Тина дзокаева осетины в плену у аланов (Долгая жизнь идеологемы) Формула

Скифы - название реально существовавших племен. Или еще вернее - собирательное название множества племен. Кто эти племена? Индо-иранские, принявшие образ мифических арийских племен? Автохтоны степей, подвергшиеся об"ираниванию? Какой они природы - урало-алтайской, значит, тюркской? А может, древне-славянской? Просто масса людей, без характеристик и классификационных обозначений?

Эти вопросы составляют сложный предмет спора многих ученых разных поколений. Уже сколько раз ставились точки под каждым из возможных определений. А воз и ныне там. Версии размножаются и появляются вновь и вновь. Потому что к поставленным вопросам нельзя подходить с прямолинейной оценкой. Предмет спора в обилии сдобрен мифами, а мифы - тонкая материя, требуют особого подхода в их использовании. Время появления скифов - один из первых нераскрытых историей вопросов.

Скифы стали известны не благодаря своей обыкновенной будничной жизни, а, скорее, из-за их военных походов, нападений на сильные, уже веками существовавшие государства. Документально впервые о скифах упоминают ассирийские источники VІІ в. до н.э. в связи с тем, что Ассирия подверглась нападению со стороны северных кочевых народов. Но это не означает, что те народы не существовали прежде, даже за тысячелетия до того нападения, и что в Ассирии они лишь "засветились". Места их постоянного обитания были на севере, за Кавказскими горами, где цивилизация пока не "проклюнулась".

(Науки, изучающие законы развития общества связывают цивилизацию с появлением государства. То есть, с переходом от родо-племенного способа организации человеческих коллективов к общегражданскому. На этом понимании "цивилизации" мы и остановимся, не расширяя его и не вникая в сами отношения сословий и различных групп общества.)

Скифы не оставили следов знакомства с общественными устройствами, выходящими за рамки племенных отношений. В истории (документах, мифах) знакомство с ними ограничивается стадией родоплеменной организации.

Хотя скифы в памяти человечества остались как племенные народы, у племенного скифского мира была своя система общественной организации. Иначе, как бы они могли осуществлять такие, пугающие цивилизованный мир, набеги? Вероятно, это была система жесткой иерархии и расслоения общества, своего рода племенная цивилизация, о чем говорят памятники материальной культуры, извлеченные из скифских захоронений археологами. То есть речь не идет о бесформенной массе стихийно кочующих народов. Мы просто не знаем способов организации подобных людских масс. Сам кочевой образ жизни подразумевает своеобразные способы массовой организации людей.

Потому, наверное, скифы и остались в памяти истории как большие возмутители спокойствия. Их хорошо знали в качестве нападающих во всех регионах цивилизации, в том числе в Египте и в Месопотамии. А позже и в Персии. (На долю Александра Македонского пришлись общения уже с другими племенами.) Взрывной скифский характер упоминается и в Библии. Скифами обозначаются там все пастушеские племена, жившие к северу от Каспийского и Черного моря и рассеянные далеко от них. "Об этой громадной стране в древности знали очень мало. Известно только, что они жили в пределах Русской Империи... Нация скифов, по-видимому, состояла из многих различных народностей, большею частью грубых, воинственных, кочевых и не цивилизованных".

Библия, согласно своему рейтинговому делению знакомых ей народов древности отнесла скифов к группе Иафета. Это вторая рейтинговая ступень по Библии. Первая - группа народов Сима. Красавцы. Воспитанные. Вежливые. Умные. Группе Иафета до них еще далеко. (А группа хамова вообще в отстое).

"В истории скифских племен особенно сохраняется одна замечательная выдающаяся черта - делать набеги и вторжения в страны других народов. Быть может, это происходит вследствие их кочевого и разбойничьего образа жизни. (Библ. Энц. Москва. 1891, с. 657).

По библейской классификации эти народы уступают племени Сима, олицетворяющего семитическую группу народов. Иафету достались пока не определившиеся народы, не достигшие уровня народов Сима. ("Да водворятся народы Иафета в шатрах Сима" - то есть, - да разовьются народы Иафета до уровня симовых, - вот программное заявление Библейских составителей.

Примечательно, что образ Иафетических народов, судя по содержанию теории, использовал академик Марр, выделив по языковым признакам народы первичной стадии - (автохтонов) в особую яфетическую группу. Но это из области современных представлений. О них разговор предстоит специальный. А пока вернемся к тем древним временам, к которым относится живая жизнь скифов. Обратимся к тем, кто с ними общался не только в ситуации военной, а вполне мирной, мог наблюдать их, узнавать их обычаи, быт и т.д. И главное, кто мог слышать их речь, узнавать язык.

Такие народы были! Это - греки. Особенно, когда они вышли со своими новыми колониальными отсеками на Причерноморье. Уж отсюда они прочувствовали скифское присутствие. Они встретились воочию. И, пожалуй, лучше греков скифов никто не узнал. Их глазами историки и смотрят на те племена. И название "скифы" дали именно греки. "Сами-то мы сколоты", - могли бы ответить по-современному скифы.

Собственно, мнение греков и есть главное мнение о скифах. А через скифов мы узнаем о том, что представляло собой пространство Юга не существовавшей тогда еще России.

Что же?

