Современность

Код Б5.

Основы безопасности жизнедеятельности

Итоговая государственная аттестация. Код Б6.

– государственный экзамен;

– выпускная квалификационная работа.
Важнейшие позиции, на которых основывались разработчики:

1. 
   взять все ценное из предыдущих Стандартов специальностей, при этом исключить их механическое суммирование;
   
2. 
   объединить небольшие по объему преподавания смежные дисциплины в один объемный курс;
   
3. 
   определяя название объемного курса, дать большую свободу маневра пользователям через включение в него дополнительных модулей – «подкурсов»;
   
4. 
   представить максимальную самостоятельность факультетам и вузам в формировании набора дисциплин вариативной части Стандарта;
   
5. 
   новый Стандарт может «вместить» 54 - 60 дисциплин (необходимо учитывать, что некоторые из них не семестровые, а годовые), поэтому число специальных курсов может быть увеличено с учетом требований рынка труда и региональной специфики.
   

Наверное, все участники конференции согласятся с тем, что требует серьезной корректировки левая часть проекта Стандарта – «учебные блоки и проектируемые результаты их освоения». Здесь, на наш взгляд, необходимо отказаться от пространного перечисления того, что должен «знать и уметь и понимать» студент по каждой дисциплине. Подобное перечисление неизбежно (в любом варианте) будет несовершенно. Поэтому предлагаем ограничить его 2-3 абзацами с обязательным отражением роли и места дисциплины в подготовке специалиста.

Переход на двухуровневую подготовку, унификация с Западными Стандартами, коммерциализация сферы образования требует модернизации историко-архивной специальности. Если до сих пор подготовка архивистов была ориентирована на обучение специалистов для работы в исторических архивах, то сегодня необходимо переходить к подготовке архивистов-универсалов. Основной сферой приложения их труда постепенно становятся не государственные архивы, а ведомственные. Выпускники специальности идут работать и в сферу документационного обеспечения управления. Хранение и использование документов активно превращается в разновидность бизнеса, расширяет возможности трудоустройства выпускников.

Однако, несмотря на вышеперечисленное, необходимо сохранить термин «Историк-архивист». В концепции нового образа специалиста нужно помнить традиционное: документ – архив – история – современность. Большой цикл исторических, гуманитарных и экономических дисциплин ратует именно за эту позицию. Поэтому направление необходимо зафиксировать в следующей формулировке – «Документоведение и историко-архивоведение». Необходимо добиться в самых высоких инстанциях переноса этого направления (а точнее – возвращения) в Перечне квалификаций в раздел «Исторические науки».

Исходя из важнейших позиций Стандарта, объективность ситуации слияния специальностей в рамках направления, необходимо сохранить внутри него специализации с отражением их в квалификации выпускников:

1. 
   «Документовед. Организатор информационного и нормативно-правового обеспечения управления»;
   
2. 
   «Историк-архивист. Организатор нормативно-правового и кадрового обеспечения управления».
   

В серьезной проработке нуждается Стандарт по магистратуре, в основе него должны лежать представления о том, что должен представлять собой магистр по данным специальностям и как должны соотноситься его компетенции с компетенциями бакалавра.

Задачей магистратуры, по нашему мнению, является подготовка научных и научно-педагогических кадров, обеспечивающих дальнейшее развитие данного направления.

Подготовка магистров должна быть ориентирована на развитие научно-исследовательских практик и других способов профессиональной деятельности. Учебный план магистров в его базовой части должен включать такие предметы как педагогика и методика преподавания предметов архивного и документоведческого цикла, методы научного исследования, иностранный язык, история науки (эти дисциплины соотносятся с экзаменами кандидатского минимума), информационные системы, источниковедение и археография. Вариативная часть должна нацеливать на проблемные вопросы в соответствующей научной сфере – вопросы организационного проектирования и организации электронного документооборота; защиты информации, ведения электронных архивов, разработки стандартов и других методических документов; изучение международных стандартов и области информационного деятельности и т. д.

