Том II филологические и юридические науки алматы — астана — баку — гродно — киев — кишенев — коламбия люденшайд — минск — невинномысск — ташкент — харьков — элиста 2010

1. Гражданский кодекс Республики Беларусь: принят Палатой Представителей 28 октября 1998 г.: одобрен 19 ноября 1998 г.: текст Кодекса по состоянию на 28 июня 2008 г. – Минск: Амалфея, 2008.

2. Васильев М. Правовое регулирование риэлтерской деятельности в Республике Беларусь и странах Ближнего Зарубежья// Юстиция Беларуси – 2008. – № 7.
Актуальные проблемы возбуждения уголовного дела и проведения расследования по делам о дорожно-транспортных происшествиях
Хозикова Е. С.

Орловский юридический институт, г. Орёл, Россия

(факультет подготовки следователей, 5 курс)
Науч. рук.: В. Н.Чаплыгина, к.ю.н.
Неблагоприятная динамика нарушений правил дорожного движения, высокая степень их общественной опасности вызывает необходимость создания надёжной системы выявления и предупреждения этих правонарушений, а также их расследования. Ведущая роль в данном процессе принадлежит сотрудникам Специализированного следственного отделения Следственного Управления по расследованию дорожно-транспортных преступлений.

Обратимся к анализу наиболее часто встречающихся в практике ошибок, допускаемых следователями при расследовании данной категории уголовных дел.

Изучение личности подозреваемого или обвиняемого, а также обстоятельств происшествия занимает центральное место при осуществлении расследования уголовного дела. К сожалению, этот процесс зачастую протекает с существенными недочётами в работе следователей.

Так, по некоторым уголовным делам следователи неверно указывают дату рождения, место рождения, место жительства обвиняемого. Например, несмотря на то, что обвиняемый является жителем Курской области его личность изучалась путём направления запросов в Орловские областные нарко- и психодиспансеры.

По уголовному делу по обвинению гражданки Боровик Наталии Николаевны следователь Специализированного следственного отделения Следственного Управления по расследованию дорожно-транспортных преступлений Лукьянов Р. Н. характеризующие данные запросил на обвиняемую с именем Наталья. Это же имя указано и в обвинительном заключении.

При расследовании уголовного дела следователи допускают опечатки в написании фамилий обвиняемых, названий улиц и тому подобного, допускают описки, что влечет за собой неустановление либо личности обвиняемого, либо места совершения преступления. Аналогичные опечатки допускаются и при написании имён и отчеств, других данных обвиняемых, о чём говорилось выше.

При прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктом 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации следователь указал, что дело прекращено «в связи со смертью подозреваемого».

В связи с изложенным нелишне напомнить, что факт необоснованного указания гибели участника дорожно-транспортного происшествия в процессуальном документе послужил основанием привлечения сотрудника к дисциплинарной ответственности. Приказом Следственного Управления № 10 от 11 апреля 2007 года за аналогичные нарушения следователь Специализированного следственного отделения Следственного Управления по расследованию дорожно-транспортных преступлений при Управлении внутренних дел предупрежден о неполном служебном соответствии.

Поверхностность расследования относится к одному из наиболее распространенных видов нарушений и охватывает широкий спектр нарушений.

При исследовании обстоятельств дорожно-транспортного происшествия не исследуются обстоятельства, способствующие совершению преступления. Так, зачастую по уголовным делам о дорожно-транспортных происшествиях, связанных с наездом на пешеходов, следователи ограничиваются исследованием только обстоятельств дорожно-транспортного происшествия. При этом не выясняются вопросы местонахождения пострадавших, их времяпрепровождение до происшествия, несмотря на то, что в большинстве случаев пострадавшие находились в состоянии алкогольного опьянения. Выяснение названных обстоятельств способствует выявлению причин, по которым пострадавший оказался в месте дорожно-транспортного происшествия, поможет расширить круг свидетелей и, в конечном итоге, скажется на полноте и всесторонности расследования.

