Сорокин П. А. С 65 Человек. Цивилизация. Общество / Общ ред., сост и предисл. А. Ю. Согомонов: Пер с англ



бет30/47
Дата15.07.2016
өлшемі5.31 Mb.
#199879
1   ...   26   27   28   29   30   31   32   33   ...   47

СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ

1. Понятия и определения


Социальная стратификация —- это дифференциация некой данной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность — в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества. Конкретные формы социальной стратификации разнообразны и многочис­ленны. Если экономический статус членов некоего общества неодинаков, если среди них имеются как имущие, так и неимущие, то такое общество характеризуется наличием экономического расслоения независимо от того, организовано ли оно на коммунистических или капиталистических принци­пах, определено ли оно конституционно как "общество равных" или нет. Никакие этикетки, вывески, устные высказывания не в состоянии изменить или затушевать реальность факта экономического неравенства, которое выражается в различии доходов, уровня жизни, в существовании богатых и бедных слоев населения1.

1 Методологическая ремарка. Если некая картина, изображающая дерево, имеет подпись "Рыба", то только лишь психически ненормальный человек может утверждать, чю "это картина рыбы". К несчастью, в социальных науках подо­бных "ненормальных" суждений все еще множество. Исследователи все еще не осознали полностью, что существует большая разница между вывеской и дейст­вительностью, словами и поведением людей. И если в конституции написано, что "все люди равны", то они склонны считать, что так оно и есть в действитель­ности. По этим же причинам многие продолжают считать, что периоды револю­ций были периодами прогресса. Еще за несколько столетий до зсех этих "мысли­телей" П. Бейль писал: "Суждения людей не есть руководство к действию, и люди чаще не следуют им". Согласно такой интерпретационной модели, христианин лишь тот, кто подставит левую щеку, когда его ударяют по правой. Хотелось бы мне воочию увидеть таких христиан. Можно привести бесконечное число приме­ров, как между действиями людей и словами возникают существенные проти­воречия. И в этом, пожалуй, одна из причин того, что при описании социальных феноменов нельзя полагаться на "лейблы", вывески, слова. Вторая причина заключается в том, что противоречие это крайне распространенное. В-третьих, в большинстве случаев речевые реакции людей — "лишь часть более существен­ных реакций". В этом смысле придавать словам и вывескам исключительное значение означает поступать ненаучно, хотя так и действуют многие исследова­тели. Вот почему я не доверяю вывеске во всех тех случаях, когда изображено "дерево", а не "рыба". См. об этом: Bayte P. Pensees diverses ... a 1'occasion de la comete. P., 1704. P. 266, 272—273, 361-362; Бехтерев В. Общие основы рефлек­сологии. Пг., 1918. С. 15 и ел.; Sorokin P. Sociology of Revolution. Philadephia, 1925. Ch. 4; и в особенности: Pareto V. Traite de sociologie generate. P., 1919. Vol. 1. Ch. 3.
Если в пределах какой-то группы существуют иерархически различные ранги в смысле авторитетов и престижа, званий и почестей, если существуют управляющие и управляемые, тогда независимо от терминов (монархи, бюрократы, хозяева, начальники) это означает, что такая группа политически дифференцирована, что бы она ни провозглашала в своей конституции или декларации. Если члены какого-то общества разделены на различные группы по роду их деятельности, занятиям, а некоторые профессии при этом считаются более престижными в сравнении с другими и если члены той или иной профессиональной группы делятся на руководителей различного ранга и на подчиненных, то такая группа профессионально дифференцирована независимо от того, избираются ли начальники или назначаются, достаются ли им их руководящие должности по наследству или благодаря их личным качествам.

