Христиане, чтобы сподобиться им небесных похвал от

1. Кто хочет христианскую жизнь с великою точностью вести в совершенстве, тот обязан всеми силами позаботиться прежде всего о смысле и о рассудке души, чтобы — приобрет­ши способность в точности различать доброе и худое и во всяком случае распознавая, что в чистую природу превзошло несвойственного ей, — жить нам правильно и непреткновенно и чтобы, пользуясь рассудком как глазом, быть нам в состоя­нии не сдружаться и не входить в согласие с внушениями порока, а чрез это, сподобившись Божественного дара, соделаться достойными Господа. Возьмем же пример с видимого; потому что есть сходство между телом и душою, между теле­сным и душевным, видимым и сокровенным.

2. Тело имеет своим путеводителем глаз, и он видит и все тело ведет надлежащим путем. Представь же, что идет кто-нибудь местами лесистыми, заросшими тернием и тинистыми, где и огонь заграждает путь и мечи вонзены; есть там и стрем­нины, и множество вод. Если путник оборотлив, осторожен и неустрашим, то, имея путеводителем глаз, с великою внима­тельностью проходит трудные сии места и руками и ногами всячески сдерживает хитон свой, чтобы не изорвать между деревьями и в терниях, не замарать грязью, не разрезать ме­чами; и глаз, служа светом для целого тела, указывает ему путь, чтобы не сокрушилось оно на стремнинах, или не пото­нуло в водах, или не потерпело вреда в каком-нибудь затруд­нительном месте. Так оборотливый и смышленый путник, со всею осторожностью подобрав хитон свой, идя прямо по указа­нию глаза, и себя сохраняет невредимым, и надетый хитон сберегает несожженным и неразодранным. Если же подобны­ми местами проходит человек нерадивый, ленивый, беспеч­ный, неповоротливый, недеятельный, то хитон его, развеваясь туда и сюда, потому что у путника недостает твердости вся­чески подбирать свою одежду, рвется о сучки и терния, или загорается от огня, или изрезывается вонзенными мечами, или грязнится в тине; одним словом, прекрасный и новый хитон его в скором времени портится от его невнимательно­сти, недеятельности и лености. А если путник не будет обра­щать полного и должного внимания на указание глаза, то и сам упадет в ров или потонет в водах.

3. Подобным образом и душа — нося на себе, как бы прекрасный хитон, одежду тела, и имея у себя рассудок, ко­торый дает направление всей душе с телом, когда проходит она по лесистым и тернистым стезям жизни среди тины, огня, стремнин, то есть вожделений и удовольствий и прочих несообразностей века сего, — должна с трезвением, мужеством, рачительностью и внимательностью везде сдерживать и обе­регать себя. А чтобы телесный хитон в лесистых и тернистых местах мира сего не разодрался где-либо от забот, недосугов и земных развлечений и не сгорел от огня вожделения, то обла­ченная в оный душа отвращает око, чтобы не видеть лукав­ства, а также отвращает слух, чтобы не слышать пересудов, удерживает язык от суетных разговоров, руки и ноги от ху­дых занятий; потому что душе дана воля отвращать телесные члены и не допускать их до худых зрелищ, до слышания чего-либо лукавого и срамного, до непристойных слов, до занятий мирских и лукавых.

4. Душа и сама отвращается от лукавых кружений, обере­гая сердце, чтобы помыслы его не кружились в мире сем. А таким образом подвизаясь, употребляя все рачение и с вели­ким вниманием при всяком случае удерживая телесные члены от худого, прекрасный хитон тела соблюдает неразодранным, неопаленным, неочерненным. Да и сама она любознательно­стью, смышленостью и рассудительностью своей воли, всего же более силою Господнею будет охраняема, поколику по мере сил своих сдерживает себя и отвращается от всякого . мирского пожелания, а за сие и от Господа получает помощь к действительному своему охранению от исчисленных выше зол. Ибо Господь — как скоро видит, что мужественно отвращает­ся кто-нибудь от житейских удовольствий, от вещественных развлечений и забот, от земных уз и от кружения суетных помыслов, — подает таковому благодатную Свою помощь и непреткновенною соблюдает эту душу, которая прекрасно со­вершает течение свое в настоящем лукавом веке. И таким образом душа от Бога и от Ангелов удостаивается небесных похвал за то, что прекрасно охранила и себя, и хитон тела своего, сколько возможно ей было, отвращаясь от всякого мирского вожделения, и, спомоществуемая Богом, прекрасно совершила течение свое на поприще мира сего.

