ГОРНЫЕ ПОРОДЫ И ПОЛЕЗНЫЕ ИСКОПАЕМЫЕ

Туфовые лавы Арагаца очень характерны вообще для периферических частей массива. В отличие от мнения П.И. Лебедева, утверждавшего, что туфовые лавы пери­ферии массива являются результатом извержения главного кратера Арагаца, С.П. Бальян (1949) и другие иссле­дователи считают, что они образовались в результате периферических извержений отдельных эруптивных аппаратов.

Ф.Ю. Левинсон-Лессинг (1949, стр. 226) подчеркивает, что туфовые лавы Арагаца являются действительно лаво­выми образованиями, но только это лавы, «застывшие при каких-то особых условиях, вероятно богатые водяными парами, может быть, и другими летучими составными ча­стями».

Туфовые лавы (такситы) сопровождаются настоящими туфами, с которыми они очень близки по своему внешнему облику и тесно связаны по условиям залегания. К настоя­щим туфам относится «ряд туфовых пород, имеющих зна­чительное распространение на ленинаканской стороне нижней части и подножья Алагеза».

В отличие от пьедестала горы (кстати сказать, несораз­мерно громадного по сравнению с ее вершинной частью), сложенного в основном андезитобазальтовыми лавами, вершинная часть горы состоит преимущественно из кислой дацитовой лавы. Светло-серые дациты привершинной ча­сти отличаются характерной плитчатой отдельностью. Они образуют по склонам вершины громадные осыпи и россыпи, состоящие из угловатых острореберных обломков породы.

С.П. Бальян отмечает алунитизацию, пиритизацию и каолинизацию пород внутри кратера, а также и наличие вкраплений серы размером до голубиного яйца. Укажем попутно на наличие в области вершины Арагаца термаль­ных источников с температурой +17° С.

Значительная часть горных пород Арагаца представляет ценный строительный материал. Особенно славятся розо­вые туфовые лавы Артикского месторождения в северо-западном подножье Арагаца, носящие название «артикского туфа» (Б.В. Залеский и В.П. Петров, 1931, стр. 86; Д.Г. Числиев, 1930, стр. 31-32; Коркотян, 1936, стр. 25). Как строительные камни, они имеют отличные свойства, использовались еще в древности для сооружения армян­ских церквей, а в советское время стали широко разрабаты­ваться. Из «артикского туфа» сооружены здания в столице Советской Армении Ереване и других городах республики, в Москве, Сочи, Сухуми.

По своим физико-механическим свойствам большого вни­мания заслуживают туфовые лавы артикского типа в окре­стностях селения Мастары и в других пунктах подножья западного склона (см. Б.В. Залеский и В.П. Петров, 1931, стр. 86; П.И. Лебедев, 1931 (в).

В Бюракане из кирпично-красной туфовой лавы ближай­ших окрестностей возведены здание астрофизической обсер­ватории и другие постройки. Все месторождения туфовых лав приурочены к подножью северо-западного, западного и южного склонов горы; на северо-восточном и восточном склонах их нет.

Помимо туфовых лав, в качестве строительных материа­лов могут использоваться и частично используются и дру­гие горные породы Арагаца.

В различных участках периферической части массива расположены месторождения пемзы (П.И. Лебедев, 1931 (б); З. Коркотян, 1936, стр. 23-24), разработка кото­рых производится южнее Артика (Пемзашен).
СОВРЕМЕННОЕ И ДРЕВНЕЕ ОЛЕДЕНЕНИЕ
В вершинной части Арагаца имеются не только обильные и местами обширные снежные пятна, но и скопления фирна и глетчерного льда. Лед удается наблюдать далеко не всегда, так как вершина Арагаца лишь на короткий срок и не каж­дое лето освобождается от обильных снегов.

Небольшой ледник на Арагаце впервые обнаружил И.И. Ходзько во время геодезических работ на вершине в 1847 г. (И. Ходзько, 1864, стр. 238).

А.В. Пастухов (1896, стр. 88) писал о небольшом скоп­лении вечного снега под южной и западной стенами кра­тера, «нижний край которого в некоторых местах переходит в лед». Он отметил оледенение и на «наружных скатах горы»: обширное снеговое поле на северной стороне восточной вершины и несколько снеговых и фирновых полей на се­верной стороне высшей вершины. «Но самое большое скоп­ление его (вечного снега. — Я.Г.) находится в верховье ущелья Гюзал-Дара (Гехадзори. — Н.Г.), и тут между се­верной и западной вершинами в обширной мульде лежит небольшой ледник». Площадь «всех существующих ныне веч­ных снегов». Арагаца Пастухов оценивает в 5,1 кв. версты.

