О привилегиях прежде и теперь

О привилегиях прежде и теперь

Глупо отрицать, что среди крупных партийных и государственных работников не было неумных, ограниченных людей, хапуг и взяточников. Еще В.И.Ленин предупреждал об опасности проникновения в партию, в её руководство носителей буржуазной и мелкобуржуазной идеологии и политики, морали и нравственности, прямых врагов и изменников. Беда и вина Коммунистической партии, что она не сумела создать действенный механизм отбора функционеров в верхний эшелон партийного руководства, не выработала достаточно надежные способы постоянного самоочищения. Попытки Сталина как-то решить эту задачу, как известно, обернулись трагедией и, прежде всего, для преданных партийных кадров. Правда, наблюдая в наши дни деятельность заблаговременно созданной в партии и в стране «пятой колонны», порой задумываешься, а так ли уж был не прав Сталин? Страшно, но это так!

На партийную работу был выдвинут из хозяйственников. Поэтому истинную цену всяческим разглагольствованиям о привилегиях хорошо знал. Решил публично выступить по этому вопросу, раздутому с вполне конкретными целями. Но написать одно дело, другое как и где опубликовать? Во времена «гласности», при «разгуле демократии» допускалась «свобода слова» лишь в четко ограниченных рамках — свобода наскоков на КПСС, свобода оплёвывания всего советского.

Возможность напечатать все-таки представилась. Ко мне зашёл первый секретарь Томского обкома партии Виктор Ильич Зоркальцев. С этим широко мыслящим человеком, опытнейшим организатором, особенно проявившим свои способности при организации добычи нефти на севере области, в Стрежевом, сложились добрые, практически доверительные отношения. Показал наброски статьи. Виктор Ильич попросил дать экземпляр, он прочитает и подумает о поднятых в ней вопросах. Назавтра, по кремлевской вертушке позвонил Е.К.Лигачёв. Оказывается Зоркальцев не удержался и показал материал своему предшественнику по работе в Томске. Юрий Кузьмич не стал долго рассуждать, а предложил:

— Я переговорил с Афанасьевым Виктором Григорьевичем, главным редактором «Правды». Прочитал ему по телефону твою статью. Прошу тебя, сейчас же отвези её в редакцию. Он посмотрит, что с ней делать. На мой взгляд, статья нужная.

В тот же день отвез В.Г. Афанасьеву материал. Утром на следующий день слышу по радио, в обзоре печати, дают изложение статьи. Конечно, тотчас же спустился к почтовому ящику — и впрямь, статья опубликована в «Правде». Привожу её полностью, потому что она передает и суть вопроса и, по моему мнению, в какой-то мере, обстановку того времени.

— А какой у тебя сейчас заработок?

В те годы среди коммунистов не принято было распространяться на меркантильные темы и вопрос несколько смутил меня. Работал я начальником шахты, премии шли регулярно, и, непонятно чего стесняясь, пробормотал в ответ:

— Да в среднем получается за шестьсот рублей в месяц.

— Хорошо,— улыбнулся Семен Николаевич,— половину тебе сохраним, а остальное компенсируем доверием.

Всегда считал за великую честь быть членом ленинской партии, а доверие работать в партийном аппарате рассматривал как особое отличие, высокую оценку для коммунистов. Так относились долгие годы к этому в партийной среде. Поэтому с гордостью соглашались переходить на партийную работу, невзирая на ожидающие материальные потери и сложности.

Позже я узнал, что и первый секретарь обкома партии в материальном плане жил немногим лучше нас, работников аппарата обкома. Из своего оклада он помогал многочисленным своим родственникам. Жену и детей содержал строго, не баловал никакими «начальственными» благами. Мы глубоко уважали этого принципиального коммуниста, донецкого шахтера, возглавлявшего в годы войны подпольный обком, израненного при переходах линии фронта.

Впервые в жизни пишу о материальном обеспечении партработников. Уж очень много кое-кто разводит «турусы на колесах» вокруг этой темы, надеясь, что неосведомлённые люди клюнут на эту фальшивую обманку. Как же с этим обстоит на самом деле?