5. Если же кто по недеятельности и беспечности невнима­тельно ходит в жизни сей, и по собственной воле своей не отвращается от всякого мирского вожделения, и не взыскует со всем желанием единого Господа; то хитон тела его рвется от терний и дерев мира сего, опаляется огнем вожделения, оскверняется грязью удовольствий; и потому душа в день Суда оказывается не имеющею дерзновения, потому что она не воз­могла одеяние свое соблюсти неоскверненным, но растлила оное среди обольщений века сего. За сие-то извергается она из Царства. Ибо что сотворит Бог с тем, кто по собственной воле своей предает себя миру, обольщается его удовольствиями или блуждает, кружась в вещественном? Помощь Свою подает Он тому, кто отвращается от вещественных удовольствий и от прежних навыков, с усилием устремляет всегда мысль свою к Господу, отрекается от себя самого, взыскует же единого Гос­пода. Того и Бог блюдет, кто в дебрях мира сего при всяком случае остерегается сетей и тенет, кто со страхом и трепетом свое спасение содевает (Флп. 2, 12), со всею внимательнос­тью обходит сети, тенета и похоти века сего, взыскует же Господней помощи и по милости Господней надеется спастись благодатью.

6. Вот мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычай­ному для своего естества, взяв елей в сосуды сердца своего, то есть подаваемую свыше благодать Духа, возмогли войти с Женихом в небесный чертог. Другие же, юродивые девы, оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока были еще во плоти, взять в сосуды свои елей радости (Пс. 44, 8), но по нерадению, недеятельности, беспечности, неведению или по самомнению о своей праведно­сти предались как бы сну; и за сие не допущены в чертог Царства как не могущие благоугодить Небесному Жениху. Удерживаясь мирскими узами и земною какою-нибудь любо­вью, не посвятили они Жениху всей любви своей и приверженности и не принесли с собою елея. А души, взыскавшие необычайного для естества — святыни Духа, всею своею лю­бовью привязаны к Господу, с Ним ходят, от всего отвраща­ясь, к Нему устремляют молитвы и помышления, за что и сподобились они приять елей небесной благодати и после сего могут течение свое продолжать непреткновенно, во всем впол­не благоугождая духовному Жениху. Души же, оставшиеся в естестве своем, по земле пресмыкаются помыслом, о земле помышляют, и их ум на земле имеет жительство свое. Сами о себе думают они, что принадлежат Жениху и украшены плот­скими оправданиями; но, не прияв елея радости, не возроди­лись они Духом свыше.

7. Пять умственных душевных чувств, если приимут в себя благодать свыше и святыню Духа, действительно бывают муд­рыми девами, свыше приявшими в себя благодатную мудрость. А если остаются они при одном своем естестве, то делаются юродивыми и оказываются чадами мира; потому что не со­влеклись духа мира, хотя сами о себе, по некоторым вероятно­стям и по наружности, думают, что они — невесты Жениховы. Как души, всецело прилепившиеся ко Господу, в Нем пребыва­ют помыслом, к Нему возносят молитвы, с Ним ходят и вожделевают любви Господней; так, наоборот, души, предавшиеся любви к миру и восхотевшие иметь жительство свое на земле, там ходят, там пребывают мыслью, там живет их ум. А потому несклонны они к доброму мудрствованию духа, как к чему-то необычайному для нашей природы, разумею же под сим небес­ную благодать, которой необходимо — войти в состав и в единение с естеством нашим, чтобы могли мы вступить с Госпо­дом в небесный чертог Царства и улучить вечное спасение.

8. Вследствие преслушания первого человека приняли мы в себя странное для естества нашего — вредные страсти, и привычкою, долговременным усвоением обратили их для себя как бы в природу; и опять необычайным же для нашего есте­ства — небесным даром Духа — надлежит изгнать из нас сие странное и восстановить нас в первоначальную чистоту. И если ныне со многим молением, прошением, с верою, молитвою, с отвращением от мира не примем в себя оной небесной любви Духа, и естество наше, оскверненное пороком, не при­лепится к любви, то есть ко Господу, и не будет освящено оною любовью Духа, и мы до конца не пребудем непреткновенными, во всей точности живя по заповедям Господним, то не возможем улучить Небесное Царство.