Греки подходили со своего тогдашнего цивилизованного мира к его окраинам с Запада, со стороны Черного моря. В то же время вспомним, что со стороны Центральной Азии строились индо-персидские миры. А между всем этим - Поле, заполненное племенами. Север был неопределенный, а Восток упирался в Урало-Алтай. И все пространство между этими пунктами - племенное, которое в будущем будет выходить "в мир", цивилизоваться так или иначе. В этом пространстве пока нет разделительных границ. Здесь - кочевье и миграция, - туда, где взошла трава, где лучший корм для скота, где теплее и нет суховеев. Природа определяет места поселения и кочевья. Говоря современным научным языком, скажем, что здесь нет пока "этносов". Разве что "народ Иафета". Автохтонами я бы все это население назвала.

Греки же - большие философы и историки, занимавшиеся описаниями громадных систем, Логоса. И они обобщили все племенное население открывшегося перед ними огромного, уже земного, "Логоса". И дали всем обитателям одно название - "Скифы". С таким названием они ввели их в "варварское поле", как они называли все огромное пространство, простиравшееся от Запада до Востока, который они представляли до Урало-Алтая.

На этом поле кочевники, еще не осевшие на постоянных землях, ищущие свое место под солнцем, подгоняли и сталкивали друг друга. Будто играли в поддавки. Высматривали огоньки цивилизации и устремлялись к ним. Племена были страшны для рождающихся цивилизаций. Они налетали на них, как самолеты на нью-йоркские башни. И несли с собой стихию и хаос.

В то же время племена разрыхляли мир, подготавливали его к новым цивилизационным виткам, закладывали пласты для будущих этнических образований. "Варварское поле" означало, прежде всего, то, что люди обитали на тех пространствах, что раскрылись новые места их поселений. Остальные вопросы - открыты. Еще не спрашиваем - кто какого рода-племени.  

Скифы не были первыми из известных обитателей "варварского поля". Первые - киммерийцы. Их пребывание в "поле" относят к 1Х -серед. VІІ в до н.э.

Киммерийцы тоже могли оказывать влияние на автохтонное население Кавказа и тоже питали своими соками Историю. Поэтому отнесемся к ним со вниманием. Они обитали в степях Юго-восточной Европы от Междуречья Днестра-Дуная до Керченского пролива (который и название получил - Боспор Киммерийский). Прародиной объявившихся племен считают Нижнее Поволжье, откуда они и продвинулись в Северное Причерноморье. Их считали чрезвычайно мобильными племенами, известными своими походами в дальние страны, набегами на соседей. Много неудобств они приносили Ассирии, в клинописных записях которой они, кстати, и зафиксированы. Что касается Припонтийского побережья, то там они стали просто хозяевами.

По данным археологов все это произошло в период перехода к усилившемуся использованию железа. (Это очень важно отметить, потому что железо - водораздельный материал для новых цивилизационных скачков. И странно, что доставляли его мощным цивилизациям - "грубые", "неотесанные" племена! Ах, как история противоречива!). У киммерийцев была связь с культурой железа, в силу их дружбы с фракийцами, на территории которых обнаружена так называемая гальштадская археологическая культура. Забегая вперед, отметим, что археологи нашли сходство предметов, изготовленных из железа этой культуры, с изделиями Кобанской культуры. А у историков есть "подозрение", что контакты осуществлялись, возможно, киммерийцами. Ведь они транзитом через Кавказ переходили в Закавказье и в Переднюю Азию. Ассирийские клинописные источники упоминают их пребывание в Урарту, в Египте, не говоря уже о вторжениях в саму Ассирию.

Внимание! Все переходы - и скифов, и киммерийцев и других племен на юг могли осуществляться через Кавказские горы, в частности, через проход, который впоследствии назовут Дарьяльским. И кто бы ни были наши предки, они находились в самой точке пересечения двух миров - древнего племенного, и нового, цивилизационного. Эта точка была своеобразным "генетическим полем" для формирования будущих этносов.

У археологов свои способы распознавания исторических периодов. Кажется, что для них главное не как люди жили, а как их хоронили, отправляли в неведомый мир. У них своя терминология и они усматривают связь киммерийцев с так называемой катакомбной культурой рубежа ІІ - І тыс. до н.э. Считают, что к киммерийской археологической культуре могут быть отнесены погребальные сооружения в виде каменных ящиков. Но обряды могут быть и другими. Извлечены захоронения подкурганные, со скорченными или вытянутыми на боку скелетами. В курганах обнаружены клады бронзовых и железных изделий. (Впрочем, для меня, не археолога, это мало что говорит. Такие же характеристики я обнаруживаю у археологов и при идентификации других племен - скифов, или аланов. Скорее всего, они служат свидетельством единообразия того племенного хаоса).

Отчасти они , должно быть, растворились в скифах. Такой алгоритм устанавливался в той древности. По тому же алгоритму они могли передвинуться на запад и тоже смешаться, уже с другими племенами, например, с фракийскими. Кстати, такая судьба позже постигла и самих скифов. Мир перемешивался разными этническими элементами. Все кипит в племенном котле. И когда котел остудится и его содержание выкипит, обнаружатся образовавшиеся кристаллы, - разные народы. Киммерийцы так перемешались и растворились в других племенах, что их собственного имени уже не оставалось. Даже сохранившиеся киммерийцы, должно быть, уже проходили под этнонимами скифов или фракийцев, или еще кого-нибудь.

Тем не менее, историки связали с ними существование одного народа - тавров.

Можно бы не отклоняться в ту сторону. Крым все-таки далеко от Кавказа. Но уж больно ассоциативна память о таврах. Что-то напоминает.

Киммерийцы состояли из большой массы племен. Но по версиям ученых, когда они сжались под натиском скифов и ушли, или смешались с самими же скифами, их остатки выжили на Крымском полуострове. Там и образовался народ - тавры, который считают "осколком" большого племени киммерийцев. (Мы вернемся еще к этому термину и к этой методологии, когда речь будет идти об осетинах).

