Такая большая и такая маленькая

си о них. Ни следа. Я достигла предела свободы! Но такой белой, как книга, я не стану. Только не я! Но уж если пустые страницы заговорят, тогда я в твоей вла­сти, боже, твоя недостойная раба. У меня полная свобода, больше не бывает. А куда пойдешь в этой пустой вселенной?..

Диктант

Молодои служащий городского управления Альф сидит за рабочим столом. Он счита­ет на ручном компьютере. Из соседней ком­наты позади слышен шорох электрической машинки.

Альф (говорит в диктофон). Дорогая фрейлейн Доммермут, завтра с утра я буду на сове­щании у уполномоченного по планирова­нию. Подготовьте записку об объявлении конкурса по проекту «Сити лайв». Жду от вас звонка в перерыве между заседаниями около десяти тридцати. Письмо Волленха-гену продиктую сегодня попозже. (Что-то считает на компьютере. Встает, отходит в глубину, потом возвращается, продолжает диктовать.) Дорогая фрейлейн Доммермут, Прошу не пугаться: в понедельник утром в нашем бюро, возможно, появится некая да­ма. Это моя знакомая. Она хотела бы по­ближе взглянуть на наше делопроизводство. Дайте ей какое-нибудь задание. О ней из­вестно, что она относится к делу (о« откаш­лялся) с большим рвением.

Лотта выходит из задней комнаты с пач­кой напечатанных листов. На ней длинное легкое платье, почти летнее.

Лотта. Ну прочти, что я за день написала.

...Тебя это не интересует?

Альф. Это ты не написала, а всего лишь перепи­сала.

Лотта. Переписала? Разве переписка ни для чего не нужна? Ведь я занималась этим де­лом, полагая, что оно нужно тебе.

Альф. Ты вполне чисто напечатала. Хорошая работа.

Лотта. Тогда читай!

Альф. Не буду.

Лотта вздыхает с раздражением.

Если хочешь, мы можем устроить провероч­ный диктант делового письма под стеногра­фию.

Альф. Доммермут — не просто машинистка. За тридцать лет работы в городском управле­нии она стала квалифицированным помощ­ником.

Ло.тта. Это я тоже сумею.

Альф. Мне кажется, Лотта. — при всей любви — ты слишком настойчиво вторгаешься в мою жизнь.

Лотта. Я хочу помочь тебе, Альф.

Альф. Мне кажется, ты вцепилась в мою жизнь тигриными когтями. Если учесть, что мы с тобой всего две недели знакомы и еще не­достаточно друг друга знаем...

Лотта. Тебе нечего бояться, Альф. Я только хо­чу помочь тебе.

Альф. Не забывай, что ты должна стоять на собственных ногах. В наше время от жен­щины требуется самостоятельность и в из­вестной степени хладнокровие. Немного сдержанности не помешает.

Лотта. Я знаю об зтом. Потому-то я и изучаю канцелярскую работу. Диктуй!

Альф. Пиши... «Господину директору Нойферу. Уважаемый доктор Нойфер...»

Лотта. Вверху слева надо написать адрес и полное имя адресата.

Альф. «Уважаемый доктор Нойфер...»

Лотта. Продиктуй его полное имя и точный адрес!

Альф. Это ты найдешь в справочных материа­лах, Лотта. «Дорогой доктор Нойфер, что долго вызревает, то дает хорошие плоды. В результате трудных переговоров с колле­гами из отдела садовых участков я счаст­лив сообщить вам и вашим друзьям о раз­решении открыть площадку для дрессиров­ки собак на вашем участке по Дойчмюллен-вайер. О предписанных отделом строитель­ства обязательствах...» Прошу, не повторяй

Лотта. «Предоставление стоянки для автома­шин и так далее?»

Альф. Да, и так далее.

Лотта. Как мне лучше написать: «этсетера» или «и так далее»?

Альф. Дорогая, не спрашивай меня... «Что ка­сается упоминаемых вами условий защиты от шума, то я не вижу, что в этом отноше­нии можно было бы предпринять. В конце концов вы находитесь вдали от жилых мас­сивов города. Конечно, по выходным дням

вам не следует начинать дрессировку в ран­ние часы. Остаюсь с наилучшими пожела­ниями...»

Лотта. «По выходным дням»? Можно так ска­зать?

Альф. Почему нет?

Лотта. Обычно говорят: в выходные дни.

Альф. Пиши как хочешь.