Расследование уголовного дела необходимо проводить в полном объёме, в том числе с учётом указаний Следственного Комитета при Министерстве внутренних дел России от 30 декабря 2005 года № 17/3-16214, следственного управления № 10/-310 от 2 февраля 2006 года «О совершенствовании организации расследования дорожно-транспортных происшествий».

Одной из причин дорожно-транспортного происшествия с выездом автомашины на полосу встречного движения явилось наличие снежного наката на полосе движения водителя, признанного виновным в дорожно-транспортном происшествии. Однако данному обстоятельству органом расследования не было уделено внимания и на первоначальном этапе следствия не установлена высота снежного наката, возможность движения по нему без выезда на полосу встречного движения и так далее.

К материалам уголовного дела не приобщены документы о технических параметрах дороги, организации дорожного движения в месте совершения дорожно-транспортного происшествия (в то числе паспорта дороги), а также должностных инструкций лиц, ответственных за содержание дорог, средств организации и регулирования дорожного движения. То есть, не дана оценка действиям должностных лиц, ответственных за состояние дорог в месте дорожно-транспортного происшествия и, фактически, не выяснены причины происшествия.

При выявлении фактов ненадлежащего содержания дороги и (или) организации дорожного движения в месте совершения дорожно-транспортного происшествия необходимо давать правовую оценку действий (бездействий) соответствующих должностных лиц на предмет наличия в их действиях признаков составов преступлений, предусмотренных статьями 266, 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также своевременно направлять по выявленным фактам ненадлежащего содержания дорог, средств регулирования дорожного движения представления в соответствующие организации в соответствии с частью 2 статьи 158 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Не менее важны и процессуальные вопросы, которые возникают на стадии расследования уголовного дела.

Следует обратить внимание на соблюдение законодательства при рассмотрении материалов о происшествиях, при которых пострадавшим причинен вред здоровью, повлекший легкий или средней тяжести вред здоровью.

В соответствии с указаниями Министерства внутренних дел России №1/8273 от 25 декабря 2004 года по таким материалам возбуждается административное производство, решение принимается сотрудниками соответствующих служб. Принятие в подобных случаях следователями решений об отказе в возбуждении уголовных дел нельзя признать обоснованными, поскольку влечёт за собой наступление определенных юридических последствий, разрешение которых, в пределах компетенции, предоставленной законом органам предварительного следствия, является проблематичным.

Так, 23 апреля 2006 года на пятьдесят шестом километре автодороги Орёл - Тамбов водитель неустановленной автомашины, двигаясь в направлении города Ливны Орловской области, допустил наезд на велосипедиста Золотухина А. И., двигавшегося в попутном направлении, в результате чего последнему причинены телесные повреждения.

Следователем Следственного отдела при органе внутренних дел по Покровскому району Хариной И. А. 19 июня 2006 года вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду отсутствия события преступления, предусмотренного статьёй 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, поскольку Золотухину А.И. причинен вред здоровью средней тяжести, то есть на основании пункта 1 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (материал проверки № 318/83-2006г.).

Первым заместителем прокурора Орловской области 9 ноября 2007 года вынесено постановление о направлении материалов руководителю следственного органа для решения вопроса об отмене необоснованного постановления следователя на основании указаний исполняющего обязанности начальника управления по надзору за следствием в Министерстве внутренних дел России и Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков России Генеральной прокуратуры Российской Федерации Комарова П. А. от 26 октября 2007 года № 16/3-432-07. В названных документах указано, что вывод следствия об отсутствии события преступления является неправильным, поскольку событие правонарушения в виде наезда на велосипедиста имело место, кроме этого не дана оценка действиям водителя по статье 125 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Постановление следователя от 19 июня 2006 года отменено как вынесенное необоснованно.

Приведенный пример указывает на необходимость исполнения названных указаний Министерства внутренних дел России № 1/8273 от 25 декабря 2004 года, пункт 2.7. которых требует исключить факты направления в органы предварительного следствия материалов о дорожно-транспортных происшествиях, не содержащих признаков преступления, а также указаний Следственного комитета при Министерстве внутренних дел России № 17/2-11661 от 19 сентября 2005 года о недопустимости нарушения законности, учётно-регистрационной дисциплины и рассмотрения следователями материалов при отсутствии признаков преступления.

