Уличное исполнение музыки как социальная практика

Приложение №2.

Вот смотри. Вот, это законы РФ. Это не мной придумано, это просто вот такая брошюрка (будешь потом ходить) должна быть вообще у каждого музыканта или человека творческого, который собирается что-то делать в социуме, имеется в виду на улице. Если они этого не делают, это их личные проблемы, потому что от ментов бегать не надо.

Вот смотри, вот, например, там статья «Автору произведения принадлежит а) автору принадлежит право на обнародование своего произведения, делая его доступным для публичного показа или любым другим способом как то реклама». Вот. после такой вот статьи, которая в РФ, какое право он имеет меня, то есть запрещать мне это делать? Я сам композитор, автор этого инструмента и музыки тоже. Если б я там Киркорова пел или, там не знаю, кого там еще, Пугачеву, тогда можно было бы мне сказать, почему я, грубо говоря, нарушаю права? А здесь в чем я их нарушаю?

ВОПРОС: Ну да.

ОТВЕТ: Мне помогать надо как русскому композитору, то есть официально. Алло? Привет, Юль. Сейчас я вот закончу, сейчас поеду. Ну ладно-ладно, конечно, Юль, давай. Давай-давай-давай. Увидимся утром. Давай, давай. Подруга звонит, говорит «Не могу ждать. Спать буду».

Понимаешь? Я чего хочу сказать? Вот, начинать надо с информационного поля, да? И просто советую, с кем общайся. С Ревяка (НЕРАЗБОРЧИВО). Есть статья там, 12.70 и рядом которая статья. Все они как раз направлены на это. Когда подъезжает милиция и говорит «Мы тебя сейчас, грубо говоря, заберем. Мы тебе сейчас инструменты заберем, мы еще чего-то», надо сразу говорить «Пожалуйста, вот она статья. Лично вы, отряд ПМГ № такой-то машины, то есть занимаетесь преследованием и нарушением этой статьи. Элементарно забирайте и оформляйте, что я тут кричал, ругался, я тут играл. А я пишу лично на вас, сержант заявление, что вы преследуете меня неизвестно с какими целями. Может быть, нажиться денежно». Наряд сдувает как ветром после такого расклада, потому что, действительно, надо писать. Тебя оформили, ты тут же пишешь встречный иск. И они обязаны тебе номер твоего заявления в ментовке (тебе на будущее), квиток выписать, что принят. Если не принят он (хотя, они не могут не принять – это вообще настолько яркое нарушение, что просто с этого с работы слети), ты звонишь «02» и говоришь «меня прессуют менты, и заявление у меня не принимают». Там идет автоматическая запись, там он не может это исправить. Это контроль милиции сверху идет. Он не может это исправить, потому он... Ну, как там какой-нибудь там полковник или майор, он тут же посылает это дальше на инстанцию. С утра, грубо говоря, приходят на оперативку, такое заявление поступает, понимаешь? Потому, конечно, примут. Это просто говорю.

Потому надо просто знать свои права. Хамить не надо. Но и знать свои права обязаны то есть, как бы, в этом плане. Вот и все. Там нарушение шумов там, например, да? Нарушение шумов, тогда надо замерять эти шумы. Вот, с чем мы сейчас бьемся, например, вместе с управой, там, и со всеми этими. Я настаиваю просто на том, чтобы, как бы, в каждом округе районном должен быть свой или контракт с этими людьми, которые замеряют коэффициент шума, что, вот, звонят люди и говорят «Нам мешает, например, эта стройка или этот музыкант». И должна быть служба, которая, пожалуйста, приехали, замерили. Если нарушает, штрафовать нафиг серьезно. Если не нарушает, то снимать это, как ложный вызов оформлять и тогда преследовать. Говорить «Почему вы даете ложные вызовы?» На это есть статья о ложных вызовах и надо просто правильно пользоваться.

