Е.П. Бельтюкова ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

Е.П. Бельтюкова

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

ГЛАЗАМИ СТУДЕНТКИ

Этот воскресный летний день начинался для томичей, как обычно. Многие горожане семьями либо компаниями, запасшись провизией, с утра на лодках или паромом переправлялись на левый берег Томи и, расположившись в густо росших тальниках, купались, загорали, жгли костры.

Для студентов, которых и тогда в Томске было немало, июнь был временем экзаменационной сессии. Именно 22 июня я и мои однокурсники, студенты самого молодого тогда исторического факультета ТГУ, должны были сдавать экзамен профессору К.Э. Гриневичу, читавшему нам курс по истории Древней Греции и Рима.

Влюбленный в свою науку, известный археолог, профессор стремился развить у студентов интерес к научному поиску. Под его руководством при археологическом музее университета из первокурсников-историков был организован кружок. Каждый его участник получал хранившуюся в его запасниках коллекцию предметов быта одного из народов Томского Севера (мне, например, достались остяки, или ханты) с задачей изучить соответствующую литературу, подготовить доклад на кружке по своей теме и оформить музейную экспозицию.

Полученные кружковцами навыки научного исследования, возможно, стали первым шагом в большую науку будущих профессоров ТГУ М.П. Евсеева, Г.И. Пелих (Вылевко), В.С. Флерова и ряда других научных работников.

Экзамен подходил к концу, когда по университету разнесся тревожный слух: немецко-фашистские войска перешли государственную границу СССР и в 4 часа на площади Революции состоится митинг. И, действительно, к этому времени площадь до отказа была заполнена народом. На трибунах, стоявших тогда на площади, городские руководители. Радиоприемники транслируют речь Председателя Совета Народных Комиссаров В.М. Молотова. Люди возбуждены, в речах выступающих – готовность дать отпор агрессору, из рядов митингующих раздаются возгласы: «Даешь оружие!».

Митинг окончен, народ расходится, но, я думаю, мало кто тогда до конца понимал, что ждало нас в ближайшие месяцы и даже годы, и что со многими своими товарищами мы не увидимся очень долго, а с иными – никогда.

С началом войны Томск меняется буквально на глазах. Открываются призывные пункты, возле них толпы призывников и добровольцев, на улицах много мужчин в военной форме. Прохожие напряженно ловят из уличных репродукторов сводки с фронтов. Город готовится к приему эвакуируемых с запада заводов, учреждений, гражданского населения. Паники нет, нет громких слез, настроение такое, что все это ненадолго, что фашистская армия будет разбита в ближайшее время.

Осенью 1941 г. начались занятия во всех томских, а также эвакуированных в наш город вузах, правда, на месяц позже обычного, с 1 октября, после возвращения студентов с уборочных работ в колхозах, куда они были направлены во время летних каникул.

Поскольку учебные корпуса ТГУ занял Загорский оптико-механический завод, исторический факультет работал в войну в различных помещениях: в Доме партпроса по Кооперативному пер., 5, в так называемом Доме Карима (ул. Татарская, 46), в Доме ученых (ул. Советская, 45), в общежитии университета (ул. Никитина, 4) после вывода из него госпиталя.

Занятия велись по учебным планам военного времени. Обучение переводилось на 3-летний срок. За счет сокращения часов на общеобразовательные и специальные дисциплины преподавалось военное дело с практикой в госпиталях, тракторное дело, общее земледелие, методика и организация политико-воспитательной работы в Красной армии и история международных отношений.

Студентам-историкам военных лет посчастливилось учиться у замечательных столичных ученых, эвакуированных в Томск.

Прошло более 60 лет, но не изгладились впечатления от интереснейших экскурсов в отечественную и зарубежную литературу академика А.И. Белецкого и доцента Р.М. Самарина; от блестящего анализа цитируемых на русском и латинском языках документов Средневековья профессором А.И. Неусыхиным; от эмоциональных, артистичных лекций проф. Ф.А. Хейфец.

Студентам приходилось нелегко. Хлебный паек – 400 граммов в сутки, в аудиториях и общежитиях – холод. Не от хорошей жизни студенты прибегали к такому способу согреться: шли в кино на несколько сеансов подряд. Благо билет на дневной сеанс стоил всего 10 копеек. Жизнь шла под девизом «Все для фронта! Все для победы!». Поскольку преподаватели и студенты были причислены к служащим второй категории, то их скудный дневной паек состоял из 400 граммов хлеба, кильки, небольшого количества конфет или сахара и растительного масла. Со временем и эти нормы были уменьшены.

Студенты с готовностью откликались на все, что могло помочь стране выстоять и победить. На историческом (с 1941 г. – историко-филологическом) факультете действовала многочисленная и сильная комсомольская организация, выступавшая организатором, а порой и инициатором ряда патриотических дел и починов.

Весной 1942 г. в Томске проходило формирование Сталинской дивизии. Все коммунисты и комсомольцы факультета во главе с парторгом и деканом З.Я. Бояршиновой подали заявления с просьбой об отправке на фронт.

За годы Отечественной войны историко-филологический факультет ТГУ проводил на фронт декана факультета Г.В. Васильева, студентов Б. Бейлина (погиб под Ленинградом), З. Вымятнину, М. Евсеева, Л. Земцову, Л. Кызласова, О. Сакович, А. Танкель, К. Удалова (погиб в Латвии), В.С. Флерова. Погибли ушедшие на фронт в первые дни войны коммунисты Б. Аргудяев и В. Тетюков.