 Тавры позже сошли с исторической арены, поэтому сведений о них не так много. Разве что Геродот воссоздал их образ. Описал их как дикий народ, живший разбоем и грабежами. Возможно, в таком образе проявилась враждебность греков к негреческому населению. Как раз в те времена греки создавали на земле тавров свою колонию Херсонес, где тавров прочили использовать как своих слуг, рабов. Они и стали ими.

 Характер этногенеза тавров в каком-то смысле напоминает осетинский вариант. То же деление населения на горцев и равнинных жителей, с соответствующими видами занятий. Скотоводство в горах, земледелие - у равнинных жителей. То же размывание этнических характеристик равнинных жителей пришельцами. (Или переэтнизация их). И более продолжительное независимое существование горцев, которые утратили независимость в конце 2 в до н.э., когда вошли в состав Понтийского царства.

 Впрочем, это всего лишь аналогии возможных закономерностей. Определенное стечение обстоятельств рождает схожий результат. В обычаях же и образе жизни, аналогий не проводим. Но вспомним о них по Геродоту. Он описывает дикие нравы тавров, с их человеческими жертвоприношениями, захоронениями вживую рабов со смертью царя и всяческими жестокостями по отношению к плененным. В частности, людей, терпевших кораблекрушения у берегов Таврического (Крымского) полуострова. Впрочем, такие страсти, возможно, им приписывались, поскольку они представляли "вражий народ" для греков. Их еще предстоит покорять, а для этого надо создавать особый "имидж" народа, как дикого, неотесанного, кровожадного. Приемы создания различного имиджа народа хорошо известны и в последующей, реальной истории.

Тавры вроде демонстрируют своей историей прецедент создания определенного алгоритма в формировании этноса, даже напоминают осетинский вариант в трактовке историков XІX в. Но тавры от кавказских народов оказались далеко. И возможная этническая связь киммерийцев с народами Юга России не нашла особого отклика в историографии. Скифская идея затмевала все остальные.

 

Скифы мы?

Скифы для древней евро-малоазийской цивилизации - это нечто неопределенное, то, что находится на краю света, людская масса, где еще не идентифицированы народы по отдельности, но они сильно соприкасались с так называемым цивилизованным миром. С Ассирией и другими государствами они оказались связанными узами войны. Но это особые узы. Другое дело - знать мирных скифов. Таковыми они предстали перед греками. Здесь открылись другие полюса жизни племен - они, оказываются, были хорошими торговыми партнерами.

Скифы - население периферийной части греческого мира от начала І тыс.до н.э. Племена обитали у самых границ греческих колоний. На северо-востоке, в Причерноморье. К территориям колоний примыкали места "стоянок" племен - сначала киммерийцев, затем скифов. Фактом своего существования племена представляли постоянную угрозу для греков. С ними приходилось воевать, отбиваться от них, защищаться. Скифские кони могли истоптать под копытами кого угодно.

Однако сейчас не об этом речь. Греки узнали скифов и по-другому. В их мирной жизни. Они наблюдали за ними как удивленные естествоиспытатели. А греки на это - великие мастера.  

Шла оживленная торговля между племенами и греческим миром через скифских купцов. Курганы, открытые археологами во множестве точек их тогдашнего обитания, хорошо свидетельствуют об этом, судя по их содержанию. Скифы любили роскошь. Украшали себя, своих коней, наверное, свои кибитки. Занавешивали их тканями с узорами "звериного стиля". Делали их похожими на коттеджи из Рублевки. Племена учились воспринимать искусство через греческие предметы. Наверняка создали свой стиль - "звериный", - благодаря знакомству с греческими предметами материальной культуры. Повторять греков - с их изощренными , эстетскими способностями - было и «слабо»,  и,  наверное, не очень близко душе. А свой собственный внутренний мир, наполненный знаками природы и языческих поклонений, отображать хотелось. Скифов, наверное, обуревала страсть к такому выносу из своего внутреннего мира - образов предметов, которым они поклонялись, и которые наблюдали. И, сами того не подозревая, они оказались отменными учениками древних греков. Они выражали свою душу стихийно и колоритно. Их уже не удовлетворяла функция предмета. Они желали видеть изготовленный предмет с орнаментом, украшениями, красивыми и привлекательными для глаза. Так мировая культура обогатилась знаменитым скифским "звериным стилем". 

Хотя сосуществование скифо-греков могло быть и не столь благостным. Торговые связи через скифов осуществлялись немалых масштабов. Однако не будем забывать, что для греков скифы - "чужаки". А в древнем мире любой "чужак" - враг.

Вот при таких отправных установках будем рассматривать греческие источники, рассказывающие о скифских племенах. Ибо скифов мы знаем только по рассказам греков. Так что время и место сказать об источниках, по которым исследователи воссоздают общую картину тогдашнего скифского мира. Если у арийцев, о которых речь шла выше, никто не побывал, не написал о них свои наблюдения, не разговаривал с ними, то со скифами дела обстоят по-другому. Скифы в этом смысле уже историчны. По крайней мере, их видели, наблюдали, с ними общались и разговаривали. (Может быть, даже пили из их знаменитой чашки). До нас дошло субъективное отношение к скифам окружающего мира. Вот что важно!