А им... Они же за должности держатся и рвутся, он всю жизнь на эту должность лез, взятки давал. Ему страшно предпринимать решения, потому что для этого надо брать на себя ответственность. У нас огромная беда: нету людей как готовых взять на себя ответственность. Не в том, что полномочий нет. Нет, полномочия-то есть. Ответственности нет взять на себя ответственность, то есть ответить «Да, я так поступил, я взял этим там шести музыкантам, которые здесь работают и являются высококвалифицированными или виртуозными исполнителями, я, как бы, не то, что дал им патент, но я им не запретил. И на этом я подписал бумагу». Управа не против таких исполнителей, которые являются гордостью улицы или, там, флагманом нашего пилотного проекта по культуре. Как угодно можно так... Как бы, полумеру сыграть, но в то же время прикрыть, например, от других. Ну, понимаете.

А говорить, как бы... Что ты хочешь узнать о таких раскладах как неформальное движение? Как это происходит, как занимаются места? Занимаются места везде одинаково, в принципе. Или вот такие вот побитые руки от зубов врагов и разведвзвод, который я прошел 20 лет назад, или крышак других людей, которые помогают решать эти же вопросы. На территориях там окраинных их, наверное, там прикручивает зверье всякое, то есть уголовнички, например, там всякие, которые, как бы, их прикручивают, помогают им решать какие-то вопросы, а люди им, как бы, платят за то, что, грубо говоря, отбивают от таких же уголовников, например. Это может так быть.

Может быть несколько по-другому. Но все равно эти все вопросы и у нас также решаются. Если я не хочу решать эти вопросы, значит, есть люди, которые по звонку будут эти вопросы решать.

ВОПРОС: Ну вот есть же какая-то, грубо говоря, сфера деятельности, там, сегмент рынка вот таких уличных музыкантов.

ОТВЕТ: Сегмент рынка – это вообще-то это очень, как бы, непонятный расклад терминов. То есть это мне не говорит ни о чем.

ВОПРОС: Ну, выход вот в эту сферу, в которой люди существуют, как-то они между собой взаимодействуют, договариваются о том, где кто играет, когда.

ОТВЕТ: Ну, бывает так, да.

ВОПРОС: Вот, ваша личная причина, почему вы решили?..

- Чем помочь?

ОТВЕТ: Нет, ребят, нет, спасибо. Вы хотите поиграть?

ОТВЕТ: Закончился комбик просто, аккумулятор подох. Приходите завтра.

ВОПРОС: То есть просто идеи именно, там, душевное состояние?

ОТВЕТ: Есть, разделяется на 2 части, как бы, это. И вы даже однозначно скажите таким вопросом. Нет на улицах людей, которые а-ля душевное состояние такие романтики, которые, вот, он приходит, он весь такой возвышенный, на душе настояние (НЕРАЗБОРЧИВО), он такой поэт. Ну, я сам такой, понимаешь? Но не в этом совершенно дело. Чтоб человек вышел на улицу и начал на ней работать, выступать, не важно, что-то делать, он должен достигнуть самого дна отчаяния. А в чем оно происходит? Например, человек нашел себя. Не важно. Как музыкант. Он научился играть, он прошел там 11 лет обучения, музыкалку, училище или консерваторию и еще там пятерку, 15 лет обучения, так сказать. И понимая, что он многое положил на это, он многое умеет и, основное, он это любит, это его жизнь. Он понимает, что, как бы... Потом, со временем, вот, после этого он понимает, что наверху, в верхнем эшелоне далеко не лучшие люди играют, там играют всякие фанерщики, не важно. То есть там вообще, как бы, не касается... Привет.

- Здарова.

ОТВЕТ: Интервью даем. Хочешь послушать интервью? Это очень кстати у нас такой человек. Если вы хотите еще какие-то интервью, вот, с ним возьмите.

ВОПРОС: Хочу.

