Сто великих узников москва "вече" 2003

принадлежал к янсенистской семье и что его возраст, по их соображениям, совпадал

с возрастом автора сатиры.

Друзья поэта, находившие это произведение превосходным, подтвердили, что видели,

как он его писал. Враги с радостью ухватились за их заявление, хотя "Я видел"

было написано Ле-Брен-ном, который был так напуган опасным успехом сатиры, что

все свалил на Ф.М. Аруэ. Регент был очень недоволен этой сатирой и

воспользовался ею, чтобы наказать человека, так насолившего "Царствующим

ребенком". Гуляя однажды в Пале-Рояле и завидев Ф.М. Аруэ, он подозвал его к

себе и сказал:

- Господин Аруэ, я намерен показать вам нечто такое, чего вы еще никогда не

видели.

- Бастилию!

- Ваше Высочество, я отношусь к ней так, как будто я уже видел ее...

16 мая 1717 года, прекрасным весенним утром, к Ф.М. Аруэ явились агенты.

Впоследствии в стихотворении "Бастилия" он очень живо и картинно описал и свой

арест, и свое новое жилище. Хотя

252

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

страдал Ф.М. Аруэ от отсутствия предметов туалета, поэтому он просил принести

"два индийских платка - один для головы, другой для шеи, ночной чепец, помаду" и

тому подобные вещи. Однако не забывал он и про своих "домашних богов" - Гомера и

Вергилия.

Спасала его в заключении только работа. Болезнь, неудачи, несчастья Ф.М. Аруэ

настолько заменил книгами, пером и свободой духа, что ему временами даже

удавалось забывать о разочарованиях и невзгодах. Он задумал большую эпопею

"Лига", впоследствии получившую название "Генриада", которую начал писать (по

собственному своему признанию) в порыве энтузиазма, почти без размышления... и

без большой надежды на возможность ее закончить. В тюрьме он окончательно

отделал и трагедию "Эдип", хотя ему не давали ни бумаги, ни чернил. Но в

подобных ситуациях человек оказывается очень изобретательным, и Ф.М. Аруэ писал

свои стихи карандашом между строчками одной книги.

В Париже узника не забывали, хотя чаще всего говорили о нем зло, и пророчили,

что он больше не увидит дневного света и что его заключили в Бастилию навечно.

Однако хлопотали о нем и покровители, и 11 апреля 1718 года поэт вышел из

тюрьмы. Осенью того же года состоялось первое представление его первой пьесы.

Трагедия "Эдип", которую автор впервые подписал фамилией "де Вольтер", имела

шумный успех. Критика объявила его достойным преемником Корнеля и Расина, теперь

он - писатель, обласканный герцогом Орлеанским. Разве иначе позволил бы регент

посвятить трагедию своей супруге, назначил бы автору ежегодное вознаграждение в

2000 ливров, пожаловал бы золотую медаль?

При аудиенции регент спросил Вольтера, хорошо ли ему работалось в Бастилии и

можно ли надеяться, что пребывание его там послужило на пользу литературе?

Вольтер поблагодарил герцога за то, что тот взял на себя заботу о средствах к

его жизни, однако при этом добавил: "Но Ваше Высочество, я умоляю Вас не

заботиться впредь о моей квартире".

Казалось, что блестящая карьера Вольтеру обеспечена. Он пользовался славой,

материально был обеспечен, его принимали в самых аристократических салонах, но

близость к высокопоставленным особам часто оказывалась опасной даже для самых

знаменитых писателей и артистов. Хотя под напором общественных сил дворянство и

открывало двери своих салонов перед талантливыми выходцами из буржуазных низов,

однако в глубине души многие смотрели на них свысока. Живой и остроумный Вольтер

со своим дерзким языком и манерой держаться независимо повсюду занимал первое

место и привлекал к себе всеобщее внимание. Все это задевало самолюбие графов и

герцогов, блиставших

gOTTbTEP В БАСТИЛИИ

253

только титулами, и некоторые из них решили проучить заносчивого поэта и

высшего света он оставался Аруэ, а не де Вольтером и что его громкая слава

ничего не значила, откровеннее других высказал кавалер де Роган Шабо.

Однажды кавалер встретил Вольтера в опере и позволил себе такое обращение:

"Месье де Вольтер, месье де Аруэ, как же вас зовут?". Ответ Вольтера на

пренебрежительное обращение кавалера был еще злее и сильно задел де Рогана.