В связи с изложенным, в соответствии с требованиями пункта 4.1.4 Приказа Министерства внутренних дел России № 334-96г., материал подлежит направлению в орган дознания для организации проверки, осуществления производства по делам об административных правонарушениях в соответствии с требованиями Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, поскольку деяние подпадает под действие статьи 12.24. «Нарушение Правил дорожного движения или правил эксплуатации транспортного средства, повлекшее причинение лёгкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего».

Часто уголовные дела возбуждаются без учёта всех обстоятельств происшедшего события. Однако тщательное изучение показывает, что решение о возбуждении уголовного дела не может быть принято в отношении лица, по собственной неосторожности причинившего себе вред здоровью, повлекший смерть в случае отсутствия других пострадавших.

Несмотря на то, что уголовное дело возбуждено, расследование не проводится. К материалам уголовного дела приобщено постановление о возбуждении ходатайства о продлении сроков предварительного следствия, необходимые реквизиты которого не заполнены – отсутствует подпись руководителя Следственного отдела, прокурора; по уголовному делу не проведено ни одного допроса, никто не привлечен к участию в деле в качестве потерпевшего; с постановлениями о назначении экспертиз и заключениями экспертов заинтересованные лица не ознакомлены, о принятом решении также никто не уведомлен.

В последнее время участились факты возвращения уголовных дел для дополнительного расследования в связи с нарушениями прав обвиняемого на защиту.

В соответствии с частью 2 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обеспечение права обвиняемого (подозреваемого) на защиту возлагается на следователя и, в соответствии со статьёй 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, защитник допускается к участию в деле по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Поэтому, в случае назначения защитника обвиняемому (подозреваемому), необходимо выносить постановление о допуске защитника для участия в уголовном деле.

По окончании расследования обязательно разрешать вопрос об отнесении услуг защитника к судебным издержкам (статья 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).[1]

Следует признать необходимым применение положений статьи 125 Уголовного кодекса Российской Федерации в каждом случае оставления водителем места дорожно-транспортного происшествия с тяжкими последствиями. В этой связи можно предложить следующий образец составления постановления о привлечении в качестве обвиняемого.

Водитель Енин Н. Н. 8 июня 2007 года в 00 часов 10 минут управлял мотоциклом «Днепр» без государственных регистрационных знаков, находясь в состоянии алкогольного опьянения, не имея водительского удостоверения и временного разрешения на право управления транспортным средством данной категории, а также документов, подтверждающих право владения, пользования или распоряжения данным транспортным средством. Он перевозил пассажиров сверх количества, предусмотренного технической характеристикой транспортного средства, и управлял мотоциклом без мотошлема, чем нарушил пункты 2.1, 2.1.1, 2.1.2, 2.2, 2.7 и 22.8 Правил дорожного движения Российской Федерации.[2] Следуя по автодороге Орел - Лаврово со стороны поселка Большая Гать в направлении деревни Фоминки Орловского района Орловской области, при совершении манёвра левого поворота в деревню Фоминки, не был внимателен к дорожной обстановке и её изменениям, не выбрал безопасную скорость, обеспечивающую водителю возможность постоянного контроля за движением транспортного средства, двигался со скоростью пятьдесят километров в час, а в момент возникновения опасной обстановки для движения (поворот налево), которую он в состоянии был обнаружить и обнаружил, не принял своевременно меры к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства, вследствие чего в нарушении пунктов 1.3, 1.5, 8.1, 9.1, 9.9, 10.1 Правил дорожного движения Российской Федерации не справился с управлением мотоцикла, выехал на правую обочину, где в восьмидесяти сантиметрах от правого края проезжей части и в семи метрах тридцати сантиметрах от угла дома № 1 деревни Фоминки Орловского района Орловской области, допустил падение пассажира Петрова П. П. с последующим опрокидыванием мотоцикла. В результате происшествия пассажиру мотоцикла Петрову П. П. были причинены телесные повреждения, от которых он скончался, в виде: закрытой черепно-мозговой травмы с переломом костей черепа, кровоизлияниями под оболочки мозга и ушибом вещества головного мозга, что подтверждается линейным переломом левой теменной и височной костей, длинной восемь сантиметров, субарахноидальными кровоизлияниями по базальным поверхностям головного мозга, очагами ушиба лобных и височных долей, повлекшие тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни и состоящих в прямой причинной связи со смертью.[3]