Осенью 1930 г. Б.Л. Личков наблюдал в кратере лед, занимающий большое пространство и рассеченный двумя глубокими трещинами видимой глубиной в 3-4 м каждая при ширине не менее 1 м (Б.Л. Личков, 1931, стр. 47). Б.Л. Личков считает возможным говорить по крайней мере об одном современном леднике на Арагаце (в кратере), являющемся, по его мнению, остатком древ­него оледенения (там же, стр. 52). На схеме ледниковых цирков Арагаца (там же, стр. 37) Б.Л. Личков показывает четыре значительных пятна снегов: одно в цирке кратера и три вне его, на внешних склонах вершины к северу от центра кратера.

По К.Н. Паффенгольцу (1939, стр. 69), современное оледенение Арагаца занимает площадь около 5 кв. км и представлено тремя незначительными ледничками и не­сколькими фирновыми и снежными «пятнами». Два лед­ника расположены в юго-западной части кратера, третий — тотчас за перевалом, к северу от них. Снежные и фирно­вые поля находятся на северном и юго-восточном склонах главной (северной) вершины и на северных склонах «юго-за­падной» (западной) вершины.

А.Л. Рейнгард (1939, стр. 66) считает современное оле­денение Арагаца значительно меньшим, чем оно было в 90-х годах прошлого века, во время исследования и съем­ки вершины А.В. Пастуховым. По его данным, в леднико­вом цирке Даличая (Гехарота), т.е. в кратере, имеются два умирающих ледничка. Один из них спускается с северо-восточного склона южной вершины и перевальной седло­вины между южной и западной вершинами. Он оканчивает­ся на высоте 3500 м, среди «мучнисто-пылеватых морен» каолинизированных горных пород. К северу от этого лед­ника с западной вершины спускается второй ледник, конец которого лежит на высоте 3600 м.

Оба этих ледника удалось наблюдать с южной вершины и нам, но в отличие от Б.Л. Личкова настоящего глетчер­ного льда мы не видели, может быть потому, что еще не совсем стаял сезонный снег (это было 31 августа).

Третий ледник, каровый, находится, по А.Л. Рейнгар-ду, в верховьях Гехадзори (Гюзал-дара), под западной и северной вершинами, и оканчивается на высоте 3400 м небольшим острым языком. Западнее его, на месте сплошно­го фирнового поля, показанного на карте 90-х годов, лежат два маленьких пятна фирна, концы которых находятся на высоте 3740 м. Современная снеговая граница в долине Гехадзори (Гюзал-дара), по Рейнгарду, расположена на высоте около 3700 м.

Н.В. Думитрашко (1950, стр. 80) отмечает ряд фирновых пятен и полей на дне и склонах ледникового цирка в кра­тере Арагаца. «Одно из фирновых полей, представляющее собой небольшой ледник, висит непосредственно над ри­гелем. Наиболее крупное фирновое пятно расположено меж­ду южной и западной вершинами. Это небольшой фирно­вый висячий ледник с несколькими концентрическими морен­ными дугами на поверхности».

Из всех приведенных данных с несомненностью выте­кает, что в вершинной части Арагаца помимо снежных пятен имеются три небольших ледничка: два — на юго-западной стороне цирка, в кратере, и один — по сосед­ству с ними, северо-западнее, в верховье р. Гехадзори (Гюзал-дара). Кроме того, имеется несколько небольших фирновых пятен. Площадь современного оледенения, по-видимому, меньше чем 5,5-5,8 кв. км, как она оценивается некоторыми исследователями (С.В. Калесник, 1937; Л.И. Маруашвили, 1938), основывающимися, по-видимому, на основании данных А.В. Пастухова и старой одно­верстной съемки.

Мы столь подробно изложили сведения о современном оледенении Арагаца, так как считаем, что армянские аль­пинисты, часто посещающие вершину горы, могли бы проверить имеющиеся сведения и уточнить площадь оле­денения.

Следы древнего оледенения на Арагаце впервые были обнаружены А. В. Пастуховым (1896, стр. 89-90). Он писал о ледниках долинного типа длиной более 9 км¹, спускавшихся почти до самого подножья горы. При своем сокращении ледники временно останавливались и нагро­мождали стадиальные конечные морены.

Следы древнего оледенения в привершинной части были подробно изучены Б.Л. Личковым, который отметил на­личие ледниковых цирков, установил, что образование разделяющих их кряжей также связано с оледенением, и указал на трогообразный характер верховий речных до­лин. Из других следов оледенения он отмечает ригели в вер­ховьях троговых долин, лавовые бугры, отшлифованные в виде бараньих лбов, наличие ледниковой штриховки на отшлифованной поверхности горных пород, моренные озера (Б.Л. Личков, 1931, стр. 45, 52 и др.). Площадь древнего оледенения Арагаца, по Б.Л. Личкову, близка по величи­не к площади современного оледенения Эльбруса и была больше не только современного, но и древнего оледенения Арарата (там же, стр. 49).