Военный Томск столкнулся с такими острейшими проблемами, как нехватка кадров на промышленных предприятиях, ограниченность энергетических, топливных, сырьевых ресурсов.

Многие студенты пошли работать на заводы. До ухода в армию работал на ТЭМЗе в бригаде литейщиков-кокельщиков М. Евсеев, будущий профессор ТГУ, на резиновом заводе – Е. Денисова, впоследствии всю жизнь преподававшая в Томском политехническом институте, на спичфабрике – Е. Штыкова (Севастьянова) и др.

Историки участвовали в прокладке железнодорожной ветки, связавшей заводы со станцией Томск-II, в строительстве ГРЭС-II, в возведении понтонного моста через Томь.

Не на чем было вывозить из Тимирязевского топливо: городской транспорт был мобилизован на военные нужды. По решению комсомольского собрания студенты ИФФ организуют субботники по вывозке дров. Впрягаясь по несколько человек в сани, нагруженные дровами, они доставляли топливо из-за реки в город. За счет этого отапливались учебные помещения. К празднику 23 февраля 1943 г. был сделан подарок семьям фронтовиков – по вязанке дров.

Истфаковцы, как и студенты других факультетов и вузов, активно участвовали в создании Фонда обороны, в подписке на государственные займы и денежно-вещевые лотереи, в сборе средств на строительство танков и самолетов, в отправке книг в подшефный Воронеж, освобожденный от оккупантов.

Год окончания ТГУ нашим – первым – набором историков стал и годом окончания войны. Девятое мая 1945 г. был таким же солнечным, ярким, как и 22 июня 1941 г., и так же томичи заполнили площадь Революции. Только лица у людей были совершенно иные: улыбки, объятия, песни, смех – ведь наступил такой долгожданный и так дорого доставшийся День Победы.

Всю ночь с 8-го на 9-е мая, как только дошло сообщение о капитуляции фашистской Германии, бурлило университетское общежитие. Говорят, что проходивший утром 9 мая мимо него военный был встречен объятиями выбежавших из общежития студенток. «Много я ездил, но нигде меня так не встречали», – сказал он удивленно. «Так ведь Победа!» – отвечали девчата. И тогда все стало понятно.

Получение дипломов об окончании университета наш выпуск отпраздновал в столовой общежития на ул. Никитина, 4. Из 60, поступивших на первый курс исторического факультета осенью 1940 г., закончили его 12 человек. Выпускницам, а их было 10, вручили талоны на отрезы на платья. Это было простое белое хлопчатобумажное полотно. Современным девушкам скорее всего не понять значения этого подарка. Как оценить и вторую составляющую нашего праздничного туалета – брезентовые туфли, начищенные разведенным водой зубным порошком.

После окончания войны увеличился контингент студентов, вузы нуждались в квалифицированных преподавателях. При МГУ открываются 3-месячные курсы по подготовке преподавателей основ марксизма-ленинизма.

Четверо выпускниц ИФФ ТГУ, в том числе и я, поехали на них учиться.

Поезд шел от Томска до Москвы 5 суток. Вагоны были переполнены, шла реэвакуация людей на запад. Места в вагоне брали с боем, забирались через окна, ехали на крышах. Вчетвером нам удалось занять две багажные полки, так и ехали – по две на каждой.

По дороге в Москву узнали о вступлении СССР в войну с Японией. Не случайно всю дорогу навстречу нам, на восток, шли эшелоны с солдатами и вооружением, а мы на станциях бегали встречать их в надежде увидеть кого-либо из родных или знакомых. На красной площади Москвы, салютовавшей 3 сентября 1945 г. советским войскам, отпраздновали окончание Второй мировой войны.

Вернувшись в Томск, я получила назначение на кафедру основ марксизма-ленинизма Томского государственного университета. К этому времени ИФФ возвратился в третий корпус университета (БИН). На 1-м и 2-м этажах шли занятия, на 3-м размещалось общежитие. В числе студентов было много фронтовиков: А. Ачатова, В. Кукушкин, С. Лукичев, Г. Митрофанов, А. Суховицын, И. Шапоренко, М. Шейнфельд и др. Особо радовало возвращение тех, кто ушел из университета на фронт, а в ходе или после войны продолжил учебу: М. Евсеев, О. Сакович, В. Флеров. Почти все они еще были в гимнастерках и сапогах, на груди – ордена и медали. Фронтовики – это была совсем особая категория студентов. Таких, я полагаю, не было ни раньше, ни потом. Совсем молодые и в то же время зрелые люди, повидавшие жизнь и понявшие ее цену, они учились с таким упорством и целеустремленностью, с такой жаждой знаний. Они не ждали, да и не хотели, никакого снисхождения к их ранам, болезням, длительному перерыву в учебе, никаких скидок за заслуги. И это их отношение к занятиям самым благотворным образом влияло на остальных студентов, побуждало быть серьезными, ответственными, дисциплинированными, способствовало укреплению факультета. Л. Алякринский, П. Коптелов, А. Сухотин, С. Лукичев и многие другие фронтовики оказались в числе моих первых учеников, и я благодарна судьбе, что именно с этими близкими мне по взглядам, по духу, по настроению людьми начиналась моя преподавательская работа.