Своими действиями водитель Енин Н. Н. нарушил правила дорожного движения лицом, управляющим транспортным средством, повлекшие по неосторожности смерть человека, то есть совершил преступление, предусмотренное частью второй статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации.[4]

Он же Енин Н. Н. 8 июня 2004 года 00 часов 20 минут в нарушении пунктов 1.3, 1.5, 2.1, 2.1.1, 2.1.2, 2.2, 2.7, 8.1, 9.1, 9.9, 10.1, 22.8 Правил дорожного движения Российской Федерации совершил дорожно-транспортное происшествие на управляемом им мотоцикле марки «Днепр» без государственных регистрационных знаков напротив дома № 1 деревни Фоминки Орловского района Орловской области, вследствие чего пассажиру Петрову П. П. были причинены телесные повреждения, от которых он скончался. После совершения дорожно-транспортного происшествия, в нарушении пункта 2.5 Правил дорожного движения, каких-либо мер к спасению, оказанию медицинской или иной помощи не предпринял, не смотря на то, что имел на это реальную возможность и был обязан оказать такую помощь, с места происшествия уехал, не принял возможные меры для оказания доврачебной медицинской помощи пострадавшим и вызова «Скорой помощи», не принял мер к фиксации положения транспортного средства и сохранности следов и предметов, относящихся к происшествию, не сообщил о случившимся в органы милиции, не записал фамилию и адреса очевидцев и, не ожидая прибытия сотрудников милиции, с места происшествия скрылся, заведомо зная, что Петров П. П. находится в опасном для жизни и здоровья состоянии, лежит в беспомощном состоянии на правой обочине дороги, нуждается в посторонней помощи, так как своими действиями поставил его в опасное для жизни и здоровья состояние в результате причиненных ему вышеуказанных повреждений и лишающих его возможности принять меры к самосохранению вследствие своей беспомощности, не принял мер к его спасению, оказанию медицинской или иной помощи не смотря на то, что имел реальную возможность оказать Петрову П. П. помощь и был обязан иметь о нём заботу. Однако Енин Н. Н. умышленно возобновил движение и с места происшествия на управляемом мотоцикле скрылся, поставив этим пострадавшего в опасное для жизни и здоровья состояние, лишающее возможности принять меры к самосохранению вследствие своей беспомощности.

Таким образом, Енин Н. Н. совершил преступление, предусмотренное статьёй 125 Уголовного кодекса Российской Федерации - оставление в опасности, то есть заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни и здоровья состоянии и лишающего возможности принять меры к самосохранению вследствие своей беспомощности, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу, либо сам поставил его в опасное для жизни и здоровья состояние.

Ещё одним недостатком технического характера, на который следует обратить внимание, является правильное оформление материалов уголовного дела, в том числе эстетическая сторона вопроса. Так, при рассмотрении уголовного дела в суде может быть выявлен ряд нарушений.

Материалы уголовного дела, в нарушение требований приказа Министерства внутренних дел Российской Федерации №1022-2003г., подшиты в один том в объёме 540 листов (приказом рекомендовано – не более 250 листов). Подшивка произведена таким образом, что ряд документов, а именно протокол осмотра места происшествия, заключение эксперта, протоколы допроса свидетелей трудно читаются. Процессуальные документы в ряде случаев составлены неразборчивым почерком, опись документов к материалам уголовного дела не подшита, отдельные документы, указанные в описи, к материалам дела не приобщены, а другая часть имеющихся документов наоборот не включена в опись.

