзальтированные цно1да "зачинали" от Иису-

са. Изображения святых и иллюстрации в книг.:х самого олаго-

честиЕого содержания становятся в конце Средневековья часто

просто "неприличными".
Во-вторых, при дворах государей формировались образцы кур

туазной любви. Любовь превращается в raison гГе^ге. Оформля-

ются [.онятия, близкие к нашим сегодняшним представления о

любви как о горячей, взаимной, длительной и исключительной

ср.яз11. Иоявленпр темы "тоски по возлюбленной!" о"р;>кает, как

считает автор, изменение положения женщины, ее вознышение -

ести не в жизни, то г. идеале.
Рс.ччгчп.-тость
(-редневековая религиозность определяется, как отмечает ав-

тор, полтервых, дохристианскими традициями (в Шпарцвальде

еще в XI в. многие крестьяне и не слыхивали о католичестве):

во-вторых, активностью церкви. Только с. началом пронопедниче-

ской деягельности нищенствующих орденов и распросгранениегл

догматических предписаний IV Латсранского собора 1215 г. ре-

лигиозная жизнь интенсифицировалась и вошла и повседнев-

ность городов и деревень, (.'тали обязательными испов:-Д1, и при.

частие, хотя бы один р>.! v год на Пасху.
K.ai.)THl-ia ми!"а, характерная для большинства людей того вре-

мени (. Алгичнос^и до :)по.{.-1 Просвещения, а за пределами Евро-

пы ;i поз:ке) может бь^.ь, как ^читaeт Дипцельбах.с.р. опрглечена

вебепоьскпм теомиг-ом ^.Ko'^oBaHHb^i мир". C'p^,'iH >.plc^иaпи.

зированных народов псе еще очень распространена 61.1. ia магия.

Отно-.иепие церкви .'х магии определялось тем, была ли посл-ед.

няя рключена в ее системы 'целительные мощи и т.ii.) или была

свя.зана с нехристианскими формами религиозности.

кретность, телесность знаков ре.^игиояности^ 'iiiil.-i''o '.'hiisti

(noapa'-Kn'iiie Христу), показа, -ушстерии и др. т-^.тr^)л.Чl^^;)вai^HL.i('

дсиства, ['дс .7ЮД11 Mor.'iii и '^^'[(нile нескольких дш^' .'шчпс, {('.'

лесно участвоват), в Творении, (лр^стях, Сграишом (.'v;'.t.
('редневековая религиозность пп практике основыяа'1:1С1, на

принципе взаимности (p<

прав.чяетгя внутренняя агрессгя. подобно р.импнен. ['..He.'iemiCH

Т1ротив нехристианских народов. Однако преследокалне .^^oдeU

з.1 их ложную веру оборотная сторона углубления ргтнгиозчо..

сти, основанной на освобождении индиниду.ма от McHTii.'ii.Hociii

"MP>I" и понимаемой как встреча индивидуальной дулки " 'Зогом

наедине. Только с начала Высокого (средневековья н:lяг.ляютlч

свидетельства беекоры^тной любви к Богу (Ь"pнapд Клервое^ии),

но она остается все же неким идеалом.
В Позднее (Средневековье наблюдается свое; о рода 'квантифн-

кация", "арифметизация" ре.^игио.зностлк станопится важно

знать, сколько именно ран было на. теле ('гги-итсля, ско.п.ко здесс

нужно отс.тужить для нетто.чнени.я определенной iipoci.Cb] н '...т. 1-1

этом сказывается влияние схоластики на сознание к.4110,1 и ми

рян. В теологии и философии зарождается разделение на в"ру и

знание. В первой половине XIV в. Уильям Оккам выдвигает' спой
принцип - "бритву Оккама" (требование все лишнее при объяс-

нении мира "отсекать"), которым закладывается основа совре-

менного антирелигиозного мировоззрения. Судьба этой идеи, как

отмечает Дпнцельбахер, прекрасный пример того, как мента-

литет и его изменение связаны с конкретными мыслями и воз-

зрениями отдельных выдающихся мыслителей: проходит иногда

полтысячелетия, прежде чем их влияние скажется на глубинных

уровнях массового сознания.

цельбахер и Р.Шпрандель, была унаследована европейцами от

Античности. Но христианское Средневековьье, как никакая Дру-

гая эпоха европейской истории, принижало тело и возвышало

душу. Тело, согласно Франциску Ассизскому - враг души, ее

тюрьма. Смирение плоти (imitatio Christi, монашеская аскеза и

проч.), во-первых, направлено было на то, чтобы, своими телес-

ными страданиями вымолить спасение для других людей, а во-

вторых, было "соматическим выражением" религиозности.
Связь души с телом сохранялась и после смерти: мощи свя-

тых обладали чудодейственной силой; тела грешников и ерети

ков истязали и сжигали после их смерти (часто годы спустя). Во-

обще, Позднее Средневековье характеризуется поянлепием ново-

го интереса к телу. В миру денежные штрафы заменяются тe.'l<(-

ными наказаниями, клятва - пыткой, распространяется обычай

клеймения воров, стигматизации, поиска ведьминых отметин:

все, связанное с душой человека, должно было иметь и знак на

теле. Через тело же в пытке, наказании - искали воздействия

на душу человека.

