Аммиан Марцеллин о выборах Дамасия

Аммиан Марцеллин о выборах Дамасия

Учитывая это состояние дел в городах, кажется мне несомненным, что немало соперников в погоне за властью всеми силами пытались истребить друг дру­га. Они были уверены, что смогут впоследствии обо­гатиться вкладами матрон, будут разъезжать в каре­тах, в изысканных одеждах и угощаться за столь обильно уставленными яствами столами, что с ними не сравнятся и царские пиры.

Уважение, которым они могли бы пользоваться, было бы совсем иным, если бы, презрев величие Рима, источника всяческих пороков, они подражали бы обра­зом жизни некоторым провинциальным прелатам, воздержанным в еде и питье, скромно одетым, с по­корно Потупленными долу взглядами, чистых и сдер­жанных перед вечным богом и его истинными служи­телями.

(Из книги XXVII, глава 3).

Чтобы придать большее значение своему правлению, Дамасий ввел в римскую церковную терминологию выра­жение «апостолический престол», которое было принято западными епископами и другими иерархиями как обозна-{287}чение главенствующей епископской епархии. Но от своих восточных собратьев он добился лишь общих, неопреде­ленных признаний. Тем не менее в 369 г. он собрал синод, чтобы привести к повиновению Никейскому собору илли­рийских епископов, которые территориально относились к Востоку. Граница религиозной юрисдикции римского епи­скопа проходила по реке По и обоим берегам Адриатики. В 375 г. Дамасий адресовал галльским епископам серию инструкций дисциплинарного порядка, которые были на­целены на введение римских обрядов крещения, богослу­жения и практики безбрачия.

К подобному вмешательству в дела епархий, которое, надо сказать, было обычным и со стороны других запад­ных митрополичьих престолов (Карфагенского, Миланско­го, Арльского и позже Аквилейского), следует отнести также появление «Декреталий», которые в средние века использовались для утверждения главенства папы. Но пока еще все это далеко от реальных попыток переформи­ровать каноническое право в интересах римского епископа.

Инициативу издания «Книги понтификов», или «Пе­речня житий первосвященников», невозможно возвести к Дамасию. Ее первая редакция, по-видимому, принадлежит какому-то безвестному священнику, жившему в эпоху епископа Симмаха в конце V — начале VI в. Речь идет, однако, о важном произведении, которое основывается на списках, составленных Егесиппом около середины II в., когда он посетил ряд общин того времени. Но на этой ос­нове автор «Книги понтификов» пытается восстановить в какой-то последовательности имена римских епископов, пользуясь легендами и мифами разного происхождения вперемежку с относительно достоверными данными. От него мы узнаем, между прочим, что преемник Дамасия, епископ Сириций (384—398), побудил Феодосия издать в 389 г. декрет, осуждавший манихеев, которые все еще име­ли в Риме не только приверженцев, но и организацион­ный аппарат, построенный по христианскому образцу. Это был тот самый Феодосий, который за девять лет до того, едва провозглашенный Августом Востока, желая охладить вожделения своих епископов, провозгласил решение испо­ведовать только религию, «которой учит апостол Петр и которую ныне проповедует в Риме епископ Дамасий», ниже добавив, правда, и упоминание об александрийском епископе, дабы не нарушать приличий.

С некоторого времени императоры взяли в обыкнове­-{288}ние предоставлять епископам полицейские силы — «свет­скую руку», чтобы заставлять инакомыслящих следовать решениям церкви. Вслед за языческими книгами, обречен­ными на уничтожение, исчезли сотни христианских писа­ний, которые отныне отвергались официальными властя­ми. В Сирии к середине V в. епископ Феодорет Кирский еще отмечал сокрытие верующими его епархии более чем двух сотен «неканонических» текстов и повелевал их унич­тожить.

В итоге соединения двух документов, одного конца IV в. и другого конца V в., приписанных епископу Гела­сию (492—496), в Риме был также разработан новый весьма обширный, часто неясный, но крайне интересный перечень теологических и нравственных учительских сочи­нений, подлежащих осуждению и уничтожению. Это и есть пресловутый «Геласиев декрет», который лег в основу «Индекса запрещенных книг», превращенного в офици­альный закон в первой половине XVI в., когда началась протестантская реформа. Приведением его в исполнение занималось специально созданное тогда учреждение, функ­ционировавшее до недавнего времени и печально извест­ное под именем «Конгрегации святой канцелярии».

Важнейшие последствия повлекло за собой в христиан­ской богослужебной жизни принятое в Риме решение, ко­торое фиксировало дату рождения Иисуса — 25 декабря, в противовес празднику зимнего солнцеворота. По-види­мому, это случилось во время епископства Юлия I (337—352). На Востоке утвердилась дата 6 января, свя­занная с античными ритуальными церемониями культа Исиды, особенно распространенного в Александрии. На Западе римский обычай быстро распространился, а празд­ник 6 января совместился с праздником епифании, или богоявления — явления миру спасителя.