А.Л. Рейнгардом установлены на Арагаце следы двух оледенений, относимых им к рисской и вюрмской эпохам. Во время первого оледенения льды покрывали Арагац «почти сплошной шапкой, спускающейся до его подножья, а на северном склоне даже несколько выступающей на рав­нину» (1939, стр. 324), во время второго — сплошной фирно­вый и ледяной панцирь одевал только привершинное («озерное») плато Арагаца (2800-3300 м), а от него глу­боко в долины, на 2000-2200 м, спускались ледниковые языки, придавая долинам корытообразную форму.

О двукратном оледенении Арагаца писал и К.Н. Паффенгольц, также подчеркивавший весьма крупные размеры древнего оледенения.

Н.В. Думитрашко (1949, 1950) полностью отрицает на­личие следов первого покровного оледенения на Арагаце и вообще признаков двукратности оледенения, а размеры древнего оледенения считает значительно меньшими, чем это представлялось А.Л. Рейнгарду, К.Н. Паффенгольцу и даже Б.Л. Личкову.

Нам также кажется, что размеры древнего оледенения Арагаца в представлении А.Л. Рейнгарда и К.Н. Паффенгольца сильно преувеличены.

Расшифровка картины древнего оледенения Арагаца представляет большие трудности в связи с тем, что в усло­виях двухъярусного строения округлого горного массива формы рельефа, обусловленные древним оледенением, за­частую весьма своеобразны.

При подъеме на южную вершину Арагаца у нас созда­лось определенное представление о том, что в истоках Амберда у подножья южной вершины располагался громад­ный ледниковый цирк и что все нынешнее озерное плато было занято обширным фирновым полем. Затем это поле распалось на отдельные пятна, в связи с чем стали выраба­тываться цирки и каровые углубления второго порядка (очень молодой цирк на подъеме к южной вершине и др.). При маршруте от оз. Карилич к Бакугель в цирке верховья долины Амберда очень отчетливо был виден моренный язык. Маршрут шел через древние задернованные морены, ле­жащие на дне цирка. Склоны этого цирка значительно положе, чем в кратере. У подножья юго-западного склона западной вершины виден был другой громадный цирк также с сравнительно пологими склонами и широким дном.
ЛАНДШАФТНЫЕ ЗОНЫ АРАГАЦА
Ландшафтные зоны Арагаца мы охарактеризуем очень коротко, основываясь главным образом на материалах собственных наблюдений и сборов. Интересующихся более подробным и полным освещением особенностей раститель­ного покрова мы отсылаем к работам Н.А. и Е.А. Буш (1932), Н.А. Буша (1935, стр. 73-77), А.К. Магакьяна (1939 (б, в), 1941), А. Тахтаджяна (1941, стр. 64-65), А.А. Федорова (1945), И. и А. Щукиных (1927, стр. 17, 46-49).

По краю Араратской котловины на ровной поверхности террасы Аракса от самого Эчмиадзина до южного подножья Арагаца на бурых пустынно-степных окультуренных (культурно-поливных) почвах расстилается обширное хлоп­ковое поле. Кругом всюду видны пирамидальные тополя, которые придают так много своеобразия культурному ландшафту Араратской котловины. Поданным М. Туманяна (см. З. Коркотян, 1936, стр. 31), хлопок у подножья Ара­гаца поднимается до высоты 1150 м. Хлопковые поля на­ходятся еще на площади древнеаллювиальных отложений Аракса. На уступе, поднимающемся над ними, уже на ла­вах подножья Арагаца, развиты светло-каштановые почвы; на каменистых участках, поросших ереванской полынью, можно наблюдать ландшафт полупустыни. Менее каменистые участки сплошь освоены под земледельческие культуры, так как именно здесь, у подножья Арагаца, проходит сплош­ное кольцо населенных пунктов. Здесь масса садов и ви­ноградников. Виноград и персик поднимаются до 1300 м. Выше (до 1800 м) растут табак, абрикос, грецкий орех. Зеле­ное кольцо садов идет до самого Бюракана, расположенного в нижней части юго-юго-восточного склона Арагаца.

От Бюракана (1500-1600 м) и до южной вершины Арагаца (немного более 3900 м) нами был пройден пеше­ходный маршрут (с 29 августа по 1 сентября) с наблюде­ниями по профилю.

По пути, примерно в 1 км к северо-западу от Бюракана, с левой стороны вырытого в лавах скалистого каньона гор­ной речки мы наблюдали участок выжженной солнцем типчаковой степи. Почва оказалась каштановой. В соседних участках склона во многих местах почва сильно каме­ниста, с разреженным растительным покровом сухой степи.

Культурно-степная зона на юго-восточном склоне Ара­гаца поднимается до высоты 1 800 м, где ее сменяет дубовый лес — единственный лесной массив Арагаца, расположен­ный на склоне его отрога, носящего название Сев-Лер, что значит «Черные горы».