Сразу отметим, отношение могло быть подозрительное. Все время надо быть начеку. Образ врага всегда - и теперь и тогда, - создавался не совсем адекватным. Враг он и есть враг. Что о нем скажешь положительного? Тем более, если со стороны самого врага нет никаких толкований, оправданий, объяснений. Он ведь остался в истории безалфавитным и немым. Письмена не заводил. Записки и дневники о своей жизни не вел. Цари там присутствуют, но еще не те, которые, подобно вавилонянам и ассирийцам, собирали бы библиотеки. Не Ассирия это и не Вавилон. Так что толкование о скифах может быть представленным лишь односторонне. И еще. Поскольку греческий мир жил в интеллектуальном смысле в полузабытьи, в воображаемом мире легенд и мифов, на сочинение которых греки были великие мастера, то, естественно, мифологический элемент при описании таких непознанных племен как скифы, присутствовал в сильной степени. Тем более он присутствовал у самых великих гуманитариев древней Греции - философов и историков. Они обладали неиссякаемым воображением. Выкраивали правду через вымысел.

Мы знаем двух великих греческих историков. Один  так и величается - "отцом истории" - Геродот. Другой, у которого не менее поклонников - Фукидид. Два великих историка исповедовали, однако, разные принципы изложения событий. Фукидид не воспринимал Геродота. Считал его метод отражения действительности слишком мифологизированным. Много выдуманного видел в его "Истории". Сам же Фукидид - добросовестный описатель событий, в частности, Пелопонесской войны. Его принцип - никакого домысливания! Как клянутся на суде -"Говорить правду, правду и ничего кроме правды!"

 Но что странно и удивительно. Та полуправда, полу-вымысел, полу-легенды и откровенные мифы, которыми так обильно оперировал Геродот, в конце концов, во многом находили подтверждения различными свидетельствами - раскопками, найденными документами и т.д. Об этом историки писали не раз. Может быть, у Геродота был "третий глаз", и он чувствовал историю на уровне интуиции?

Все это  примем на заметку при толковании истории, касающейся, в частности, скифской проблемы. Ведь у нас нет более богатого источника по этому вопросу нежели "История" Геродота. Тем более что Геродот, живший в V в до н.э. был историк-путешественник, побывавший сам на "скифском поле", на котором, если верить осетиноведению, взрастали из земли генетические семена осетинского этноса. Но и при этом будем помнить, что хоть "сказка - ложь", "да в ней намек".

Тогдашнее время такое, что греки считали себя аристократами планеты. Живущих же за пределами ими освоенных земель, называли кое-как. Всех чохом - одним именем. Не то, как люди называют себя, а прозвищами какими-нибудь. Есть версия, что греки дали скифское имя всем племенным людям, которые обитали на «поле варваров», как греки называли «чужаков». Те племена для греков, наверное, то, что для нас НЛО, неопознанные исторические объекты. Им можно приписать все - и людей едят, и кровь, разбавленную с вином, пьют ради обычая побратимства. А чтобы доказать "побратимство", нужно большое мужество иметь. Дело в том, что чашка, которую скифы якобы носили на поясе, была не что иное, как  высушенной частью черепа. "Череп врага", пить из которого считалось доблестью.

Говорят, по-гречески чашка называется "скиф". Так и прозвали племена по имени предмета, более всего поразившего их своим предназначением. (Одна из версий). Такая вот романтика.

Греки отличались любознательностью и охотно осваивали окружающий их мир. Как Миклухо-Маклай или Гоген любили общаться с населением "дикарских" территорий. Еще ранее Геродота на земле скифов побывал некий поэт Аристей. Он упоминается у Геродота как личность неразгаданная, мистическая. Его поэму "Эпос об аримаспах" (до нас не дошедшую), характеризует как набор чудесных рассказов о необыкновенных народах и сказочных землях. Именно он описал соседний со скифами народ, - исседонов, а уж напротив них - народ, который будет приковывать наше внимание. (Об этом в тексте ниже). Как пишет сам Геродот - "Об Аристее достаточно". Был он или же это мифическая личность - не совсем ясно. Но важно, что через это имя Геродот назвал много разных племен, обитавших на "Скифском поле". И если уж подробно, то нет у нас иных источников, чем "История" Геродота, чтобы приблизительно судить о том, какие это были племена. Где расселялись. Как справлялись с природой, холодной и влажной, "где восемь месяцев - зима". Чем питались. Как выживали. Какой образ жизни вели. Какую внешность имели.

 По всем этим вопросам вряд ли кто-нибудь так подробно высказался как Геродот. По источникам, он сам бывал в землях скифских. Возможно, до Урала и Аму-Дарьи не дошел, но у берегов Днестра, Буга и Днепра, и в греческих Таврическо-понтийских колониях, вполне мог находиться. Благо, век был пятый, как раз разгар скифского полуокружения и даже их активных торговых сношений с греческими городами. Сам он в своей книге упоминает, что о многом пишет "понаслышке". Как бы то ни было, более подробного описания тех огромных территорий от Понтийского моря до Урала, во времена кочевого образа жизни людей - не существует. Хотя, к описаниям греков подойдем с пониманием. Греки - великие фантазеры. Они любили описывать события в своем фантастическом духе - из, может быть, банального переселения народов из Малой Азии могли составить легендарную Троянскую войну. Да так, чтобы выиграли в ней они, греки. Неважно, что победа окажется пирровой. Вот и скифскую землю описали - полувымыслами -полуправдой. (Кстати, говорят, в скифских курганах археологи "чашку" не обнаружили. Но все равно, красиво варварский народ назвали. История приняла это имя. Не знаю, имела бы поэма А. Блока такой оглушительный успех, если бы в ней вместо "Скифы мы!", было написано - "Сколоты мы!" - как скифы называли себя сами).

