Влияние на развитие на национального права
Классификация видов неправильного применения норм гражданского законодательства
жүктеу/скачать 376.13 Kb.
|
4.4.Классификация видов неправильного применения норм гражданского законодательстваГПК РСФСР от 1923 г. не содержал перечня видов нарушения или неправильного применения норм материального права. Такой перечень появился в ГПК РСФСР, утвержденным законом от 11 июня 1964 г. «Об утверждении Гражданского процессуального кодекса РСФСР» и введенного в действие Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1964 г. «О порядке введения в действие Гражданского и Гражданского процессуального кодексов РСФСР» после союзной кодификации гражданского процессуального законодательства[1] (Ведомости Верховного Совета РСФСР» 1964 г., № 51, ст. 892). Одной из задач кодификации являлась разработка законодательных актов, соответствующих современным условиям и состоянию науки советского гражданского процессуального права, не утративших при этом все ценное, выработанное судебной практикой. Следуя Основам гражданского судопроизводства, ГПК РСФСР в ст. 307 и ГПК КазССР в ст. 306 одинаково исчерпывающим перечнем предусмотрели, что нормы материального права считаются нарушенными или же неправильно примененными, если суд: - не применил закон, подлежащий применению; - применил закон, не подлежащий применению; - неправильно истолковал закон. Таким образом, ст. 416 УПК РСФСР с присущей ей неясностью формулировки, нуждающейся в официальном толковании, получила воплощение и в гражданском процессуальном законодательстве. Рассмотрим классификацию, предложенную Л.Ф. Лесницкой. В соответствии с ее классификацией применение ненадлежащего закона может быть сведено к следующим случаям: а) неправильная юридическая квалификация взаимоотношений сторон; б) нарушение правил о действии закона во времени и пространстве. Неприменение надлежащего закона, в отличие от применения ненадлежащего, заключается в том, что при разрешении спора суд: а) вообще не применил никаких норм материального права и возложил на сторону обязанность, не предусмотренную действующим законодательством; б) при разрешении дела основывается на подзаконных актах, изданных уполномоченными на это органами, с нарушением установленного порядка или противоречащих нормативным актам вышестоящих органов (такие нормативные акты не имеют юридической силы; в) при разрешении дела применил только одну норму, в то время как отношения сторон регулируются не одной, а несколькими нормами права. Представляет научный интерес то, какое развитие в теории гражданского процессуального права получила дальнейшая трактовка оснований к отмене обжалованных решений. Неприменение надлежащего закона, как писал Ж.А. Ахметов, комментируя ст. 306 Гражданского процессуального кодекса Казахской ССР, имеет место в случаях, когда суд либо вообще не применил нормы материального права и возложил на сторону обязанность, не вытекающую из действующих норм, либо применил подзаконный акт, противоречащий нормативным актам вышестоящих органов или изданный не в надлежащем порядке, либо, применив какую-либо норму права, регулирующую данные отношения, вместе с тем не применил другие нормативные акты, также относящиеся к данному виду общественных отношений. Применение же ненадлежащего закона, по мнению указанного автора, может проявляться по-разному: в неправильной юридической квалификации судом взаимоотношений сторон; в применении судом к отношениям, регулируемым трудовым, земельным и др. правом, норм гражданского права; в правильном определении взаимоотношений сторон, но в применении к ним не той правовой нормы; в нарушении пределов действия закона в пространстве или во времени[2]. Отметим, что в приведенном комментарии нет принципиального расхождения с точкой зрения Л.Ф. Лесницкой. Авторы постатейно-практического комментария к ГПК РСФСР считали, что первые два вида нарушений норм материального права являются результатом неправильной квалификации судом существа спорного правоотношения. По их мнению, неприменение надлежащего закона заключается в том, что суд: а) в решении не сделал ссылки на норму материального права и дело разрешено в противоречии с законом; б) обосновал решение актами, изданными ненадлежащими органами, либо в ненадлежащем порядке, или актами, противоречащими нормативным актам вышестоящих органов. Применение ненадлежащего закона имеет место при неправильной юридической квалификации прав и обязанностей сторон, нарушении правил о действии закона во времени и в пространстве. Отметим также, что, в отличие от Л.