Лотта. Это настоящее письмо или учебное упражнение?

Альф. Настоящее.

Лотта. Хорошо. Я напечатаю его сейчас же. (Уходит в свою комнату и переписывает на машинке.)

Альф (в диктофон). Доммермут. Это ужасно, что будет... Эта моя знакомая... Я ее знаю всего две недели. Мы познакомились у Вальтера... Взаимные улыбки, она пришла ко мне домой и теперь окопалась там очень основательно. Она не уйдет. Я в страхе: не знаю, что будет.

Лотта. Я отвезу письмо на почту.

Альф. Но на улице нет снега.

Лотта. Я намерена доставить его на моем мо­тоцикле «Хонда».

Альф. Ты можешь ездить на мотоцикле?

Лотта. Да.

Альф. А где же твой мотоцикл, Лотта?

Лотта (подтягивает к себе санки). Вот. Он всегда со мной.

Альф. Не можешь ты ездить на мотоцикле.

Лотта. Очень даже могу.

Альф. Откуда у тебя эта старая куртка и санки?

Лотта. Ах, эти вещи: они всегда при мне.

Альф. Неправда, ты врешь. Тебе доставили их. Откуда? От портье из дома?

Лотта. Да. Они всегда со мной.

Альф. Покажи мне письмо, Лотта.

Лотта (передает письмо). Вот письмо.

Альф. «Дорогой Пауль... снова наступил май. На деревьях распустились почки. И я сно­ва втюрилась, на этот раз в одного бурго­мистра. Люблю его всем сердцем. Прошел еще один год, а моя судьба остается нере­шенной. Не я виновата в том, что зеленый росток в нашей комнате засох. Сама я, как и положено вьющимся растениям, ползу вниз. Остаюсь навсегда твоя Лотта Фило­дендрон».

Лотта. Вместо слова «сердце» можно было бы употребить слово «единорог». Люблю от всего единорога...

Альф (смотрит на письмо, кивает). Хм, а кто этот бургомистр?

Лотта. Ты.

Альф. Почему ты называешь меня бургомист­ром?


Лотта. Потому что ты руководишь населением. А л ь ф. Но я этим не занимаюсь. Лотта. О, я все разузнала: ты — бургомистр. Альф. И как же ты все разузнала? Лотта. Это же — Саарбрюккен, к тому же чув­ствуется по твоему голосу.

Альф. Я не бургомистр. Здесь городской отдел строительства, а я в нем служащий. Я да­же не городской советник по строительству. Понимаешь?

Лотта. Да.

Альф. А теперь можешь ты стать благоразум­ной? Это же ужасно! Так не пойдет. Ты должна переписать свое письмо. Вначале подумай, что ты хочешь сказать, а потом пиши.

Лотта. Я хочу получить развод.

Альф, Но в письме об этом не сказано ни слова.

Лотта. Пауль меня поймет.

Альф. И потом: что это значит «втюрилась»? Такого слова в нормальном языке нет. На­до сказать «полюбила» или «он мне понра­вился». Может быть, лучше — второе.

Лотта. Пауль знает, что значит «втюрилась».

Альф. Далее. Ты пишешь: «зеленый росток за­сох». Не лучше ли сказать: «увял»?

Лотта. Он не увял, а совсем засох.

Альф. Ужасно. Произвольно обращаешься со словами и притом сочиняешь просительное письмо! Придется тебе переписать заново. Вначале хорошенько подумай, что ты хо­чешь сказать.

Лотта (забирает письмо обратно). Хорошо. Мо­жет, я действительно не умею писать свои письма...

Альф. И прошу тебя: сними с себя это шутов­ское обмундирование. Подойди сюда...

В таком виде я с тобой не могу показы­ваться!

Лотта. Это от тебя и не требуется. Я никому не позволю бить себя. (Уходит в свою ком­нату и печатает письмо.)

Альф (снова обращается к диктофону). Дом-мермут. Только что побил Лотту. Боже мой, как ужасно! Со мной случился приступ бе­шенства. Лотта вдруг изменилась в духов­ном плане. Хотел ей помочь, но вышел из себя. Я плохо переношу, когда меня беспо­коят. Мне бы следовало сохранить юмор.

В конце концов она одаренная личность. Прекрасно рисует. Иногда подходит к окну и разговаривает с цветами на подоконнике. Неслыханно.

Яауза.