По нашему маршруту нижняя граница леса была на высоте около 1870 м, восточнее она опускается ниже, оче­видно до 1800 м, как указывается в литературе (Н.А. Буш, 1936, стр. 74; А. Тахтаджян, 1941, стр. 64). Начиная с высоты 1845 м мы наблюдали стелющуюся форму дубка (поросль). Этим порослевым кустарниковым зарослям дуба А.К. Магакьян придает большое значение, рассматривая их как остатки обширных лесных массивов, существовавших здесь в прежнее время.

Вид отрогов юго-восточного склона Арагаца, занятых дубовым лесом, очень своеобразен: зеленые пятна дубо­вых зарослей чередуются с полянами, на которых пестреет выжженная солнцем степная растительность.

Зеленые пятна представляют собой «куртины из ксерофитного восточного дуба (Quercus macranthera), деревья которого, с корявыми стволами, достигают высоты 5-6 м. Внутри «куртин» деревья растут также очень неравномерно, образуя небольшие полянки, метра три в диаметре. Во вто­ром ярусе леса много кустарников (гордовина, спирея, кав­казская жимолость и др., много шиповника) и молодой поросли дубка. В тени деревьев растут также разнообразные травы, часть из которых во время нашего посещения была зеленой, часть выгоревшей. На полянах были только выгоревшие, злаки.

Судя по образцу, взятому из ямы, вырытой на краю та­кой полянки (на высоте 1960 м), почва здесь относится к ти­пу горно-коричневых.

Схематический профиль массива Арагаца (по комплексному профилю для научно-учебного музея землеведения МГУ, составленному Н.А. Гвоздецким; консультант по геологиче­скому разрезу Е.Е. Милановский)

Н.А. Буш отмечает, что только у самых стволов в тени в травяном покрове растут лесные растения, промежутки же между деревьями заняты горно-ксерофитной и степной растительностью (ковыли и др.), и называет дубовый лес Арагаца «древесной степью». А.К. Магакьян (1941, стр. 105-107) резко возражает против введения этого нового термина, отмечая, что описанный комплекс растительности «не есть первичное естественное явление». По его мнению, проникновению в дубовые насаждения ксерофитных тра­вянистых и кустарниковых форм растений способствует человек. «Рубка лесов, изреживающая лесной древостой, пастьба скота, препятствующая лесовозобновлению и способствующая усилению смыва почвы, — вот основные причины, благоприятные для развития подобных насажде­ний. Эти же причины приводили и к вымиранию дубрав».

А. Тахтаджян (1941, стр. 64-65) придерживается, по-видимому, в общем той же точки зрения, указывая на то, что «встречающиеся местами сомкнутые насаждения дуба свидетельствуют о былом, более мезофильном характере Бюраканского леса».

Нам представляется, что лес юго-восточного склона Арагаца правильнее называть не «древесной степью», как предложил Н.А. Буш, а «дубовым редколесьем». Осно­вываясь на доводах А.К. Магакьяна и А. Тахтаджяна, следует говорить о дубовом редколесье вторичного типа.

На полянах у верхней границы леса распространены за­росли подушковидного стелющегося можжевельника (Juniperus depressa) и других подушковидных ксерофитных кустарников, а на высоте 2300 м лесной массив постепенно переходит в «пояс горных ксерофитов» (Н.А. Буш) или «трагантовую степь»¹ (А. Тахтаджян).

Верхняя граница леса идет неровно. По маршруту она отмечена на высоте 2200 м, но в стороне, за лощиной, лес поднимался значительно выше — до 2300 м. На высоте 2250 м по маршруту наблюдались редкие деревья среди подушек нагорных ксерофитов, последнее дерево дуба — на высоте 2310 м.

Выше, на более ровных участках с мелкоземистой почвой, встречались отдельные пятна полей (последнее небольшое поле ячменя встречено на 2420 м), но преобладающим до высоты 2620 м всюду был ландшафт подушкообразных нагорных ксерофитов на глыбистых россыпях андезитобазальтовой и базальтовой лавы. Участки этого характерного ланд­шафта с громадным количеством каменных глыб и стелю­щимися среди них подушковидными растениями напомина­ли искусственные горки альпинариев ботанических садов.

Господствующими видами растений до 2520 м здесь были можжевельник (Juniperus depressa), круговины кото­рого достигали 3 м и более в диаметре, волчеягодник (Daphne oleoides) и трагакантовые астрагалы (преобладаю­щий вид — Astragalus aureus), подушки которых достигали 1,5 м в диаметре. Выше, до 2620 м, из названных растений поднимался один астрагал (Astragalus aureus).