ОТВЕТ: То есть он понимает, что, как бы, наверху, на этом Олимпе шоу-бизнеса оказываются, как бы, далеко не далекие и не великие люди. И если он это не бросает, достигнув такого момента отчаяния, он уже становится таким, да. Он выходит на улицу и начинает, как бы, какие-то движухи там свои тянуть. Это один слой такой. Вот, у нас на Арбате так сложилось, у нас такие сильные музыканты. Или люди просто это любят. Они этим живут, они этим зарабатывают, то есть, как бы, в этом плане. И, конечно, это другой слой людей, то есть вот эти там подземки, не важно. То есть тоже... Вот такой вот аспект. И там много. Есть люди, которые просто на, там, пиво собирают. Но вся эта работа, однозначно вся она у всех этих людей – это нирвак (НЕРАЗБОРЧИВО), это огромнейшая ответственность за себя самого, то есть в первую очередь. Потому что народ, как бы, у нас хороший, добрый, но психически расстроенный.

ОТВЕТ: Ну, да, да. И потому, как бы, не всегда... Уравновешивать это приходится несколько другими способами. Что здесь поделаешь? Вот так вот. А так вам что-то большего такого, как с ментами договариваться... Нормальные люди с ментами не договариваются, потому что как только таких уродов посадишь, они тебя разденут.

ОТВЕТ: И плюс там еще работают эти опера, которые там воспитывают стукачей. Это еще сложнее. То есть, как бы, в этом нельзя с ментами работать, потому что там все на подлости строится.

ВОПРОС: А вот какой-то выход именно для того, чтобы выйти играть... Вот, новичок пришел, он может выйти на улицу и просто начать играть?

- Да выходи и показывай.

ОТВЕТ: Нет, здесь вот улица – она для каждого, ну, скажем, не для всех. Что здесь, как бы? Если человек, как бы, верит в себя, хочет это делать, он будет это делать. Если он...

ОТВЕТ: Ну, да-да. А если он выходит, вот, просто как вчера пионеры там включили колонку, он и делать ничего не умете, но он хочет... Как бы, его, видно, там девчонки пришли, пацаны уголовников с собой притащили. Ну, как бы, видно, что он крышует, то есть как бы в этом плане. Он сам слабенький и, как бы... Ну, как вам сказать? На самом деле, улица... Я к чему говорю? Она для каждого, но не каждый на улице задержится. Потому что, вот, музыкантов много приходит, на Арбат приходит каждый день куча народа. А вот остается он (Герыч подтвердит), ну, раз в 2 года один кто-то останется базовый из музыкантов. А приходят, ну, десятки, наверное, музыкантов за сезон. Поиграют, работают.

ВОПРОС: А первые сложности основные? Вот, новичок вышел, он сталкивается...

ОТВЕТ: Первые сложности такие. «Ах, ура! Спасибо тебе! Ты мне показал место. Теперь я не умру с голоду» и через 3 дня его нету, потому что какая-нибудь урла на него наехала и он понял, что, как бы, надо брать с собой памперсы. А он к этому не готов. И просто его больше нету. А не потому, что его кто-то тут, грубо говоря, намучает. Надо просто...

ОТВЕТ: Ну да. Когда есть чего сказать, надо говорить. А когда нечего говорить...

ОТВЕТ: ...то чего тут, как бы, выходить, себя показывать?

ВОПРОС: А нет какого-то такого, что, ну, допустим, на Арбате какое-то другое сообщество, да? А выйти на какую-то другую улицу или в метро начать играть, там сразу сталкивается... Есть такое, что там с другими музыкантами, что там «Это мое место»? И тут так же, что гоняют сами музыканты?

ОТВЕТ: Нет, не в том, что там сгоняют, не сгоняют. Мест полно. Просто часто человек, как бы, он боится вначале или как-то еще, он начинает липнуть на те места, где видел, что люди играют. На самом деле, как бы, место и есть. Другое дело, что начинают так. А люди, которые частенько за ним приходят, например, начинают... Ну, как вам сказать? Вот, где-нибудь они на конечной станции метро, я говорю, там фигачат, не важно там, «Владимирский централ» или еще, им там, я говорю, вот эта гопота какая-нибудь помогает там. А потом они говорят «А что вы хотите?» - «Вот, нам бы в центр». И вот эта гопота приходит с ними и начинает здесь чего-то там, как бы, продвигать.

