Сто великих узников москва "вече" 2003
жүктеу/скачать 3.86 Mb.
|
|
духовником - аббатом Эджевертом де Фермоном. До двух часов ночи король молился, очищаясь душой и готовясь мужественно встретить смерть; ночь провел спокойно и даже спал от двух до пяти часов утра. Наутро аббат де Фермой отслужил в спальне коленопреклоненного узника мессу. Затем король простился с верным своим камердинером и передал ему серебряную печать с государственным гербом - для сына, венчальное кольцо и хранимые им локоны жены и детей - для Марии- Антуанетты: "Скажите ей, что мне больно расставаться с нею; пусть она простит мне, что я не посылаю за ней, как обещал вчера. Я хочу избавить ее от жестокой минуты разлуки". За осужденным королем явились в 9 часов утра. Когда Людовика XVI в сопровождении двух охранников и священника везли на казнь, он читал молитвы за упокой души. Эшафот был воздвигнут на площади Революции - у самого подножия пьедестала, на котором некогда возвышалась статуя Людовика XV. Накануне носились слухи, что роялисты готовятся освободить короля, поэтому весь Париж был запружен войсками. Однако за все время следования к эшафоту не было ни одной сколько-нибудь серьезной попытки освободить его. На всех улицах стояли граждане разных состояний, вооружен-^ ные частью пиками, а частью ружьями. Сверх сего сама карета было окружена отрядом отборного войска... Для большей предосторож-1 ности перед лошадьми помещено было множество барабанов, дабьщ сим стуком заглушить крики, могущие произойти в пользу короля... Наконец при глубочайшей тишине карета достигла площади Людовика XV и остановилась посреди великого, ничем не занятого пространства, образовавшегося вокруг эшафота. Сие пространство ограничено было пушками, а за ними... видно было множество вооруженных людей. Вид гильотины не испугал Людовика XVI. На эшафот король взошел мужественно и твердо. Трое палачей окружили его и хотели раздеть, но он с гневом отринул их и разделся сам. Возмущение короля вызвало и намерение палачей связать ему руки... Людовик XVI пытался сказать, что он невиновен и прощает своих врагов, но голос его был заглушён боем барабанов, а через несколько секунд жизнь короля оборвалась под ножом гильотины.. НЕНАВИСТНАЯ "АВСТРИЯЧКА" 349 НЕНАВИСТНАЯ "АВСТРИЯЧКА" Австрийская принцесса Мария-Антония (так звали в детстве будущую королеву) была пятнадцатым ребенком императрицы Ма-рии-Терезии и Стефана Франца - герцога Лотарингского. Она не могла рассчитывать на блестящую партию, но в силу обстоятельств в 12 лет неожиданно оказалась главной претенденткой на руку самого завидного жениха Европы - французского короля Людовика XVI. Брак их носил сугубо династический характер, так как заключен был ради сближения двух могущественнейших династий, чтобы противостоять их противникам - Англии и Пруссии.
Французы сразу невзлюбили юную королеву, посчитав, что король подпадет под ее каблучок, а это неблагоприятно скажется на делах государства. И вскоре действительно выяснилось, что Мария-Антуанетта покровительствует консерваторам и ярым защитникам сословных привилегий. После неудачного бегства королевской семьи из Парижа несчастья стали преследовать Марию-Антуанетту на каждом шагу. И хотя королева сама была причиной многих из них, историки отмечают, что страдания ее навсегда останутся темным пятном французской революции. Все пороки прежнего правления выступили во время революции, но не королева была причиной испорченности нравов, она всего лишь обнажила затаившуюся болезнь. Страсть к игре, обратившаяся при французском дворе в закон этикета, вскоре перешла к буржуазии и приняла огромные размеры: в одном только Париже насчитывалось до 4000 игорных домов. Это имело самое вредное влияние на нравственность народа: стало процветать воровство, стыдливость в женщинах совершенно исчезла, одни из них предались разврату с утонченностью, другие - с цинизмом. Выставленные к позорному столбу, они пели бесстыдные песни или дружески беседовали с палачом. Жестокие притеснения старого режима вызвали в народе жажду мести: голод, разорение, убитые родственники - все ставилось в вину Марии-Антуанетте, которую французы считали причиной всех своих бедствий. Дворец Тюильри, в который заключили королевскую семью, напоминал тюрьму: в саду стояла стража, на всех Этажах - ВПЛОТЬ ДО самой крыши - де- Мария-Антуанетта. журили часовые. Без особого разрешения Гравюра XVIII в 350 100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ нельзя