"телесны". По некоторым сообщениям, душу представ.пяли себе в

образе оленя, агнца, голубки. В "Диалоге о чудесах' Цезария

Гейстербахского говорится о душе как о сферическом прозрач-

ным сосуде с глазами спереди и сзади: она может любить Бога и

лицезреть его, а это и есть высшее стремление христианина. Час-

то душу представляли в виде маленького голого человека - Бог

оденет его, когда примет (2 Кор. 5;2,3). Таким обра.чом, душа

предстает не в виде незримого бестелесного духа, а в виде второ-

го тела, содержащегося в первом, и более важного. Чистилищем

для души могло стать и тело другого человека, обыч-ю бедного

(клюнийские монахи за упокой души каждого из умерших

братьев кормили одного бедняка, видимо, рассматривавшегося

как временное пристанище души покойного).

го времени, это представление о телесности души уступило место

образу души как духа незримого и бестелесного. Предпосылки

для этого имелись и в Библии, и у Августина, но победило это

воззрение не сразу и не без борьбы - как в масштабах всего хри-

стианского общества, так и в сознании каждого отдельного чело-

века.
Bo.'ic.iHh
Кристина Ваня. рассматривающая тему болезни, то-,ке отмеча-

ет соединение разнородных традиций в качестве характерной

черты мировоззрения европейцев в Средние века.
С одной стороны, представления о болезни в Средневековье

восходили к античной гуморальной теории о B3anN одействии

жидкостей в организме, с другой болезнь воспринималась как

событие в жизни христианина, которое привлекает его внимание

к грядущей смерти и наводит на мысль о необходимости изме-

нить свои regula vitae (правила жизни). Болезнь воспринималась

также как наказание за грехи уже на земле. Прямая сиязь болез-

ни с грехом наглядно была продемонстрирована сомневавшимся

на примере сифилиса, завезенного в Европу матросами Колумба.
Болезнь умножала заслуги праведника, смиряла гордого. Ле-

чение болезни осуществлялось как средствами, происходившими

из сокровищницы греческой и арабской медицины, 1ак и хри-

стианско- и дохристианско-магическими. Отношение к больным,

равно как и к раненым, к сиротам, даже к прокаженным, было в

принципе позитивным, и забота о них считалась богоугодным де-

лом, которое часто брали на себя монастыри, а затем наряду с

ними и городские власти: здоровье граждан постепенно превра-

щается в дело государственное.
В эпоху Ренессанса утвердилось отношение к телу как к "ин-

струменту" жизнедеятельности, распространилось стремление по-

дольше пожить на этом свете. Марсилио Фичино (XV i..) отделял

заботу о душе человека - дело священников и теологов - от забо-

ты о его теле, что было делом врачей.
Bo.ipucm
Клаус Арнольд, перечисляя весьма распространенные в лите-

ратуре Средневековья разнообразные аллегорических деления

жизни человека и символы различных возрастов, задается вопро-

сом: насколько они соответствовали представлениям рядовых

скорее, продуктом элитарной игры ума.

были, по-видимому, лишь первая и последняя ступени в жизнен-

ной лестнице - детство и старость. В автобиографиях, правовых

текстах и рассказах о чудесах сообщения о возрасте детей и ста-

риков содержат обычно точные указания лет, а для остальных

возрастов счет идет на десятилетия. Старость и детстио выделя-

лись на практике особым вниманием, так как это периоды, ко-

гда человек не работает, болеет возрастными болезнями. В детст-

ве носят особую одежду; для детей существуют особые нормы по-

ведения, особые игры и особые наказания.

ловека. Старейшина цеха (Alter, Eiteriiiaiiii) считало; наиболее

мудрым и авторитетным из его членов и обладал реальной вла-

стью, связанной именно с его возрастным статусом. Старики вы-

носили суждение о поведении молодых людей (характерно, одна-

ко, что женщины этого права не имели). Чем старше был чело-

век, тем ближе он считался к Богу.
Но тоска по юности (вечной) видна в легендах о колодце, воз-

вращающем молодость, в лирике Позднего Средневековья. Связа-

но это, по мнению Лрнольда, в первую очередь с материальными

трудностями, ждавшими человека в старости. Тол;, ко сравни-

тельно поздно, с XIV в.. в городах, в бюргерской среде, постелен

но рождается институт "шпиталей", в некоторых аспектах при-

ближавшихся к позднейшим "богадельням".
Смерть
Отличительной чертой сознания средневековых христиан,

отмечает в этом очерке Динцельбахер, было восприятие смерти

не как конца человеческой жизни, а как очередного жизненного

шага. Характерно, что в текстах - до Позднего Средневековья -

мало упоминаний о смертном часе (Sterbeii): он не составлял

предмета особой заботы для человека. Событие это происходило

в большинстве случаев в обстановке максимально возможной

публичности. Приближение смерти чувствовал сам чэловек (об

этом возвещали, например, сны), а часто и окружающие. По

мнению автора, умирать не боялись, особенно в битве, о чем сви-

детельствует, в частности. Песнь о Нибелунгах.
В VII-ХШ вв. появляется множество видений потустороннего

мира. Все они схожи между собой. Существовало очень много ва-

риантов перехода души в потусторонний мир, - в рай или в ад, в

зависимости от исхода Страшного Суда. Показательнг, что кар-

рассказы о блаженстве в раю - кроме дивных ароматов и ангель-