Для этого есть, конечно, я говорю, люди, которые помогают нам решать эти вопросы. Вот, кстати говоря, бывший капитан ГРУ и 3 войны прошедший. То есть непростые люди. Вот. Настоящие. Ну, как вам сказать? Но, на самом деле, все зависит... Здесь очень четко именно личность. Она или есть, или нет. Вот, вчера они пришли, я ему в голову дал, там, и этот разбойник там, зэк этот отвалил. А эти 2 пацана, как бы, уже вдруг перестали быть пацанами, начали метить, говорить «Надо вызывать милицию». Я говорю так: «Вызывайте».

ВОПРОС: То есть это как конфликт, места, да? Что «ребят, либо вы выбираете место, которое не мешает другим музыкантам», да?

ОТВЕТ: Ну, так оно и есть.

ВОПРОС: То есть, все-таки, есть договоренность?

ОТВЕТ: Я вам скажу, да, что не бывает мест, на которых есть деньги и они никому не нужны. Вот.

ВОПРОС: Ясное дело.

ОТВЕТ: Такого не бывает. Получают немало здесь вообще. Вообще музыканты зарабатывают. Но там проблема другая, что, как бы, свобода – это огромнейшая внутренняя дисциплина, которую не каждый понимает, и потому он, получив деньги, он уже не пойдет на завод работать. А с другой стороны, он – человек внутренне не дисциплинированный, он не может себя поднять каждый день. И получается, что он вышел, получил деньги и 3 дня, грубо говоря, все делает, чтобы не ходить и не петь. Потом они закончились, он пошел. И получается, что человечек на месте стоит, понимаете? А это от внутренней дисциплины же зависит, не от чего же другого. А дисциплины есть такие 3 составляющих успеха – вера, настрой и отношение. Нельзя в голове своей позволять уплывать одному из этих факторов.

Вот, приходишь, садишься, думаешь «Боже мой, я (...) два часа позже приди и, как бы, так не мучился, играя впустую, например», да? Но надо сказать себе «Прихожу я не для того, чтобы мучиться, а я просто прихожу, потому что это мое дело. Меня уважают за это дело». То есть я мотивирую в обратную сторону: «Меня уважают за это дело. Я не за бесплатно это делаю». Много возможностей таких. «Мне не надо никого просить. Если мне надо ехать в Финляндию или в Швецию отыграть, я сел и поехал». Мне никого и уговаривать не надо. Я сел на самолет или на поезд, или на свою тачку и уехал, и всё. Вот это огромнейшее преимущество вот этих дел.

Даша, вот поговорите. Он – человек простой, а я пошел сдаваться. Тут Толика как-то кто-то кошмарил. Я приходил. Говорил он тебе?

- Да вот сейчас только. Я прилетел только, в принципе. Звонили.

ОТВЕТ: А чего там случилось-то?

ВОПРОС: Ну вот в Люксе он подписывал диск и они подошли, гитару взяли.

ОТВЕТ: Я просто подошел, а уже, как бы...

ВОПРОС: А часто бывают такие стычки, что?..

- Да это каждый день.

ОТВЕТ: Это каждый день уродов хватает.

ВОПРОС: Меня Дарья зовут.

ОТВЕТ2: Как?

ВОПРОС: Дарья.

ОТВЕТ2: Дарья. Отлично.

ВОПРОС: У меня еще несколько вопросов, все-таки, осталось. Мне много рассказал Сергей по поводу столкновений со всякими силовыми там, милицией, полицией, с властями договоренности какие-то попытки установить, легальность деятельности.

ОТВЕТ2: Ну, это не важно, да.

ВОПРОС: Ну да. На самом деле, мне интересно существование какого-то закрытого сообщества вот этих музыкантов. Это что? Вот, мне рассказал Сергей, что да, есть договоренности между собой. Конечно, естественно, контакты налажены по поводу там места, еще чего-то. Ну, как-то... А можете сказать, что, вот, да, у нас есть сообщество?