...Доммермут, я не могу разгуливать в на­шем городишке с дамой, со столь неустой­чивой психикой. Но надо быть добрым!

Лотта возвратилась из своей комнаты, без куртки и шлема. Лицо ее замкнуто. Она пе­редает Альфу листок письма.

(Читает.) «Дорогой господин доктор...> (Пытается шутить.) Ах, зто письмо прези­денту дворняжек, дрессировщику и поджи­гателю склок, расисту и собачьему штурм-банфюреру!

Лотта. Читай.

Альф (пробегает текст). «Дорогой господин док­тор, что долго вызревает, то дает хорошие плоды..» Так. Прекрасно написано, Лотта.

Лотта. Без ошибок?

Альф. Да.

Лотта (забирает письмо и хочет снова уйти). Наклею марку и отправлю.

Альф. Оставь. Потерпит до понедельника.

Лотта (в плохом настроении). Лучше, да и без ошибок, тебе не напишет никакая Доммер­мут.

Альф. Подожди. Что с тобой? Почему ты не смотришь на меня? Что ты себе думаешь? Лотти, мы ведь не муж и жена. Давай не будем дуться. Всегда можно найти слова примирения. Ну почему ты напялила на себя это старье, и потом: санки, Пауль, ду­рацкий шлем? Как это понимать? Объясни! Я должен все знать, иначе у меня может закрасться подозрение... Ты исправила то ненормальное письмо?

Лотта. Я пыталась...

Альф. Что значит пыталась, Лотта?

Лотта. Ну... поскольку ты так считаешь. (Хо­чет уйти.)

Альф. Я вовсе ничего не считаю. Я только спра­шиваю... Нужно ли вообще такое письмо? Нужен ли вообще развод и твое длитель­ное пребывание в Саарбрюккене? По моему представлению, ты — типичная перелетная птица. Тебя постоянно манят новые гори­зонты... Я готов изменить свое мнение, если это не так.

Лотта (смотрит на него прямо). Ты мне совер­шенно чужой, Альф. (Быстро уходит к себе в комнату.)

Лотта.

Лотта. Ты меня не бойся. Я только хочу посто­ять около тебя немного. (Становится ря­дом.) Вот так.

Мужчина. И что дальше?

Лотта. Лучше. Я чувствую себя лучше. Еще не­много. (Неожиданно делает глубокий вдох открытым ртом, глотая воздух.)

Мужчина. Что ты делаешь? Зачем рот откры­ла?

Лотта. Сама не знаю.

Мужчина. Что, тебе воздуха не хватает?

Лотта. Хватает. Теперь все прошло. Я уже дав­но брожу вокруг тебя.

Мужчина. Я заметил. У тебя другого занятия нет?

Лотта. Мне приятно быть здесь.

Мужчина. Помолчи, а я выпью охотничьей водки «Егермайстер», у меня сегодня ЭВМ выдержала испытания.

Лотта. Шутишь, наверно! Мужчины не могут без шуток. Ты, видно, принадлежишь к тем типам, которые пристегиваются ремнями, когда смотрят фильм об автогонках. Это — американская шутка.

Мужчина. А тебя я бы не хотел встретить пе­ред завтраком. От такой кислой рожи ап­петит пропадет...

Лотта. К этому можно привыкнуть, молодой человек.

Мужчина. Возможно. Что — очень тебе плохо?

Пауза.

Лотта. Господь прост, господь — истина в де­лах и помыслах. Он не изменит и никогда не обманет.

Мужчина. Проваливай со своими пропове­дями.

Лотта. Не подумаю.

Мужчина. Состоишь в секте свидетелей Иего­вы, да?

Лотта (мотает головой). Я бы постояла тут, пока ты не уедешь.

Мужчина. Кто ты такая? Не старая и не мо­лодая. Белая, как мел, с головы до пят. При луне тебя можно не заметить.

Лотта. Разве не видно, кто я такая? Разве у меня прическа не в порядке? Я тебе совсем не нравлюсь?

Мужчина. Еще чего? Хм.

Лотта (шепчет ему на ухо). Я — праведница...

Мужчина. Ты белая, как полотно.

Лотта. Я — праведница.

Мужчина. Свидетельница Иеговы, черт тебя задери!

Лотта. Нет. Я — праведница. На весь мир име­ется только тридцать шесть праведных лю­дей. Только тридцать шесть во всем мире! Число это записано в Ветхом завете. Каж­дое поколение людей получает от бога три­дцать шесть праведных людей, которые сдерживают мир, а сами остаются в без­вестности. Никто их не знает. Это может быть твоя соседка! Тридцать шесть правед­ных, их никто не знает и на них держится мир.