Ф. Лесницкой и Ж.А. Ахметова, авторы данного комментария и неприменение надлежащего закона, и применение ненадлежащего закона признавали результатом неправильной квалификации судом существа спорного правоотношения, т.е. не видели принципиальной разницы между двумя видами нарушений. А.П. Рыжаков непримененным считает закон, подлежащий применению, когда ссылка на материальный закон вообще отсутствует или отсутствует ссылка на статьи закона, необходимого для применения в данной конкретной ситуации. Чаще всего, по мнению указанного автора, применение закона, не подлежащего применению, имеет место при использовании отмененного закона или отмененных статей такового, статей в не действующей на момент их применения редакции. М.С. Шакарян отмечает, что неприменение закона, подлежащего применению, как правило, связано с применением ненадлежащего закона. Оба эти случая чаще всего имеют место в связи с неправильной квалификацией правоотношений сторон, что, в свою очередь, может быть следствием неполноты исследования всех обстоятельств дела. Частным случаем применения судом ненадлежащего закона является, по мнению указанного автора, применение отмененного закона или нормативного акта, изданного с нарушением закона или не уполномоченным органом. Проведенный теоретический анализ свидетельствует о том, что вопрос об основаниях к отмене обжалованных решений суда вследствие нарушения или неправильного применения норм материального права не получил еще своей детальной разработки. Видимо, это можно объяснить тем, что он находится в пограничной плоскости научных интересов цивилистов и процессуалистов. Другими словами, вопрос о правильности применения норм материального права требует разработки в контексте процессуальной правореализации, как бы методом «от противного», в первую очередь, опираясь на исходные общие правила применения норм материального права. Разброс, противоречивость приведенных мнений ученых, отсутствие какого-либо единого подхода показывают тем самым, что наука в долгу перед практикой. Дело в том, что статьи пореформенных гражданских процессуальных кодексов РФ, РК, КР (ст.ст. 362,364, 337-16, соответственно) теперь предусматривают основания не только для отмены, но и для изменения обжалованных судебных решений. Таким образом, правоприменитель, еще не получив руководства для установления нарушения или неправильности применения норм материального права, должен определиться, отменять ему решение суда или изменять. ГПК РК пошел дальше, он предусматривает новое основание для отмены или изменения решения суда, если он неправильно применил аналогию закона или аналогию права (пп. 4 ст. 365). В последнее время в судьбе рассматриваемой проблемы обозначились новые тенденции. На наш взгляд, в них проявляется пренебрежение к насущной проблеме теории и практики гражданского права и гражданского процесса. И. Зайцев и С. Медяков предлагают объединить подпункты 1 и 2 статьи 307 ГПК в единую норму с названием «неправильное применение норм материального права». Такое решение они объясняют тем, что многолетняя и повсеместная кассационная практика свидетельствует об искусственности разграничения понятий «не применение судом закона, подлежащего применению» (п. 1 ст. 307 ГПК) и «применение судом закона, не подлежащего применению» (п. 2 ст. 307 ГПК). В самом деле, утверждают указанные авторы, применение закона, не подлежащего применению, означает, прежде всего, и главным образом, что суд ошибается в юридической квалификации фактических обстоятельств дела, и потому ошибается в применении материальной нормы. Неприменение закона, подлежащего применению, означает, что суд разрешил спор вопреки действующему законодательству (решение незаконно в принципе), ошибся в выборе конкурирующей нормы. На наш взгляд, и в первом, и во втором случае авторы имеют в виду неправильную юридическую квалификацию фактических обстоятельств дела. Обоснование целесообразности объединения пункта 1 статьи 307 ГПК РФ и пункта 2 статьи 307 ГПК РФ тем, что кассационные определения никогда не детализируют так основания к отмене решения, указывая лишь статьи 305 и 307 ГПК РФ, нельзя признать серьезным аргументом для решения рассматриваемой застарелой проблемы и теории, и практики гражданского процессуального законодательства. В качестве аргумента лишь можно привести слова Г.