ОТВЕТ2: Сообщество?

ВОПРОС: Ну как?

ОТВЕТ2: Это вот когда я прихожу...

ВОПРОС: Ну, не официальное, а такое.

ОТВЕТ2: Да. Вот, когда я прихожу в то место, где я всегда работаю, меня там не было, ну, я мог там, не знаю, каким-то там делом заниматься, опоздал, чего-то там, я, допустим, прихожу в это время... Пришел, как бы там, опоздал, прихожу, а там стоит музыкант. Вот, если он своим искусством меня может порадовать, вот, если он может меня порадовать своим искусством, именно искусством порадовать, я поаплодирую и скажу «Братан, а вот так вот можешь саккомпанировать? Или чего? Не можешь – не важно. Вот эти вещи ты красиво исполняешь. Молодец. У тебя какие в жизни проблемы? Финансовые? Давай будем решать вместе. У меня тоже они есть. Давай будем решать их вместе. Может, мы какой-то вместе проект соорудим, может, мы вместе будем играть? А, может, не будем. Может, будем просто делить, по очереди на это место приходить? Чтобы я людей этими вещами порадовал, а ты вот этими».

ВОПРОС: Ну, грубо говоря, как расписание устанавливаете.

ОТВЕТ2: Да, да. Но для этого нужно меня порадовать, что ты, действительно...

ВОПРОС: Ну, убедить, да.

ОТВЕТ2: Да. Что ты, действительно... Вот, когда порадовал, я поаплодирую, поклонюсь в ножки. И если не дай бог... И оставлю свой позывной. Если не дай бог. И всех предупрежу. Не дай бог кто-то этого человека тронет, будет иметь самый бледный вид и макаронную (...). А дальше решайте как хотите.

ВОПРОС: А если нет? Если не порадовал, как решается вопрос с местом?

ОТВЕТ2: Если не порадовал, беги домой, учи ноты. Потому что когда я был таким, я сидел дома на унитазе и дрочил гриф гитары, чтобы никто не слышал этой лажи. А ты разучил за зиму полтора аккорда с тремя ошибками в каждом, а уже выходишь и это... А перед тобой ты один такой мимо нот не в ту оперу задвигаешь, не зная ритма и вообще ничего... И «Дайте деньги музыканту», перед тобой 5 человек с кепочками бегают. Музыкант не попрошайка. Он имеет столько, сколько он стоит, сколько он заслуживает. «Ну-ка, убеди своим искусством, а не попрошай-ка». Потому что если перед тобой бегают попрошайки с кепочками, значит, ты уже не музыкант. Все, это однозначно. Потому что музыканту должно быть стыдно.

ВОПРОС: А такой, можно более личный вопрос? Вы сами как пришли к музыке? То есть у вас музыкальное образование полное, там, помимо музыкальной школы? Или как вот?

ОТВЕТ2: Это же не важно.

ВОПРОС: Нет, ну, все-таки, отличаются же музыканты.

ОТВЕТ2: Ну, божий дар.

ВОПРОС: Ну, то есть вы считаете себя профессионалом?

ОТВЕТ2: Ну, как бы, если я не зарабатываю себе на жизнь ничем кроме музыки, значит, это моя профессия.

ВОПРОС: А как долго вы этим занимаетесь?

ОТВЕТ2: С самого раннего детства. Я начинал в церковно-приходском хоре. В церковном хоре.

ВОПРОС: Ну, то есть это все равно... Я думаю, что это такое начало музыкального образования, да.

ОТВЕТ2: Да, у меня хоровое образование. Ну, скажем так, я дотянул до регента. Я стал, в конце концов, регентом монастырского хора.

ВОПРОС: А на улице как давно вы играете?

ОТВЕТ2: С 1986 года.