было ни войти, ни выйти из дворца, все посетители тщательно проверялись. После возвращения из Варенна королева должна была терпеть постоянное присутствие офицеров: даже когда она спала, дверь в ее комнату оставалась незапертой. Если Мария-Антуанетта ночью читала, один из офицеров без стыда усаживался на ее одеяло, поскольку так ему было удобно. Первое время королева сходила с детьми вниз, чтобы они могли побегать по каштановой аллее, но однажды два тюремщика, стоявшие у входной двери, пустили ей в лицо дым от трубок. В другой раз они вместе с национальными гвардейцами при появлении королевской семьи начали хохотать и аплодировать, и сопровождали Марию-Антуанетту насмешками и дерзостями. Солдаты плясали, распевая революционные песни; рабочие в саду хвалились, что готовы своими инструментами отрубить королеве голову... Несколько дней она не выходила на прогулку, но детям нужны были простор и воздух, и королеве снова приходилось сходить вниз под градом насмешек. 20 июня 1793 года вооруженная дубинами и палками толпа вышла из парижских пригородов и сначала направилась в Национальное собрание, а потом заполнила все сады Тюильри. Вдоль забора, правда, была выстроена Национальная гвардия, но вскоре большинство гвардейцев перешло на сторону манифестантов. Людовик XVI сохранял спокойствие, но Мария-Антуанетта и дети плакали. К трем часам дня жандармы и гвардия уже не могли сдерживать народ, двери дворца распахнулись, и на несколько секунд все его залы заполнились вооруженными людьми. Крики, звон разбивающихся стекол и хлопанье дверей привели в ужас всю королевскую семью. Несколько верных людей увели королеву и детей в покои дофина, а Людовик XVI остался в своих апартаментах. Когда народ захватил покои Марии-Антуанетты, она с детьми бросилась в покои короля. Вдруг двери в Зал совета распахнулись, и королева с сыном на руках, едва живая от страха, оказалась перед обезумевшей от ярости толпой. Слышались призывы отрубить ей голову... Лишь к 10 часам вечера дворец и сад были полностью освобождены от возмущенного народа, и королевская семья была спасена. Но 9 августа восстание вспыхнуло уже повсе-| местно, и хотя в Тюильри сохранялось видимое спокойствие! королевской семье пришлось покинуть дворец и разместиться четырех кельях бывшего монастыря. Потом их отправили в Люк*; сембургский дворец, а оттуда - в Тампль, где супругов по реше-; нию Конвента разделили. Им было позволено только обедать вместе, и то с условиемj "чтобы ни одного слова между ними не было произнесено тихо" j Марию-Антуанетту перевели на верхний этаж башни, а дофина на ночь отводили спать к королю. В новой своей камере короле! была еще больше отделена от семьи, к тому же у нее отняли пе- НЕНАВИСТНАЯ "АВСТРИЯЧКА" 351 рья, чернила и бумагу... В "Истории Франции", которую Мария-Антуанетта читала детям, усмотрели желание внушить им ненависть к родине. И хотя теперь она не слышала прямых оскорблений, но зато ей приходилось выносить подозрительность и фамильярность стражников. В Тампле, в отличие от своего супруга, Мария-Антуанетта не была так покорна судьбе и старалась даже в заключении поддерживать связь с роялистами. Благоприятствовала этому и относительная свобода, которой пользовались узники. Мария-Антуанетта не доверяла ни королю, так как он, по ее мнению, занял капитулянтскую позицию; ни революционным политикам, тайно предлагавшим ей свою помощь; она подозревала их в корыстолюбии и провокационных намерениях. Все свои надежды на спасение короны Мария-Антуанетта возлагала на вооруженную интервенцию "братских" монархий. Уступая ее давлению, Людовик XVI в апреле 1792 года объявил войну Австрии, а сама королева не только призвала в страну иностранные армии, но и выдала противнику французский военный план. После казни мужа Мария-Антуанетта, казалось, тоже ушла из жизни: она отказывалась от пищи, перестала выходить на прогулки, ее часто стали мучить приступы... От всех перенесенных страданий 37-летняя королева превратилась в дряхлую, больную женщину. Один из стражников был тронут ее горем и постоянно уговаривал Марию-Антуанетту возобновить прогулки. Когда он был на посту, то сам выводил королеву во двор. Туда приводили принцессу Елизавету и детей, но Мария- Антуанетта сидела на стуле ко всему безучастная... В целом же время, проведенное ею в Тампле после казни Людовика XVI, было непрерывным рядом оскорблений и насмешек. По мере приближения заседаний Революционного трибунала они становились