2. Основные формы социальной стратификации и взаимоотношения между ними


Конкретные ипостаси социальной стратификации многочисленны. Однако все их многообразие может быть сведено к трем основным формам. Экономическая, политическая и профессиональная стратификация. Как правило, все они тесно переплетены. Люди, принадлежащие к высшему слою в каком-то одном отношении, обычно принадлежат к тому же слою и по другим параметрам; и наоборот. Представители высших экономических слоев одновременно относятся к высшим поли­тическим и профессиональным слоям. Неимущие же, как правило, лише­ны гражданских прав и находятся в низших слоях профессиональной иерархии. Таково общее правило, хотя существует и немало исключений. Так, к примеру, самые богатые далеко не всегда находятся у вершины политической или профессиональной пирамиды, также и не во всех случаях бедняки занимают самые низкие места в политической и профес­сиональной иерархии. Это значит, что взаимозависимость трех форм социальной стратификации далека от совершенства, ибо различные слои каждой из форм не полностью совпадают друг с другом. Вернее, они совпадают друг с другом, но лишь частично, то есть до определенной степени. Этот факт не позволяет нам проанализировать все три основ­ные формы социальной стратификации совместно. Для большего педан­тизма необходимо подвергнуть анализу каждую из форм в отдельности1.

1 По этой причине я не употребляю термина "социальный класс" в его широком смысле, а предпочитаю говорить об экономических, политических и профессиональных стратах и классах. Наилучшее из возможных дефиниций социального класса следующая: общность людей, располагающих близкими по­зициями в отношении экономических, политических и профессиональных стату­сов. Вполне приемлемое для широкого пользования, это определение становится неудовлетворительным при исследованиях социальной стратификации, особенно для выявления исключительных случаев. Все остальные трактовки социального класса суть не что иное, как гипертрофированное подчеркивание той или иной формы социальной стратификации под вывеской "социальный класс". Платон, Агриппа, Саллюстий, Вольтер, Гизо, Годвин, Бернштейн и многие другие выде­ляют два социальных класса: "бедных" и "богатых". Это значит, что они берут экономическую стратификацию и ошибочно генерализируют, считая ее единст­венной формой социальной стратификации. Гельвеции, Сен-Симон, Бауер, Блон-дель и другие различают доминирующий (или аристократический, или привиле­гированный, или эксплуататорский) и подчинительный (или эксплуатируемый, или угнетаемый) классы. Иными словами, под социальным классом они понима­ют то, что я именую политической стратификацией. Третья группа авторов, среди которых Тюрю, Бюхер, Шмоллер, Тауссиг и другие, за основу выделения классов беру г профессиональную стратификацию. Наконец, четвертая группа мыслите­лей, таких, как К. Маркс, А. Смит, К. Каутский, для характеристики социального класса прибегает к сочетанию всех трех форм, хотя и их дефиниции носят локально-темпоральный характер и не могут быть использованы для всех времен и народов. Подробнее критику теорий социального класса см.: Сорокин П. А. Система социологии. Т. 2. С. 286—306; см. также: Солнцев С. Общественные классы. Томск. 1917: Bauer A. Les classes sociales. P., 1902; Schmoller G. Grundriss dcr Allgemeinen Volkswirtschaftslehre. В., 1923. Vol. 1. S. 428 -456; Vol. 2. S. 562-647.
Реальная картина социальной стратификации любого общества очень сложна и путанна. Чтобы облегчить процесс анализа, следует учитывать только основные, самые главные свойства, в целях упрощения опуская детали, не искажающие при этом общей картины. Так делалось в любой науке; так следует поступать и в нашем случае, если учесть всю слож­ность и малоизученность данной проблемы. Латинская максима: minima поп curat praetor1* — здесь полностью оправдана.

1 * младшие не командуют над военачальником (лат.).

3. Социальная стратификация как постоянная характеристика любой организованной социальной группы


*Любая организованная социальная группа всегда социально страти-фицирована^ Не существовало и не существует ни одной постоянной социальной группы, которая была бы "плоской" и в которой все ее члены были бы равными. Общества без расслоения, с реальным равен­ством их членов — миф, так и никогда не ставший реальностью за всю историю человечества. Данное утверждение может показаться отчасти парадоксальным, и все-таки оно верно. Формы и пропорции расслоения могут различаться, но суть его постоянна, если говорить о более или менее постоянных и организованных социальных группах. Это верно не только для человеческого общества, но даже и для растительного и жи­вотного миров. Приведем основные доводы.

