Лекция 33. Византия во второй половине XIV-XV вв

Лекция 33. Византия во второй половине XIV-XV вв.

С этой смуты деградация власти приобрела необратимый характер. Интриги превратились в самодостаточный сюжет византийской истории, в котором интересам государства, народа, страны, отводилась вспомогательная роль. Конкуренты призывали себе на помощь всех врагов Империи – болгар, сербов, турок, щедро платя им деньгами и землями. При этом они сознавали возможные последствия своих действий для судеб страны. Иоанн VI Кантакузин, заручаясь турецкой поддержкой, говорил: «Если не я, то и он (Иоанн V) пусть не царствует! Пусть вообще не над кем будет царствовать!»

Моральный упадок власти дополнился материальным оскудением. Империя испытывала жесточайшие финансовые трудности. В 1343 г. императрица Анна Савойская заложила венецианцам за 30 тыс. дукатов драгоценные камни императорского венца, которые так и не были выкуплены.

Бессилие власти вынуждало подданных к политической активности, которая еще больше разрушала Империю. Наиболее ярким событием такого рода явилось восстание 1342-1350 гг. в Фессалониках, поднятого радикальной политической сектой «зилотов» (ревнителей). Восстание первоначально объединило ремесленно-торговую верхушку и плебейские массы города, крестьянство окрестных деревень и даже мелких феодалов. Зилоты по примеру итальянских городов-государств создали в Фессалониках коммуну. Они конфисковали земли светской знати и духовенства, частично раздали их крестьянской и городской бедноте, отменили налоговые льготы монастырей и феодалов, ограничили ростовщичество. Социальная разнородность зилотов вскоре вызвала раскол и борьбу в их рядах, и восстание потерпело поражение.

Но гораздо опаснее крайних форм активности масс была социальная депрессия, которая всё больше овладевала ромеями. С 1330-х гг. в Византии популярным становится исихазм – мистическое учение, адепты которого, отрешаясь от мира, помышляли исключительно о спасении и проводили время в молитве и замкнутой созерцательности. Такой тип подвижничества при ограниченном распространении и социальной стабильности играл положительную роль в качестве нравственного ориентира. Однако при широком распространении в условиях кризиса он превращался в угрозу государству.

Исихазм проповедовал почитавшийся византийцами Григорий Палама (1296-1359), митрополит Солунский, после кончины причисленный к лику святых. В политическом плане это было плохо для Византии, потому что паламизм оправдывал безволие и социальную пассивность. В отношение турок Григорий Палама занял по существу капитулянтскую позицию, прославлял веротерпимость народа. Паламиты сеяли иллюзии обращения турок в христиан и новых подданных Империи. Эта идеология отчаяния распространились даже среди феодалов.

Мурад I захватил Адрианополь и перенес туда свою столицу, переименовав ее в Эдирне. Иоанн V лично отправился просить помощь на Западе (это был первый в истории Византии случай, когда император пересек ее границы не для войны), но безрезультатно. Императору пришлось признать себя вассалом султана.

Турецкое кольцо сжималось. В 1371 г. Мурад I разбил сербов и болгар на р. Марице, а в 1389 г. – сербов на Косовом поле. В 1393 г. Баязид I в 1393 г. захватил Тырново, столицу Болгарии, а в 1394 г. осадил Константинопол.. Взять его у турок не получалось, но и от стен они не уходили. В 1399-1402 гг. Император Мануил II (1391-1425) отправился с посольством на Запад. Он посетил Венецию, Флоренцию, Милан, Париж, Лондон, везде нашел вежливый прием, получил щедрые обещания и скромную финансовую помощь.

Византию спасло вторжение в Малую Азию Тамерлана. Баязид I снял осаду Константинополя и двинулся к Анкаре, где в 1402 г. был разбит, попал в плен и там умер. Византийцы получили передышку. Сначала сыновья Бязида I боролись за власть, затем в Анатолии происходили крестьянские волнения. Но в 1422 г. Мурад II повторил нападение на Константинополь. Штурм окончился неудачей, а от осады султану пришлось отказаться из-за мятежа турецкой знати. Однако положение Мануила II было еще хуже. В 1425 г. он отрекся от престола и постригся в монахи. В 1430 г. турки захватили Фессалоники.

Иоанн VIII Палеолог (1425-1448),чтобы спасти Византию, согласился на подчинение православной церкви католической. Но жертва был принесена напрасно – реальной помощи Запада Византия не получила.

