Приложение 1721 г. не позднее января 19

И по тому его царского величества имянному указу по прибытии в Тоболеск о песошном золоте и о пути к Еркеню разных чинов людей сто семь человек я допрашивал. Да сверх помянутых допросов для подлинного свидетельства ис Тоболска ходил я до Заисана и за Заисан озеро. А что о вышеписанном разных чинов люди допросами объявили, также и о походе моем по следованию явилось, о том явно по выписке и по картам, каковы учинены со оных допросов.

А по возвращении моем из-за Заисана озера каманды моей Санктпитербурского и Московского (//л. 454) полков штап, обор, ундер офицеров и салдат и алтилерных служителей оставлены в новопостроенных иртышских крепостях. А коликое число в которой крепости порознь при сем доношении значит репорт.

И чтоб сие мое доношение, и помянутую выписку, и карты, и репорт для учинения указу повелено было у меня принять в правителствующий Сенат.

Генваря ___-го дня 721 году [Число в документе не проставлено]

А по ведомости о пути оного походу написано:

Ис Тоболска пошли тремя лехкими дощениками. И шли до Тары днем и ночью полтретьи недели. А от Тары до Ямышевской крепости 2 недели и трои сутки. Из Ямышева пошли на лотках, и шли до Семиполатной крепости неделю и одни сутки.

От Семиполатной крепости до камня утесу, и от камня до Нор Заисана пошли на 29 лотках гребных, и шли 4 недели и 5 сутки. В тех местех на островках и по реке Иртышу займищами лес тополник и ветелник, и то малое число.

Итого ходу от Тоболска до Нор Заисана 10 недель и 5 сутки. А шли вверх рекою Иртышем бечевою и парусом.

А озером пошли по левую сторону до устья верхнего Иртыша, и шли 2 сутки. И в том месте кругом озера и при устье кочуют контаишинцы многое число, о которых взятой калмык с розыску сказал, что около Заисана озера и выше кочуют заисанов 5 человек. А под ведением их военных людей 6300 человек.

А при нем, маеоре, в том походе военных людей было баталион, а в нем 400 человек.

(//л. 460 об.) А от озера пошли вверх рекою Иртышем и видели по обе стороны реки, что многими улусы кочуют калмыки. И усмотря ево, маеора, как перед флотом, так и по флоте по обеим сторонам реки оные калмыки ехали вверх, как было ему видно.

И оные неприятелские люди, упредя их, засели в лесах и в займище в крепких местах и ударили з берега на флот их из огненного ружья. И они, приплавя к ним судами, вышед на берег, оных неприятелей ис тех мест выбили и пошли в путь свой. А потом неприятелские люди, умножась великим людством и усмотря перед ними в пути вверх по реке уское место, и при том по берегам, в займищех и по многим пещаным горам и заразам изготовя себе крепкие места, августа 1 числа во 2-м часу дни, наждав их на себя, учали по ним из ружья палить, чтоб их не пропустить в путь их.

И они против их с правой стороны реки Иртыша з 2 шквадр как штап, так и обер и ундер офицеры и салдаты, а имянно от авангардии и арьиргардии, а с левой стороны реки от кордебаталии, на берег вышли и пошли по обеим сторонам на неприятелей. И ис тех крепких мест их выбили с немалым с их стороны уроном. И шли на них теми холмистыми местами и песками боем со многою стрелбою со 2 часа дни по полудни 3 часа. [Вставка на поле теми же чернилами: С нашей стороны убит 1, ранено 9 человек салдат] И того ж дни за час до вечира оные неприятели на него, маэора, наступали, чтоб дале не пропустить. И оных неприятелей по тому ж прогнали и пошли в путь свой. А как стали на квартиру ночную, то на 1-м часу ночи от оных неприятелских людей начали требовать толмача, чтоб с ними видетца. И говорили, чтоб им в путь дале не ходить.

И августа 2 числа в оддачю ночных часов со оной квартиры он, маеор, в путь свой пошел. И на 1-м часу дни оные непрятелские люди вторично требовали, чтоб с ними видетца ж, а ево, маеора, пропустить не хотели.

И на оное от него, маеора, сказано им впреди место, где оные неприятели стоят в собрании, что пойдет он к ним (//л. 461) до того места. И пришед на их места, за противностию их, стали.

И того ж числа по половине дни во 2-м часу от них же, неприятелей, втретне требовали, чтоб с ними видетца.