Стоит смелее закладывать в содержание курсов для магистров такие понятия как информационный рынок, информационный сектор экономики, информационное общество, единое информационное пространство. Развитие в данном направлении приближает ее содержание к такой весьма привлекательной формулировке специализации как «Менеджер в информационной сфере». При всей неоднозначности трактовок понятия «менеджер» и явной инфляции данной категории, отметим, что выпускники магистратуры помимо ориентации на преподавательскую и научно-исследовательскую деятельность должны позиционироваться как управленцы – руководители, а по сути – менеджеры.

В заключении необходимо заметить, что введение нового Стандарта и системы «бакалавр – магистр» может автоматически привести к негативным последствиям в вузовской системе подготовки специалистов:

1. 
   сокращению в выделении бюджетных мест;
   
2. 
   сокращению учебной нагрузки и штатного состава преподавателей;
   
3. 
   объединению кафедр, которые ранее были выпускающими по специальностям.
   

4. 
   всемерно поддерживать «фронду» МГУ, против бакалавриата, за сохранение 5-летнего образования в вузах;
   
5. 
   а при сохранении нынешних тенденций, если в эшелонах власти так и не наступит время «отрезвления», высшей школе необходимо сохранять прочное единство, избегать серьезных конфликтов, искать и находить здравый компромисс.
   

Именно единство, творческая дискуссия и разумный компромисс, уверены, будут залогом работы очередного выездного заседания УМО, где, надеемся, мы совместно выработаем итоговые единые позиции, которые, разумеется, подвергнут сомнению следующие поколения.

Н. А. Мининков
Ростов-на-Дону

ЖИЗНЕННЫЕ ЦИКЛЫ ДОКУМЕНТА

Распространенная в современном документоведении концепция жизненного цикла документа имеет большое научно-познавательное значение. Она позволяет представить документ как целостный социокультурный феномен, в историческом бытии которого предполагается выделение определенных этапов, или циклов.

Первым из них может быть выделен непосредственно жизненный цикл. Он содержит в себе две стадии. Первая из них представляет собой его генезис, включающий период его замысла и составления. Вторая стадия составляет тот период, когда данный документ выражал прямое действие, характер которого определялся его предназначением и направленностью. Оно могло иметь международное и внутреннее, экономическое, социальное и политическое, административное и следственно-судебное, идеологическое и культурное значение.

Концепция жизненного цикла документа несет в себе идею неизбежного его завершения, как и всякого жизненного цикла вообще. Но, поскольку документ сохраняет свое существование, то это означает, что начинался новый этап, или цикл его исторического бытия. И, в связи с тем, что, в соответствии с правилами обращения с документами, принятыми в разных культурных традициях, документ передается на хранение, данный цикл может быть представлен как цикл культурно-исторической сохранности документа. Но по правилам сохранения документов, они концентрируются в архивах разных уровней, к которым относятся архивы центральные, местные, ведомственные и частные. Следовательно, данный цикл может быть также назван архивным. В зависимости от правил хранения документов в том или ином архиве, документ может находиться на учете. Сведения о нем могут быть включены в архивные путеводители и описи общедоступного или ведомственного характера. Однако описи в отдельных архивохранилищах присутствуют далеко не всегда. В этой связи поиск подобных документов может представлять значительную сложность.

Документ большой исторической значимости может находиться в исторической памяти и становиться феноменом исторического сознания. Так, память о крепостном праве, документально закреплявшаяся начиная с XV в. в ряде законодательных актов Российского государства, оставалась в русском историческом сознании и после отмены в 1861 г. всех положений, содержащихся в этих актах. Однако большая часть документов не оставляет прямого следа в историческом сознании. Но эти документы могли при этом иметь существенное историческое значение. Возрождение их в историческом сознании является целью и результатом исторического исследования, поскольку, как отмечал Р. Дж. Коллингвуд, «прошлое только тогда нуждается в историческом исследовании, когда его не помнят и не могут вспомнить»¹. Обращение историка к документу для самого этого документа имеет два последствия. Во-первых, происходит превращение документа, переживавшего архивный цикл своего существования, в источник. Документ, как и всякий иной остаток прошлого, или предание о прошлом, становится источником лишь после того, как к нему обращается исследователь с целью решения с привлечением его определенной проблемы. Во-вторых, имеет место переход от архивного к новому циклу существования документа. И поскольку в ходе работы историка документ входит в историческое сознание путем возрождения в исторической памяти общества или непосредственно самого документа, или связанного с ним исторического феномена (факта, события, явления, процесса), этот новый цикл может быть назван мемориальным.