Существует несколько версий этой словесной дуэли. По одной из них, Вольтер будто

бы ответил: "Я начинаю свою фамилию, а вы свою кончаете". По другой - кавалер

встретил Вольтера не в опере, а в театре "Ко-меди франсез", и обратился к нему

без частицы "де" и даже не назвал "месье". Вольтер спросил, почему тот себе это

позволяет, на что де Роган будто бы презрительно сказал: "Потому что вы

присвоили себе фамилию, которая вам не принадлежит". На это поэт ответил: "Зато

я ношу свою фамилию, между тем как вы раздавлены своей". По третьей версии поэт

выразился еще красноречивее: "Я не волочу за собой своей великой фамилии, а

делаю честь той, которую ношу".

Через несколько дней, когда Вольтер обедал у герцога Сюлли, три лакея де Рогана

Шабо вызвали его на крыльцо и избили палками. Рассказывают, будто сам де Роган

сидел в это время в карете, наблюдая за экзекуцией и изредка вскрикивая: "Не

бейте его по голове! Из нее еще может выйти что-нибудь путное!". Вырвавшись из

рук лакеев, Вольтер бросился к герцогу Сюлли, с которым его связывала давняя

дружба, и попросил его пойти с ним в полицию, чтобы заявить о случившемся. Но

герцог наотрез отказался сопровождать поэта, сославшись на то, что торопится в

театр. Да и что, собственно, произошло? Сущий пустяк - аристократ избил поэта...

Герцог не заступился за оскорбленного друга, как не сделали этого и другие

высокопоставленные друзья Вольтера.

Поэт не владел шпагой, но сразу же вызвал обидчика на дуэль, несмотря на

неравенство состояний, что в те времена играло большую роль. Вольтер послал де

Рогану вызов, который тот лицемерно принял, но для собственной безопасности

прибег к защите властей. Поэт отомстил кавалеру едкой сатирой, после чего Роган

де Шабо по-настоящему рассвирепел, и дело приняло такую огласку, что в него

вмешалось правительство. Верным поэту в этой ситуации остался только Тьерио, сам

вызвавшийся стать секундантом. О "безумии" Вольтера, добивавшегося поединка, и о

том, как кавалер всячески избегал дуэли, свидетельствуют многие письма и

воспоминания современников.

Из-за происков де Рогана полиция установила за Вольтером слежку, а потом и

вообще упрятала его в Бастилию. Лишь один

254

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

мемуарах писал1

Несчастный поэт, сначала избитый, подвергся еще и заключению Публика, склонная

все осуждать, на этот раз признала, что тут все неправы: Вольтер тем, что

оскорбил кавалера де Рогана, последний тем, что осмелился совершить

преступление, достойное смертной казни, избив гражданина; правительство тем, что

оставило преступление безнаказанным и засадило пострадавшего в Бастилию, чтобы

успокоить насильника.

На этот раз пребывание Вольтера в тюрьме было непродолжительным, так как власти

были заинтересованы в том, чтобы убрать этого беспокойного человека из столицы.

Поэт беспрестанно жаловался, осаждал письмами государственного секретаря,

комиссара полиции, своих друзей и подруг. После Бастилии Вольтера выслали в

Англию, но мысль о дуэли не оставляла поэта и в Лондоне. Он тайно приезжал в

Париж, чтобы драться с де Рога-ном, но тот всегда скрывался..

ПЕРВЫЕ УЗНИКИ ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ

Петропавловская крепость строилась как оборонительное сооружение, но город на

Неве ей защищать не пришлось, так как почти с самого начала своего существования

она стала использоваться в качестве места заключения. Камер-юнкер Ф.В Берхгольц

записывал в своем дневнике: "Она есть в то же время род Парижской Бастилии, в

ней содержатся все государственные преступники и нередко исполняются тайные

пытки".

Как государственная тюрьма крепость впервые была использована еще при Петре I,

Причины их ареста неизвестны, но впоследствии один из матросов был каз-,

нен, а остальные сосланы на

1 каторжные работы.

Побывал в Петропавловской крепости и сын протопопа Аввакума - Иван Времена тогда

изменились, и с раскольниками уже не беседовали на церковных соборах и площадях.

Их пресле-

Петропавловская крепость ДОВЭЛИ ВО всех Концах РоС-

Рисунок Дж Кваренги xviii в сии, а строгие законы оп-

дрРВЬГЕУЗНИКИ ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ

ределяли наказание и тем, кто их укрывал После уничтожения Петром I

патриаршества дела о раскольниках были поручены Стефану Яворскому - писателю,

религиозному деятелю и местоблюстителю патриаршего престола. В 1717 году к нему

привели Ивана, сына Аввакумова, который рассказал, что,

как уехал отец из Юрьева в Москву, он с матерью жил, а отец им писал из Москвы.