И от него, маеора, сказано им, чтоб от непрителской стороны главной их камандир виделся с ним. И съехався со оными, розговор имели. А по розговорех сказали, что они о приходе людей царского величества х контаише с ведомостью послали. И после тех розговоров от того места пошел он, маеор, в путь свой вперед и шел верст з 10.

И усмотря он, маеор, их неприятелских людей, что из улусов их умножилось и что он от Заисана озера зашел с малыми людми в дальность, от тех мест возвратились, опасаясь от них, чтоб от контаиши не прибыл сикурс. [Вставка на поле теми же чернилами: Ходу было от Заисана озера до тех мест, откуда возвратились, 9 сутки] Да и для того далее не пошел, что река Иртыш течет от оста, от камней Алтая и Канкарагая, которые камни граничат китайского владения с мунгалы.

А город Эркень по скаскам разных чинов людей стоит в зюйте. А от реки Иртыша и от Заисана озера в далном разстоянии сухим путем через камень великой и ледяные горы и через пещаные и безводные места. А санми и телегами ехать невозможно. А верховою ездою от Заисана озера до Эркеня 3 пути: 1. 6 недель и 2 дни; 2. 6 недель и 6 дней; 3. 7 недель и 1 день. А из реки Иртыша и из Заисана озера водяного ходу нету, потому что х контаишину владению никакие реки не вышли. Также и от контаишина владенья и от Еркеня города в Ыртыш реку и в Заисан озеро никаких рек нет.

А в каманде ево умножилось болных и раненых салдат. А досталные при судах на бечевах и на пекетах за умалением (//л. 461 об.) людей были всегда беспеременно. И чтоб людей царского величества напрасно не потерять, понеже контаишина владенья калмык в том пути взят в полон и оной калмык с розыску сказал, что у контаиши мингаты и теленгуты для войны збираютца, а куды хотят иттить, того он не ведает.

А около Заисана озера и вверх по реке Иртышу к строению крепостей удобных мест и лесу нет, потому что по обе стороны реки берега пещаные верст по 10 и болши, а за песком великие каменные горы. А кругом Заисана озера обошед великой камень, и места пещаные, и лесу нет.

А по возвращении от помянутого места шли тою ж рекою к Заисан озеру. И вошли другим устьем, и шли тем озером другою стороною, чтоб ево осмотреть: нет ли в то озеро или из него каких рек. А шол тою другою стороною 3 дни. И по следованию ево рек никаких не явилось. А вышед ис того озера, прошед камень, при устье зделал крепость Устье каменных гор. И удоволствуя алтилериею и аммуницыею, и правианта на год оставил подполковника Ступина и при нем салдат и алтилерных служителей 363 человека.
Скрепа по середине листов 460–461 об.: Не/ча/ев
Скрепа по низу листов 460–461 об.: Смотрил / Петр / Баскаков
Канцелярская помета внизу: Слушано генваря 19-го 1721-го
Российский государственный архив древних актов. Ф. 248 (Сенат). Оп. 7. Д. 373. Л. 460–461 об. Копия, включённая в отчет И. М. Лихарева.
1721 г. не позднее января 19.

Репорт лейб-гвардии майора И. М. Лихарева в Сенат

о войсках, оставленных в новопостроенных иртышских крепостях
(л. 464) Репорт.

Каманды леибгвардии маеора Лихарева Санктпитербурского и Московского полков штап, обор, ундер офицеров и салдат и алтилерных служителей и других чинов оставлено в новопостроенных иртышских крепостях:

В Семиполатной тысяча девятьсот девять человек. В том числе присланной из Санктпитербурха капитан-инженер один, полковой лекарь один, да лекарских учеников два.

В Убинской крепости двести девяносто четыре человека.

В Устье каменных гор триста шездесят три человека.

Да в тех же крепостях мастеровых людей дватцать четыре человека.

В Тоболску обор, ундер офицеров и салдат девяносто два человека; (//л. 464об.) алтилерных служителей, присланных из Санктпитербурха, девять человек, да геодезии ученик один.

Всего во оных крепостях и в Тоболску штап, обор, ундер офицеров и салдат, и алтилерных служителей, и других чинов две тысячи шестьсот девяносто пять человек.

Да в Тоболску ж леибгвардии обор офицеров два, ундер офицер один, салдат восмь, итого одиннатцать человек.

Да по реке ж Иртышу крепости Долонская, Ямышевская, Железенская, Омская. И оные крепости в ведомстве Сибирской губернии. А в гварнизоны для содержания посылаютца казаки и казачьи дети ис Тоболска и из других городов.