ВОПРОС: И как часто вы, вот, выходите? Ну, или какими-то периодами? Или, допустим, я не знаю, как на работу ходите там, пятидневка?

ОТВЕТ2: Когда как. Иногда я уезжаю в лес и живу там подолгу. В лесу. Рядом монастырь, 20 км и я за 20 км гоняю на службу, служу там, а потом еду ночевать в лес. И, как бы, теряю, как бы... Просто отказываюсь от всех контактов. Да куда от них денешься? Куда бы ни спрятался, все равно все люди, на которых это все завязано, они приезжают. Они найдут в любой Тайге и говорят «Ну, ты же умеешь лучше всех спеть, лучше всех отчитать. Давай-ка помоги». И деваться от них некуда. Вот и помогаешь. Ну, да дело-то не в этом. А музыка – это оружие. Это оружие самое... Самое страшное. Хочу, чтобы люди это понимали. Когда ты берешься за это дело, ты понимаешь, что ты берешься за оружие. Музыка воздействует на человека помимо его желаний и воли. Я могу прямо продемонстрировать, взять, вот, сейчас начать играть. Я могу с людьми делать все, что захочу. И это не зависит от их желания. Я захочу – они будут у меня плакать, захочу – будут они у меня водить хороводы под русские народные песни как детки малые. А могу сделать такой прикол. Вот, они вот идут-идут, да? Вот, я им могу начать играть, а они будут идти, маршировать под тот ритм, который...

ВОПРОС: Под такт?

ОТВЕТ2: Да. А потом раз, один из-за такта... И они споткнутся и упадут, только не будут понимать, почему. Потому что это уже известно, что это оружие. И я умею им владеть. Я им владею. А если вы не владеете, если вам кажется там какая-то ерундистика, то пусть оно вам кажется. И если вам говорят правду, то вы или ее слушаете, или имеете собственное мнение. А собственное мнение о чем, да? Дураки говорят «А поимпровизировать?» А куда поимпровизировать? В музыке не может существовать понятия «импровизация» на основании того, что существует понятие «гармония». И никуда ты не денешься. Известно, из чего состоит аккорд, все интервалы. Это математично. Ритм, интервал.

ОТВЕТ: Просто надо иметь десяток вариантов на одну фразу. Тогда, вот, вы будете свободны, тогда вы будете заниматься импровизацией.

ОТВЕТ2: Да. Это да, это импровизация, но ты же никуда не можешь, потому что известны все закономерности построений и последовательность. И никак ты из них выдвинуться не можешь.

ОТВЕТ: Пойду домой.

ОТВЕТ2: А можно тебя попросить?

ОТВЕТ: Ну?

ОТВЕТ2: Можно тебя попросить?

ОТВЕТ: Ну, попроси.

ОТВЕТ2: Попрошу. А ты сделаешь?

ОТВЕТ: Ну, не знаю. Смогу ли.

ОТВЕТ2: В магазин за Ред Дейлом банкой? Далекий, блин. А тебе (...)?

ОТВЕТ: Ну, давай, схожу тебе. Что надо взять, ты мне скажи?

ОТВЕТ2: Ред Дейл.

ОТВЕТ: А что это такое?

ОТВЕТ2: Ред Дейл – это такой коктейль.

ОТВЕТ: Банка, что ли?

ОТВЕТ2: Банка, да.

ОТВЕТ: Так это та, которая на кольце.

ОТВЕТ2: Не-не, ну, это вот там магазин-то есть. А где еще? Ну, где грузинское посольство, грузинское там это было, домик-то. Чуть-чуть за Окуджаву.

ОТВЕТ: Налево, что ли?

ОТВЕТ2: По правой стороне продуктовый.

ОТВЕТ: А! Ты это имеешь в виду. Ну ладно, хорошо, сейчас сделаю.

ВОПРОС: Ну, еще один вопрос такой вот, то, что я спрашивала уже примерно. Ну, такие как 5 советов новичку, который выходит. Вот, он начал играть. Ну, вот, он, допустим, уверен в том, что он хорошо играет, да? То есть он там научился. Вот, он выходит на улицу, ему нужно начать играть, да? Вот, что вы ему посоветуете?