Среди подушковидных нагорных ксерофитов встречались и другие растения: маки, цветущие оранжевыми цветками, выделяющийся своими высокими канделябровидными со­цветиями уже отцветающий желтый коровяк (Verbascum), журавельник (Erodium sosnowskyanum), злаки и пр.

Н.А. Буш (1936, стр. 75) указывает, что пояс нагорных ксерофитов на южном склоне Арагаца поднимается до высоты 2700 м, тогда как «на восточном до 2500, на запад­ном до 2300 м, на северном еще ниже». В то же время А. Тахтаджян (1936, стр. 385) пишет об «острове» ореоксерофитов (т.е. горных ксерофитов) на южном склоне Арагаца, а в другой работе (1941, стр. 107-108) говорит о фраг­менте трагантников тоже на южном склоне горы, подчер­кивая их значительную флористическую обедненность в сравнении с более юго-восточными районами Армении, рас­тительность которых находится в более тесном родстве с Иранским нагорьем.

Выше по маршруту наблюдались сильно вытравлен­ные пастьбой скота луга с пожелтевшей невысокой тра­вой, на фоне которой зелеными пятнами выделялись более крупные колючие травянистые растения. Местами и здесь встречались глыбы и россыпи андезитобазальтовой лавы. Такие луга простирались до высоты примерно 2900 м, причем у верхнего предела их распространения трава была не пожелтевшей, а зеленой. Здесь встречалось много курд­ских кошей. Выше начинался заметный подъем гребней — отрогов вершинного массива, довольно крутые горные склоны здесь были уже почти сплошь покрыты каменными осыпями и россыпями.

Наблюдавшиеся нами вытравленные луга находятся в той высотной зоне, которую Н.А. и Е.А. Буш (1932, стр. 62) называли «нижнеальпийским поясом», считая, что «на Арагаце субальпийского пояса нет». А.А. Гроссгейм (1948, стр. 192) возражает против такого представления о субальпийском поясе, полемизируя с геоботаниками А.Г. Долухановым и М.Ф. Сахокиа и считая, что понятие о субальпийском поясе нужно сохранить для южных горных массивов Армянского нагорья, на которых наблюдается так называемый переднеазиатский тип высотной зональности растительного покрова. К таким горным массивам принад­лежит и Арагац. Наличие субальпийского пояса на Арагаце признает и А.К. Магакьян (1941, стр. 143).

В окрестностях озера Карилич мы встретились с ланд­шафтами, типичными для альпийского высотного пояса (по терминологии Буш—верхнеальпийского).

Характерными местными их особенностями является наличие древних морен, громадного количества каменных россыпей и осыпей, состоящих здесь в основном из обломков светло-серого дацита, наличие озер на привершинном плато и родников в рассекающих его долинах. На участках между глыбами каменных россыпей и более или менее обширных свободных от них пространствах — словом, всюду, где обра­зовались мелкоземистые почвы, мы встречали типичную альпийскую растительность. В сравнении с другими районами здесь нам удалось сделать более богатые ботанические сборы для музея землеведения, поскольку растительность была совершенно свежей, невыгоревшей и очень многие растения были в цвету.

В долине речки Аркашен, на высоте 3150 м, травы были более высокие, чем среди каменистых россыпей плато. Здесь росли костер (Bromus variegatus), золотая розга (Solidago armena), этеопаппус (Aetheopappus rizocephalus) и др. Среди россыпей привершинного плато к востоку от озера, на высоте около 3190 м, встречались участки с зла­ковыми дер новинами, где росли овсяница (Festuca ovina), тонконог (Koeleria nitudula), лисохвост (Alopecurus textilis). Непосредственно на россыпях встречались камнеломка (Saxifraga mollis), минуарция (Minuartia aizoides). Но боль­ше всего участков с мелкоземистыми почвами было занято пестротравными коврами (см. Н.А. и Е.А. Буш, 1932, стр. 61; А. Тахтаджян, 1941, стр. 37), где цвели колоколь­чики (Campanula tridentata, С. stevenii), хамесциадиум (Chamaesciadium acaule), астрагал (Astragalus incertus), кле­вер (Trifolium ambiguum), альпийская незабудка (Myosotis alpestris),ромашка (Chamaemelum caucasicum), астра альпий­ская (Aster alpinus) и др. Среди каменных глыб встречались красивые сине-фиолетовые цветки живокости (Delphinium foetidum).

Пестрота и мозаичность растительного покрова, которую А. Тахтаджян считает характерной для типичных верх­неальпийских ковров Армении, связана с различиями в ха­рактере субстрата, то каменистого, то мелкоземистого, в условиях увлажнения, в различии сроков стаивания се­зонного снега на каждом отдельном участке, — все это обу­словлено сложностью сочетания нагромождений каменных глыб и мелкоземистых участков.