9. Намереваюсь же, по мере сил своих, изречь некое тон­кое и глубокомысленное слово. Поэтому выслушайте разум­но. Беспредельный, неприступный и несозданный Бог по беспредельной и недомыслимой благости Своей оплототворил Себя и, так сказать, как бы умалился в неприступной славе, чтобы можно Ему было войти в единение с видимыми Своими тваря­ми, разумею же души святых и Ангелов, и возмогли они быть причастными жизни Божества. А всякая тварь — и Ангел, и душа, и демон — по собственной природе своей есть тело⁸²; потому что хотя и утонченны они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи утонченною, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему языком, которым говорит, и рукою; и одним словом, всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления.

10. Подобным образом беспредельный и недомыслимый Бог по благости Своей умалил Себя, облекся в члены тела сего и укрыл Себя от неприступной славы. По снисхождению и человеколюбию преображаясь, плототворит Он Себя, вхо­дит в единение, восприемлет святые, благоугодившие и вер­ные души и, по изречению Павлову, бывает с ними в един Дух (1 Кор. 6, 17), душа, так сказать, в душу и ипостась в ипостась, чтобы душа, достойная Бога и благоугодная Ему, могла жить в обновлении и ощущать бессмертную жизнь и соделалась причастницею нетленной славы. Ибо и сию види­мую тварь привел Он из небытия в бытие в каком-то великом разнообразии и со множеством разностей, и ее не было, пока не приведена в бытие. Он восхотел и без труда сотворил из ничего существа грубые и жесткие, например: горы, деревья (видишь, какова твердость их естества!), потом средственные — воды, и из вод повелел родиться птицам, и еще тон­чайшие: огонь и ветры, и даже те, которые по тонкости неви­димы телесному глазу.

11. А как беспредельное и неисповедимое художество мно­горазличной Божией премудрости из ничего создало тела гру­бые, и тонкие, и мягкие, осуществленные Божиею волею; так тем паче Сам, и как хочет, и чем хочет, Сущий, по несказан­ной благости и по недомыслимой доброте прелагает, умаляет, уподобляет Себя святым и достойным верным душам, плототворя Себя по мере их удобоприемлемости, чтобы Невидимый был для них видим, и Неосязаемый, соразмерно свойству ду­шевной тонкости, был осязаем, и чтобы души ощутили бла­гость и сладость Его, и на самом опыте усладились светом неизреченного наслаждения. Когда хочет — бывает Он ог­нем, пожигающим всякую негодную и привзошедшую в нас душевную немощь. Ибо сказано: Бог наш огнь поядаяй есть (Евр. 12, 29). А когда хочет — бывает неизреченным и неска­занным упокоением, чтобы душа упокоевалась покоем Божества. Когда же хочет — бывает радостью и миром, согревает и оберегает душу.

12. Если же, на радование и веселие духовным тварям, хочет уподобить Себя и одной из тварей, например: граду света — Иерусалиму или горе — небесному Сиону, — то все может, как Ему сие угодно, по сказанному: Вы же приступисте к Сионстей горе, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному (Евр. 12, 22). Все нетрудно и удобно Ему, во что хочет преображающемуся для душ, Его достойных и верных. Да потщится только человек стать приятным и благоугодным Ему — и на самом опыте ощутительно узрит небесные блага, невыразимое наслаждение, беспредельное богатство Божества, в подлинном смысле, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), узрит Духа Господ­ня, соделавшегося упокоением, радованием, наслаждением и вечною жизнью достойных душ. Ибо Господь плототворит Себя и в пищу и в питие, как написано в Евангелии: Кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки (Ин. 6, 51), чтобы неизглаголанно упокоить душу и исполнить ее духовного ве­селия. Ибо говорит: Аз есмь хлеб животный (Ин. 6, 35). А подобным образом плототворит Себя и в питие небесной струи, как говорит: Иже пиет от воды, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный (Ин. 4, 14). И вси, сказано, тожде пиво пиша (1 Кор. 10, 4).