Впрочем, документ, поднятый из архива историком и введенный им в научный оборот, становится достоянием исторического сознания не во всех случаях. Это зависит от ряда обстоятельств объективного и субъективного характера. К субъективным относится способность историка выразить в своем исследовании значимость документа. Между тем, это проявляется не всегда. Так, например, распространение крепостного права на Дону историки долгое время связывали с указом Павла I от 12 декабря 1796 г. Между тем, историкам был известен такой документ, как утвержденное Военной коллегией наставление коменданта крепости Святого Дмитрия Ростовского, генерала Потапова от 1766 г., согласно которому запрещался свободный выход донских крестьян-«малороссиян». Был известен еще более ранний документ – перепись 1763 г., закреплявшая крестьян за владельцами. Однако вплоть до появления трудов историков прошлого века значимость документов 1763–1766 гг. в деле утверждения крепостного права на Дону недооценивалась. И лишь в трудах историков XX в. роль этих документов в деле закрепощения донских крестьян была признана, что позволило отодвинуть нижнюю хронологическую границу этого процесса со времени Павла I на 60-е годы XVIII в.² Но и работа историка не всегда могла сделать документ достоянием исторического сознания. Связано это с тем, что наряду с субъективной ролью историка имеют место объективные обстоятельства, связанные с исторической значимостью самого документа. В этой связи в массовом историческом сознании населения Дона сложился образ не этих документов, которые утверждали крепостное право на Дону, а самого крепостного права на Дону. Это не случайно, поскольку психологическое воздействие на сознание и память жестокости самого крепостного права, донских «панов» из числа казачьих генералов, офицеров и чиновников в отношении крестьян оказывалась сильнее, чем воздействие со стороны бюрократического процесса юридического оформления крепостного права в ходе создания определенных документов. Следовательно, мемориальное значение данного документа не в том, что он вошел в массовое историческое сознание. Оно состоит в том, что на базе этого и других документов в нем сформировались определенные исторические образы и сюжеты.

При определенных исторических условиях жизненный цикл документа может быть возобновлен. В результате документ, или документальный комплекс может переживать второй и даже третий и целый ряд последующих жизненных циклов. Произошло это, в частности, с такими документальными комплексами, которые относятся к массовым репрессиям в СССР при сталинском режиме.

Так, донской историк П.П.Сахаров был в 1927 г. по решению Особого совещания при коллегии ОГПУ сослан на три года в Среднюю Азию. Такая санкция последовала за службу его в 1919 г. в Добровольческой и Донской армиях и за участие в агитационно-пропагандистской работе в казачьих частях Донской армии и среди населения по линии деникинского Освага. Жизненный цикл документального комплекса, содержащего следственное дело П.П.Сахарова, продолжался до 1929 г., когда историк после сокращения срока его ссылки на треть вернулся в Ростов. Как только завершилась ссылка П.П.Сахарова, этот документальный комплекс перешел на хранение в архив органов госбезопасности. Однако в 1992 г., после падения коммунистического режима, в соответствии с законом СССР от 18 октября 1991 г. о реабилитации жертв политических репрессий, 24 августа 1992 г. последовала реабилитация историка³, к тому времени уже умершего. И, поскольку для реабилитации потребовалось поднять из архива следственное дело П.П.Сахарова, документальный комплекс, составлявший это дело в период подготовки и оформления реабилитации пережил новый жизненный цикл. Затем дело вернулось в архив, где продолжался архивный цикл его существования. Мемориальный цикл существования документального комплекса наступил тогда, когда он был привлечен историком для работы над темой о жизни и деятельности П.П.Сахарова и выходом в свет посвященной ему монографии⁴.

