Высшая школа экономики
жүктеу/скачать 236.95 Kb. Pdf көрінісі
|
| Глава I. Взаимодействие российских властей и казахских правителей на начальном этапе…
33 ном акте, касавшемся правового статуса казахов в составе Россий- ской империи (см., напр.: [Сулейменов, Басин, 1981, с. 135]). Поэтому неудивительно, что, когда в 1916 г., во время Первой мировой войны, власти попытались мобилизовать казахов на военную службу (причем не для участия в боевых действиях, а для тыловых работ!), это послу- жило поводом для многочисленных восстаний по всему Казахстану [Восстание, 1960, с. 7]. Во-вторых, казахские правители продолжали совершать дей- ствия, мало совместимые со статусом верноподданных: нападали на башкирские кочевья, грабили российские караваны и дипломатиче- ские миссии, вели собственные переговоры с Джунгарией, китайской империей Цин и ханствами Средней Азии. Объяснять подобные действия вероломством казахских ханов и султанов было бы неверно. Просто российские власти и казахские правители имели несколько разные представления о вассальных пра- вах и обязанностях. Дело в том, что у тюрко-монгольских народов имелось представление о подданстве, не совпадавшее с представле- нием, характерным для оседлых государств. Кочевники понимали подданство как систему более-менее равноправных отношений с сю- зереном, гарантию сохранения определенных льгот и привилегий в обмен на определенные выплаты (ясак) и военную службу. Если же права вассалов, по их мнению, ущемлялись, они могли перекочевать в земли другого сюзерена, вовсе не чувствуя себя мятежниками про- тив прежнего. Так поступали не только казахи, но и другие подданные российских монархов — монголы, буряты, калмыки, алтайцы и проч. [Трепавлов, 2007, с. 146–147, 164–167]. По-видимому, именно мно- гочисленные прецеденты подобного рода в отношении прежних ко- чевых подданных и заставляли российские власти (по крайней мере, поначалу) довольно терпимо относится к фактам нарушения казах- скими ханами своих присяг и довольствоваться принятием новых нормативных актов, в которых содержались предписания прекратить подобные действия, несовместимые со статусом вассалов (см., напр.: [КРО, 1961, № 53, с. 117–118; Крафт, 1898а, с. 28–30]). Однако уже в первые годы после принятия ряда казахских родов и племен в российское подданство имперские власти постепенно стали выстраивать отношения с ними, в корне отличающиеся от прежней политики «невмешательства» Московского государства в дела своих тюрко-монгольских вассалов, зачастую лишь номинально призна- вавших зависимость от российских государей. В первую очередь это нашло отражение в том, что уже в середине 1730-х годов Российская Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы 34 империя предпринимает первые административные шаги для упоря- дочивания отношений с Казахстаном, четко определяет формат этих отношений и устанавливает контроль за действиями новоприобре- тенных подданных в отношении России и ее населения. Так, уже в 1734 г. начинается строительство города Оренбурга, которому со временем предстояло стать центром российской адми- нистрации по взаимодействию с казахами, также учреждается Орен- бургская экспедиция, вскоре переименованная в Оренбургскую по- граничную комиссию — орган власти, непосредственно отвечающий за контакты с казахскими правителями [Рязанов, 1928, с. 27–34]. По- следние, таким образом, формально лишались права обращаться не- посредственно к монарху или в центральные органы власти и теперь были обязаны все вопросы решать через пограничную администра- цию — начальника экспедиции (комиссии) (см., напр.: [КРО, 1961, № 53, с. 117–118; Крафт, 1898а, с. 47–48]). Соответственно со второй половины 1730-х годов изменилась и процедура принесения присяги казахскими ханами и султанами: если раньше представители россий- ских властей приезжали к ним в ставку (резиденцию), то теперь сами вассальные правители были обязаны прибывать в Оренбург и при- сягать на верность Российской империи там. Кроме того, получила распространение практика принятия от казахских вассальных прави- телей аманатов — заложников их верности российской короне (чаще всего таковыми являлись ханские сыновья). Правда, на законодатель- ном уровне такая практика не фиксировалась, а являлась, скорее, правовым обычаем, неуклонно, впрочем, соблюдавшимся на раннем этапе пребывания казахов в составе Российской империи. Тем не менее на протяжении всех 1730–1740-х годов российские власти воздерживались (по крайней мере, на формально-юридиче- ском уровне) от прямого вмешательства в правоотношения своих новых казахских подданных. Как уже отмечалось, российское импер- ское законодательство на казахов не распространялось. В админи- стративном отношении первые оренбургские начальники, во-первых, регулировали только пограничные взаимоотношения казахов и дру- гих подданных Российской империи (башкир, калмыков, казаков), во-вторых, как правило, не проявляли инициативы, а лишь реагиро- вали на действия со стороны казахских правителей, не вписывавшие- ся, по мнению имперской администрации, в понятие «верноподдан- ства» [Ерофеева, 2005, с. 27–28]. Во многом это связано, несомненно, с тем, что зависимость от России признали казахские правители, к этому времени официально обладавшие ханской властью и, соответ- |