Я пишу подробно о скифах потому, что в исторической литературе, а теперь и вовсе в головах людей, скифы представлены как прямые предки осетин. Когда читаешь Геродота, такое впечатление не создается. Это совсем другие пространства. Да и Блок теперь вроде даже и не вправе был бы восклицать, что "Скифы мы", имея в виду не осетин, а все население тогдашней России. Хотя, надо признать, что скифы напоили своими соками многие последующие народы.

Все это не мешает утверждать, что скифы, хоть и не разгаданная, но значительная часть человеческой истории. Попытаемся пойти по следам главных высказываний, которые имеются в источниках по их поводу.

География расселения скифов (то есть, то, что могло бы нас приблизить и к решению "осетинского вопроса"), - весьма обширна. Сошлемся на Геродота.

Центр тяготения скифов - Черное море. От него - к северу, к западу и к югу они и расселялись. По Геродоту их территорию можно представить как равносторонний треугольник, в котором "длина каждой стороны - 20 дней пути". На западе границы доходят до Дуная, до отрогов Карпатских гор. Далее границы идут по северным берегам Понта, Таврического полуострова и северным берегам Азовского моря (Меотида). На востоке границей служит река Танаид (Дон). А вот на севере границы неопределенны, ибо там уже "пустыни" и территории необитаемы. Там конец света и граничить не с кем. "о Европе никто достоверно не знает, омывается ли она морем с Востока и Севера или не омывается. Пустыня простирается к Северу от невров, другая - к Северу от скифов-земледельцев; андрофаги поместились между двумя пустынями; безлюдная пустыня за мелахленами к Северу; выше будинов тоже пустыня". Такой племенной букет представлен на одном лишь севере от скифов. Вся эта "безлюдность" пространства означает неизвестность земель и недоступность их для торговых людей. Но эти границы, собственно, нас в данном случае, не очень интересуют. Наш главный интерес - Юг. Хотя и Восток - важен. И даже Запад.

 Геродоту более известна западная территория скифов. Чем дальше к востоку, тем неопределеннее и границы. Но нас как раз больше интересует восточная территория. Именно с них можно гипотетически предполагать движение к Югу, к Кавказским горам.

О горах сведения у Геродота весьма неопределенны. Разве что крымские (Таврические) и другие на северо-восточной границе, покрытые лесом и изобилующие золотом. (А, может, Геродот имеет в виду Уральские горы?) Первоначальным местом жительства Геродот называет и земли к Северу и Северо-Востоку от Аракса - какая-то из рек, впадающих в Аральское море. (Может, Волга это?). Несмотря на неопределенность, все же тяготение к Уралу - у "отца истории" просматривается. Соответственно Геродот придерживался и преданий о происхождении скифов. (1, стр. 235-241)

Здесь у подножия Уральских гор остановимся. Надо понять - если здесь жили скифы, то следует ли их считать автохтонным населением, или откуда-то пришли сами тоже? И вообще - существовали ли какие-то еще другие версии относительно происхождения этой "человеческой массы"?

Да. Версии были. Геродот сообщает три рассказа: в двух - скифском и греческом  скифы изображаются автохтонами. Третья версия - принципиально иная. Она одинаково распространена у греков и Скифов, к ней склоняется и сам историк. Скифское сказание относит начало народа на 1000 лет до похода персидского царя Дария в Скифию, т. е. тысячи за полторы лет до Р. Х.; Греческое сказание - мифологическое. Якобы скифы произошли от Геракла и ехидны. Это та, которая спрятала быков Геракла во время его подвигов. Ехидна согласилась отдать быков при условии, что Геракл произведет с ней детей. Он согласился. И вот результат. ( Все-таки примесь ехидны впрыснули коварные греки в скифскую кровь). Время происхождения по этой легенде совпадает с временем первых двух сказаний о выходе Скифов из Азии. Из Азии, из-за Аракса, будучи потесненными массагетами, они переселились в страну, которая раньше была занята киммерийцами. Должно быть, в легенде содержится смутное воспоминание о великом передвижении азиатских народов в Европу.

Скифы, о которых пишет Геродот, как бы раздваиваются. Обнаруживается их неоднородность. Более древние скифы-пришельцы занимались земледелием. Другие - позже появившиеся, отличались крутым нравом и чрезвычайной воинственностью. Те и другие - разные по образу жизни. Пришедшие позже - кочевники-номады и составили предмет наибольшего внимания Геродота. Они вошли в историю как "царские скифы", подчинившие остальное скифское население, превратив его в рабов. Характеристика царских скифов и оказалась наиболее известной. Она создавала определенный кровавый образ скифов как свирепого и варварского народа.

Есть еще свидетельства одного знаменитого грека. Он тоже получил прекрасный титул - "отца". Если Геродот - "отец Истории" то он -"отец Медицииы". Это - Гиппократ. Он оставил записки о скифах не менее интересные, чем Геродот.

Как медик, Гиппократ рисует скифов, будто делает записи в историю болезни. "Цвет кожи их желтый, тело тучное и мясистое, мужчины не имеют бороды, что уподобляет их женщинам". (3, стр. 299).

Мы знаем такие черты! Они у народов особой расы-тюркской! Такие описания становятся для исследователей аргументами в пользу зачисления скифов-номадов в группу урало-алтайских.народов.

Тогда, - кто эти пришельцы на Северный Кавказ, кои выдаются за предков осетин? Урало-алтайцы? А ведь исходное у осетиноведов - индо-иранцы! Значит, скифов из предков вычеркиваем? Загадка получается.