13. Таким образом, как Сам благоволил и как полезно было, являлся Он каждому из святых отцов, иначе — Авра­аму, иначе — Исааку, иначе — Иакову, иначе — Ною, Да­ниилу, Давиду, Соломону, Исайе и каждому из святых про­роков, иначе — Илии, иначе — Моисею. И думаю, что Мои­сей, во все время сорокадневного поста на горе, приступая к оной духовной трапезе, ею утешался и наслаждался. Посе­му, как Сам благоволил, являлся Он каждому из святых, чтобы упокоить, спасти и привести в познание Божие. Ибо все, что ни захочет, удобно для Него, и, умаляя Себя, как Ему угодно, плототворит и преобразует Себя, делаясь види­мым для любящих Его, по великой и невыразимой любви, в неприступной славе света являясь достойным, соразмерно с силами каждого. А душа, которая сподобилась с великим вожделением и чаянием, с верою и любовью принять в себя оную силу свыше, небесную любовь Духа, и имеет уже в себе небесный огонь бессмертной жизни, действительно отре­шается от всякой мирской любви, освобождается от всяких уз порока.

14. Как железо, или свинец, или золото, или серебро, вложенные в огонь, теряют свойство жесткости, переменяясь в вещества мягкие, и пока бывают в огне, по силе огненной теплоты, расплавляются и изменяют естественную жесткость; таким же образом и душа, отрекшись от мира и возлюбив единого Господа, с великим сердечным исканием, в труде, в подвиге, непрестанно ожидая Его с упованием и верою и при­яв в себя оный небесный огонь Божества и любви Духа, дей­ствительно уже отрешается тогда от всякой мирской любви, освобождается от всякого вреда страстей, все отметает от себя, переменяет естественное свое качество и греховную свою жес­ткость, все почитает излишним, в едином небесном Женихе, Которого приняла к себе, упокоеваясь горячею и несказанною любовью к Нему.

15. Сказываю же тебе, что и самых любимых братий, которых имеет у себя пред очами, если останавливают в оной любви, душа, так сказать, отвращается: потому что жизнь и покой ее — таинственное и неизреченное общение с небесным Царем. Ибо и любовь к плотскому общению разлучает с от­цом, с матерью, с братьями; и все, касающееся до них, делает­ся в уме сторонним. И ежели человек любит их, то любит, как сторонний; все же расположение свое имеет к сожительнице своей. Ибо сказано: Сего ради оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будета два в плоть едину (Еф. 5, 31). А посему если плотская любовь так отре­шает от всякой любви, то кольми паче те, которые действи­тельно сподобились вступить в общение с оным небесным и вожделенным Святым Духом, отрешатся от всякой любви к миру и все будет казаться для них излишним; потому что препобеждены они небесным желанием и в тесной от него зависимости; там желания, там помышления их, там они жи­вут, там ходят их помыслы, там имеет всегда пребывание свое ум, препобежденный Божественною и небесною любовью и духовным желанием.

16. После этого, возлюбленные братия, когда столько пред­лежит нам благ и столько обетований возвещено Господом, — удалим от себя все затруднения, отвратимся от всякой любви в мире, посвятим же себя исканию и желанию оного един­ственного блага, чтобы прийти нам в состояние — приобрести ту неизреченную любовь Духа, к которой поспешать совето­вал нам блаженный Павел, говоря: Держитеся любве (1 Кор. 14, 1), и чтобы можно было нам после жестокости своей спо­добиться изменения десницы Вышнего и, уязвившись любо­вью Божественного Духа, прийти в кротость и в духовный покой; потому что Господь с великим благоутробием милосерд­ствует о нас, как скоро всецело обращаемся к Нему, исхищая себя из всего сопротивного. Даже если мы по великому неве­дению, по младенчеству и по причине укоренения в нас поро­ков отвращаемся от жизни и сами себе полагаем много пре­пятствий, не хотя действительно покаяться, то Он, долготер­пеливый к нам, великое оказывает благосердие, как скоро, обратившись, придем к Нему и просветим внутреннего нашего человека, чтобы не постыдились лица наши в день Суда.