Особенно характерны колокольчиковые ковры (cam­panula tridentata), совершенно такие же, какие показаны на фотографии в книге А. Тахтаджяна (1941, стр. 37), заснятой на Гегамском (Ахмаганском) хребте¹.

На участках колокольчиковых ковров среди дацитовой россыпи (в одном случае под ковром из колокольчиков, хамесциадиума, злаков и мхов, а в другом под колокольчиково-злаковым ковром) нами были выкопаны почвенные шурфы. В обоих участках под дерниной была вскрыта коричневая супесь, в первом случае яркая светло-коричневая, рыжеватая, во втором—более темная. На глубине 13 см (в первом случае) и 23 см (во втором случае) мелкозем уступал место щебенке. Эти почвы по взятым нами образ­цам были определены как горнолуговые типичные. Армян­ский почвовед А.И. Читчян называет такие почвы «горно-дерново-луговые светло-коричневые (рыжеватые) почвы аль­пийских ковров». По свидетельству М. А. Глазовской, типичные горнолуговые почвы Тянь-Шаня выглядят совер­шенно так же.

Кроме описанных пестротравных ковров, в привер­шинном поясе Арагаца распространены различного типа альпийские луга (см. Н.А. и Е.А. Буш, 1932, стр. 61; А.К. Магакьян, 1941, стр. 170-176).

При подъеме от озера Карилич на южную вершину и спуске с нее типичные пестротравные альпийские (верх­неальпийские) ковры нами прослежены до высоты 3560 м. На высоте 3475 м, где были низкотравные ковры с ко­локольчиками, мы выкопали почвенный шурф и под темно-коричневой супесью с корешками дерна опять встретили светло-коричневую супесь, переходящую на глубине 13 см в желто-коричневую супесь (с оттенком охры) с выветренной щебенкой дацита. С глубины 25 см начинались щебень и крупные обломки дацита. По образцам из этого шурфа поч­ва была определена как типичная горнолуговая.

Выше было много низкотравных ковров с красными соцветиями мытника (Pedicularis crassirostris). Они встре­чались и в начале подъема к вершине.

На высоте 3560 м крупные пятна луговин и ковров кон­чились, ландшафт заметно изменился. Выше на склоне южной вершины безраздельно господствовали каменные рос­сыпи, все больше и больше было еще нестаявших снежных пятен.

Ковры и луговинки, вкрапленные среди каменных рос­сыпей, встречались до 3830 м, постепенно уменьшаясь в раз­мерах. Выше среди сплошных каменников и пятен снега наблюдались уже не луговины и пятна ковров, а отдельные дерновинки травянистых растений.

На глыбах дацита нами наблюдалась темная корка так называемого «пустынного загара» (местами ею покрыты камни и на привершинном плато). Э.М. Мурзаев (1938, стр. 232) отмечает приуроченность «загорелых камней» к по­лосам вдоль русел ручьев, берущих начало из ледниковых озер или из каменных россыпей, содержащих снег и лед. «Русло ручья окаймляется загорелыми камнями, тогда как выше и в самом русле они встречаются значительно реже». По мнению Э.М. Мурзаева, «загар может образо­ваться всюду, где имеются условия периодического увлаж­нения содержащих железо и марганец пород и высыхания воды, или же где в речной воде эти элементы содержатся в бо­лее или менее значительном количестве» (там же, стр. 235). Условия периодического увлажнения камней и последую­щего высыхания с одновременным прогреванием здесь налицо.

Заметим кстати, что ниже, на привершинном плато, в районе озера Карилич, Б.А. Клопотовским наблюдался своеобразный «кольцевой загар», покрывавший наподобие колец (около 2 см диаметром) слабо загоревшую поверхность камня. Б.А. Клопотовский (1953) высказывает предположе­ние, что в образовании этого типа загара решающая роль принадлежит накипным лишайникам.

Среди дацитовых россыпей при подъеме на южную вер­шину, начиная примерно с высоты 3 475 м и до гребня вер­шины, мы наблюдали образования, сходные с каменными многоугольниками каменистых тундр в высоких широтах¹ и описанные в высокогорье многих горных систем. Особенно значительные площади россыпей с каменными многоуголь­никами наблюдались на высоте около 3600 м.

Среди громадных глыб дацита располагаются пятна мелкозема, щебня и гравия длиной до 1 м. Внутри этих пя­тен наблюдается ячеистость второго порядка: вспученные лепешечки из мелкозема окаймлены мелкой щебенкой и гравием. Лепешечки из мелкозема имеют длину 5-10 см, толщина их 4-5 см; глубже лежат гравий и щебенка. Мелкозем пропитан влагой от только что стаявшего снега. Местами на мелкоземе растут низкорослые альпийские растения (особенно характерен хамесциадиум). На глыбах дацита есть «пустынный загар».