А так. По средней зарплате партийные работники находятся на двадцать шестом месте среди других профессий — это 216 рублей в месяц. Есть, разумеется, для нас, как и в любом учреждении, буфеты и столовые. Мне неоднократно доводилось наблюдать, как приглашенный на беседу товарищ выжидает время, чтобы попасть в наш буфет или столовую. Забавно иногда бывает его разочарование: оказывается, никаких «особых» деликатесов и разносолов нет, а цены обычные.

Но вернусь к себе. У меня большая семья, и чтобы летом внуки и дети подкрепили здоровье, подышали свежим воздухом, мы выезжаем на дачу — за три летних месяца проживания на ней взимается 148 рублей. Причем, ничего исключительного дача не представляет. При выходе на пенсию у меня не окажется ни дачи, ни личной автомашины, ни денежных сбережений — на наших окладах об этом и не размечтаешься. Пенсия может оказаться где-то около 200 рублей и то, если учтут фронт, подземную работу и, естественно, стаж нынешней работы — партийной. Так что «привилегией» партработника на старости лет останется лишь возможность вспоминать о быстро прошедшем времени, о больших и интересных делах, в которых по воле партии довелось ему быть одним из активных, хотя и не всегда заметных, бойцов.

В этой связи вспоминается такой эпизод. Пришлось как-то отдыхать в подмосковном санатории «Сосны». Однажды я что-то излишне взволнованно стал осуждать тех, кто строит для себя дачи и садовые участки чрезмерно, по-моему, мнению, увеличенных размеров. Тогда старые коммунисты предложили:

— Чего ты шумишь? Лучше пойдем до Николиной горы — там увидишь, какие бывают дачи.

И мы пошли. Действительно, дачи там напоминают о барских особняках, описание которых встречается в произведениях русских классиков. Вот за забором стоит большой деревянный дом, в таких прежде жили деревенские богатеи, а вдали в просторном парке видится двухэтажный особняк, в сравнении с ним дом возле забора выглядит, как небольшая конура. Особняк принадлежит вдове большого писателя, давшего, между прочим, впечатляющую картину процессов, происходивших в послереволюционной деревне. Вдова, живущая сейчас в особняке, — известная советская писательница, а в деревянном доме проживают те, кто обслуживают её. Прошел по Николиной горе и немало поудивлялся современным домовладельцам. Но недоумение вызывает не то, что особняки построены для большого писателя, знаменитой актрисы, известного шахматиста. Им они достались, что называется горбом. А вот справедливо ли, что этими же благами после их смерти пользуются потомки, не вложившие в общенародное достояние ни капли своего труда?

Отравленные стрелы, направленные в партийных работников — это не просто наскоки неосведомлённых людей. Не исключено, что это вполне сознательное стремление бросить тень на кадры партии, посеять среди них растерянность, ослабить их боевой настрой, снизить принципиальность в борьбе с разного рода отступлениями от советских этических и нравственных норм.

Не последнее место в этих нападках занимает, по-видимому, и стремление отвлечь их от напряженной работы по перестройке, от борьбы за её торжество, заставить тратить время и силы на оправдание и защиту от необоснованных нападок и обвинений.

Для этого ловко используются вскрытые самими же партийцами факты злоупотреблений, коррупции, превышения власти. Здесь явно просматривается и попытка ослабить самоочистительную функцию партии. А ведь она должна нарастать постоянно, ведь к правящей партии стремятся примазаться и бесчестные люди. Застойный период дал этому, к сожалению, немало свидетельств.

Обращает внимание тот факт, что почти не говорится о привилегиях, у других категорий работников. Когда впервые попал в Новосибирский Академгородок, то сопровождавший нас товарищ, показывая на двухэтажный коттедж, говорил:

— Здесь живет академик А... Двенадцать комнат, две автомашины, заработок за две тысячи рублей.