17. Если же и кажется нам сие трудным, по суровости подвигов добродетели, лучше же сказать, по внушению и со­вету сопротивника, то вот Господь милосердствует и долготерпит еще, ожидая нашего обращения, и, если грешим, переносит сие в чаянии нашего покаяния, и если падаем, не стыдится принимать нас снова, как сказал пророк: Еда падаяй не востает? Или отвращаяйся не обратится? (Иер. 8, 4.) Мы только отрезвимся, приобретя благую мысль; скорей и пра­вым образом к Нему обратимся, взыскав Его помощи, а Он готов спасти нас, потому что ожидает горячего, по мере сил наших, устремления к Нему воли нашей благой от произволе­ния веры и усердия, всякое же преспеяние производит в нас Сам. Посему, возлюбленные, совлекшись всякого предубеж­дения, нерадения и обленения, как чада Божии, постараемся соделаться мужественными и готовыми идти вслед Его, не будем откладывать сего день за день, увлекаемые к тому по­роком; ибо не знаем, когда будет исшествие наше из плоти. Велики же и неизреченны обетования христианам, и в такой мере велики, что с верою и богатством одной души не идут даже в сравнение вся слава и лепота неба и земли, и прочее их украшение и разнообразие, и богатство, и красота, и наслаж­дение видимым.

18. Итак, при стольких побуждениях и обетованиях Гос­подних как же не пожелать нам всецело приступить ко Госпо­ду и Ему посвятить себя самих, сверх всего прочего, по Еван­гелию, отрекшись и души своей, возлюбить Его единого, не любя при том ничего иного? Вот все сие даровано нам, и какая еще слава! Сколько Господних о нас смотрений со вре­мени отцов и пророков! Сколько возвещено обетований! Сколь­ко побуждений! Какое благосердие Владыки было к нам от начала! Напоследок же, в пришествие Свое, неизреченную к нам благость доказал Он распятием, чтобы нас, обративших­ся, ввести в жизнь. А мы не расстаемся еще со своими изволе­ниями, с любовью к миру, с худыми предубеждениями и на­выками, и чрез это оказываемся маловерными или и неверны­ми! Однако же вот и при всем этом Господь пребывает к нам милостивым, невидимо охраняя и упокоевая нас, до конца не предавая нас, по грехам нашим, пороку и обольщениям мира, по великой благости и по долготерпению не попуская нам погибнуть, имея еще в виду, что обратимся к Нему когда-нибудь.

19. Но боюсь, чтобы в нас, которые живем, всем пренеб­регая, и водимся предрассудками, не исполнилось со време­нем апостольское изречение, а именно: Или о богатстве благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, неведый, яко благость Божия на покаяние тя ведет? (Рим. 2, 4.) Если же при долготерпении, благости и кротости Его приум­ножим еще число грехов и своим нерадением и пренебрежени­ем уготовим себе тягчайшее осуждение; то исполнится на нас апостольское слово: По жестокости же своей и нераскаянно­му сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведнаго суда Божия (Рим. 2, 5). Ибо велика и неиспове­дима благость Божия, невыразимо Божие долготерпение к человеческому роду, если только пожелаем мы отрезвиться и постараемся всецело обратиться к Богу, чтобы возможно нам было улучить спасение.

20. А если угодно познать тебе Божие долготерпение и великую благость Божию, то можем научиться сему из Богодухновенных Писаний. Посмотри на израильтян, от которых отцы, которым определены были обетования, от нихже Хри­стос по плоти, ихже служение и завет (Рим. 9, 4-5). Как много они грешили? Сколько раз совращались? И Бог не оставлял их вконец, но на короткое время к их же пользе предавал их наказаниям, скорбью желая смягчить их жесто­косердие, обращал, побуждал их, посылал к ним пророков и сколько времени был долготерпелив к ним, когда они согре­шали и оскорбляли Его! Обращающихся принимал с радо­стью; и когда снова совращались — не оставлял, но чрез пророков призывал к обращению и, хотя многократно укло­нялись от Него и обращались к Нему, всякий раз сретал благоволительно, принимал человеколюбиво, пока не впали на­последок в великий грех, возложив руки на собственного своего Владыку, Которого, по преданию отцов и святых про­роков, ожидали себе Искупителем, Спасителем, Царем и Про­роком. Ибо когда пришел — не приняли Его, но даже еще, подвергнув великому поруганию, напоследок предали на кре­сте смертной казни. И сим великим оскорблением и чрезмер­ным преступлением преумножившиеся грехи их дошли до пол­ноты; потому вконец уже оставлены они по удалении от них Святого Духа, когда раздралась церковная завеса. Потому и храм их, преданный язычникам, разрушен и приведен в запу­стение, по определению Господа, что не имать остати зде камень на камени, иже не разорится (Мф. 24, 2). И таким образом решительно преданы они язычникам и по всей земле рассеяны пленившими их тогда царями, и повелено им уже не возвращаться в страну свою.