А по ведомостям помянутых крепостей камандиров, во оных крепостях служилых:

в Долонской сто семьдесят три человека,

(//л. 465) в Ямышевской триста семьдесят человек,

в Железенской сорок шесть человек,

в Омской двести девяносто два человека, да семейшиков сто шездесят шесть человек.

Автограф: Лейб гвардии маэор Иван Лихарев
Скрепа по середине листов 464–465.: рь/ Иван
Российский государственный архив древних актов. Ф. 248 (Сенат). Оп. 7. Д. 373. Л. 464–465. Подлинник.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И СОЦИО-КУЛЬТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ ИЗ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 1944-1956 ГГ.

(по материалам Восточно-Казахстанской области)
Гужвенко-Цыряпкина Ю.Н.

г. Барнаул (Россия)

По переписи 1926 г. в Чеченской автономной провинции, которая в архивных документах значится как Горская республика, проживало 291.259 чеченцев (3). Обстановка на Кавказе в период Великой Отечественной войны была нестабильная, тем более что в 1942 г. он оказался оккупированным фашистскими войсками. После ухода немецких войск с Кавказа в 1943 г. остались мелкие диверсионные группы, которые, возможно, сотрудничали с гитлеровцами, но в настоящее время все больше доказывается, что Берия и Сталин необоснованно планировали депортацию ингушей и чеченцев в 1944 г., что можно было бы обезвредить диверсионные группы силами НКВД (4). Моральная оценка советской политики на Северном Кавказе вполне объяснима и понятна. Однако, в данной публикации основное внимание будет уделяться проблемам социо-культурной и хозяйственной адаптации депортированных кавказцев на территорию Восточного Казахстана в 1944-1956 гг.

Постановлением ГКО от 31 января 1944 г. было решено выселить чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР. Первые эшелоны с переселенцами прибыли в новые места поселения в середине марта 1944 г. Из запланированных 344589 человек были направлены в Джамбульскую область 16565 человек, в Алма-Атинскую – 29089, в Восточно-Казахстанскую – 34167, Семипалатинскую – 31236 человек, в Южно-Казахстанскую – 20808, в Северо-Казахстанской – 39542 человек, в Актюбинскую – 20309, Павлодарскую – 41230 человек, Карагандинскую – 37938 человек (5).

На 1 июля 1944 г. в Восточном Казахстане на учете состояло 414046 человек. По данным на начало 1945 г. спецпереселенцев в Семипалатинской области насчитывалось - 26 594 чел., в Восточно-Казахстанской – 24946 чел (6). После выселения кавказцев из Северного Кавказа советское руководство поставило следующую цель – включить чеченцев, ингушей и др. в хозяйственную жизнь и работу в тыловой промышленности, восполнить нехватку рабочих рук. Их сразу же стали приписывать к предприятиям цветной металлургии, обрабатывающей промышленности, таким как Усть-Каменогорская ГЭС, в Лениногорское рудоуправление, на предприятиях зыряновского и предгорненского районов и в колхозы Восточно-Казахстанской области, чтобы задействовать их трудовой потенциал. Первоначально чеченцы и ингуши были размещены во временном жилищном фонде, который в лучшем случае представлял сараи для сушки кирпича или фонд самого ветхого жилья (7). В дальнейшем планировалось построить для них новое жилье. Так вокруг больших предприятий и в колхозах Восточно-Казахстанской области стали формироваться чечен-городки или чеченские поселения. Первые месяцы пребывания на казахстанской земле власти принялись активно использовать спецпереселенцев в работе предприятий.

Необходимо отметить, что данные мероприятия осуществлялись необдуманно, разрозненно. Обкому партии пришла общая директива от советского правительства срочно разместить и вовлечь в работу предприятий чеченцев и ингушей. Для этого отводились определенные средства, но зачастую по назначению они не тратились. Привычной была следующая ситуация: «В марте 1944 г. на строительство Усть-Каменогорской ГЭС прибыло 3400 спецпереселенцев из Чечено-Ингушетии. Несмотря на то, что жилищные условия стройки позволяли разместить не более 2000 человек. Все же по настоянию Восточно-казахстанского Обкома, Облисполкома и органов НКВД прибывшие спецпереселенцы были размещены на Аблакетке (ныне пригородный поселок г. Усть-Каменогорска – Ю.Г-Ц.) без соблюдения всяких правил и условий даже без предварительного отбора, в то время как среди них были больные сыпняком (имеется в виду сыпной тиф – Ю.Г-Ц.)…» (8). Болезни среди спецпереселенцев быстро распространялись из-за скученности, антисанитарных условий совместного проживания, сырости, недостаточного медицинского обслуживания. К примеру, в бараках треста «Алтай строй», в которых проживали чеченцы, на 1-го человека приходилось 0,8-0,9 квадратных метров жилой площади (9). Средства, которые советская власть выделяла для строительства жилых домов для «новой рабочей силы», были недостаточны либо не расходовались по прямому назначению.