Растительный и животный мир. Если можно использовать понятия гуманитарной социологии при рассмотрении мира животных и растений, то и здесь мы обнаружим существование социального расслоения. Так, в растительном мире существуют различные "социальные" классы, явле­ния паразитизма и эксплуатации, доминирования и подавления, различ­ные уровни жизни в "экономическом" смысле (по количеству поглоща­емого воздуха, света, влаги, по плодородию почвы) иг. п. Конечно же все это можно лишь грубо отождествлять с феноменом социального расслоения в человеческом обществе. И тем не менее такие явления ясно свидетельствуют, что растительное "сообщество" не есть сообщество абсолютно "равных", с одинаковым положением и одинаковыми вза­имосвязями внутри него.

С еще большим основанием то же можно сказать о мире животных, где социальное расслоение находит выражение: а) в существовании различных, строго разграниченных классов у пчел, муравьев и других насекомых; б) в наличии вожаков у стадных млекопитающих; в) в известных фактах паразитизма, эксплуатации, доминирования, подчинения h_jljj. Короче говоря, в животном мире нет сообществ, где не существовало бы расслоение.



Человеческие племена до создания письменности. За исключением, пожалуй, отдельных случаев, когда представители того или иного племе­ни живут изолированно, когда нет еще постоянного общественного образа жизни и социального взаимодействия, когда поэтому отсутствует какая-либо социальная организация в истинном смысле этого понятия, как только появляются зачатки такой организации, то мгновенно в при­митивных социальных группах зарождаются черты расслоения. Оно выражено в различных формах. Во-первых, в делении на группы по полу и возросту с различными привилегиями и обязанностями каждой груп­пы. Во-вторых, в наличии привилегированной и влиятельной группы вождей племени. В-третьих, в наличии самого влиятельного и уважа­емого вождя. В-четвертых, в существовании отверженных, живущих "вне закона". В-пятых, в существовании разделения труда как внутри племе­ни, так и между племенами. В-шестых, в различных уровнях жизни, а через это в наличии экономического неравенства вообще. Традицион­ные представления о первобытных группах как своего рода коммунисти­ческих обществах, не имевших частной собственности и не занимавших­ся коммерцией, не знавших ни экономического неравенства, ни передачи нажитого по наследству, — такое представление далеко от истины. "Первобытная экономика (Urwirtschaft) не есть хозяйствование отдель­ных индивидов, занятых поисками средств пропитания, как полагал К. Бюхер, и не экономика коммунизма или коллективного производства. В действительности они представляли собой экономическую группу, состоящую из взаимозависимых и экономически активных индивидов, а также из более мелких подгрупп, имевших налаженную торговлю и осуществлявших бартерный товарообмен друг с другом"1. И если во многих племенах экономическая дифференциация едва заметна, а обы­чай взаимной помощи близок коммунистическому, то это возможно лишь по причине обшей бедности данной группы. Эти факты свидетель­ствуют, что первобытные группы тоже были стратифицированными2.

1 Somlo F, Der Giiterverkehr in der Urgesellschaft // Institute of Solvay. 1909. P. 65—67, 155, 177 и след.; см. также: Panskow H. Bctrachtungen iiber das Wirtschaftsleben der Natiirvolker // Zcitschrift fur Erdkunde zu Berlin. 1896. Bd. 31; Maunier R. Vie religieuse et vie economique // Revue International de Sociologie. 1907-1908; Lowie R. H. Primitive Society. N. Y., 1920. Ch. 9; Thurnwald R. Die Gestaltung der Wirtschaftsentwicklung aus ihren Aufangen heraus. 1923; Malinowski B. The Argonauts in the West Pasific // Economics Journal. 1921. N 3.