21. Так и ныне милостивый и благий к каждому из нас Бог являет Свое долготерпение. Хотя многократные видит от каждого оскорбления, но безмолвствует, ожидая, не отрезвит­ся ли человек со временем и не переменится ли, чтобы больше уже не оскорблять Его, и с великою любовью и радостью приемлет обращающегося от греха. Ибо так говорит: Радость бывает о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 10); и еще: Несть воля пред Отцем Моим, да погибнет един от малых сих (Мф. 18, 14) наименьших. Но если кто — при великом к нему милосердии и долготерпении Божием, когда Бог не под­вергает его наказанию за каждое греховное преткновение, тай­ное или явное, но, видя оное, безмолвствует, как бы ожидая покаяния, — сам, дошедши до великого пренебрежения, начи­нает прилагать грехи ко грехам, присовокуплять беспечность к беспечности, на одном прегрешении созидать другое и ис­полняет меру грехов, то впадает уже, наконец, в такой грех, из которого не может изникнуть, но сокрушается и, предав­шись лукавому, погибает вконец.

22. Так было с содомлянами. Много греша и не обраща­ясь, напоследок злым умышлением против Ангелов возжелав совершить с ними мужеложство, в такой впали грех, что не стало уже места и покаянию, но отвержены они вконец, пото­му что исполнили и даже превзошли меру грехов. И потому, по Божию суду, попалены огнем. Так было и при Ное: много­кратно раздражая Бога и не принося в том покаяния, простер­лись до таких грехов, что растлили наконец всю землю. Так и к египтянам, которые много оскорбляли Бога и согрешали против народа Его, Бог был еще милостив, не налагал на них таких казней, чтобы вконец истребить их, а только в науче­ние, чтобы побудить к обращению и покаянию, наносил им легкие удары, являя Свое долготерпение и ожидая их покая­ния. Но они, во многом согрешив пред Божиим народом, то обращаясь, то опять в том раскаиваясь, и, утвердившись в древнем неверии злого произволения, обременив народ Бо­жий работами, напоследок, когда Бог чрез Моисея при мно­жестве чудес извел народ из Египта, учинили великий грех, погнавшись вслед за народом Божиим. Почему Божествен­ный суд наконец истребил, и погубил, и потопил их в водах, признав недостойными видимой жизни.

23. Подобным образом израильтяне, как говорено и выше, многократно подвергались преткновениям и согрешали, уби­вая пророков Божиих и совершая много других худых дел, пока Бог безмолвно долготерпел, ожидая их покаяния; напос­ледок преткнулись так, что сокрушились и уже не восставали, потому что возложили руки свои на Владычнее величие. А поэтому, вконец оставленные Богом, они отвержены; отняты у них пророчество, и священство, и богослужение; все же сие дано уверовавшим язычникам, как говорит Господь: Отымется от вас царствие, и дастся языку, творящему плоды его (Мф. 21, 43). До этого времени терпел их Бог, не прекра­щал Своего долготерпения, не переставал милосердствовать о них. Но поелику исполнили и даже переполнили меру грехов, возложив руки свои на Владычнее величие, то вконец остав­лены Богом.

24. Распространились же мы о сем, возлюбленные, из Пи­сания почерпнутыми мыслями подтверждая, что как можно скорее должно нам обратиться и поспешить ко Господу, Кото­рый милостив к нам и ожидает, чтобы совершенно удалились мы от всякого лукавства и худого предубеждения, обращаю­щихся же приемлет с великою радостью, — распространились, говорю, о сем для того более, чтобы со дня на день не возраста­ло пренебрежение наше, и не умножались в нас грехопадения наши, и чрез сие не навлекли мы на себя гнева Божия. Посему постараемся, обратившись с искренним сердцем, приступить к Богу и, поелику отчаяние есть внушение злобы и коварства, не отчаиваться во спасении при воспоминании предшествовавших грехов, которые для того и приводят человека к отчаянию, недеятельности, нерадению и беспечности, чтобы, обратившись и пришед ко Господу по великой Господней милости к челове­ческому роду, не получил он спасения.