Когда же отца отправили в ссылку, они с матерью уехали из Юрьева в Холмогоры и

жили там 10лет, потом жили в Холмогорском уезде - в селе Окладниково, тоже около

10лет. Отсюда он и приехал с матерью в Москву и около года жил в Елохове у

своего родственника - посадского человека М. Лукьянова.

После этого он жил с матерью в приходе у церкви Живоначаль-ной Троицы, что на

Шаболовке, в доме капитана Я. Тухачевского. Вознесенский священник И. Феоктистов

и дьякон А Иванов говорят про него, Ивана, что он приходил в дом к Афросинье

Чистовой, когда она при смерти лежала, и будто бы что-то положил ей в рот, и она

жевала. А после смерти просил тело ее погрести во рву и поминать по-своему. А

Федор Чистов, сын Афросинъи, будто бы кричал на него и требовал отвести в

приказ...

Будто бы видели его, Ивана, у раскольников - у Н Носова и Г Яхонтова - поп и

дьякон, когда приходили в эти дома со святынею Они и показали, что он, Иван, к

кресту, святой воде и к благословению не подходил. Н. Носова и Г Яхонтова он,

Иван, действительно знает, потому что ходил в их дома за милостыней и видел там

в праздники попа и дьякона, но к кресту, святой воде и к благословению он, Иван,

подходил.

Как приехал он в Москву, были у него духовные отцы - священник И.Л Поборский и

поп Филипп, и всегда он к ним на исповедь приходил и святых даров причащался. И

крестится он тремя перстами. Но так как Троицкий поп умер, то теперь он, Иван,

желает, чтобы его духовным отцом стал Екиманский поп Тихон.

Показания Ивана отличались от донесений Вознесенского священника И. Феоктистова

и дьякона А. Иванова, обвинявших его в приверженности к расколу. Чтобы дознаться

до истины, С. Яворский послал за Троицким попом Филиппом, но того уже не было в

живых Место его занимал его сын Василий, который показал, что Иван, сын

Аввакумов, в приходскую церковь к ним приходил лишь изредка. Тогда послали за

подьячим Федором Чистовым и женой его Анной, но те уже перебрались из Москвы в

Александровскую слободу. В Преображенском приказе ответили, что супругов

Чистовых в Патриарший духовный приказ не поведут, а сами допросят их. Патриарший

приказ не стал тягаться с Преображенским приказом и только сообщил, о чем

следует спросить Чистовых Из переписки Преображенского приказа неизвестно, как

он действовал в этом деле.

256

В середине сентября 1717 года умер князь Ф.Ю Ромодановс-кий - управляющий

Преображенским приказом, в начале 1718 года все были заняты делом царевича

Алексея и царицы Евдокии Федоровны, и только летом вспомнили, что следует

допросить Ивана, сына Аввакумова. Да и то лишь после поданного им прошения, в

котором он писал:

По донесению Вознесенского попа Ивана Феоктистова держится он в Патриаршем

духовном приказе многое время напрасно, потому что де объявленный Троицкий поп и

дьячок по допросам своим никакой вины на него, Ивана, не показали. А третий

свидетель, показанный подьячий Чистов и жена его в Патриарший духовный приказ не

сысканы... И чтоб повелено было его, Ивана, отпустить на поруки.

С. Яворский повелел отпустить Ивана В то время "отпущенный на поруки" до

окончания дела должен был ежедневно являться в Приказ под страхом строгого

наказания и даже заключения в тюрьму. Ходил ли Иван, сын Аввакумов, каждый день

Патриарший духовный приказ или откупался - неизвестно, но; только в 1720 году он

снова был доставлен сюда. Вспомнили о нем или какое обстоятельство возбудило

новое подозрение к нему - тоже неизвестно, только допросы его на этот раз

отличались новыми сведениями.

Из Приказа церковных дел Ивана отправили в Санкт-Петербург, где он был

препровожден к П.А. Толстому - члену Тайной \ канцелярии. Тот в присутствии

Невского архимандрита Феодосия) вновь допросил Ивана, сына Аввакумова, который

опять подтвер-1 дил, что "желает быть от усердия в вере православной, а от

раскольников отрицается и их проклинает".