Первый жизненный цикл документального комплекса следственного дела другого ростовского историка, Н.Л. Янчевского, завершился 7 августа 1937 г., когда по приговору закрытого судебного заседания выездной сессии Военной коллеги Верховного Суда СССР, состоявшейся в тот же день, он был расстрелян. Завершение связано с тем, что после справки с грифом «секретно» о приведении приговора Янчевскому в исполнение⁵ новых документов в его деле не возникало. Дело было сдано в архив. Новый жизненный цикл наступил тогда, когда родным историка после их обращения было выдано 4 июня 1947 г. свидетельство о его смерти, где было сказано, что он умер 14 апреля 1945 г. Дата была фальшивой. Но она нашла подтверждение в документах, появившихся в связи со следующим, третьим жизненным циклом дела Н.Л. Янчевского. Он возник в 1955 г. в связи с обращением первой его жены, Е.Н. Янчевской, по поводу его реабилитации. Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 3 марта 1956 г. приговор Н.Л.Янчевскому от 7 августа 1937 г. был отменен «за отсутствием в его действиях состава преступления»⁶. Историк был реабилитирован. Однако фальшивая дата смерти сохранялась. Еще 31 декабря 1955 г. Военной коллегией было дано распоряжение «соответствующему отделу ЗАГС» о выдаче второй жене Н.Л.Янчевского, К.Л.Кузнецовой, свидетельства о смерти с той же фальшивой датой⁷. Даже после смерти Сталина органы госбезопасности не решались открыто признать перед родственниками историка факт его расстрела. Поэтому реабилитация 1956 г., таким образом, не раскрывала всей правды в деле Н.Л.Янчевского. Это дало основание его дочери, И.Н.Янчевской, обратиться в 1993 г. с ходатайством о выдаче нового свидетельства о смерти отца с правильным указанием даты. Распоряжение о выдаче нового свидетельства было выдано 1 февраля 1993 г.⁸ В нем содержалась краткая справка по всему делу. Следовательно, все документы по его делу вновь поднимались и рассматривались. Таким образом, для документов по репрессивному делу Н.Л.Янчевского 1937 г. это был четвертый жизненный цикл, для документов, связанных с выдачей свидетельства о смерти с фальшивой датой, это был третий цикл, а для документов реабилитационного дела 1955–1956 гг. – второй.

Обращает на себя внимание самая тесная связь жизненных циклов документов и документальных комплексов с исторической ситуацией своего времени – политической, общественной, культурной. Проявляется это в том, что в рамках общественно-политической ситуации определяются причины и поводы составления документа и документального комплекса. Что касается воздействия культурно-исторической ситуации, то связано оно с выражением в документах господствовавших в тот или иной период системы ценностей. Выражается же оно в языке документа. При всей стандартности лексики и оборотов речи, при консервативности и устойчивости формуляров, характерных для документов, в самом содержании документов, относившихся к разным жизненным циклам, заметны лексические особенности. Так, в документальном комплексе по делу Н.Л.Янчевского, относящемуся к первому жизненному циклу, в качестве ключевых слов и выражений заметны такие, как «террористическая организация правых», «троцкистская организация». В третьем же жизненном цикле этого дела и в первом жизненном цикле реабилитационного дела Н.Л.Янчевского 1955–1956 гг. терминология имеет политически нейтральную, но юридически заостренную окраску. Это заметно в том, что ключевым терминологическим оборотом в ней является указание на «отсутствие состава преступления» в деле историка. Для жизненного же цикла повторного реабилитационного дела 1993 г. характерно возобновление в терминологии политической заостренности. Однако она носит принципиально иной характер, чем это было в период сталинских репрессий. Ключевым терминологическим оборотом является в ней оборот «пострадавшая от политических репрессий», которой была признана И.Н.Янчевская.

В этой связи терминология документального источника представляется ключом, который позволяет исследователю вскрыть характер и особенности той ситуации, которая его породила к жизни. Следовательно, терминологический анализ документа представляется исключительно важной исследовательской операцией в рамках исторического документоведения.