все яростнее и грубее. Так, например, один из стражников как-то выдернул стул из-под одного из детей и сказал: "Где это видано, чтобы арестантам давали стулья и столы? Довольно с них соломы!". Монархи Европы, занятые созданием коалиции против Франции, не думали о будущем королевы, хотя в Париже несколько верных людей продолжали разрабатывать планы спасения Марии-Антуанетты, ее детей и сестры короля Елизаветы. Королева была предупреждена о готовящемся плане через одного из тюремщиков, который делал все, чтобы облегчить судьбу королевской семьи. Вместе с двумя стражниками он собирался вывести Марию-Антуанетту и принцессу Елизавету из Тампля в одежде тюремщиков, а дофина - под видом сына стражника. Но к концу марта Конвент заподозрил королеву в разработке коварных планов и караул в Тампле был сменен. Преданный тюремщик уже не мог исполнить задуманный план, но все же предложил королеве спасти ее одну. Мария-Антуанетта отказалась... 352
100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ Ночью 2 августа 1793 года по приказу прокурора Конвента королеву отправили в тюрьму Консьержери Ей пришлось одеваться в присутствии стражников, которым было приказано ни на секунду не выпускать королеву из виду Муниципальные чиновники потребовали, чтобы королева показала им свои карманы. В них находилось только то, что у нее еще оставалось' пряди волос мужа и детей, маленькая таблица цифр, по которой она учила сына считать, бумажник с адресом детского доктора и портретами под- < руг ее детства - принцесс Гессенской и Мекленбургской, портрет госпожи де Ламбаль, молитвы к Святейшему сердцу Иисусо- • ву... Королеве разрешили оставить только платок и флакон, на случай, если ей сделается дурно. В Консьержери обычно содержались государственные преступники, и Марию- Антуанетту, как частное лицо, поместили не в тюрьму, а в комнату, окна которой выходили на женский двор тюрьмы. Это была довольно большая комната - бывший зал Совета, где в прежние годы собирались королевские судьи, чтобы выслушивать жалобы заключенных. На стенах и на старых обоях, клочьями свисавших от сырости, еще виднелись следы королевских лилий. Перегородка разделяла помещение почти на две равных части: в дальней комнате поместили королеву, в передней постоянно находились два жандарма, наблюдавшие за ней день и ночь. Завернувшись в одеяло, Мария-Антуанета целыми днями читала, пока хватало света. Ей было абсолютно все равно, был ли кто-нибудь в ее камере или нет, и нашлись любопытные, которым очень хотелось увидеть столь необычную узницу. В Консьержери королеву тоже не щадили и постоянно подвергали издевательским унижениям. Она не могла взять своего белья из Тампля, так как оно было там опечатано, и просила, чтобы ей прислали четыре рубашки и пару башмаков. Рубашки выдавались Марии-Антуанетте по одной через 10 дней, а два платья, которые у нее оставались, были уже истлевшими от постоянной сырости. В тюрьме Консьержери только привратник Ришар и его супруга старались окружить королеву вниманием и предупредительностью и как-то смягчить бесчеловечные приказания обществен-1 ного обвинителя Фукье-Тинвиля. Они выбросили из инструкции' все жестокие и бесчеловечные установления; благодаря этим лю- j дям у Марии-Антуанетты была довольно хорошая постель, они | приносили ей приличную еду, старались сделать какой-нибудь] сюрприз или доставить удовольствие, которые могли бы короле- \ ве понравиться. Глядя на них, и некоторые из жандармов стали] выказывать сострадание, например, один из них наставлял других: "Главное - старайтесь не говорить с ней о ее детях" Такое отношение к королеве тюремщиков давало надежду ее друзьям, бывшим на свободе. В частности, графиня Жансон пы-i талась подкупить одного капуцина, граф Мерси прислал иЭ НЕНАВИСТНАЯ "АВСТРИЯЧКА" 353
Брюсселя деньги, но Дантон гордо ответил, что смерть французской королевы не входит в его расчеты и что он согласен покровительствовать ей без всякого вознаграждения. 3 сентября к королеве привели некоего шевалье де Ружвиля - французского гренадера, которому разрешили преподнести ей гвоздику. Среди лепестков Мария-Антуанетта нашла записку, где говорилось о возможности побега. Ответ королевы был перехвачен тюремщиками, но гренадер уже успел скрыться. Был еще один план побега, но для выполнения его нужно было убить двух жандармов, на что королева не соглашалась. По "делу о гвоздике" Комитет общественного спасения решил провести дознание прямо в камере королевы, которая сначала все отрицала: никто не передавал ей никаких записок, хотя какой-то незнакомец приходил "во время ее нервного припадка". Тогда члены Комитета стали спрашивать Марию-Антуанетту, что ей известно о политическом положении на тот момент, знает ли она о победах французской армии, сохранила ли "отношения с внешним миром". Но она отвечала, что знает лишь то, о чем слышала от стражников, и заявляла, что беспокоит ее только счастье Франции. После этого допрос снова вернулся к "делу о гвоздике", и в один день королеву допрашивали два раза. После допроса Марию-Антуанету перевели в другую камеру. К этому времени она была уже так слаба и измучена, что некоторые члены Конвента даже стали надеяться, что королева умрет своей смертью. А между тем общественность требовала смертного приговора для "подлой австриячки", и 9 сентября якобинцы потребовали ускорить судебный процесс и исполнить приговор, которого ждала вся Франция. Общественный обвинитель Фукье-Тинвиль так и не смог собрать досье против Марии- Антуанетты, хотя были просмотрены все ее личные бумаги и письма. Не найдя многих документов, Фукье объявил, что они были уничтожены во время бегства королевской семьи из Парижа, и для обвинения этого оказалось достаточно. Кроме того, были использованы обвинения дофина Людовика XVII, который якобы свидетельствовал против своей матери. Председатель Революционного трибунала во время заседания обвинил Марию-Антуанетту в пагубном влиянии на короля Людовика XVI: "Это вы научили Луи искусству обмана, с помощью которого он лгал своему народу, который привык ему верить". Потом королеве напомнили об октябрьских днях 1789 года, ее ответственности за развязывание войны и вновь обвинили по "делу о гвоздике". В суде Мария-Антуанетта была одна против своих обвинителей, никто не указал ей, как вести себя и как защищаться. С защитниками, которых ей назначили, у королевы было три свидания, во время которых их разговоры подслушивали. 354
100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ "ГЛАВНЫЙ БУНТОВЩИК" ТАДЕУШ КОСТЮШКО 355 Ч н> 14 октября 1793 года Марию-Антуанетту стали судить за "государственную измену", но свидетели, которых вызывали в течение всего дня, не дали против королевы каких-либо серьезных показаний Мария-Антуанетта уже стала надеяться, что ее просто депортируют, но ее приговорили к смертной казни Один из очевидцев судебного процесса потом вспоминал "Слушая обвинения и приговор, королева не выдала ни единого признака испуга или паники Она вышла из зала, не сказав последнего слова ни судьям, ни публике". Королеву отвели в камеру для приговоренных, где она попросила принести ей письменные принадлежности и села писать письмо принцессе Елизавете, поручая ей своих детей 16 октября 1793 года Мария-Антуанетта оделась во все траурное, но ей не разрешили этого, и служанка помогла королеве переодеться В 10 часов утра палач А Сансон связал ей за спиной руки, снял с головы чепец и обрезал волосы... В конце двора собралось много народу, и среди них Мария-Антуанетта увидела жену тюремного смотрителя Ришара, окликнула ее по имени и поблагодарила за все те благодеяния, которая та ей оказывала Со связанными руками королева с трудом взобралась на телегу, которая должна была везти ее к эшафоту Холодный и туманный осенний день еще больше угнетал и без того тяжелое состояние Марии-Антуанетты. Телега медленно ехала сквозь плотную толпу, собравшуюся с раннего утра. Рядом с королевой стоял священник Жирар, которому на мгновение показалось, что в ее глазах мелькнул страх. Он попытался было ободрить королеву, увещевая, чтобы она не теряла мужества - Мужества! - воскликнула Мария-Антуанетта - Гораздо больше его надо было бы для жизни, чем для смерти. Тридцать тысяч жандармов были расставлены по ходу следования королевы, чтобы пресечь любую ее попытку к бегству Все улицы, крыши и окна домов были заполнены зрителями всякого возраста, пола и звания Воздух оглашался проклятиями и криками одобрения, но королева была нечувствительна ко всему происходящему. Она горячо молилась, так как в эти ужасные минуты только религия придавала ей мужество и душа ее уже высоко вознеслась над всеми страстями человеческими Но увидев место казни, Мария-Антуанетта изменилась в лице и покрылась бледностью, однако скоро опять собралась с духом и взошла на эшафот, при этом наступила на ногу палачу и сказала. "Пардон, месье, я нечаянно" Подготовка к казни длилась четыре минуты, которые казались