25. Если же кажется нам как бы неудобоисполнимым и невозможным — обратиться от множества предвозобладавших нами грехов (а такая мысль, как сказали уже мы, есть внушение злобы и служит препятствием к нашему спасению), — но приведем себе на память и не оставим без внимания, как Господь, пришедши к нам по благости Своей, давал прозре­ние слепым, врачевал расслабленных, целил всякую болезнь, воскрешал мертвых, которых коснулось ужо тление и разру­шение, отверзал слух глухим, из одного человека изгнал легион бесов и дошедшему до такого беснования возвратил здра­вый ум. Кольми же паче душу, которая к Нему обращается, у Него ищет милости, Его требует помощи, и обратит Он, и приведет в целомудрие бесстрастия, в благоустройство всякой добродетели, в обновление ума, дарует ей здравие, прозрение разумения, мир помыслов, от слепоты, глухоты и мертвости неверия, неведения и небоязненности возведет к целомудрию добродетели и чистоте сердца. Ибо Кто создал тело, Тот со­творил и душу. И как, пребывая на земле, по благости Своей всем, приходящим к Нему и ищущим у Него помощи и исце­ления, как благий и единый врач, в чем имел кто нужду, подавал то щедро, так щедр Он и в духовном.

26. Если так благосерд Он был к телам, которые опять должны были разрушиться и умереть, и всякому, чего кто просил, делал сие с готовностью и благостью; то Кольми паче душе бессмертной, неразрушимой и нетленной, которая впала в недуг неведения, порока, неверия, небоязненности и прочих греховных страстей, однако же приходит ко Господу, у Него ищет помощи, на Его взирает милосердие, от Него вожделевает приять благодать Духа к избавлению и освобождению сво­ему от всякого порока и от всякой страсти, — со всею поспеш­ностью и готовностью дарует Он врачующее избавление, по сему слову: тем паче Небесный Отец сотворит отмщение во­пиющих к Нему день и нощь. Господь присовокупляет к сему: Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре (Лк. 18, 7-8). И еще в другом месте советует нам: Просите, и дастся вам: всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкуще­му отверзется (Мф. 7, 7-8). И далее присовокупляет: Коль­ми паче Отец ваш Небесный даст Духа Святаго просящим у Него (Лк. 11, 13). Аминь глаголю вам, аще и не даст ему, зане друг ему есть: но за безочство его, востав даст ему, елика требует (Лк. 11, 8).

27. А всем этим убеждал Он нас к тому, чтобы неотступ­но, непрестанно, неутомимо просили мы у Него благодатного заступления; потому что пришел Он ради грешников, чтобы обратились к Нему, и уврачевать Ему верующих в Него. Мы только отступимся от худых предубеждений, сколько будет на то наших сил, возненавидим дурные свои занятия и мир­ские обольщения, отвратимся от лукавых и суетных помыс­лов, будем же всегда по мере сил своих к Нему прилепляться; а Он готов оказать нам помощь Свою, потому что Он весьма милосерд, животворит, врачует неисцелимые страсти, творит избавление тем, которые призывают Его, к Нему обращаются, по собственной воле и непринужденно удаляются по мере сил от всякой мирской любви, отвлекают ум от земли и к Нему устремлены своим желанием и исканием. Достойною же помо­щи Его делается такая душа, которая все почитает излишним, не упокоевается ни на чем в мире, одного ждет к своему упокоению, а именно, что будет упокоена и обрадована Его благостью; и потому, за таковую веру прияв небесный дар — по благодати с несомненностью упокоив свое вожделение, при­личным и соответственным уже образом послужив Духу Свя­тому, с каждым днем преспевая в добре, не уклоняясь с пути праведности, до конца пребывая непреклонною к пороку, не сдружаясь с ним и ничем не оскорбив благодать, — сподобля­ется она вечного спасения со всеми святыми, которым подра­жала, живя в мире, как их сообщница и сопутница. Аминь.