От Геродота мы знаем, что обитатели "скифского поля" говорили на разных языках, так, что для переговоров с крайним восточным народом, аргиппеями, сами скифы пользовались семью переводчиками и столькими же языками ("ведут с ними переговоры при помощи семи толмачей на семи языкахъ" (2, стр243). Таким образом, Геродотовские скифы представляют собой не один. А множество народов различных рас и разных ступеней культуры. Среди них и царские скифы, которые, возможно, причисляются к урало-алтайской ветви народов. Смешанным составом Скифов объясняется отчасти и разноречие свидетельств и показаний об их быте и характере. О наклонности скифов к пьянству, напр., говорили многие греки, даже существовала поговорка "пить по-скифски", т. е. не разбавленное водою вино. (Греки, наверное, были большие снобы и неженки. Не выдерживали чистое вино. Для них это было, наверное, равносильно нашему 80-градусному спирту). Страбон же , напротив, защищал скифов от такого упрека. Далее. Геродот называет Скифов единоженцами; Гиппократ и Страбон говорят о полигамии; Страбон говорит об их умеренности в образе жизни, о том, что они довольствуются малым, а Клеарх Солийский (IV в. до Р. Х.) - свидетельствовал в пользу их любви к роскоши и вальяжному образу жизни. Доказательством служила их любовь к бане. Якобы скифы не купались в воде, но парились в банях: в войлочном шатре они бросали семена конопли на раскаленные камни, отчего поднимался сильнейший дым и пар, и в такой бане скифы вопили от наслаждения. Подобным же образом описываются послепохоронные обряды скифов.

Питались скифы мясной и молочной пищей. Из кобыльего молока приготовляли масло и творог и, должно быть, нечто вроде кумыса. Не заостряем внимание на свидетельствах Страбона и Плиния о том, что некоторые Скифы были людоедами. Авторы подтверждают свое свидетельство обычаем принесения в жертву божеству пленников. Об одежде скифов писатели говорят мало, постоянными принадлежностями называют длинные штаны, кафтан, пояс и остроконечную войлочную шляпу, поля которой свешивались иногда до плеч: летом и зимою одежда была одинаковая. Но, наверняка, не все скифские народы одевались одинаково.

Древние историки разноречивы в описаниях скифов. Они едины в одном - выделении из хаотичного состава племен - царских скифов. У них своя география расселения, приближенная к Уралу, свой образ жизни, свои привычки и обряды. Своя религия, свои культы. Здесь уж точно скажешь - "В одну телегу впрячь не можно, коня и трепетную лань". "Лань" у меня - скифы-земледельцы. "Конь"- разумеется, царские скифы - номады. Первые должны бы поклоняться природе - богу дождя, богине плодородия и т.д. А нет же, культ у скифов опять усредненный и обращен не к природе вовсе, а к войне. Арей - бог войны, главенствует в скифском пантеоне.

Современное умиление по поводу поклонения мечу, как признаку принадлежности племен к скифам, не что иное, как отголосок культового обряда царских скифов в честь Арея, поклоняясь которому в праздник водружали в высокую кучу хвороста меч. В жертву богу войны приносились животные и люди; пленники, один от каждой сотни. По версии Геродота, скиф пьет кровь первого убитого им врага, а головы всех врагов, убитых в сражении, доставляются царю, потому что от количества доставлениых царю голов врага зависела доля скифа в военной добыче. Память умершего царя чествовалась убиением 50 наилучших его слуг и такого же числа лошадей; удавленных юношей сажали особым способом на поставленные на ноги трупы лошадей, устраивая подобие конного отряда в честь умершего владыки, - таков обычай жертвоприношения. Есть описания как скифы заключали союз побратимства: прибавив к вину собственной крови, договаривающиеся пили эту смесь из общей чаши, погружая в нее самые священные для них предметы - меч, стрелы, боевую секиру и копье. Такой культовый обряд едва ли может ассоциироваться с племенами земледельцев. Скорее всего, это кочевые племена, геродотовские "царские скифы".

Скифы сильно затрагивали интересы греческих колоний. Они окружали их наплывами с востока, а потом заходя с тыла западного. Поэтому, наверное, греки, так охотно описывали их быт, состояние, сколько возможно - образ жизни, а также физические данные. И, конечно же, места их расселения.

Скифы занимали воображение не только Геродота, но и многих других знаменитых греков: Гесиода (8 в до н.э.), Эсхила, Гекатея. А также знаменитого медика, основателя теории медицинских знаний, Гиппократа (3-2, в. до н.э.), который тоже как и Геродот, любил путешествовать. Собственно, в странствиях он и лечил людей, наблюдая за ними и записывая вещи, не совсем связанные с, казалось бы, непосредственным их лечением. Это мысли и рассуждения медика и естествоиспытателя, включенные в работу " О воздухах, водах и местностях". Кстати, историки относят к числу безусловных работ Гиппократа, в то время как многие другие, включая знаменитую "клятву Гиппократа", - считают собирательным материалом, являющимся плодом работ многих врачей, и написанных разными авторами. Но мы смотрим на все, что сегодня публикуется в издании "Гиппократ" - как на его собственные сочинения. Мы вжились в них. В частности, и свое отношение к врачам часто соотносим к гиппократовой "клятве". Она нас устраивает, и мы вспоминаем о ней, когда встречаемся с этикой, недопустимой для истинного медика.