А. В. Пшенко, Н. В. Ключко

ОТ ДОКУМЕНТАЦИОННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ УПРАВЛЕНИЯ – К ДОКУМЕНТАЦИОННОМУ МЕНЕДЖМЕНТУ

И КОНСАЛТИНГУ

Впервые за время существования специальности «Документоведение и документационное обеспечение управления» федеральный государственный образовательный стандарт обсуждается столь широко. В первую очередь это обусловлено тем, что специальность «Документоведение и документационное обеспечение управления» широко распространилась в Российских ВУЗах и свое мнение на ее дальнейшее развитие высказывают многие кафедры, которые, по сути, являются самостоятельными творческими педагогическими коллективами, имеющими право на собственное видение дальнейшего развития специальности.

При определении этой перспективы развития УМО следует учитывать три фактора. Во-первых, перспективы востребованности и дальнейшего карьерного роста выпускников, их будущую «цену» на рынке труда. От привлекательности специальности напрямую зависит количество абитуриентов, готовых идти на платное обучение, что в условиях сокращения бюджетных мест имеет немаловажное значение.

Во-вторых – переход на двухуровневое образование, которое требует четкого разграничения этих уровней, необходимости дать в федеральном стандарте представление о том, насколько магистратура повысит профессиональное качество и, соответственно, карьерные перспективы «магистра документоведения» по сравнению с бакалавром.

И в-третьих – выпускник ВУЗа бакалавр должен быть специалистом в своем деле и качественно отличаться от выпускников соответствующих ПТУ и колледжей.

Наличие двух проектов образовательного стандарта по специальности дает возможность более серьезно рассмотреть перспективы развития профессии на ближайшее пятилетие, поделиться своим видением этого процесса.

Проект РГГУ представляет собой в значительной степени продолжение традиционной линии историко-архивного института в котором более 30 лет ведется подготовка «Документоведов», как специалистов для практической работы в канцеляриях государственных учреждений параллельно с подготовкой историков-архивистов, ориентированных в основном на работу в крупных федеральных и региональных государственных архивах. Этот же подход явно просматривается и в проекте представленного стандарта «Документоведение и историко-архивоведение».

По всей видимости этим продиктовано включение в цикл бакалавриата 6 (шести) сугубо архивоведческих дисциплин со специальными лабораториями и учебным классом для их преподавания, и еще двух архивоведческих дисциплин в цикле магистратуру. Такой подход, если он будет принят, приведет к нерациональному использованию помещений, так как для занятий со студентами других специальностей эти лаборатории будут невостребованны.

Вряд ли смогут заинтересовать магистрантов и «педагогика» с «методикой научно-исследовательской работы», а «Правовые основы управления документацией и архивами…» явно «обобщают» ранее прочитанные в цикле бакалавриата дисциплины. При таком подходе выпускники бакалавриата других специальностей просто не смогут учиться в магистратуре по предлагаемому учебному плану.

Ни престиж профессии, ни «цену диплома» такое слияние специальностей не поднимет. В силу высказанных соображений рассмотренный проект образовательного стандарта вряд ли приемлем в качестве перспективного нормативного документа.

Значительно ближе к реальным потребностям современного рынка труда – альтернативный проект, подготовленный Поволжской Академией государственной службы, сохраняющий самостоятельность специальности «Документоведение и документационное обеспечение управления». Хотя он тоже не лишен погрешностей, по всей видимости, вытекающих из субъективных интересов авторов.

«Документоведение и документационное обеспечение управления» является сложившейся самостоятельной гуманитарной специальностью, но специалисты «Документоведы» работают в различных системах управления и на различных должностях, однако в данном проекте управленческие дисциплины убраны из цикла бакалавриата и очень слабо представлены в магистерском цикле. Вряд ли целесообразно бакалаврам при этом глубоко погружаться в «Теорию организации», может лучше научить их работать с электронными базами данных? Но все эти и другие шероховатости вполне устранимы.

Хотелось бы, не увеличивая количества вариантов федерального государственного образовательного стандарта, предложить еще одно виденье перспектив развития специальности. Эти перспективы связаны с развитием зарубежной и отечественной научно-методической документации и практики. Как известно – кто стоит на месте, тот отстает.