2 См.: Spencer H. Principles of Sociology. N. Y., 1909. Vol. 2. Pt. V; Mumford E. The Origins of Leadership // American Journal of Sociology. 1907. Vol. 12; Descamps P. Le Pouvoire publique chez les sauvages // Revue International de Sociologie. 1924. P. 225-261; Vierkand A. Fiihrende Individuen bei den Natiirvolkern // Zeitschrift fur Sociahvissenschaften. 1908. Bd. 11. S. 542—553, 623—630; Post A. Evolution of Law. Boston, 1915; Schurz H. Alterklassen und Mannerbunde. В., 1902; Rivers W. H. Social Organization. N. Y., 1924; Lowie R. H. Primitive Society. Ch. 12—13; Hothouse L., Wheeler G., Ginsberg M. The Material Culture and Social Institutions of the Simpler Peoples. 1915. Ch. 2, 4.
Развитые общества и группы. Если даже в первобытнообщинной древности невозможно найти общества без расслоения, то тем более бесполезны попытки отыскать его в более поздние эпохи развитых и сложных цивилизаций. Здесь факты расслоения становятся уже всеоб­щими, без единого исключения. Различаются, правда, его формы и про­порции, но расслоение существовало повсюду и зо все времена. Среди всех аграрных и в особенности индустриальных обществ социальная стратификация становится ясной и заметной.'Не составляют исключения из правила и все современные демократии. Хоть в их конституциях и записано, что "все люди равны", только совершенно наивный человек может предположить отсутствие в них социальной стратификации. До­статочно вспомнить ступени градации от Генри Форда до нищего, от президента США До полицейского, от директора до рабочего, от ректора университета до уборщицы, от доктора права или философии до бака­лавра гуманитарных наук, от ведущего авторитета до простого обыва­теля, от командующего армией до солдата, от президента совета дирек­торов корпорации до простого сотрудника, от главного редактора газе­ты до простого репортера. Достаточно упомянуть эти различные ранги и регалии, чтобы увидеть, что в процветающих демократиях социальная стратификация отнюдь не меньше, чем в недемократических обществах.

Нет нужды подтверждать эти очевидные факты. Что следует подчеркнуть при этом, так именно сам факт, что не только большие социальные агрегаты, но и любая организованная социальная группа, как только она сорганизовалась, неизбежно до определенной степени самодифференцируется.

"Градации, иерархии, сиятельные лидеры, общественные устремле­ния — все это появляется спонтанно, как только люди собираются вместе, будь то для развлечения, для взаимопомощи, для добровольных акций или ради большего объединения — государства. Говорят, что каждый англичанин любит лорда, а каждый американец — титул"1.

Семья, церковь, секта, политическая партия, фракция, деловая организация, шайка разбойников, профсоюз, научное общество — короче говоря, любая организованная социальная группа расслаивается из-за своего постоянства и организованности. Даже группы ревностных уравнителей и постоянный провал всех их попыток создать нестратифицированную группу свидетельствуют об опасности и неизбежности стратификации в любой организованной группе. Это замечание может показаться несколько странным для многих людей, кто под влиянием высокопарной фразеологии может поверить, что по крайней мере общества самих уравнителей не стратифицированы. Это мнение, как и многие схожие, ошибочно. Попытки уничтожить социальный феодализм были удачными в смысле смягчения некоторых различий и в изменении конкретных форм стратификации. Им никогда не удавалось уничтожить саму стратификацию. Регулярность, с которой терпели неудачу все эти попытки, еще раз доказывает естественный характер стратификации. Христианство начинало свою историю с попытки создать общество равных, но очень скоро оно уже имело сложную иерархию, а в конце своего пути возвело огромную пирамиду с многочисленными рангами и титулами, начиная со всемогущего папы и кончая находящимся вне закона еретиком. Институт монашества был организован св. Франциском Ассизским на принципах абсолютного равенства; прошло семь лет, и равенство испарилось. Без исключения все попытки самых ревностных уравнителей в истории человечества имели ту же судьбу. Провал русского коммунизма — это только еще один дополнительный пример в длинном ряду схожих экспериментов, осуществляемых в большем или меньшем масштабе иногда мирно, как во многих религиозных сектах, а иногда насильственно, как в социальных революциях прошлого и настоящего, И если на какой-то миг некоторые формы стратификации разрушаются, то они возникают вновь в старом или модифицированном виде и часто созда­ ются руками самих уравнителей2.