Мужчина. И одна из них — ты?

Лотта. Да, случайно. Моей заслуги в этом нет никакой. Чистый случай.

Мужчина. А что должна делать такая правед­ница?

Лотта. Идти своим путем, познавать людей и помогать им, где можно. Помогать она дол­жна всегда. Это затрудняет существование антихристу.

Мужчина. И так она работает круглые сутки?

Лотта. Да, круглые сутки.

Мужчина. И вообще нигде не работаешь?

Лотта. И по профессии можно работать и про­сто помогать людям. Везде. Я была ин­структором лечебной физкультуры, худож­ником-графиком, вскоре стану переводчи­цей. А ты кто такой?

Мужчина. Меня зовут Боб Фехтер, работаю на радио.

Лотта. На радио. А кем именно ты там рабо­таешь?

Мужчина. Техником по ЭВМ.

Лотта. Что это за работа? Расскажи!

Мужчина. Нетрудно себе представить: в та­кой огромный центр, как радио, стекаются тысячи информационных материалов. Их накапливают в ЭВМ и потом из накопите­лей берут, когда нужно.

Лотта. Понимаю.

Мужчина. Ну вот.

Яауза.

Лотта. Протестант или католик?

Мужчина. Ни то, ни другое.

Лотта. Атеист?

Мужчина. Даже и не атеист. ,

Мужчина. Зато ты много знаешь.

Оставь меня в покое! И прекрати дышать, как рыба на берегу. У тебя что?.. .Болезнь какая-нибудь? Ты занимаешься распростра­нением этой болезни?

Лотта. Мне уже лучше. Происходит что-то в груди, но без кашля. Ты не знаешь, что нас ждет...

Мужчина. И давно у тебя это?

Лотта. Только здесь стала ощущать.

Мужчина. У тебя какая-то болезнь.

Лотта. Это все так непривычно...

Мужчина. Только не умри здесь.

Лотта. Не умру.

Он достает из кармана куртки пачку драже и протягивает ей.

Что это такое?

Мужчина. Поливитамины.

Лотта. Таблетки мне не помогут.

Мужчина. Если их принимает актриса де Викк, значит они полезные.

Лотта. Принимает только в рекламе по теле­видению.

Мужчина. Она и дома эти таблетки глотает. Не сомневайся.

Лотта медленно идет к урне с мусором, укрепленной на столбе.

...Ты куда?.

Лотта. Я хочу там кое-что посмотреть. Ты не поворачивайся! (Роется в мусоре, выбирает бумагу и сует в свою сумку.)

Мужчина (про себя). Женщина не старая и не молодая. Как любая женщина, что еще надо? Если дома возникнет какой-то вопрос, она на него ответит. Например, спросит: «Что ты понимаешь под словом «вопрос»? Нда... Вдвоем лучше смеяться перед теле­визором, чем одному. (Пожимает плечами в сомнении.) Она могла бы играть в шахма­ты... Но это я могу иметь и в шахматном клубе. Если она не играет в шахматы... Помеха. (Смотрит на Лотту.) Что ты там делаешь? Грязная ты свинья, чтобы тебя черт побрал! Вынь руку из мусора! Быст­рей!

Лотта. Сейчас, сейчас. Не поворачивайся, я сейчас вернусь.

Мужчина. Стыд и позор!

Лотта. Ничего не говори. Успокойся. Я иду. (Возвращается и опять становится рядом.)

Мужчина. Как можно до такой степени опу­ститься! Позор!

Лотта. Я ничего плохого не делаю.

Мужчина. Я же видел, ты роешься в отбросах.

Лотта. Я искала газеты. Может быть, в них что-нибудь есть о Пауле. Только газеты, сухие...

Мужчина. В наше время никто не роется в чу­жом дерьме.

Лотта. Нет.

Мужчина. Ты тоже можешь прилично выгля­деть. Профессия у тебя есть, помогать ты умеешь. Никаких оснований бродяжничать.

Лотта. Я и не делаю этого. Я просто посмотре­ла на выброшенные газеты.

Мужчина. В отбросах копаются только душев­нобольные и бродяги.

Лотта (тихо). Я — праведница... Бог опять с нами.