Взятый мною из описанных многоугольников образец лепешечки мелкозема был отправлен в лабораторию Поч­венного института Академии наук СССР на анализ. На основании аналитических данных почва была определена К.П. Богатыревым как «пустынно-альпийская».

В участках склона с преобладанием мелкообломочного материала отчетливо выражены только мелкие ячеи (диа­метром до 10-12 см) из мелкозема, окаймленного мелкой щебенкой и гравием. Встречаются ячеи (диаметром до 12 см) с дресвой и мелкоземом в центре и с бордюром из щебенки. На крутых склонах ячеи многоугольников (пятна мелко­зема) вытягиваются полосами по падению склона. В гру­бых крупнообломочных россыпях мелкая щебенка с дрес­вой и мелкоземом располагается отдельными пятнами сре­ди крупных глыб дацита. Если не всегда образуются отчетли­вые многоугольники (кольца), то почти всюду имеются намеки на полигональность.

Образования типа каменных многоугольников встречены нами и на самом гребне вершины. Б.А. Клопотовский (1948) отмечает каменные многоугольники на южном склоне Арагаца, «перед самым выходом к тригонометрическому пункту (туру) южной вершины», и «на западном склоне Аркашенского отрога, вблизи его ответвления от южной вершины Арагаца». Н.В. Думитрашко (1950, стр. 89) описаны каменные многоугольники на поверхности морен­ных бугров на дне кратера Арагаца. Ею также отмечены подобные образования «в верхней части пологого склона южной вершины».

По всем данным, на вершинном конусе Арагаца камен­ные многоугольники — нередкое явление. Местами они встре­чаются и на привершинном плато. Мною описаны очень отчетливые крупные каменные многоугольники (диамет­ром до 1 м и более) на берегу оз. Бакугель. Н.В. Ду­митрашко (1950, стр. 90) сообщает о каменных многоуголь­никах («медальонных почвах») на дне трога Аркашена у подножья северо-западного склона хребта Ампур-Даг.

Вернемся, однако, к маршруту на южную вершину. На­личие среди рсссыпей каменных многоугольников пу­стынно-альпийского типа почвообразования представляет характерную особенность ландшафта наиболее высокой части Арагаца. На тех коврах и луговинках, которые еще встречались среди каменных россыпей до высоты 3830 м, мы видели колокольчики, мытник, ромашку, хамесциадиум, лапчатку, лютик, одуванчик, мелкие злаки. Местами (например, около 3700 м) особенно выделялись осоковые луговинки (из Carex tristis); у ручейков цвели незабудки; на камнях были желто-зеленые лишайники.

На высоте около 3800 м пятна трав стали единичными и очень небольшими. Встречались низкорослые приземи­стые подушечки ромашек. На высоте 3830 м пятна с зе­ленью трав исчезли, выше среди глыб каменников наблюда­лись лишь отдельные дерновинки растений. На высоте около 3860 м в проталинках среди снега мы видели цветущие ро­машки. Даже на гребне южной вершины (3890-3904 м) среди россыпей дацита встречались травянистые растения (мелкие злаки, желтые лютики, белые ромашки). На самой вершине, возле сложенного топографами тура, среди за­порошенных снегом камней, пробивалась травка. На суще­ствование растений на южной вершине Арагаца указал еще Г. Радде (1899).

На западной вершине Арагаца А.В. Пастухов (1896, стр. 92) «нашел несколько видов травяной растительности, между которой преобладали в высшей степени душистые незабудки». Здесь летали «разные крылатые насекомые и мелкие птички». Следовательно, и вершина более 4000 м высотой не была безжизненной. А.К. Магакьян (1941, стр. 181) во время двукратного посещения северной верши­ны Арагаца на высоте 4095 м собрал «жалкие экземпляры» 11 видов растений.

А.А. Федоров (1945) предлагает выделить в вершинной части Арагаца подснежный, или субнивальный, пояс, отде­лив его от альпийского. Нижней границей его Федоров считает 3200-3300 м. Следует согласиться с Федоровым, но нижнюю границу субнивальной зоны нужно поднять примерно до 3550 м, где прослеживается довольно четкая разница между ландшафтами.

Внутри этой зоны можно выделить два пояса: 1) с на­личием пятен ковров и луговин среди каменных россыпей (до 3830 м), 2) с отдельными дерновинками растений среди сплошных каменников. Каменные многоугольники и пятна не стаявшего к концу лета сезонного снега характерны для всей субнивальной зоны. В верхнем поясе пятен снега больше.

Видимые с южной вершины лежащие в кратере пятна вечных снегов, фирнов и ледников представляют фрагмен­ты нивальной зоны. Фрагменты нивальной зоны характе­ризует данное выше описание современного оледенения Арагаца.