Судьба Империи решилась при императоре Константине XI Палеологе Драгаше (1449-1453) и Мехмеде II Фатихе (1451-1481). Султан возвёл вблизи Константинополя крепость Румелихисар и построил флот. В Адрианополе отливали пушки, невиданных размеров. Всё это делалось под предлогом борьбы с пиратами в Мраморном и Черном морях, и греки не были в состоянии помешать. Император даже предоставил султану корабли для переброски войск.

2 апреля 1453 г. султан начал осаду Константинополя силами 200-тыс. армии. С моря город блокировали 400 кораблей. Орудия 14 батарей 2-х недели бомбардировали город, но не смогли пробить ни одной бреши в его стенах. Неэффективной оказалась и морская блокада. Три генуэзских и один византийский корабль на глазах Мехмеда II прорвались в Золотой Рог через строй из 150 турецких судов, отбив все попытки абордажа и потопив несколько вражеских кораблей.

Восемь недель все попытки турки взять город терпели неудачу. Константинополь на самом деле был неприступен. Город был богат, а его пристани многочисленны и удобны, чтобы обеспечить подвоз продовольствия и выдержать какую угодно долгую осаду. Скорее у турок могли возникнуть проблемы со снабжением. Но, чтобы защищать 50-километровый периметр укреплений, были нужны люди, а в средневековом мегаполисе их не оказалось. По переписи императора накануне штурма в его распоряжении было всего 4973 воина. Еще 2000 наемников во главе с Джованни Джустиниани прибыли из Генуи. Императорский флот состоял всего из 25 кораблей. Этот небольшой гарнизон сдерживал противника, имевшего 20-кратный численный перевес.

Общий штурм Константинополя состоялся 29 мая 1453 г. Византийцы два часа сбрасывали со стен турок, непрерывно поднимавшихся по штурмовым лестницам. На одном участке греки под командованием Феофила Палеолога и Дмитрия Кантакузена даже предприняли удачную вылазку и отбросили турок от стены. Казалось, атаки турок вот-вот выдохнутся. Но в этот критический момент Джованни Джустиниани, командовавший обороной у ворот св. Романа, был ранен и ушёл со стены. Среди его солдат произошло замешательство, турки усилили натиск. Им удалось взобраться на стену и вывесить своё знамя на башне Романовских ворот. Замешательство итальянских наемников переросло в панику, и они оставили свои позиции. Турки через захваченные ворота хлынули в город. Возможности перегруппировать войска, чтобы остановить их, у императора не было. Константин XI с небольшим отрядом сам встретил врага и погиб. Его тело под грудой трупов было опознано по особой императорской обуви – пурпурным сапожкам с золотыми орлами. Султан приказал выставить его голову на высокой колонне в центре города, который отдал на 3-дневный поток и разграбление своим воинам.

Что касается измены, то действительно генуэзцы константинопольского пригорода Галаты тайно помогали Мехмеду II. Сановники Константина XI разворовывали средства, отпущенные на оборону, Но в конечном итоге Константинополь погубила не измена, а безучастность его жителей. Вместо того, чтобы сплотиться вокруг императора и, как такое не раз случалось в их истории, победить врага, они заранее согласились с поражением.

С другой стороны, Византия из столетия в столетие непрерывно отражала экспансию различных народов. Такого напряжения на своих границах не знала ни одна держава средневековой Европы, за исключением Руси. В условиях перманентной военной обстановки всякие существенные государственные реформы представляли угрозу обороноспособности страны и поэтому были невозможны. Положение Империи было безвыходным.

Поздневизантийская культура в условиях необратимого угасания государства ромеев удержала достигнутые высоты. Более того, XIV-XV вв. на фоне политического заката наблюдался культурный подъём. В какой-то мере он стимулировался культурным синтезом западной и восточной культур. С другой стороны, деградация государственности на фоне представлений византийцев о «богоизбранности» Империи и её лидерстве в цивилизованном мире сама по себе накаляла эмоциональную атмосферу, побуждала искать выход из сложившегося положения, компенсировать политические разочарования духовным и интеллектуальным напряжением. Но главная причина неуязвимости византийской культуры заключалась в том, что к началу XIII в. она превратилась в величину мирового уровня. Её традиции легли в основу культуры не только Греции, но и других православных стран: Болгарии, России, Румынии, Сербии, получили там собственное развитие, а также обогатили культуру Ренессанса и культуру Европы в целом. Османское завоевание не смогло уничтожить византийскую культуру потому, что она являлась самодостаточным феноменом всемирно-исторического значения, судьба которого уже не зависела от политической истории.