В ноябре 1720 года Ивана, сына Аввакумова, отправили для исправления в Невский

монастырь, но архимандрит Феодосии не захотел принять его и отправил назад в

Тайную канцелярию. В письме архимандрит писал, что

того сына Аввакумова, приняв для исправления, надлежит содержать, дабы он не

утек, в твердом присмотре. А в Невском монастыре караульных мест малое число, и

монастырь оградно не утвержден. А по исправлении, ежели мне его куда в другой

монастырь отослать, то по указу из монастырской нашей канцелярии его, сына

Аввакумова, не примут.

И архимандрит Феодосии посоветовал П.А Толстому отправить Ивана в Кириллов

монастырь, но 7 декабря узник "в Санкт-Петербургской крепости за караулом умре,

в бытность на карауле... Преображенского полка поручика Максима Дьякова".

В 1723 году в Петропавловскую крепость был заключен украинский гетман Павел

Леонтьевич Полуботок - сторонник независимой от русского царя гетманской власти,

один из неприми-

УЗНИКИ ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ 25У

римых противников петровских преобразований. Он принадлежал к числу самых

доблестных малороссиян, и герб его рода был очень известен.

В свое время П.Л. Полуботок отказался участвовать в суде над царевичем Алексеем,

с тех пор и разгорелась острая вражда между ним и Петром I. Когда русский царь

принялся за уничтожение старинных привилегий Украины, гетман выступил с резким

протестом, посылал в Иностранную коллегию челобитную, чтобы не нарушали

содержания судов, прав и вольностей казацких. К челобитной была представлена и

грамота с особыми пунктами о гетманских доходах (с чего они собирались и куда

расходовались), о плате войску конному и пехотному, о войсковой канцелярии и т

д.

Но Петр I разгневался на прибывших в Петербург посланцев Украины "за дерзкие

стражу гетмана и сопровождавших его лиц и всех отправил в Петропавловскую

крепость. Сначала их посадили в одиночные камеры, потом соединили по четыре

человека, а через неделю снова разъединили.

В тюрьме гетман сильно заболел, но лекарства принимать отказался и через три

месяца после заключения умер в декабре 1723 года...

В конце августа 1725 года в крепость был брошен Иван Тихонович Посошков - один

из самых замечательных людей петровского времени. Крепостной крестьянин-

самоучка, не получивший никакого образования, он был очень наблюдателен и много

размышлял над экономическими, политическими, военными и религиозными вопросами

того времени. Порой он выступал великим преобразователем и проповедовал

радикальные реформы, а иногда ратовал за совершенно консервативные правила, и

тогда его убеждения являли собой картину диаметрально противоположную взглядам и

действиям Петра I

Но во многом предложения И.Т. Посошкова были сходны с проводимыми царем

реформами, с той лишь разницей, что для Петра I на первом месте стояли

государственные интересы, а писатель-самоучка руководствовался исключительно

религиозными побуждениями. В области духовной он был заклятым врагом всякой

новизны, и из его "Отеческого завещания" видно, что вся жизнь является для него

вечной борьбой с нечистой силой, принимающей разные образы. Поэтому он

предостерегает своего сына от любого общения с кудесниками: "Ворожей к себе не

призывай и сам не касайся ворожбы, ни бобами ни разводи, ни в приметы ни в

каковые не верь, во всю жизнь свою надежды возложи на Бога".

Главную причину раскола И.Т. Посошков видел в недостатке просвещения среди

духовенства, отмечал, что среди части пастырей процветают леность к исправлению

церковных служб, не-

258

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

I I1"!

установленных молитв или сокращали их, поэтому зачастую не имели никакого

умственного и нравственного влияния на свою паству. Он требует, чтобы были

составлены инструкции священникам, как и о чем спрашивать исповедующихся, как

направлять колеблющихся в вере на путь истинный, какие нравоучения следует

читать прихожанам; он подробно останавливается на том, как священник должен

общаться с бедными и убогими, какие наставления должен давать вступающим в брак

и т.д. Особенно он сожалел о том, что сельские священники мало отправляют

церковных служб, "но пекутся паче о пашне земли своей, да осенних покосах и о

иных земледельческих делах, а не о духовных делах". Только когда духовенство

будет в умственном и нравственном отношении стоять высоко, то "Россия наша яко

от сна пробудится и просветится яко солнце".

Сам И.Т. Посошков любил работать, ценил труд и понимал нравственное значение

посвящения себя какому-либо роду деятельности. Он был и чиновником в финансовом

управлении, и поставщиком разных товаров, и купцом и фабрикантом; мог даже

составить собой энциклопедию разных видов человеческой деятельности, причем

высоко ценил добросовестность трудящегося на любом поприще деятельности. "Буди

вручено ти какое дело государево будет, то ти о доме своем... тако не пекися,

яко о врученном ти деле... Того и смотри, чтобы тебе чего не истеряти...".