ОТВЕТ2: Я посоветую пройти по улице и послушать, если у него есть уши, где что. Самое главное, как играют. Услышал? Существует такое понятие «баланс». Встань в пределах досягаемости. Не перебивай. Дождись паузу. Тот человек, который тебе понравился как исполнитель, дождись его паузы. У него пауза все равно будет. И дай свои звуки так, чтобы он прислушался.

ВОПРОС: То есть стоит, грубо говоря, попробовать найти друга, который тебе даст совет или что?

ОТВЕТ2: Не надо искать друга. Не надо искать друга. Надо сначала дать себя услышать. Услышал. Если тебя услышат, к тебе подойдут и скажут «Молодец. Поздравляю. Только давай так: выдерживаем расстояние между нами, для начала».

ВОПРОС: То есть просят какое-то место найти, которое...

ОТВЕТ2: Чтобы не спорить звуком. «Давай выдерживаем расстояние. А там будем смотреть. Я в перекур подойду, послушаю».

ВОПРОС: Ну, то есть все равно есть такое сообщество, грубо говоря, такой круг какой-то музыкантов.

ОТВЕТ2: Оно – да. Оно должно рождаться только именно так.

ВОПРОС: То есть нужно сначала войти в круг, дать послушать.

- Извините, у меня ребенок болеет. Не поможете деньгами?

ОТВЕТ2: Паэрдесель?

ОТВЕТ2: Паэрдесель? Я просто 17 языков знаю и... Я – музыкант. И я сразу же по каким-то тончайшим-тончайшим долям определяю, откуда человек родом. И я знаю, он врет или что.

ВОПРОС: Да. Интонация.

ОТВЕТ2: Да. И задаю встречный вопрос на родном языке, на диалекте именно, вот... Я задаю вопрос. Когда они слышат это...

ВОПРОС: Уходят?

ОТВЕТ2: Да, они понимают, что здесь этот номер не пройдет.

ВОПРОС: То есть новичок – он, все-таки, должен войти в контакт, войти в какое-то общение с теми людьми, которые уже этим занимаются, то есть они составляют какой-то круг?

ОТВЕТ2: Да. Обязательно, да. Он должен себя...

ВОПРОС: А вообще, ну, вот, как-то тяжело внедриться?

ОТВЕТ2: Нет, не тяжело. Нужно просто показать, что ты не несешь никакой агрессии, что ты несешь...

ВОПРОС: Искусство?

ОТВЕТ2: Да. Тебя услышат. Потому что, ну... Музочетов (НЕРАЗБОРЧИВО) много. А это они спорят. А мы не спорим – мы сотрудничаем.

ВОПРОС: А есть такое, что к новичкам именно подходят, там не знаю, менты и пытаются прижать? Или какие-нибудь еще большие ребята?

ОТВЕТ2: Конечно, конечно. Да-да-да. Но это все ерунда. Это все, как бы...

ВОПРОС: Как вот справляются ребята с этим? Или как помогают те, которые уже опытные музыканты?

ОТВЕТ2: А те, которые уже утвердились, они просто кучкой встают и идут. Они кучкой встают и идут, и говорят «Слышь, родное сердце, чего ты лезешь в огурцы, когда с рассола дрищут? У меня чинов и регалий столько, что тебе не выгрести никогда. Куда ты лезешь-то? Чего ты хочешь?» Существует закон: нельзя трогать врача, международный закон, нельзя трогать врача, адвоката и музыканта. Даже в самой проклятой богом стране Америке, и то там главный принцип – не стреляйте... И некоторые бары до сих пор хранят эти с тех еще гремучих времен, до гражданской: «Не стреляйте в музыканта – он играет как умеет». Даже в плохого музыканта нельзя стрелять. Поэтому, как бы, это можно объяснить каждому. Ну, если со слов не понимает... Ну, я не знаю, кто как. Ну, я могу прийти. У меня кулак тяжелый. И у них не хватит... Сколько бы их не было, меня одного на 40 человек хватит на седьмом десятке лет. 40 человек я укладу хоть сейчас. Просто возьму и, вот, об асфальт их разобью. Но это я могу. Но не все же могу. У нас вон там Толик Семочкин никого ни разу в жизни не ударил. Ну, зачем? А он – мой сотрудник. Мы с ним в Кремле, вот, где этот, Иван Васильевич меняет профессию. Где живешь? – Палаты. Требую продолжения банкета. Вот мы в этом Кремле, в этом зале, где тот банкет проходил, мы там давали с ним сольный концерт, как бы. И все в порядке.