В первые месяцы после депортации в Восточно-Казахстанскую область на работу были устроены все здоровые трудоспособные спецпереселенцы. Основные работы, которые осваивались чеченцами, были связаны с физическим трудом, так как квалификации они в основном не имели, поэтому работали рабочими, бурщиками, крепильщиками на рудниках (10). В случаях, когда спецпереселенцы имели квалификацию, она все равно игнорировалась. Например, в отчетах рудоуправления Лениногорского района указывается, что среди чеченцев и ингушей имеются «10 учителей, 3 счетовода, 1 фельдшер, 1 бухгалтер, но использование их по специальности пока не намечается» (11).

Продовольствия для чеченцев и ингушей также не хватало, трагедии происходили в семьях, где заболевали мужчины и фактически женщины с детьми и стариками оказывались перед угрозой голода. По поселкам ходили больные женщины и дети. Из-за нехватки продуктов первой необходимости стали привычными кражи, спекуляции и хулиганства (12). В докладных записках секретарей Облкомов и Исполкомов партии отмечается также, что обслуживающий персонал производственных столовых и хлебных магазинов, пользуясь незнанием переселенцами русского языка, всячески их обсчитывали и обвешивали при отпуске хлеба, который для них являлся самым главным продуктом (13).

Обеспечение кавказцев зерном и продовольствием за счет государства проходило с трудом. Хотя по Директивам советского руководства на каждого спецпереселенца выделялось определенное количество зерна, руководители многих предприятий не спешили отдавать зерно кавказцам, поэтому в ряде районов вследствие недоедания население было подвержено дистрофии, здоровье значительно ослаблено(14). Также предполагалось приучить чеченцев к ведению животноводческого хозяйства и огородничеству, поэтому им выдавался скот, выделялись участки земли. Но массовый голод привел к забою скота, например, в Зыряновском районе было зарезано 700 овец из 2000 полученных (15).

В докладной записке секретарю ЦК КП(б)К тов. Шаяхметову указывается, что по данным на 20 ноября 1944 г. в Восточно-Казахстанской области было расселено 26599 человек, большинство спецпереселенцев работали в промышленном производстве 17831человек, в колхозах трудилось 6318 человек (16).

Наверное, зима 1944-1945 гг. была самым тяжелым испытанием и за этот период погибла значительная часть депортированного с Кавказа населения. Секретариат обкома партии пытался контролировать ситуацию и выяснять нарушения руководителей предприятий и председателей колхозов. Однако, улучшение положения происходило трудно. Все расходы на обустройство чеченцев и ингушей полностью ложились на предприятия и колхозы, поэтому очень часто спецпереселенцам указывалось на партийные организации и НКВД, которые санкционировали переселения и по этой логике были ответственны за их обеспечение и снабжение.

Дети школьного возраста в школу не ходили из-за отсутствия зимней одежды и незнания русского языка, а также по причине отдаленности школ от места их жительства (чечен-поселки, лесоучастки, где школы отсутствовали). Документы свидетельствуют, что фиксировались случаи грубого обращения с чеченцами, вплоть до избиения их колхозниками. Судя по всему, это было связано с тем, что власти навязывали совместное проживание разных этнических групп. Например, решали жилищные проблемы спецпереселенцев за счет уплотненного проживания местного населения. Местные жители всеми силами пытались избавиться от такого соседства. Например, в колхозе «Хлебороб» Верх-Убинского района колхозник Никитин убил спецпереселенца-чеченца Исаева с целью освобождения своего жилья (17). В этот период фиксируются многочисленные кражи колхозного имущества и продовольствия со стороны голодных чеченцев и ингушей, не желающих работать в промышленности или колхозах.

Советские партийные органы также предусматривали и идеологическую работу с депортированным населением. Однако, председатели колхозов, не желая связываться с переселенцами надолго и не выполняя директивы обкома партии, зачастую саботировали вступление чеченцев в колхозы. Хотя в докладных записках отмечается, что первоначально производительность труда спецпереселенцев была низкая. Но по мере овладения горняцкими профессиями, они в основном работали бурильщиками, многие из них не только начинают выполнять, но и перевыполнять норму выработки (18).