В философском смысле мы и сегодня нуждаемся в целостном подходе к человеку как к явлению природы. Даже больше чем прежде, в древности, когда мир был менее разорван и люди больше связаны с длительным пребыванием в определенной местности. Так мы говорим, например, - "люди гор", себя относя к ним. А древние греки называли варваров - "народом моря" - потому что они шли косяками как морские приливы на уже обжитые местности.

Человек, прежде всего, - продукт своей местности, говорит Гиппократ. Если скифы - наши предки, то любопытно посмотреть на их природу глазами знаменитого грека, которого скифы интересовали с точки зрения влияния местностей и климатических условий на их физический облик и образ жизни.

Гиппократ рассматривает физическую и психическую конституцию людей как прямой результат географического положения и климатических условий; "формы людей и нравы отражают природу страны" - таков принцип, которым руководствуется Гиппократ. Соответственные требования предъявляются к врачу, который должен знать окружающую природу, свойства ветров, воды, восход и заход светил, так как "астрономия имеет к медицинскому искусству немалое отношение"... Ведь вместе с временами года изменяются желудки и болезни людей", - писал Гиппократ. Такой подход увлекал знаменитых афинян. Например, Платон в диалоге "Федра" говорил о Гиппократе, приписываемые ему слова: "Сократ. Итак, ты думаешь, что понять природу души достойным разума образом невозможно без природы целого? Федр. Если надо верить в чем-нибудь Гиппократу, потомку асклепиадов, нельзя понять и тела без такого метода" (3.стр. 19).

(Наверняка такая интуитивно ощущаемая связь человека с природой формировала его первые религиозные представления, связанные с культом природы).

 Наряду с природой Гиппократ придавал большое значение закону. Или обычаю. Он не раз останавливался на человеческих установлениях. Например, говоря о длинноголовом племени, макроцефалах, он доказывал, что обычай может менять природу человека, что приобретенные особенности могут передаваться по наследству. Так же велико влияние установлений более общих, государственных. Много внимания обращено на азиатские деспотии, как накладывающие отпечаток на психику и деятельность человека. Это рассуждения эллина, высоко ставящего свою автономию (демократию?) и в определенной форме обличающего обычаи и установления варваров.

Говоря об азиатских народах, Гиппократ географически отталкивается от Меотийского озера (Азовское море), как границы между Европой и Азией. В этих пределах он видел большое разнообразие людей. "Есть некоторые натуры, похожие на места гористые, лесистые и водянистые, а другие - на места голые и безводные; некоторые носят натуру лугов и озер, а некоторые подходят к природе равнины и мест обнаженных и сухих, ибо времена года, которые разнообразят природу внешних образов, различаются между собою; и если между собою они окажутся многоразличными, то произведут разнообразные и многочисленные формы людей". (3. стр. 303). Говоря о народах, которые сильно различаются между собой, Гиппократ приводит пример макроцефалов. "Никакой другой народ не имеет голов, подобных этому народу". Причину он видит в обычае, но потом и природа подхватывает изменения. «Обычай пеленать ребенка определенным образом привел к удлинению головы. Таким образом, обычай положил начало такой природе путем насилия, с течением же времени он сам вошел в природу", так что в обычае уже не было никакой нужды.., ибо произрастающее семя происходит из всех частей тела". (3, стр. 294).

Гиппократ различает скифов, расположившихся в Европе, "по ту сторону Мэотийского озера, и к востоку от него". Западных он называет савроматами. (Как, впрочем, называл их и Геродот). У них он выделяет как особенность положение и роль женщины. Она - воительница, и у нее мифическое происхождение - от амазонок и скифских юношей, которых амазонки принудили жениться на себе. Еще "байка" о правой выжженной груди, чтобы не мешало правой руке стрелять из лука и метать копье. Женщина по преданию считается состоявшейся, если у нее на счету три убитых врага. Уж после она может и замуж выходить.

Такие легенды свидетельствуют о неопределенности в представлениях о скифах, о чем и упоминалось выше.

Об остальных же скифах, вероятно тех, которые находятся к востоку от Меотиды, говорится о их похожести друг на друга, а более - ни на кого. "Как и египтяне". И те и другие - продукт климатического экстрима. Скифы - холода, египтяне - жары. "Пустыня, названная скифской, расположена на равнине и изобилует лугами, безлесна, в меру снабжена водой, ибо великие реки выносят воду из равнины". Тех скифов называют номадами, "потому что они не имеют домов, а живут в повозках". Далее о повозках. Есть и двойные и тройные повозки, обтянутые сверху войлоком. Они же служат защитой от дождя, ветра и ветров. Повозки тянут быки ("рогов они не имеют вследствие холода"). В повозках проводят жизнь женщины с детьми, мужчины же едут на лошадях. За ними следуют стада овец, коровы и лошади. Останавливаются, пока местность достаточно обеспечивает скот кормами. "Затем они переселяются в другую страну". Что подразумевается под "странами" непонятно. Вероятно, просто местность. О питании скифов - то же, что и у других авторов. Мясо, кобылье молоко и "гиппака" (конский сыр). Гиппократ как медик отмечает одну особенность у скифов, - их малую плодовитость. Да и животные "не отличаются ни величиною, ни количеством". Расположение скифской местности он определяет "под Медведицами и Рипейскими горами". (Вероятно, это Уральские горы), откуда дует северный ветер. Солнце согревает на малое время и то не очень. Дующие из теплых мест ветры сюда не достигают, а беспрерывно дуют ветры с севера от снега, льда и многих вод, которые никогда не оставляют гор, "вследствие чего последние только с трудом могут быть обитаемы". На полях, на которых обитают скифы, непрерывно стелется густой туман, так что у них почти непрерывная зима, а лето лишь в самые немногие дни и то не очень жарко, ибо равнина у них возвышенная, голая, и не опоясана горами. Перемены времен года не велики, но сходны и мало отличаются друг от друга; "вследствие этого и люди имеют вид, схожий между собой". "Они пользуются всегда одинаковой пищей, зимой и летом одеты в одну и ту же одежду, вдыхают воздух сырой и густой, пьют воду из снегов и льда..." (3, стр. 204). Кстати, о такой воде Гиппократ писал в другом месте как малоупотребительной для питья и вредной для здоровья. Ибо ценность воды составляют легкие вещества. А они исчезают при замерзании воды в снег или лед, образуя так называемую "тяжелую воду". (Рецепт Гиппократа и поныне используется. Современные люди умудряются выделять из воды "легкие фракции" в собственных холодильниках). 