Поэтому уже через 20 лет после изгнания из столицы латинян началось так называемое «Палеологовское возрождение», подготовленное главным образом в рамках Никейской империи. Считается, что именно в никейский период в менталитете византийца сформировалась новая черта – осознание принадлежности к греческому этносу, имевшему, помимо общеромейских, свои особые свойства и особое место среди других народов.

В эпоху «Палеологовского возрождения» ускорились темпы прогресса в духовной жизни общества и развились качественно новые культурные процессы. Духовные и интеллектуальные инновации проявлялись в более высокой, чем прежде, свободе конфессиональных суждений, в более рационалистическом понимании природы, в нарастании внимания к внутреннему миру человека, в уважении к его личности, в признании добродетелью не только благочестия и смирения, но и порядочности – как нормы поведения и служения отечеству. Названные принципы были созвучны идеям раннего итальянского гуманизма. Их развивали Феодор Меохит, Мануил Хрисолор, Виссарион Никейский. Наиболее радикальное выражение этих идей принадлежало Георгию Гемисту Плифону, который высказывался за отказ от частной собственности на землю, государственное руководство экономикой, возврат к реформированному язычеству как религии подлинных греков, ликвидацию монастырей. Эти византийские интеллектуалы поддерживали связи с деятелями итальянского Ренессанса и полагали, что церковные уступки папству являются вполне приемлемая плата за спасение Империи от османской угрозы.

Непримиримыми оппонентами этих близких к гуманизму мыслителей, которым удалось привлечь на свою сторону многих представителей образованной светской знати и духовенства, стали исихасты. Заложенные многие столетия назад в монашеской среде основы их мистического учения долгое время оставалось уделом узкого круга аскетического монашества, способного на истовое подвижничество. В середине XIV в. это учение о том, что спасение возможно через прижизненное слияние с Богом, путем индивидуального религиозного подвижничества и экстаза, путем углубленной мысленной молитвы в состоянии абсолютного физического покоя («исихии») и полного отрешения от материальных помыслов, сделал популярным в широких кругах Григорий Палама. Его оппоненты – Варлаам Калабрийский, отстаивавший примат разума над верой, писатели и теологи Никифор Григора и Григорий Анкиндин потерпели полное поражение. Константинопольский церковный собор 1351 г. признал исихазм канонически безупречным учением. Исихазм стал господствующей идеологической доктриной в Империи и распространился в других православных странах. Роль и значение исихазма были противоречивы. С одной стороны, он разоружал византийцев перед угрозой турецкой экспансии. С другой – утверждал высокий гуманный нравственный кодекс, разработал систему духовного самосовершенствования верующих, создал стройную эстетическую концепцию, сконцентрированную на отражении духовного мира человека, оказал влияние на развитие изобразительных искусств, укрепляя их традиционную верность «классицизму».

При этом безраздельного господства в живописи у исихазма не было. В противовес ему набирало силу новое течение, тяготевшее к реализму. Этому течению были свойственны динамизм, экспрессия, эмоциональность рисунка, новые приемы письма – игра светотени, красочная палитра, многомерность пространства и композиций. Наиболее ярко реалистические тенденции искусства XIV в. отразились в мозаиках и фресках монастыря Хора в Константинополе. Особенности иконописи палеологовского времени отразили икона Двенадцати апостолов, в которой иконописец попытался придать образам апостолов индивидуальность, икона «Ветхозаветная троица», для которой характерны воплощенная в колорите эмоциональная напряжённость и ювелирная точность в передаче деталей. В книжной миниатюре появились такие новые черты, как острохарактерные портретные изображения, живая динамика, внимание к передаче пространства.

Архитектура конца XIII-середины XV вв. базировалась на прежних принципах, получивших, однако, особую трактовку. Во второй половине XIII-начале XIV в. была возведена крестово-купольная церковь Паммакаристы в Константинополе. В 1312-1315 гг. – построена пятикупольная церковь Апостолов в Фессалониках. Замечательным архитектурным памятником является комплекс монастырских зданий Мистры на Пелопоннесе XIII-XV вв., который начали возводить крестоносцы, а продолжили и завершили греки. Сохранились в Мистре и светские постройки – дворец деспота и дома знати. Это суровые внушительные здания, в архитектуре которых господствует тяжёлая масса камня, подчинённая жёсткой геометричности решения объёма.

Историография XIII-XV вв. развивала традиции комниновского времени. Её заметными произведениями являются «История» Георгия Акрополита (1217-1282), великого логофета при дворе никейских, а потом константинопольских императоров, и апологетическая «История» Иоанна VI Кантакузина, задавшегося целью оправдать свою политическую деятельность.