К 1950 г. в области проживало 20927 человек чеченцев (19). К этому времени власти сумели хоть как-то обеспечить жильем спецпереселенцев, часто сами чеченцы строили себе дома или снимали жилье в колхозах. В этот период на первый план выходят проблемы политико-воспитательной работы. В отчете зав. отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов обкома КП(б)К отмечается, что из числа спецпереселенцев значительная часть являлась стахановцами. Например, бригада бурщиков Белоусовского рудоуправления, руководимая Хасеновым, систематически выполняла норму выработки 170-180% (20). Менее продуктивно проходила работа по приобщению чеченцев и ингушей к обработке земли и огородничеству, что могло в определенном смысле слова спасти семьи от голода и лишений в трудное послевоенное время.

Существовали и проблемы занятости среди спецпереселенцев с Северного Кавказа. К примеру, выявлялся ряд чеченцев, работающих на второстепенных работах и занимающихся скупкой и перепродажей дефицитных вещей на рынке и другими сделками спекулятивного характера. Чеченцы лидировали в области по совершенным преступлениям среди спецпереселенцев. Среди чеченцев были частыми случаи использования холодного оружия, хулиганства, спекуляции (21).

К тому же среди чеченцев было сильно влияние мусульманских мулл и родовых авторитетов, старейшин. В условиях закрытости и «враждебного окружения» гипертрофировалось восприятия чеченцами и ингушами ислама и адата как стержня национальной духовной культуры и этнической самоидентификации. В результате среди них были распространены «феодально-родовые пережитки» и элементы национальной вражды, разжигаемой по отношению к другим этническим группам. К тому же культивировались старые традиции многоженства, кражи невест, калым, женитьба на несовершеннолетних. Например, чеченец Аздамиров, 50 летнего возраста, проживающий в г. Усть-Каменогорск на ст. Защита, имея двух жен, в 1950 г. женился на третьей Вахаевой 25-ти летнего возраста (22).

«Спецпереселенец Сахабов, 70 лет, проживающий в г. Усть-Каменогорск, нигде не работает и женился на второй жене Жанарлиевой 17 лет от роду» (23). Зачастую девочек (чеченок) не пускали в школу. Женщины не ходили на собрания и не участвовали в общественной жизни. Советские власти особенно настороженно относились к насильственной женитьбе и краже невест, распространяя среди горцев идею построения социалистического общества, в котором женщина имеет такие же права, как и мужчина. Например, Отдел по работе среди женщин горкома г. Усть-Каменогорска в 1952 г. провели 2 общих женских собрания среди женщин-чеченок по вопросу «О роли женщин СССР», «О правах женщин в СССР» с переводом на чеченский язык. Особое внимание уделялось вопросу привлечения детей спецпереселенцев с Кавказа для обучения в школе.

Работа райкомов и горкомов партии также была неудовлетворительной, передовая часть чеченской молодежи не вовлекалась в комсомол. Затруднительным было то, что среди чеченцев не велась массовая воспитательная работа на родном языке. Не создавались условия для обучения на чеченском языке. Хотя агитаторы пытались проводить отдельные беседы на национальном языке.

По данным на 1952-1953 гг. большинство чеченцев проживали в частных домах, как правило, обрабатывали приусадебные участки и имели домашний скот (24). Учителей и работников культуры среди чеченцев не было. Но они были весьма успешны в промышленной работе и за это регулярно представлялись к наградам, избирались членами цеховых комитетов профсоюза. Особенно стали поощряться чеченцы после снятия некоторых ограничений со спецпереселенцев. Экономическая отсталость прикрепила их к сельскохозяйственному производству, вследствие чего социально-профессиональная структура у чеченцев и ингушей фактически прекратила свое развитие.

В 1956 г. вышел Указ правительства СССР о реабилитации спецпереселенцев, а через год чеченцы и ингуши стали возвращаться в восстановленную Чечено-ингушскую автономную советскую социалистическую республику.

Говоря о процессе хозяйственной и социо-культурной адаптации в 1944-1956 гг. необходимо отметить, что к середине 1950-х гг. удалось решить часть проблем с обеспечением спецпереселенцев работой и жильем. В то же время необходимо отметить, что прежняя хозяйственная система скотоводства, земледелия чеченцев и ингушей была разрушена. Однако намного труднее проходила интеграция чеченцев и ингушей в советское общество. В первую очередь из-за их дисперсного расселения, преимущественно в закрытых поселках, незнанию русского языка и нежеланию приобщаться к чуждой советской культуре и приверженности к традиционным нормам и сознанию.