Настоящие демократии, социалистические, коммунистические, син­дикалистские и другие организации со своим лозунгом "равенства" не представляют исключения из правила. В отношении демократий это было показано выше. Внутренняя организация различных социалисти­ческих и близких им групп, претендующих на "равенство", показывает, что, возможно, ни одна другая организация не создает такой громоздкой иерархии и "боссизма", которые существуют в этих группах. Социали­стические лидеры относятся к массам как к пассивному инструменту в их руках, как к ряду нулей, предназначенных только для того, чтобы увеличивать значение фигуры слева,1 пишет Э. Фурньер (один из социа­листов)3

1 Taussig F. W. Inventors and Money Makers. N. У., 1915. P. 126.

2 Surokin P. Sociology of Revolution. Ch. 12; LeopoldL. Prestige. L., 1913. P. 13 ff.
3 Fourniere E. La Sociocratie. P., 1910. P. 117.
Если в этом утверждении и есть некоторое преувеличение, то оно незначительно. По крайней мере, лучшие и самые компетентные исследователи единодушны в своих заключениях о громадном развитии олигархии и стратификации внутри всех подобных групп1.

Громадное потенциальное стремление к неравенству у многочислен­ных уравнителей становится сразу заметным, как только они дорывают­ся до власти. В таких случаях они часто демонстрируют большую жестокость и презрение к массам, чем бывшие короли и правители. Это регулярно повторялось в ходе победоносных революций, когда уравни­тели становились диктаторами2. Классическое описание подобных ситу­аций Платоном и Аристотелем, выполненное на основе социальных потрясений в Древней Греции, может быть буквально применено ко всем историческим казусам, включая опыт большевиков3.

Резюмируем: социальная стратификация — это постоянная харак­теристика любого организованного обществ. Изменяясь по форме, социальная стратификация существовала во всех обществах, провозг­лашавших равенства людей4. Феодализм и олигархия продолжают существовать в науке и искусстве, политике и менеджменте, банде пре­ступников и демократиях уравнителей — словом, повсюду.

1 См.: Ostrogorski M. La democratic et les parties politiques. P., 1912; Michels R. Political Parties. N. Y , 1915; Mosca G. Elemente di scienza politica. Roma, 1896: Bryce J. Modern Democracies. N. Y., 1921. Vol. 1—2; Naville A. Liberte, Egalite, Solidarite. Geneva, 1924; см. также фундаментальный анализ явления в указанном труде В. Парето. В отличие от политических пристрастий выше упомянутых и многих других исследователей все они единодушны в этом смысле. См.: Сорокин П. Система социологии. Т. 2. С. 173 и след.

2 Анализ фактов см. мою "Sociology of Revolution",

3 См.: Платон. Государство. Кн. 8—9; Аристотель. Политика. Кн. 5. Гл. 5. Перечитывая недавно труды античных мыслителей, я был поражен, насколько картина древнегреческой тирании, обрисованная Платоном и Аристотелем, иден­ тична вплоть до деталей тому, что произошло с русской революцией и боль­шевизмом.

4 Pareto V. Traite... Vol. 1. P. 613.

Это, однако, не значит, что социальная стратификация качественно и количественно одинакова во всех обществах и во все времена. По своим конкретным формам, недостаткам и достоинствам она различна. Проблема, которую нужно сейчас обсудить, — это ее качественные и количественные различия. Начнем с количественного аспекта социальной стратификации в ее трех формах: экономической, политической и профессиональной. Под этим разумеется высота и профиль социальной стратификации и, соответственно, высота и профиль всего "социального здания". Какова высота его? Каково расстояние от основания до вершины "социального конуса"? Крутые или пологие его склоны? Все эти вопросы относятся к количественному анализу социальной стратификации, так сказать, фасу архитектуры социального здания. Его внутренняя структура, его цельность — предмет качественного анализа. Прежде следует исследовать высоту и профиль социальной пирамиды, после того мы войдем в пирамиду и произведем осмотр внутренней организации с точки зрения социальной стратификации.




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   26   27   28   29   30   31   32   33   ...   47




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет