Сто великих узников москва "вече" 2003

В середине октября 1825 года узник сделал обширное признание о "Патриотическом

товариществе", однако тогда по его показаниям великий князь никого не арестовал.

Только после восстания декабристов Следственная комиссия узнала о показаниях В.

Лукасиньского, компрометирующих польских офицеров, и по приказанию императора

Николая I великий князь приступил к арестам. В. Лукасиньского перевели в Варшаву

и заключили сначала в здании арсенала, а потом перевели в темную каморку казарм

Волынского полка. После польского восстания 1830 года русские войска оставили

Варшаву, но арестанта захватили с собой. Последний раз В. Лукасиньского видели

во Влодаве: он был в сермяге, с бородой почти по пояс, вели его на веревке в

сопровождении конной стражи с обнаженными палашами. В конце декабря 1830 года по

приказанию великого князя Константина Павловича узника передали начальнику 4-го

пехотного корпуса, который отправил его в Бобруйск, о чем немедленно уведомил

Николая I. Вот тогда император и отправил В. Лукасиньского в Шлиссельбургскую

крепость.

Тайна содержания этого заключенного соблюдалась так строго, что даже в мае 1850

года управляющий III Отделения обратился к военному министру А.И. Чернышеву с

вопросом, кто такой этот старый поляк, сидящий в Шлиссельбурге, и в чем его

вина. В одном из своих писем М. Бакунин рассказывает, что в 1854 году во дворе

Шлиссельбургской крепости он встретил В. Лукасиньского.

Однажды во время прогулки меня поразила никогда не встречавшаяся фигура старца с

длинной бородой, сгорбленного, но с военной выправкой. К нему был приставлен

отдельный дежурный офицер, не позволявший никому приближаться к нему. Этот

старец приближался медленной, слабой, как бы неровной походкой и не оглядываясь.

Среди дежурных офицеров был один благородный сочувствующий человек. От него я

узнал, что этот узник был майор Лукасиньский.

Когда после смерти императора Николая I составлялись списки польских деятелей,

подлежащих амнистии в связи с коронованием нового царя, встал вопрос и об

освобождении В. Лукасиньского, но шеф жандармов ответил категорическим отказом.

В 1858 году племянница В. Лукасиньского просила о свидании с ним, но и ей было

отказано. Еще через три года комендант

384

Шлиссельбурга по собственной инициативе обратился к императору с просьбой

облегчить участь 75-летнего узника, который уже плохо видел и плохо слышал,

страдает каменной болезнью, а его все держат в подземелье. Александр II разрешил

перевести В. Лукасиньского в более светлое помещение и время от времени

дозволять ему прогулки внутри крепости. В июне 1862 года по просьбе арестанта к

нему был послан католический священник, из рук которого он и принял Святое

причастие. Однако родственникам В. Лукасиньского, просившим о свидании с ним, во

второй раз было отказано.

В 1860-х годах в коридоре Старой тюрьмы узника случайно встретил Б. Шварце*.

Помню фигуру, проскользнувшую однажды в полутьме коридора и исчезнувшую навеки.

Это был седовласый старец в сером арестантском халате... По близорукости я не

смог рассмотреть его лица, а солдат поспешил втолкнуть меня в пустую камеру,

чтобы не дать встретиться с товарищем по несчастию.

Почему же этот узник так долго - дольше даже, чем декабристы, - содержался в

заключении? Историки считают, что В. Лу-касиньский верил Александру I, который

обещал расширить границы Царства Польского присоединением к нему литовских

губерний. Чтобы заручиться общественным мнением, император по вступлении на

престол благоприятствовал масонству и даже пытался оказывать влияние на

образование в России первых тайных союзов. В Царстве Польском широко

разветвленное масонство тоже пользовалось покровительством властей.

Вскоре после польского сейма 1818 года, когда Александр I посетил Варшаву, в

близких к императору кругах возникла мысль об образовании тайной масонской

организации с особым польским характером. Может быть, в связи с этим со стороны

великого князя Константина Павловича (или даже со стороны самого императора)

было сделано предложение В. Лукасиньско-му? Сведений об этом нет, но подобное

предположение заслуживает внимания и, может быть, объясняет, почему так долго

этот арестант томился в заключении. Ведь существование свидетеля тайной

национальной масонской организации, распространившей! свое влияние на всю

Польшу, в Петербурге признавалось неже-j лательным еще и столетие спустя после

смерти В. Лукасиньского.1

Умер этот "долгожитель" Шлиссельбурга в феврале 1868 год,! просидев в заточении

46 лет, из них - читатель, вдумайся! - 37 лет| в одиночной камере...

* Б. Шварце - французский гражданин, сын польского эмигранта - был! членом

Центрального комитета организации, подготовившей польское восста-1 ние 1830

года. Арестованный в Варшаве, он был приговорен русским правительством к

смертной казни, которую потом заменили вечной каторгой. Его отправили в Сибирь,

но с дороги вернули и заточили в Шлиссельбург, где он пробыл 7 лет.

ДЕКАБРИСТЫ В ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ 385

ДЕКАБРИСТЫ В ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ

Это восстание намечалось на август 1826 года, однако дворянские революционеры

начали его в период междуцарствия, наступивший после смерти императора

Александра I. Русский трон должен был занять его брат Константин, но был

обнаружен манифест, которым Александр I отстранял брата от престола. Следующий

по старшинству брат, Николай, не мог вступить на трон без личного отречения

князя Константина, но тот медлил с ответом, и декабристы решили воспользоваться

этой задержкой.

14декабря 1825 года, вдень присяги войск столичного гарнизона императору Николаю

I, офицеры-декабристы вывели на Сенатскую площадь верные им воинские части -

более 3000 солдат лейб-гвардии Московского и Гренадерского полков и матросов

Гвардейского экипажа. Хронологически точно, час за часом, в литературе описано,

как выходили и в каком порядке строились на Сенатской площади войска, как

рухнули надежды декабристов обнародовать "Манифест русского народа",

составленный К.Ф. Рылеевым и СП. Трубецким: в нем объявлялось об уничтожении

самодержавия, крепостного права и введении некоторых демократических свобод.

Восстание оказалось плохо подготовленным, а избранный накануне диктатором С.

Трубецкой, решив, что у восставших мало сил, на Сенатскую площадь не явился.

Восставшие не привлекли на свою сторону народ и, не проявив вовремя

решительность, утеряли инициативу действий. Император Николай I успел за это

время стянуть на площадь надежные войска и артиллерию, и восстание было

подавлено.

В ночь на 15 декабря начались аресты: наиболее опасных по повелению императора

Николая I помещали в Алексеевский равелин, и первым в него посадили К.Ф.

Рылеева. Пре-пропровождая его туда, царь писал коменданту крепости:

"Присылаемого Рылеева посадить в Алексеевский равелин, но не связывая рук; без

всякого сообщения с другими, дать ему и бумагу для письма, и что будет писать -

собственноручно приносить мне ежедневно".

Вслед за К.Ф. Рылеевым в равелин доставили Горского, Вишневского,

Арбузова, БОДИСКО, В.К. Кюхельбеке- "Полярная звезда" за 1861 г.

Декабристы, казненные в

386

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКСШ

Оболенский, Н.А. Панов, братья Бестужевы, П.Г. Каховский и другие. Об М.А.

Бестужеве император сделал особую приписку: "За ним всех строже смотреть,

особенно не позволять никуда выходить и ни с кем не встречаться". После

подавления восстания Черниговского полка в Равелин посадили и П. Пестеля.

Впоследствии некоторых декабристов заковали в кандалы. Были арестованы и

посажены в крепость А.Н. Сут-гоф, Д.А. Щепин-Ростовский Д.И. Завалишин, И.Д.

Якушкин, И.И. Пущин, А.И. Одоевский, С.П. Трубецкой и другие.

Комендантом Петропавловской крепости был тогда генерал о| инфантерии, кавалер

многих орденов Александр Яковлевич Cyl кин, которому на другой день после

восстания император пожа! ловал звание генерал-адъютанта. На следствии комендант

гово' рил декабристам: "Вы, господа, читали все: и Дессю, и Конста-| на, и

Бентама, и вот куда попали. А я всю мою жизнь читал толь-| ко Священное Писание,

и смотрите, что заслужил".

Следствие по делу декабристов возглавлял сам император Николай I, и, по

воспоминаниям многих из них, на допросах царь ругался, грозил, льстил,

увещевал... После допроса декабристов опять отводили в крепость с записками от

императора, в которых коменданту указывалось, как содержать заключенных. Одним

из главных требований было - содержать декабристов в одиночном заключении.

Они сидели в Секретном доме Алексеевского равелина, в сы-1 рых и темных

казематах Зотова и Трубецкого бастионов, казема- : тах Никольской, Кронверкской

и других куртин. Некоторые де-J кабристы одно время содержались в казематах

Невской куртины, и с наступлением лета жены заключенных начали подъезжать сюда

на яликах, чтобы через окна переговариваться с ними. Об этом тотчас же стало

известно коменданту, и узников перевели в другие тюрьмы.

А.А. Бестужев весь период следствия провел в камере № 1 Никольской куртины. Его

сестра впоследствии вспоминала, как она старалась подольше задержаться при входе

в крепость, так как "Александр Александрович сидел у Никольских ворот, к парку,

по левой руке - крайнее окно". Заключенными были переполнены все камеры

Алексеевского равелина, все бастионы и куртины Петропавловской крепости, но и их

оказалось недостаточно. Размещали арестованных и в казармах, которых вскоре тоже

не хватило, после чего были заняты часть лаборатории и Монетного двора. Когда же

и эти помещения оказались переполненными, новых арестантов стали отправлять на

гауптвахту в Кронштадт, а некоторые сидели даже в здании Главного штаба: в их

числе был и А.С. Грибоедов - автор комедии "Горе от ума". Даже Зимний

ДЕКАБРИСТЫ В ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ

387

II" " ч Ц1ГШ

самые серьезные обвинения: первое время их сажали на дворцовую гауптвахту и в

комнатах нижнего этажа Зимнего дворца.

Так как число арестованных все росло и росло, Николай I повелел построить в

крепостных амбразурах особые клетки, которые были страшнее самых ужасных

казематов Алексеевского равелина. В декабре 1825 года арестантских помещений в

Кронверкской куртине не существовало. На втором ярусе во всех казематах ее

правой части находились казармы Сводного пехотного батальона. Чтобы оборудовать

камеры, 31 декабря батальон вывели за пределы крепости - на Выборгскую сторону в

"сухопутный госпиталь", а в куртине начались спешные работы по сооружению новых

казематов, которые велись даже ночью, при свечах. Когда в начале января Н.Р.

Цебрикова привели в одну из только что оборудованных камер Кронверкской куртины,

то рядом "плотники еще пристраивали к каждому окну по крошечной комнате, четыре

шага в диаметре, так что в каждом каземате под сводом было три комнаты". А уже

через две недели в этой куртине было "отделено бревенчатыми перегородками для

содержания арестантов 35 мест". Новые камеры строились из совершенно сырого леса

и, по описанию Д.И. Завалишина,

были так тесны, что едва доставало места для кровати, столика и чугунной печи.

Когда печь топилась, то клетка наполнялась непроницаемым туманом, так что, сидя

на кровати, нельзя было видеть дверь на расстоянии двух аршин. Но лишь только

закрывали печь, то делался от нее удушливый смрад, а пар, охлаждаясь, буквально

лил потоком со стен, так что в день выносили по двадцать и более тазов воды...

Похожая камера в Кронверкской куртине была и у старшего адъютанта Главного штаба

2-й армии Н.В. Басаргина, поручика лейб-гвардии Егерского полка. "Каземат мой

был чрезвычайно сыр, будучи построен наскоро, перед тем как меня туда посадили.

Со стен текло, теснота не позволяла мне делать никакого движения". Находясь в

таких условиях, многие арестованные болели. "Флюсы, ревматизмы, страшные

головные боли и прочее были неизбежным следствием такого положения. Само

пребывание арестантов в таких клетках было уже пыткой и притом пыткой

непрерывной". У Н.В. Басаргина открылось кровохарканье, тюремный лекарь дал ему

порошки и предписал давать к обеду полбутылки пива, но ничего не помогало...

Наконец доктор заявил, что в этом каземате узник не может поправиться, и только

после этого Н.В. Басаргина "перевели в другой конец куртины, где было не так

сыро, и поместили в каземат более просторный, но зато столь

U

388

темный, что, пришедши туда, он долго не мог различать предметы, пока глаза не

освоились с мраком".

Крепость была переполнена. Вопреки правилам в каземат сажали по 2-4 человека,

однако совместное сидение продолжалось недолго, и при первой же возможности

начальство старалось разместить декабристов по одиночным камерам. А.П. Беляев

так пишет о своем новом помещении: "Меня перевели в каземат... в четыре шага

величиною, немного больше гроба, и заключили одного. Тут была страшная сырость,

а утром топили железную печь, труба которой проходила над головой". Отсюда его

перевели в каземат Невской куртины:

В одном углу стояла кровать с шерстяным одеялом, а в другом - стол, на котором

стояла лампадка с фонарным маслом, копоть от которого проникала в нос и грудь,

так что при сморкании и плевании утром все было черно, пока легкие вновь не

очищались в течение дня. Окно в этом каземате было замазано известкой, только

оставалось незамазанным одно верхнее звено.

Почти все камеры Петропавловской крепости кишели насекомыми, из-за которых

декабристы проводили бессонные ночи. А.С. Гангеблов, описывая один из своих

казематов, сообщает: "Низкий свод этого каземата был обвешан паутиной и населен

множеством тараканов, сороконожек, мокриц и других, еще не виданных мною гадов,

которые только наполовину высовывались из сырых стен".

Часто вместо обеда узникам давали кусок черного хлеба и воду. ПолковникАМ.

Булатов объявил голодовку и отказывался от пищи, а на девятый день разбил себе

голову о стену и от полученных ран умер. Нижние чины охранной команды не всегда

строго соблюдали правила и втайне передавали узникам булки и даже носили от них

на волю записки. Одна такая записка, переданная И.И. Пущиным, была перехвачена,

после чего император написал коменданту крепости: "Узнать непременно, через кого

Пущин писал, и запретить впредь сметь то делать, взяв меры против того". Рядовой

А.О. Рыбаконенко, видя удручающее состояние В.И. Штейнгейля, вызвался передать

записку его родным, .но об этом стало известно коменданту крепости. Солдата

наказали шпицрутенами, а потом отправили служить в один из дальних гарнизонов.

Однако не физические страдание, а испытание одиночеством тяжелее всего

переносили декабристы. Впоследствии А.П. Беляев вспоминал: "То полное

одиночество, какому мы... подверглись в крепости, было хуже казни. Каких

страшных чудовищных помыслов и образов оно ни представляло, куда ни уносились

мысли, и о чем не передумал ум! И затем еще оставалась целая бездна, которую

надо было чем-нибудь наполнить". В такой обстановке у некоторых узников

начиналось психическое расстройство, появлялись

ДЕКАБРИСТЫ В ШЛИССЕЛЬБУРГЕ

389

мысли о самоубийстве. Покушался на свою жизнь И.А. Анненков, дважды пытался

Заседания Следственного комитета из Зимнего дворца впоследствии были перенесены

в Комендантский дом Петропавловской крепости, в приемной которого вызванные на

допрос декабристы часами ожидали своей очереди. Потом узника вводили в комнату и

приказывали снять покрывало. В первый момент его ослеплял свет множества свечей,

потом бросался в глаза огромный стол с канделябрами, за которым сидели члены

Следственного комитета.

Пятеро декабристов (П.И. Пестель, К.Ф. Рылеев, П.Г. Каховский, М.П. Бестужев-

Рюмин и СИ. Муравьев-Апостол) были приговорены к смертной казни через повешение.

О приговоре им объявили 12 июля 1826 года в Комендантском доме, в присутствии

священника, лекаря и двух цирюльников - на случай оказания врачебной помощи. Но

она не потребовалась: приговоренные мужественно встретили это известие и были

совершенно спокойны даже в мучительные часы ожидания казни. Последнюю ночь они

провели в камерах Кронверкской куртины: К.Ф. Рылеев писал прощальное письмо

жене, СИ. Муравьев-Апостол ободрял находившегося в соседней камере М.П.

Бестужева-Рюмина... Свидетели рассказывали, что в последние минуты декабристы

сидели на траве и тихо разговаривали. Один из нижних полицейских чинов

впоследствии сообщил: "Мы были бледнее преступников и более дрожали, так что

можно было сказать скорее, что будут казнить нас, а не их".

Исполнение приговора было назначено на ранний час следующего утра - 13 июля 1826

года и должно было состояться на валу в десяти шагах от восточных ворот

Кронверка*. Вначале вывели тех, кого осудили на каторгу и ссылку. В знак

гражданской смерти над их головами ломали шпаги, бросали в костры сорванные

мундиры и ордена, а затем всех снова увели в крепость... Тела казненных тайно

похоронили на острове Голодай. В 1926 году это место было переименовано в остров

Декабристов, а потом на берегу Финского залива установили обелиск с именами

казненных.

ДЕКАБРИСТЫ В ШЛИССЕЛЬБУРГЕ

После следствия сосланных в Сибирь декабристов везли к месту ссылки не через

Москву, а окольным путем: сначала по Ярославскому тракту через Рыбинск и

Ярославль, а потом дорога шла на Кострому, Пермь, Екатеринбург и далее... Первой

станцией на их пути была "Государева тюрьма" - Шлиссельбург. Не у одного

изгнанни-

* Остатки этого вала сохранились, а ворота были разрушены в 1860-х годах.

390

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ!

ка дрогнуло сердце при виде мрачных стен! этой крепости, и об этом чувстве

страха-I "Авдруг оставят здесь9"- рассказывали! впоследствии многие из них А.Е.

Розен, на-| пример, вспоминал'

С беспокойным чувством, с мрачными ду-\ мами приближался я к Шлиссельбургу, опа-

\ саясь, чтоб нас не оставили в его стенах Яз-\ нал, что несколько человек из

моих товариЛ щей содержались там после приговора Ког-1 да тройка повернула

вправо - к селению, я\ перекрестился.

О коменданте крепости декабрист Ми-| хайл Александрович Бестужев (младший из|

братьев) рассказывает следующее.

В октябре 1826 года нас с братом повезли в Шлиссельбург, где мы пробыли до

сентября 1827года - в заведении, подобном Алексеевскому равелину, ухудшенному

отдаленностью от столицы и 30-летним правлением генерал-майора Плутано-ва,

обратившего... это заведение в род аренды для себя и своих тюремщиков за счет

желудков несчастных затворников, получавших едва гривну медью на дневной харч,

когда положено было выдавать 50 копеек ассигнациями.

Этот Плутанов в свое 30-летнее управление до такой степени одервенел к

страданиям затворников, что со своими затверженными фразами... походил скорее на

автомата, чем на человека, сотворенного Богом. Когда я просил его купить на мои

деньги каких-либо книг, он мне отказал, ссылаясь на строгое запрещение.

Только со сменой этого коменданта положение заключенных улучшилось В записках М.

Бестужева можно прочитать следующее:

Я был помещен в маленькую комнатку в четыре квадратных шага; из этого надо

вычесть печь, выступавшую в комнату, место для кровати, стола и табурета Комната

стояла не в ряду, где помещались брат Николай, Иван Пущин, Пестов, Дивов и

другие. Те комнаты были просторные и светлые и имели ту выгоду, что, будучи

расположены рядом... доставляли заключенным возможность сообщения посредством

мною изобретенной азбуки, а летом при растворенных окнах даже разговаривать в

общей беседе

Когда был назначен генерал Фридберг, мы вздохнули свободнее. Он дал нам все по

пол'о-НА Бестужев жению: халаты, белье, тюфяки, постельное

ДЕКАБРИСТЫ В ШЛИССЕЛЬБУРГЕ

391

Vf ii

даже чай.

За год до восстания был принят в "Северное общество" Николай Александрович

Бестужев, но в его работе на первых порах он принимал довольно скромное участие

К числу руководителей Общества он не принадлежал, о составе думы и ее планах не

знал и имел только те сведения, которые ему сообщал К. Рылеев. В передние ряды

Н.А. Бестужев выдвинулся только в самый момент восстания. Утром 14 декабря 1825

года по поручению К. Рылеева он отправился в казармы Морского экипажа, чтобы

вывести матросов на Сенатскую площадь. Когда восстание было разгромлено, он

переоделся матросом и по льду добрался до Кронштадта, намереваясь оттуда с

подложными документами отправиться на Толбухинский маяк. Но в Кронштадте Н.А.

Бестужева арестовали и препроводили в Петербург.

На допросе свое участие в восстании он объяснил горячим желанием добра

Отечеству, считал данный момент подходящим для достижения цели, чтобы предъявить

требования, покуда не принял присягу. Перед отправкой в Читу Н.А. Бестужев

содержался в Шлиссельбурге в 1826-1827 годах

Иван Иванович Пущин в самый день восстания заболел, но, когда на Сенатской

площади выстроился Московский полк, он тоже встал в каре возле памятника Петру

I. Рассказывали, что он выглядел "всех бодрее" и, несмотря на его штатскую

одежду, "солдаты охотно слушали его команды". Площадь он покинул одним из

последних, бежать не думал, считая постыдным скрываться от участи, которая уже

постигла некоторых его товарищей.

И.И. Пущина арестовали 16 декабря в доме отца, связали ему руки и в

сопровождении фельдъегеря и двух жандармов привезли в Зимний дворец. Лично

допросив его, император приказал посадить "злодея" в Алексеевский равелин. В

камере № 5 стояла кровать "с госпитальным одея- . л"

лом", стол с кружкой, на которой были вырезаны буквы "А" и "Р". Окно, замазанное

белой краской, почти не пропускало света, день и ночь чадила тусклая лампа. С

узника сняли его одежду и выдали тюремный халат и арестантские туфли.

Следственному комитету И.И. Пущин не давал пространных ответов, держался

независимо и с достоинством, позволял себе "дерзкие замечания", холодно

предлагал чиновникам "быть скромнее" в своем любопытстве, никого из товарищей не

выдал . Верховный уголовный суд обвинил ИИ Пущин