Таким образом, в работе следственных подразделений встречаются недочёты, существенно влияющие на правильность, полноту, объективность и всесторонность расследования уголовного дела. Деятельность следователя должна быть направлена, в том числе, и на недопущение указанных и прочих возможных ошибок.

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 года № 174-ФЗ (в ред. от 18 июля 2009 года) // РГ № 249 от 22 декабря 2001года.

2. Правила дорожного движения Российской Федерации.- М.: АСТ: Астрель, 2009. – 96 с.

3. Аналитическая справка по расследованию дорожно-транспортных происшествий Следственного управления при Управлении внутренних дел по Орловской области.

4. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ (принят ГД ФС Российской Федерации 24 мая 1996 года) // Собрание законодательства Российской Федерации - 17 июня 1996 года - № 25 – Ст. 2954 (в ред. от 30 декабря 2008 года) // РГ № 113 от 18 июня 1996 года, №114 от 19 июня 1996 года, № 115 от 20 июня 1996 года, № 116 от 25 июня 1996 года.
Regulation of Insider Trading under the Moldovan Legislation
Turcan C.C.

State University of Moldova, Chisinau, Moldova

e-mail: turcancic@yahoo.com
In the Republic of Moldova insider trading is regulated by the Stock Market Law (further on - SML) [1]. Article 3 of the SML provides the definitions of the concepts used throughout the Law. This Article defines the term “insider” as any person with knowledge of the issuer’s privileged information. The definition of “privileged information” is an almost verbatim transposition of the definition of inside information under the Market Abuse Directive 2003/6/EC [2]. However, the core elements of the Moldovan insider trading regulation are to be found in articles 59 and 60 of the SML, under the heading of Title 4 of the SML “Investors Protection on the Stock Market”.

The most striking feature of the insider trading regulation in Moldova is that there is virtually no insider trading prohibition. Insiders are allowed to trade, if several conditions are fulfilled (these will be discussed later in this paper). Another important feature is that the law automatically grants the status of “insider” to certain categories of persons, regardless of their possession of inside information. I shall proceed to analyze the basic elements of the Moldovan insider trading regulation.

Who are insiders? The law does not distinguish between primary and secondary insiders. Article 59 of the Stock Market Law provides the following:

“Insiders are:

a) persons holding a job of responsibility within the issuer, including members of the issuer’s supervisory and management boards, members of the issuer’s censors’ commission, as well as members of other administrative bodies of the issuer.

b) persons holding individually, or together with their affiliated persons, at least 50% + 1 out of the issuer’s outstanding shares, bearing voting rights.

c) persons having access to the privileged information by virtue of their job, provisions of the contract or as a result of contract negotiations, or as a result of having been delegated this right by the issuer or by a issuer’s insider.

d) natural persons, which belonged to the three aforementioned categories during the previous six months.

e) natural persons, affiliated to the persons specified at lit. a) – d)

f) in cases when persons mentioned at lit. b) and c) are legal persons, the statute of insider is also held by persons holding jobs of responsibility within these legal persons, as well as persons which by virtue of the exercise of their duties within the particular legal person, have access to the privileged information of the issuer.

g) any other person, possessing privileged information”.