Вот только два общеизвестных факта. В Москве уже более пяти лет работает общественная организация «Гильдия управляющих документацией», в которую вступают специалисты-практики из других регионов России и стран СНГ. Вызывает некоторую настороженность и тот факт, что ГОСТ Р ИСО «Управление документацией» 15489-2007 вошел не в систему УСД, а в СИБИД. По сути, это можно рассматривать как сближение документоведения и «информационно-библиотечного» дела. С другой стороны стандарт вводит в официальный оборот понятие «управление документацией» (Records management), используемый и за рубежом.

Целесообразно, на наш взгляд, рассматривать это как следующий этап развития практического документоведения, что должно найти отражение и в обсуждаемом нормативном документе, определяющем перспективы развития специальности как по существу наполнения учебными дисциплинами, так и в формулировке её названия.

Ведь понятие «Документационное обеспечение управления» появилось в 70 х гг. прошлого столетия как конкретизация деятельности в рамках научной дисциплины «документоведение», т.е. как ее прикладная реализация. К середине 80-х в мире, а в начале 90-х гг. и в России — в деловой среде (особенно коммерческой) понятие «управление» практически повсеместно стало замещаться понятием «менеджмент». С тех пор продолжаются дискуссии о соотношении этих понятий и до настоящего времени на эту проблему существуют различные точки зрения.

Не принимая во внимание модную на сегодня тенденцию встраивания в российскую терминологию иностранных словоформ, отметим, что наиболее популярным является мнение об адекватности понятий «управление» и «менеджмент», о том, что краткий термин «менеджмент» иногда помогает заменить сложные терминологические словосочетания. Широко распространенной является точка зрения на менеджмент как на вид управления в социально-экономической системе, причем «экономическое управление, опирающееся на социально-экономические интересы»⁹, т.е. управление в условиях рыночной экономики.

Ситуацию помогает прояснить первое специализированное пособие по общему менеджменту, изданное в 2006 г. для программы МВА, в котором есть отдельная глава «управление и менеджмент»¹⁰, посвященная сравнительному анализу этих понятий и их применения. В широко смысле он допускает синонимический подход к этим понятиям, но подчеркивает, что профессиональное их применение «обуславливает необходимость четкого обоснования и уточнения их как научных дефиниций, так и конкретного применения, контекста и специализации их практического использования»¹¹.

В результате проведенного лингвистического анализа делается вывод о возможности «достаточно обоснованно определить «менеджмент» прежде всего как руководство», т.е. сопоставление понятий «менеджмент» и «управление» приводит к сопоставлению профессионального применения близких в русском языке понятий «руководство» и «управление». Автором дается следующее определение «менеджмент – профессиональное руководство деятельностью подчиненных в организации»¹², сравнивая его с общепринятым понятием «управление», обозначаемого как «процесс выработки, принятия и реализации решения»¹³. Что значительно по смыслу ближе к работе «документоведа» – организовать технологию работы с документами.

Наглядно эту ситуацию отображает рисунок современной парадигмы менеджмента в управлении¹⁴.

Поэтому термин «документационный менеджмент», по нашему мнению, в современных условиях носит более адекватный характер для выражения той деятельности, которая в настоящее время среди документоведов формулируется как «документационное обеспечение управления».

Термин «документационный менеджмент» практически нейтрален по отношению к сфере деятельности, равным образом может использоваться и в экономической, и в технической, и в исторической сфере деятельности, т. е. в явном виде подчеркивает одну из важнейших характеристик этой деятельности – ее инфраструктурную функцию, неизменно сопровождающую любые процессы руководства. Он носит экономический характер не в большей степени, чем термин «документационное обеспечение управления».

Этот вывод подтверждается таблицей сравнительного анализа управления и менеджмента, которая подтверждает вывод о том, что содержание документационного менеджмента может быть охарактеризовано как профессиональное документирование управленческих процедур и решений руководства, доведение их до подчиненных в социально-экономической сфере¹⁵.

Критерий	Управление	Менеджмент
Субъект	Персонал управления	Руководитель
Объект	Составляющие организации	Подчиненный
…	…	…
Подход	Объектный	Процедурный
Ресурсы	Комплексные	Социально-экономические
Основа	Универсальная	Профессиональная