Высшая школа экономики
жүктеу/скачать 236.95 Kb. Pdf көрінісі
|
| Глава I. Взаимодействие российских властей и казахских правителей на начальном этапе…
31 (Российской империи), рассчитывая на его покровительство и обязу- ясь совершать одни действия или, напротив, воздерживаться от дру- гих. Ни о каком прямом вхождении Казахстана в состав России речи не идет — ни о распространении на казахские области российской си- стемы управления, российского законодательства, ни даже о появле- нии каких-то представителей имперской администрации, ответствен- ных за развитие отношений с казахскими правителями. Текст присяги, таким образом, по своему содержанию очень бли- зок к шертным грамотам, какие заключались московскими государями с тюрко-монгольскими правителями ранее, еще в XVII в. Например, в шертной грамоте монгольского Алтын-хана также имелись обязатель- ства воздерживаться от нападения на русских подданных и воевать на стороне Московского царства (1633 г.) [Русско-монгольские, 1959, № 99, с. 200–201]. Обязательство выступать в военных действиях на стороне Москвы давали в своей шертной грамоте юкагирские князья (1648 г.) [Зуев, Слугина, 2011, с. 188–189]. Калмыцкие тайши шертуют в том, чтобы быть верными московскому царю, не вступать в союзы с его врагами и не нападать на русских подданных (1673 г.) [ПСЗРИ, 1830, № 540, с. 924]. Обязательство не нападать на московских под- данных и московских купцов представлено, в частности, в шертной грамоте крымского хана Мурад-Гирея (1091 г. х./1680 г.) [Новиков, 1790, с. 3–5]. Легко увидеть, что текст грамоты императрицы (особенно в части обязанностей новых подданных) практически полностью переклика- ется с текстом присяги хана Абулхайра, проанализированного выше. Это позволяет сделать вывод, что Анна Иоанновна, вроде бы, призна- вала казахских правителей не своими прямыми подданными, а васса- лами. Тем не менее в грамоте (равно как и в последующих документах) присутствовали некоторые нюансы, которые имели важное формаль- но-юридическое значение. И.В. Ерофеева обратила внимание на то, что русский и тюркский варианты официальных актов о принятии ка- захов в подданство 1731 г. не вполне точно соответствовали друг другу, и это отражало различные позиции российских властей и казахских правителей по поводу самого института подданства. Так, например, в тюркском варианте грамоты Анны Иоаннов- ны подданство обозначено термином «таби’», который в дальнейших документах стал заменяться сходным с ним по значению термином «р’аййат» [Ерофеева, 2013, с. 93–94]. Если первый термин еще можно понимать как «подданство», то второй более правильно переводить уже как «рабство», что в полной мере соответствовало новым, импер- Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы 32 ским представлениям о подданстве как безоговорочном подчинении монарху. Соответственно, и в русских вариантах последующих доку- ментов, с помощью которых оформлялось принятие казахов в россий- ское подданство (1730–1740-е годы), термин «раб» стал официальным термином для обозначения нового статуса казахских правителей по отношению к российскому монарху. Даже сам хан Абулахир в новой присяге, принесенной в 1738 г., именует себя «верным, добрым и по- слушным рабом и подданным» Анны Иоанновны [Крафт, 1897, с. 40– 41], причем следует отметить, что текст именно этой присяги стал своеобразным образцом, эталоном для последующих присяг казах- ских правителей российским монархам. И.В. Ерофеева совершенно правильно отмечает, что казахские ханы и султаны могли всего лишь заимствовать «казенные трафаретные понятия из русского полити- ческого лексикона для соотнесения самих себя с российским престо- лом», тогда как само понятие «подданство» казахи никоим образом не отождествляли с понятием «рабство» в его буквальном значении [Ерофеева, 2013, с. 94]. Следствием этого стало сохранение довольно независимой политики казахских правителей — как Абулхайра, так и хана Семеке, султана Аблая и др., вслед за ним принесших присягу на верность Российской империи. Во-первых, многие положения, зафиксированные в император- ских указах и ханских присягах, в этот период так и остались на бу- маге. Прежде всего, ясак в пользу Российской империи, выплата ко- торого свидетельствовала бы о фактическом признании казахскими ханами своего вассалитета, выплачивался очень нерегулярно, а то и вообще не выплачивался. И надо сказать, имперские власти не при- нимали никаких особых мер, чтобы взыскать эту «задолженность по уплате налога», поскольку в этот период вполне разумно стремились заставить казахских ханов просто привыкнуть к мысли о том, что они являются вассалами Российской империи [Вяткин, 1947, с. 158]. Соответственно, ни разу за всю историю пребывания Казахстана в составе Российской империи казахские войска не привлекались к участию в военных кампаниях вдали от мест своего проживания. Им- перские власти вполне устраивал тот факт, что казахи обеспечивают безопасность границ империи с Китаем (империей Цин), среднеази- атскими ханствами, а также время от времени участвуют в подавлении антирусских выступлений калмыков или башкир. Надо сказать, что освобождение казахов от воинской повинности весьма скрупулезно соблюдалось имперскими властями на протяжении почти двух столе- тий, постоянно получая подтверждение в каждом новом норматив- |