Подытоживая маршрутную характеристику ландшафтов южного (юго-юго-восточного) склона Арагаца, можно вы­делить следующие ландшафтные высотные зоны и пояса: 1) зона каменистой полынной полупустыни с площадями окультуренных земель, у самого подножья Арагаца, при­мерно до 1300 м; 2) зона культурно-степная (1300-1800 м);

Растительность и ландшафты северного склона Арагаца менее разнообразны, что отчасти объясняется большей при­поднятостью подошвы Арагаца, отчего здесь выпадают нижние высотные зоны и пояса.

Черноземные степи Апаранской равнины (Апаранского плато — 1900-2100 м), превращенные в поля зерновых культур, поднимаются по склонам Арагаца.

К югу от с. Алагез край распаханного черноземного поля находится на высоте около 2000 м. Дальше мы поднима­лись по каменистым холмам подножья Арагаца, с глыба­ми андезитобазальтовой лавы. Здесь была ковыльно-типчаковая степь с лисохвостом, одуванчиком, тысячелист­ником.

Поднялись до 2 135 м и здесь на участке ковыльно-типчаковой степи вырыли почвенный шурф. Как и следо­вало ожидать, почва оказалась горным черноземом, с ха­рактерной для чернозема прочной зернистой структурой.

Горные степи опоясывают кругом весь массив Арагаца. Наблюдаются значительные различия в составе горностепной растительности.

А.К. Магакьян (1941, стр. 72) отмечает значительные по величине площади ковыльных степей в Ленинаканском рай­оне, «вдоль южного и западного макросклонов Алагеза» (Арагаца), в урочище Милянли. На западном склоне Арагаца, в урочище Милянли, им отмечаются также участки ковыльно-житняковой и житняковой степи. Значительные площади в среднегорной зоне Арагаца занимают келериево-типчаковые степи. Вдоль западных предгорий Арагаца в условиях сопочно-бугристого рельефа на светло-каштановых почвах развиты бородачевые степи (там же, стр. 74, 78, 75).

Оригинальны степи с господством луковичного ячменя, очень ценного в кормовом отношении. Это вторичные степи, возникающие из типчаковых или ковыльных группи­ровок при искусственном их орошении (там же, стр. 79-80).

Выше по склонам степи переходят в злаковые лугостепи, занимающие на Арагаце большие площади, а затем в остепненные горные луга, субальпийские и альпийские луга. В вершинной части они сменяются ландшафтами субнивальной и отчасти нивальной зон.

Посевы ячменя на северном склоне Арагаца поднимают­ся так же высоко, как и на южном. И. и А. Щукины (1927, стр. 17) наблюдали посевы ячменя до высоты 2400-2500 м¹. По свидетельству этих авторов, «травяная расти­тельность на северном склоне Алагеза (Арагаца) хотя и развивается очень пышно, но в кормовом отношении ценится скотоводами ниже растительности южных склонов, так как водяниста и мало питательна».

Горные степи и особенно горные луга Арагаца пред­ставляют очень ценные пастбища. Пастбища Арагаца про­кармливают свыше 250 тыс., а может быть, и свыше 275 тыс. голов скота (см. К- Н. Паффенгольц, 1940, стр. 59; 3. Кор-котян, 1936, стр. 36).

В заключение ландшафтной характеристики Арагаца следует сказать несколько слов о его животном мире. Фауна Арагаца издавна была обеднена из-за густой заселенности предгорий и использования привершинной части в каче­стве пастбищ. Тем не менее здесь встречаются из хищных медведь (редко), волк, куница, ласка, лисица, барсук (З.А. Коркотян, 1936, стр. 35). А.В. Пастухов (1896, стр. 86) пишет, что при подъеме к западной вершине со стороны Александрополя (Ленинакана), бесшумно проби­раясь по камням в мягкой обуви, он «чуть было не наступил на спавшего волка, который с такой стремительностью вскочил со своего ложа, что несколько раз полетел кувыр­ком, пока не выбрался на снег, по которому и помчался стрелою».

Из грызунов на Арагаце встречаются заяц, полевки, суслик. Суслик (Citellusxanthoprymnus) селится у подножья и в нижней части склонов Арагаца. По свидетельству И. С. Щукина (1927, стр. 17), суслик встречается сравни­тельно в небольшом количестве и особенного вреда посевам не приносит; местное население плохо знает его и называет просто «крысой».

Из пернатых встречаются горная индейка (редко), серая куропатка, перепелка, орел, гриф, альпийская красно-клювая галка, альпийский жаворонок и др. На северных склонах Арагаца И. и А. Щукины «слышали несколько раз кукушку, которую принято считать лесной птицей; здесь она держится среди каменников, в местности, совершенно лишенной не только деревьев, но даже и кустарников».

Из пресмыкающихся на Арагаце обитают лягушки, ящерицы и змеи. До высоты 2000 м изредка встречается ядовитая армянская гадюка
(З. Коркотян, 1936, стр. 35).