бесконечными Королева преклонила колени, чтобы получить благословение от сопровождавшего ее священника, а потом воскликнула "Молитесь обо мне и ие оставляйте детей моих1 А ты, ] Великий Боже, прими смерть мою в жертву умилостивления за грехи моей жизни!". Это были ее последние слова . "ГЛАВНЫЙ БУНТОВЩИК" ТАДЕУШ КОСТЮШКО В октябре 1794 года русские войска под командованием генерал-поручика графа И Е. Ферзена разбили в районе укрепленного замка Мацейовиц польский отряд, которым предводительствовал руководитель восстания Т Костюшко. Обе стороны сражались с сильным ожесточением, но поляки не выдержали стремительного натиска русских, войска их пришли в совершенное расстройство, и к полудню 10 октября кровопролитное сражение закончилось Тысячи повстанцев погибли. Во время преследования Т Костюшко, раненный в голову саблей и тремя ударами в пики в спину, был взят в плен, как и его друг и сподвижник Ю. Нем-цевич, раненный в правую руку. В плену оказались также еще пять начальников из штаба восставших, 200 офицеров и около 2000 младших командиров и рядовых. Через три дня граф И.Е. Ферзен с войсками, обозами и пленными тронулся в путь Т. Костюшко вместе с лекарем посадили в маленькую карету, но по дороге И.Е. Ферзен получил приказ идти навстречу А.В. Суворову для осады Варшавы, и пленных препоручили генерал-майору А.И. Хрущову. В сопровождении отряда из 200 человек он должен был доставить их во внутренние пределы России Пленение Т. Костюшко принесло русскому правительство немало забот. Варшава еще удерживалась повстанцами, а на значительной части Литвы и Белоруссии продолжались волнения. Поэтому колонна пленных с многочисленным конвоем сначала получила приказ двигаться в обход - через Киев. Генерал-майор А.И. Хрущов вручил премьер-министру В. Титову секретный ордер, в котором говорилось: Главного польского бунтовщика Костюшко с его секретарем Немцевичем и адъютантом Фишером отправить в Санкт-Петербург. А как сей секрет есть великой важности и для того везется под чужим именем, то с самого места имеете сказать всем., что это есть раненый в Варшаве господин генерал-майор и кавалер Милошевич, на имя которого и подорожная прилагается. Наистрожайше предписываю иметь над ним непременное бдение. . Чтобы Костюшко отдельно от других везен был и чтоб., не спускано день и ночь был под глазами стерегущего офи- Тадеуш Костюшко 356
100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ i цера, и никто бы из обывателей видеться и переговариваться не имел случая. Свой вариант по доставке Т. Костюшко в российскую столицу разрабатывал и начальник Тайной экспедиции граф А.Н. Самойлов. На случай, если маршрут конвоя пройдет через Москву, он послал своего гонца к московскому генерал-губернатору П.П. Долгорукому. В письме говорилось, чтобы пленник "нимало не останавливаясь, проехал через Москву ночью и удален от всех любопытствующих" . В Петербурге руководителя польского восстания заключили в Комендантский дом Петропавловской крепости, причем приказано было содержать его на особом положении. Узнику казалось, что его поместили в глубокий колодец, куда не долетают ни шум жизни, ни солнечный луч. Больная нога приковала его к койке, и целыми днями он вынужден был лежать на спине, видя перед собой только мглисто- серый потолок, цвет которого лишь к закату чуть-чуть теплел. Первые дни заключения Т. Костюшко вел внутренний спор со своим прошлым; как историк, анализировал важнейшие этапы восстания и каждый из них рассматривал с двух сторон - как событие протекало в действительности и как оно могло бы происходить, если бы удалось провести в жизнь те радикальные реформы, которые он считал нужными. Но на кого из своих генералов он мог положиться? Почти все они были заинтересованы в поражении восстания, ведь победа народа лишила бы их шляхетских привилегий... Ежедневные допросы и душевные муки по поводу поражения вызвали у Т. Костюшко глубокую депрессию. Он страдал от головных болей, бессонницы и обмороков, отказывался от пищи. Сказывались и последствия тяжелых ранений... На допросах Т. Костюшко отрицал, что хотел ввести в Польше тот порядок правления, который тогда существовал во Франции, но признал, что имел сведения о намерениях революционной Франции субсидировать польское восстание деньгами. Он откровенно заявлял, что, если бы Франция могла содействовать возвращению Польше отнятых у нее областей и жүктеу/скачать 3.86 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|