Или:

— А в этом коттедже проживает академик З... Восемь комнат, автомашина «Волга», оклад около 1500 рублей.

— А это наш «Гарлем», здесь проживают доктора и кандидаты наук. У них оклады 500-600 рублей.

Признаюсь, ожидаемой нашей реакции этот гид не увидел. Советское государство никогда не скупилось на содержание толковых ученых и они, как правило, многократно окупали эту заботу. И хоть заработки у нас, партийных работников, гораздо меньше, никакой зависти мы не ощущаем. Настоящий высококвалифицированный труд должен достойно оцениваться.

Иногда задумаешься: а лёгок ли партийный хлеб? Работа по 12-14 часов и более, без свободных суббот, а часто и без воскресений — обычное дело.

Знаю, среди партработников распространены сердечно-сосудистые заболевания. Нужны лечебные учреждения для них, как есть свои больницы у писателей, ученых, на предприятиях, в НИИ.

А разве от партийных работников не требуется знаний, опыта? Без современных знаний, хорошей жизненной и политической школы сильного партработника не получается.

Думается, что все кривотолки насчет «особых» привилегий партработников снимутся, если обнародовать их. Но, едва ли стоит ставить точку на этом. Справедливо будет, если в открытом теперь нашем обществе узнают об истинных доходах Егора Яковлева, Виталия Коротича, Михаила Шатрова, Алеся Адамовича, Юрия Афанасьева, Абела Аганбегяна. Пусть не из сплетен узнает народ о личном бюджете писателя Чаковского, академика Арбатова, шахматиста Каспарова, обозревателей Бовина, Зорина. Это лишь начало перечня. Открытость, так открытость до конца!

Нет, я не против высоких, самых высоких заработков. Главное, чтобы большие деньги зарабатывались честно, трудом. И только трудом.

Весьма надеюсь, что этим соображениям найдется место на газетных страницах».
«Правда» не решилась сохранить в предоставленном ей материале пофамильное перечисление представителей разных категорий, лиц, пользовавшихся льготами. Фамилии заменили перечислением профессий. Это не совсем справедливо, так как не все писатели, артисты, композиторы, академики были в списках привилегированных. Поэтому в настоящем материале сохранен оригинальный текст.

В первый же день опубликования статьи — 1 августа 1988 года — мне позвонили из многих городов, областей. Выражали удовлетворение, что, наконец-то, дается отпор необоснованным нападкам. Статью перепечатали в Киеве в «Правда Украины», в нескольких областных газетах.

Не обошли молчанием публикацию и «демократические» издания. В «Московских новостях», «Огоньке» появилось несколько откликов злобного характера. Чувствовалось, что провоцируют на полемику, и под видом ответов автору статьи развернуть новый цикл «обсуждения» темы привилегий.

Большой шум вокруг них должен был отвлечь от спокойного, взвешенного анализа этой проблемы. Показательно, что ни Егор Яковлев, ни безызвестная Памфилова, ни «демократические» журналисты не проявляют былого рвения в борьбе не с мнимыми, а с действительными и неизмеримо большими привилегиями лиц, ныне оказавшихся у государственной кормушки. Привилегии теперешних владельцев «золотого тельца», кормящихся от них и у государственного кормила, не идут ни в малейшее сравнение с жалкими добавками к более чем скромным окладам советских работников. Провокационно-наглые выходки «новых русских», не обремененных интеллектом нуворишей, современных хапуг вплоть до вызывающих банкетов в Кремле, полетов их бесящихся от жиру жен рожать детей на самолетах в родную для них Америку, сногсшибательные по затратам свадьбы их отпрысков, приобретение «движимого и недвижимого» за рубежом, отнюдь не на благо России, с подобострастным упоением красочно расписываются в газетах и журналах, без зазрения совести преподносятся телевидением и радио миллионам людей, изнемогающим от нищеты и унижений, высчитывающим каждую копейку для поддержания собственной жизни! И при этом идет вселенская трепотня о нравственности и морали!