Высказывался И.Т. Посошков и о военной реформе, внимательно следил за походами в

Крым и к Азову, а Нарвская битва произвела на него особенно глубокое

впечатление. Сам он с молодости умел хорошо стрелять в цель и около 1700 года

даже изобрел новый военный снаряд - "огнестрельные рогатки". По вопросам

военного дела И.Т. Посошков встречался с Петром I в селе Преображенском, о

военном деле пишет он и в своих сочинениях. Он хотел, чтобы Россия своей армией

не отставала от других государств, хотя численности войска особого значения не

придавал, обращая внимание на огнестрельное оружие и артиллерию.

Талантливый писатель, экономист и публицист, И.Т. Посошков был сторонником

прогрессивного развития России, но при сохранении в ней старых московских

(допетровских) нравов и обычаев. В своих сочинениях он развивал идеи о

необходимости ограничить царскую власть, впервые в России указал на

отрицательные стороны самодержавия, доказывал необходимость участия всего народа

- через особых выборных представителей "земли" - в выработке и составлении

нового Уложения... И даже говорил, что "для обновления России как в духовности,

так и в гражданстве" не худо бы созвать Земский собор, который бы вольным

голосом заявил царю о нуждах народа.

Особенно горячо писал И.Т. Посошков о тяжелом положении крестьян, указывал на их

разорение от чрезмерных барщины и оброка, настаивал на установлении точных

размеров повинностей и запрещении всяких отрезков от крестьянских земель. Уже

тогда, почти 300 лет назад, он писал, что необходимо поднять народное сознание

путем просвещения: "Таки не малая пакость чинится крестьянам от того, что

грамотных людей у них нет. И видится, не худо бы крестьян и поневолить, чтобы

они детей своих, кои десяти лет и ниже, отдавали бы в научение грамоте дьячкам.

А науча грамоте, учили бы их и писать. Я чаю, не худо было бы так учинить, чтоб

не было в малой деревне неграмотного человека, и положить им крепкое

определение, чтоб безотложно детей своих отдавали б учить".

Интересны мысли И.Т. Посошкова о налоговой политике государства, которая должна

сводиться к тому, чтобы "ни на кого никакие обиды не понести. Худой тот сбор,

аще кто казну собирает, а людей разоряет". Большую пользу для государства и

общества И.Т. Посошков ожидал и от судебной реформы, надеясь, что она поднимет

нравственный уровень чиновников. "Если бы Господь Бог помощь свою ниспослал к

нам, еже бы из судей и фискалов и прочих правителей древнюю страсть неправды

искорени-ти, то всякое бы дело, не токмо царское, но и мирское, - споро бы

было". Свою "Книгу о скудости и богатстве" он представил царю, предлагая в ней

разного рода меры надзора за судьями и приказными людьми. В частности, он

требует, чтобы особый чиновник обходил все тюрьмы и расспрашивал колодников "не

чинят ли... какова нападка и излишней волокиты, и не осудили ли кого не против

данного им изложения, и не взял ли кой судья или подьячий излишнего взятка?".

Идеи И.Т. Посошкова, однако, были признаны "смутянными". Но Петр I ценил его ум

и выдающиеся способности и часто давал ему различные поручения, поэтому в ту

пору талантливого крестьянина не трогали*. Но после смерти Петра I с ним быстро

расправились. Однажды князь Д.М. Голицын велел посадить И.Т. Посошкова в тюрьму

без всякой причины, и тот просидел там целую неделю. Потом по приказу Тайной

канцелярии его арестовали, заковали в цепи и бросили в тюрьму, откуда он уже не

вышел.

* Подробнее о сочинениях и идеях И.Т. Посошкова рассказано в книге А.Г. Брикнера

260

ДЕЛО ЦАРЕВИЧА АЛЕКСЕЯ

Царевич Алексей рос испуганным мальчиком, так как детский ум его был подавлен

обилием совсем не детских впечатлений С матерью его разлучили в нежном возрасте,

и он всегда питал к ней самые благоговейные чувства, каждое слово ее хранил в

душе, как святыню. Но о чем бы ни пытался он думать, перед его мысленным взором

всегда вставала грозная фигура отца.

Воспитание царевича было довольно запущенно. Первые учителя его из русских сами

были людьми малообразованными, к тому же оказались не расположены к новым

порядкам, вводимым Петром I. Немец Нейгебауэр, приставленный к царевичу Алексею