Результат всех описанных климатических дискомфортов - непривлекательный вид скифов. Они "толсты, мясисты, нерасчленены, влажны и слабы; желудки у них наиболее влажные из всех; ... Вследствие тучности и гладкости тела по внешнем виду все похожи друг на друга: мужчины на мужчин и женщины на женщин". Образ жизни кочевников, как ни странно, сидячий. Мальчики, пока не могут ездить на конях, в продолжение долгого времени сидят в повозках и мало пользуются прогулками, вследствие постоянной перемены мест и переселениями. "Особенно девочки выглядят удивительно опухшими и слабы на вид". Гиппократ отмечает, что скифы - красно-желтого цвета. Он дает свое объяснение этому: "сильное солнце к нему не приближается. От холода же белизна иссушается и переходит в желтизну". (Гиппократ, наверное,  не был в курсе расовых различий людей?)

Последующие исследователи не согласны с объяснением причины желтизны. Да и мы без особой исторической и медицинской подготовки можем сказать, что это - свойство расы (тюркской?).

Медик есть медик. Он связывает болезни человека с природой, в которой он живет. И приходит к неприятному выводу о том, что скифы склонны болеть определенной "женской болезнью". Он имеет в виду малую плодовитость, объясненную импотенцией. Опять же "по причине влажности природы". У мужчины указанный дефект здоровья, а "у женщин - ожирение и влажность". В результате всего выявляет склонность к евнухизму. С одной стороны. С другой - связи с другими женщинами, например, рабынями, которые "вследствие упражнений и сухощавости тела" легко выполняют женские функции. Слабость мужчин Гиппократ приписывает образу скифской жизни на конях. "Вследствие верховой езды наездников схватывают боли суставов, так как ноги их, конечно, всегда свешиваются с коней. Затем те, которые сильно болеют, делаются хромыми, и у них бедра изъязвляются". И т.д.(3, стр., 300). Интересная оговорка - от евнухизма более страдают богатые сословия, те, которые посредством верховой езды достигли величайшего могущества. "Бедные же страдают меньше, ибо не ездят верхом". (А что бы сказал Гиппократ о людях, которые постоянно ездят в машине?).

Нравы людей так же выводятся из природных условий. Но огромна роль и общественных условий. Гиппократ считает жителей Европы более воинственными не только благодаря разнообразию природных факторов, но и законам, "потому что не повинуются власти царей, как азиаты". "Где подчиняются царям, там необходимо людям быть самыми боязливыми, ибо души, попадая в рабство, не желают добровольно подвергать себя опасности за чужую власть по-напрасному. А которые живут по своим законам, те подвергаются опасностям для себя, а не для других, и они охотно по своей воле идут навстречу опасности, так как награду за это получают сами". Влияние законов, обычаев и ландшафта местностей, формируют, по Гиппократу, различные качества людей и их физический облик.

"Те, которые населяют страну горную, неровную, высокую и снабженную водой, где времена года весьма различаются", люди "бывают рождены как для труда, так и для храбрости. Но дикими и зверскими нравами натуры этого рода одарены не в малой степени" (3., стр., 303) - таков гиппократов анамнез.

Мы в истории признаем как источник важнейших изменений - войны. В частности, в древности - племенные междоусобицы как причину исчезновения даже целых народов (пленение и т.д.) Однако Гиппократовы сторонние записки, собственно, к скифской исторической проблеме и не относящиеся как будто, увлекают мысль еще в одном направлении. Его анамнез - это же приговор над племенами. В такой специфически организованной и некультурной жизни люди не могут выживать как племя, как народ. Они деградируют, изживают себя сами. Если Гиппократ прав в своих наблюдениях, то, может быть, и такая причина исчезновения скифов с исторической арены не столь уж невозможная?

 Странное дело. Когда мы говорим, что "скифы мы", внутри нас должно что-то заговорить. Какой-то факт из их жизни, привычки, которые даны в описаниях очевидцев (в данном случае Геродота и Гиппократа), что-то в их внутренней организации должно нам импонировать. Но нет ничего такого! Ни их образ передвижения. Ни тучность телосложения. Ни то, что их "Государство" - это их кибитка. Ни их одежды, остроконечные шапки. Ни оргии, в которые они впадали у дымящегося от какого-то неизвестного зелья, котла. Ни немногие дошедшие до нас имена. Даже кони кажутся другими.

Все мне не импонирует! За исключением одного!

У Бориса Ал. Калоева описан скифский способ получения масла из сбиваемого в длинной узкой деревянной посудине молока. Да это же q"ylag! Такой способ сбивания молока до получения не только масла, но и образования чудо-напитка - mishyn - исконная достопримечательность осетинского бытия! Ну, конечно, же, "скифы мы"- у нас такое приятное общее!