In this context, I would distinguish between insiders by the virtue of their status and insiders by the virtue of their possession of privileged information. The law establishes a presumption of possession of privileged information by virtue of status for an extremely broad range of persons. These are the members of the management and supervisory boards (Moldova follows the two-tier board model); members of the censors’ commission (it controls the economical and financial activity of the company); major shareholders, whose holding exceeds a prescribed amount; natural persons which belonged to the aforementioned categories during previous 6 months; natural persons affiliated to the aforementioned categories; as well as natural persons holding jobs of responsibility with the aforementioned major shareholders – legal persons. In order to understand the real implications of this broad coverage, it is necessary to understand what an “affiliated person” means under the Moldovan law. In Moldova, the notion of “affiliated person” is a far-reaching one. In the case of legal persons, it includes members of the company bodies; persons holding jobs of responsibility within the company; legal or natural persons holding control within that legal person; affiliated persons of the categories mentioned above, and others. In the case of natural persons, the notion of “affiliated persons” includes, inter alia, spouses and relatives until the second degree, legal persons within which the natural person holds a controlling position. These lists are longer; those were just examples of the major categories of affiliated persons under the Moldovan law. Accordingly, bearing in mind the far-reaching definition of affiliated person, the actual number of insiders “by law” is overwhelming. According to some estimates, each Moldovan company has approximately 195 insiders [3]. There are 3 000 Joint Stock Companies in Moldova. Therefore, the total number of insiders “by law” amounts to 585 thousand, which represents approx. 17,3 % of the Moldovan population. It has to be noted, that the abovementioned estimates do not include those persons, which retain the insider status for a period of 6 months after the cessation of the event that initially granted them that status (Art. 59, lit d) of the SML), as these numbers have to be assessed on a case-by-case basis. Thus, it seems like the actual number of insiders “by law” might be higher than the estimates. Once again, it has to be emphasized that for this type of insiders the law does not require any possession or use of privileged information. They become insiders merely by virtue of their status.

The other group of insiders consists of persons who become insiders by virtue of their access to or possession of privileged information. Access to privileged information might be granted by virtue of:

• 
  particular job. The law does not specify whether this has to be a job within the issuer. Therefore, any job giving access to privileged information suffices for this qualification. This provision covers public officials, journalists, Stock Exchange Board members and employees, issuer’s lawyers and accountants (and eventually many other employees).
  
• 
  contract (sales contracts, legal services contracts, audit services contracts, and many others);
  
• 
  contract negotiations (this provision seems to cover persons which participated in the process of contract negotiations, regardless of the actual outcome of the negotiations);
  
• 
  delegation of right by the issuer or issuer’s insider (this provision might cover those cases, where access to privileged information was granted by power of attorney).
  

Elements of the Insider Trading Prohibition. The most important feature of the Moldovan insider trading regulation is that there is no insider trading prohibition under the Moldovan law. Article 60, paragraph (1), of the SML provides the following:

“Insiders are allowed to buy or sell issuer’s securities:

1. 
   Through the means of public offer on the secondary market;
   
2. 
   Without any public offer, provided that the following requirements are fulfilled:
   
   • 
     The information provided in article 54, paragraphs (6) and (7), which can influence the price of the traded securities, has been disclosed prior to the transaction;
     
   • 
     The price of traded securities has been established according to the provision of Article 21, paragraphs (4) – (4³)”.
     

Hence, the following two scenarios are available for an insider. According to the first scenario, any insider is allowed to trade if she makes a public offer for the securities under consideration. The futility of this provision is patently obvious. It establishes a cumbersome and useless procedure to be followed by those innocent insiders “by law” who are trading on the basis of public information. In case of “real” insiders, possessing privileged information, this provision allows them to trade as much as they want. For example, a member of the Supervisory Board of Company X possesses information regarding a potential takeover. Instead of being prohibited from trading, all she has to do is to register a public bid offer with the National Securities Commission and to start buying. The public offer requirement, implying that the insider will be obliged to buy (in this case) at a price established in accordance with some criteria, as mentioned above, does not protect market participants. The price will be established either on the basis of previous prices paid for the same securities, which by no means could have reflected the privileged information possessed by the insider at the moment she decides to trade, or on the basis of other criteria. In most cases, the price determined in the context of a public offer will be based on publicly available information and will not incorporate the privileged information known by the insider. Hence, in no way could such a price reflect the true value of securities traded by the insider, granting thus no protection to the innocent market participants.

Moreover, while the public offer requirement might place all the potential counterparties of the insider on an equal footing (as public offers should provide equal conditions for all potential counterparties), this requirement does not place the insider and her counterparties on an equal footing. Perhaps the requirement that a public offer should be valid for at least 30 days slightly increases the chances that during this period, privileged information will somehow become public, but this looks like a lottery game and legislation aiming at protecting investors should not rely on hopes.