То есть, как бы, мы можем сказать «А я в Палатах играл кремлевских». В принципе, как бы. Ребята, успокойтесь.

ВОПРОС: Ну, наверное, последний вопрос, чтобы вас не задерживать. Какие-то свои личные мотивы. Почему вы этим занимаетесь?

ОТВЕТ2: Потому, что это самый банальный способ проникнуть в человеческие мозги и сказать «Ребята, не лазайте туда, куда нельзя. Чего вы в жизни хотите? Посмотрите: мир прекрасен. Посмотрите, почувствуйте. Вас же остановило, вы же замерли. И языки вывесили». Вот это же хорошо.

ВОПРОС: Да.

ОТВЕТ2: А если... Да. А если вы хотите увидеть мою страшную рожу, извините, у меня 3 революции за плечами в экзотических странах. Тогда будут другие разговоры. Но это же лучше. Я видел это в экзотических странах и не хочу, чтобы у меня проходило это на моей родине, на моей земле, потому что я знаю, как это страшно, а они не знают. Они даже меня в гневе практически не видели. Посмотрите. Если хотите, я вас попугаю, но только будет так обидно. Я перегну через колено и отшлепаю по жопе. Это будет очень обидно. Но сил справиться у вас не хватит. А обидно-то будет – зачем вам это надо, это унижение? Может, вы вслушаетесь, будете жить красиво?

ВОПРОС: Спасибо вам большое за ответы. Очень получилось интересно. Ну, мне лично это интересная тема. Вот. Я понимаю, что я там пишу работу, все дела. Но когда выбираешь, над чем работать, надо тоже решить, чтобы тебе было самому это интересно. С людьми, с которыми ты будешь общаться, тебе должно быть интересно.

ОТВЕТ2: Да мне не интересно это. Мне интересней жить в лесу.

ВОПРОС: Нет, я имею в виду, что я вот пишу на эту тему работу, на тему работы уличных музыкантов.

ОТВЕТ2: Мне интересней жить в лесу.

ВОПРОС: Ну, мне тоже интереснее бегать по сопкам...

ОТВЕТ2: Просто дело в том, что у меня дети растут... У меня здесь дети растут и я им обязан! Соотечественников воспитывать. А если я этого не буду делать, то мои дети будут вынуждены жить между уродами. Я для своих детей пространство расширяю. Единственный способ – я могу кулаками. Но это неправильно. Неправильно. Я хочу, чтобы они умом дошли, сердцем. Потому что кулаками – ну... У меня они очень тяжелые. Куда дергаться-то? Неправильно. Ну, как бы, есть там какие-то... Те люди, которые меня не уважают, я их заставлю бояться меня. А те, кто меня боится, я тех не уважаю. Пусть лучше уважают. Пусть уважают лучше искусство, красоту, чем боятся силы. Вот, в чем смысл-то. Пусть приучаются уважать и любить красоту, а не бояться силу. В этом смысл.

ВОПРОС: Да, я поняла вас. Спасибо.

ОТВЕТ2: Да не за что.

ВОПРОС: Было очень приятно. Сергей ушел. Наверное, мы его не дождемся.

ОТВЕТ2: А он сейчас придет. Как это не дождемся? Я же его попросил и он пойдет. И вернется сейчас.