Мужчина. Ты —женщина. Не старая и не мо­лодая. Ты могла бы иметь приличный вид. Найди себе подходящий круг друзей, прео­долевайте сообща трудности. Ты еще мо­жешь выглядеть как женщина, которая нра­вится.

Лотта. Я? Не уверена. Нарисуй картину моего будущего.

Мужчина. Уже завтра или послезавтра придет благословенный день, как ты сама гово­ришь. И что ты скажешь о себе в этот день?

Лотта. Так, так. Говори дальше!

Мужчина. Кто не держит себя в руках, кто ничем не занимается, кто ходит и побира­ется...

Лотта. Я этого не делаю!

Мужчина. Возьмем, к примеру, шахматный клуб, куда я хожу два раза в неделю. Во-первых, спокойная обстановка. Это уже поддержка человеку. Во-вторых, игры на выезде, развлекательные поездки. (Умол­кает.)

Лотта. Чудесно. Говори дальше.

Мужчина. Что ты будешь делать, когда я ся­ду в автобус?

Лотта. К мусорной урне я больше не пойду Боб!

Мужчина. Но что же ты будешь делать?

Лотта. Нда... Что же мне делать? Что я стану делать, когда смолкнет музыка...

Мужчина. Ты в шахматы играешь?

Лотта. Нет.

Мужчина. Хочешь научиться?

Лотта (смотрит на него и медленно качает го­ловой). Нет... нет...

Пауза.

Мужчина. Игроки занимают свои места. По­дают друг другу руки, но не трясут... Муж­чины между собой называют друга по фа­милии: Карпов и Портиш, Хюбнер и Полу-гаевский. Или: Каспаров и Тимман. Или...

Лотта,

Пациенты.

Лотта. Может быть, вам будет интересно узнать, что недавно мой муж получил боль­шую премию... Мой муж — публицист Пауль Лига. Он пишет также под псевдони­мом Смоки.

В р а ч. А вас не вызывали?

Л о т т а. Нет, я тут просто так.

Врач. Вы не записывались на прием ко мне?

Лотта. Нет, я не записывалась. У меня ничего

не болит.

Врач. Тогда я прошу вас выйти. Лотта. Да.

Лотта медленно выходит из приемной врача. Врач закрывает за ней дверь. Идет в свой кабинет и закрывает также дверь, обитую белой кожей.

Занавес

Коротко об авторе

Бото Штраус родился в 1944 году в Наум-бурге на реке Зале. Изучал германистику и социоло­гию, мечтал стать актером. После завершения образо­вания четыре года работал в редакции журнала «Театр сегодня», В 1970 году поступил в театр «Шаубюне ам Халлешен Уфер» в Западном Берлине, где под руководством главного режиссера Петера Штайна — в качестве его помощника по литературной части — участвовал в создании инсценировок по клас­сическим произведениям. Так, например, появилась сценическая редакция пьесы Максима Горького «Дач­ники:», на основе которой был поставлен спектакль и снят кинофильм. Одновременно Бото Штраус начал писать для театра. Пьесы «Ипохондрики», «Знакомые лица, смешанные чувства», «Трилогия свидания», «Такая большая — и такая маленькая», фарс «Каль-девей» создали ему репутацию одного из видных ев­ропейских драматургов.

Бото Штраус глубоко чувствует духовный кризис общества, в котором живет. Он рисует прон­зительные до отчаяния сцены из жизни своих совре­менников, их одиночество, прозябание, потерянность в бездушном и жестоком мире капитала. Главная ге­роиня пьесы «Такая большая •— и такая маленькая» Лотта вступила в жизнь полной энергии, желаний и надежд. Но ее несчастье в том, что она оказалась неспособной понять и принять закон буржуазного общества: рожденный в низах обречен на неудачу, ему не добиться счастья в жизни. История Лотты, представленная автором в десяти «сценах», повест­вует о том, как эта одаренная женщина растрачива­ет свою жизнь, свой талант и духовное богатство в бесплодных поисках достойной работы, любви, дру­зей и хотя бы минимального понимания.

Одна из газет ФРГ писала, что в пьесах Бото Штрауса западногерманские зрители встреча­ются с «самими собой, со своими страхами, надеж­дами, ожиданиями и разочарованиями».

В последние годы писатель уделяет боль­шое внимание прозе. Созданные им совестя «Сестры Марлен>, «Посвящение», «Двое прохожих» затраги­вают все ту же тему отчуждения в буржуазном об­ществе.