According to the second scenario, in order to trade, the insider has to wait until the issuer makes public disclosure of any of the 13 events allegedly affecting the issuer’s economical and financial activity. After this, the insider can sell and buy issuer’s securities, at a price established in the same way as in the context of a public offer. This scenario seems to be more protective for the innocent investors than the first one, because at least in several instances the insider is obliged to wait for the disclosure before trading. Nevertheless, this provision has significant shortcomings. First, it provides an exhaustive list of events affecting the issuer’s activity. However, the truth is that privileged information can relate to any aspect of the issuer’s activity, as well as to the overall market situation; moreover, as mentioned in previous sections of this work, political news or virtually any other piece of information might amount to privileged information. Nevertheless, in Moldova, disclosure of the prescribed 13 events suffices for an insider to start trading. Thus, the bad-faith insider, possessing relevant privileged information that does not relate to any of the 13 events from the list, is allowed to trade freely on it.

Second, according to this scenario, disclosure has to be made by the issuer, and not by the insider. If an insider becomes aware of any information related to the list of events, she cannot disclose it herself and trade, but she has to wait for the disclosure to be made by the issuer. This requirement delays the conveyance of relevant information into the market.

As far as tipping is concerned, insiders are prohibited from tipping. The Moldovan tipping prohibition is an almost verbatim transposition of the tipping prohibition of the Market Abuse Directive.

Comments

According to the above brief analysis of the Moldovan insider trading regulation, the latter is blatantly different from modern models of insider trading regulations. First, it does not require a case-by-case analysis of each alleged insider-trading episode. Instead, trading by certain prescribed categories of insiders is automatically caught under the Moldovan law. This amounts to a “presumption of guilt”. Moreover, insider trading as such is not prohibited, it is allowed under several conditions. As a result, innocent traders, which were attributed by law to the category of insiders, have to perform all their trades in securities in relation to which they are deemed insiders following a cumbersome a costly procedure. This requirement diminishes their activity on the capital market and, perhaps, might decrease the overall stock market liquidity. On the other hand, true insiders, possessing inside information and willing to trade on it, can do it either under the conditions of a public offer, or after the issuer made the prescribed disclosure of an exhaustive list of events allegedly affecting the issuer’s activity. Nevertheless, the fact that “real” insiders can perform trades, does not mean that the number of transactions will be high and the stock market liquidity will grow. On the contrary, evidence exists that insider trading hampers stock market liquidity [5]. The Law also requires that in both cases the price of securities has to be determined according to prices of the same securities under prior transactions. This requirement serves no protective function for the ordinary investor, as the very meaning of inside information is that it has not yet been incorporated in the market prices. Therefore, previous market prices by no means can reflect the inside information possessed by the true insider and the latter finds no obstacles in reaping profits as a result of his trade.

The reasons behind this peculiarity of the Moldovan insider trading regulation might be multifarious. One of such reasons could be the powerful lobbying exercised by wealthy corporate insiders in the process of this law’s drafting and adoption. The prohibition of insider trading has been virtually excluded from the Stock Market Law in 2005, generating many indignation and negative comments from the part of market participants. Nevertheless, even after the 2008 revision of the Law, no actual insider trading prohibition has been provided for.

Another plausible reason explaining the design of the insider trading regulation might be the inability of the executive branch to carry out and implement rules and regulations drafted by the legislative. Carrying out a case-by –case analysis of each element of inside information (such as its price sensitivity, non-public nature), proving that a particular person was indeed an insider and that her trade was effected on the basis of inside information, tracing all the alleged insider trading transactions – all these activities require a lot efforts, skills and knowledge. Therefore, it proves easier to establish a general presumption, covering a vast majority of traders. In this context, a general insider trading prohibition would lead to a huge outflow of traders from the market. Hence, the Moldovan legislator chose what it considered the “middle way” – allowing insider trading, under several conditions. However, this approach is more detrimental than either of the two models: insider trading prohibition and absolute insider trading deregulation. Under the Moldovan regulation, the alleged beneficial effects of any of these two models cannot be taken advantage of.