По примеру западных епископств восточные отцы — Григорий Нисский и Григорий Назианский приняли в своих епархиях дату 25 декабря. Но в других восточных епархиях датой празднования рождества осталось 6 января.

В северных странах рождественские праздники ассоци­ируются с праздником священного дерева, ели и Деда Мороза, который был отождествлен со св. Николаем — героем восточных христианских районов, праздник кото­рого приходился на декабрь. Не случайно также буддий­ский Новый год, очень похожий на праздник рождества, приходится на тот же зимний период. {289}

КОНЕЦ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Политическая изоляция Рима в V в. способство­вала наращиванию в руках епископов обшир­ных административных прав, которые распро­странялись из городской зоны на часть Цент­ральной Италии. Таким образом, основы свет­ской власти, которая сформировалась в зрелую структуру в эпоху усиления франков, закладывались уже в последние годы империи.

Не следует забывать, что в V в. Рим оказался трижды в осаде и трижды пережил разграбления: вестготы напа­ли на Рим в 410 г., вандалы — в 455 г. и, в третий раз, в 472 г., Рим пострадал от рук Рицимера, светского воена­чальника, находившегося на службе у западного импера­тора. Население города значительно сократилось. Часть жителей переселилась в сельскую местность, в долины Южного Лациума. Другая — группировалась вокруг но­вых религиозных и светских центров в излучине Тибра. Город был разделен на семь районов, каждый из которых поставлен под управление диакона. Тем самым расширя­лись административные права церкви, и, следовательно, росла ее власть.

Эту ситуацию хорошо передает легенда о епископе Льве Великом (440—461), который пришел в 452 г. к месту слияния рек По и Минцио, чтобы остановить на­ступление Атиллы силой «меча господнего» и защитить территории империи, брошенные на произвол судь­бы. Об этом эпизоде Павел Диакон расскажет лишь через три столетия. Но сама по себе историческая обста­новка воспроизведена им достаточно правдиво. Гунны от­ступили в Италию из Галлии после поражения в 451 г. в битве на Каталаунских полях с союзом франков, готов, бургундов и галло-римлян под командой римского полко­водца Аэция, служившего под началом западного импера­тора Валентиниана III (425—455). Захват Рима удалось предотвратить. Но через три года город был разгромлен вандалами, которые оставили в языке память о своих си­стематических зверствах — «вандализме».

Не вызывает сомнений глубокая перестройка при Льве Великом всей структуры церкви как федерации самостоя­тельных епископов.

Уже в 422 г. Бонифаций I в письме епископам Фесса­лии напоминал, что церковь была основана Петром. {290} И поскольку Петр пришел в Рим, положение римской церкви по отношению ко всем прочим подобно отношению «головы к членам». Восток не желал признавать этого по­ложения, но на Западе оно встретило гораздо более бла­госклонный прием. Епископы на деле признали факт их зависимости от римского престола в силу переданной ему власти от апостола Петра и, начиная с правления еписко­па Льва, нареченного Великим римской церковной тради­цией, считали себя простыми местоблюстителями, полу­чившими власть от Рима в соответствующих епархиях.

Диспуты V в. по поводу двойственной природы Хри­ста, так и не выясненной соборами в Никее и Константи­нополе, дали Риму последнюю возможность непосредст­венно воздействовать на восточных епископов.

Центром этой распри оказалось соперничество алек­сандрийской теологической школы, которая стремилась выделить единственную божественную природу Христа (монофизитское течение), и константинопольской, которая подчеркивала его человеческую природу (несторианское течение). Епископ Лев Великий выступил против монофи­зитской тенденции с трактатом, известным под названием «Фомус и Флавиан», в поддержку высшего константино­польского духовенства тогда, когда связи между Визан­тийской империей и Западной окончательно распались.

Последнему западному императору Ромулу, прозван­ному Августулом (475—476), наследовал германский кон­дотьер, скир Одоакр, который был преемником Атиллы и в 472 г. перешел в Италию на службу к римлянам. В 476 г. Одоакр отправил Зенону, правителю восточной части империи, знаки власти, объявив, что достаточно бу­дет одного самодержца. После этого он совершенно само­стоятельно правил Италией 17 лет (476—493).

Треть земель и доходов от них он раздал в качестве «царя» своим преданным рубакам — эрулам, готам, ругам и туркилингам. Элементы германского права начали про­никать в Италию.

Римские епископы извлекали новые возможности для политического маневра из отношений, которые установи­лись между пресловутыми варварскими государствами и церковью, а также из отсутствия всякой более или менее стабильной власти. К этой совокупности исторических обстоятельств восходят истоки папской власти не только в религиозной области, но также и в административной и политической сферах. {291}

ГЛАВА 10