Ф. Шершеневича: «Указанное сомнение в целесообразности вообще законов находит себе оправдание только в отчаянии: оно подсказывается чувством, но не разумом. Напротив, критическое отношение к данным законам составляет неизбежное явление в современных обществах, которые соединяют в себе такое разнообразие интересов, образования, развития, традиций. Нецелесообразность или отсталость тех или иных законов еще не доказывает бесполезности законного порядка вообще, потому что только он обеспечивает членам общества неприкосновенность их личности и имущества, разграничивает взаимные интересы и открывает возможность их осуществления. Нужно всегда помнить, что законы могут быть плохи, но без за конного порядка будет еще хуже. Сама жизнь подтверждает это положение лучше всяких теоретических соображений». Нельзя согласиться с мнением указанных авторов относительно того, что это приблизит процессуальный закон к реалиям кассационной практики. Если «многолетняя и повсеместная кассационная практика свидетельствует об искусственности разграничения понятий «не применение судом закона, подлежащего применению» (п. 1 ст. 307 ГПК) и «применение судом закона, не подлежащего применению» (п. 2 ст. 307 ГПК)», необходимо выяснить причину несовершенства законодательства. Ведь обобщений и обзоров судебной практики, в которых бы предметом специального изучения являлись отдельные виды нарушения или неправильного применения норм материального права в качестве оснований для отмены обжалованных судебных решений, не проводилось. На наш взгляд, вышестоящие суды, отменяя или изменяя решения судов первой инстанции, должны прямо указывать, какой вид нарушения норм материального права имел место в каждом конкретном случае. Но для этого суды следует вооружить качественными и совершенными нормами, исключающими их двусмысленное толкование. Приведем примеры, свидетельствующие о том, что в целом суды стремятся правильно реализовывать правила применения норм материального права, а отдельные ошибки получают адекватную оценку вышестоящими судами, ориентирующую нижестоящие суды на правильное и единообразное применение норм материального права. Эти примеры доказывают, что вышестоящие суды нацелены на разграничении отдельных видов нарушения или неправильного применения норм материального права, пусть даже исходя из того малого, что предложено им законодателем и не разработано теорией гражданского и гражданского процессуального права. Решением суда был признан недействительным договор купли-продажи квартиры № 229, заключенный между А. и 3., в соответствии с которым стороны должны быть приведены в первоначальное положение путем передачи квартиры № 229 в собственность А. и А. и взыскания с А. в пользу 3. 3 078 560 тенге. В итоге Надзорная коллегия Верховного Суда РК решение суда от 5 ноября 2007 г., постановление коллегии по гражданским делам от 19 декабря 2007 г. отменила полностью. Коллегия приняла новое решение об отказе в удовлетворении иска А. о признании недействительным договора купли-продажи квартиры от 13 мая 2005, заключенного между А. и 3. Доводы коллегии об отмене состоявшихся по делу судебных актов сводились к следующему: в соответствии с подпунктом 1, 2 статьи 365 ГПК, нормы материального права считаются нарушенными или неправильно примененными, если суд не применил закон, подлежащий применению, либо применил закон, не подлежащий применению. Нам представляются интересными рассуждения надзорной коллегии Верховного Суда РК, обосновавшей отмену судебных актов одновременно двумя подпунктами статьи 365 ГПК РК. На самом деле речь должна идти о подпункте 1 указанной статьи, о неправильной юридической квалификации фактических взаимоотношений сторон. Правильно оценивая полноту, всесторонность, бесспорность установленных судом обстоятельств дела, суду следовало руководствоваться положением части 2 статьи 158 ГК, согласно которому лицо, умышленно заключившее сделку, которая нарушает требование законодательства, не вправе требовать признание сделки недействительной, если такое требование вызвано корыстными мотивами или намерением уклониться от ответственности. Истица, ссылаясь на отсутствие у мужа намерения на отчуждение квартиры, прося признать сделку недействительной, по сути, уклонялась от исполнения обязательства перед 3., который свое обязательство выполнил. Ход дальнейших рассуждений Надзорной коллегии Верховного суда РК можно положить в основу применения лишь подпункта 1) статьи 365 ГПК РК: «Из материалов дела следует, что истице, а также ее супругу было известно о природе заключенного договора купли-продажи спорной квартиры, направленной на получение кредита в банке. Поэтому имеющийся в их действиях предпринимательский риск относительно мотива сделки, исходя из положения пункта 8 статьи 159 ГК РК, в данном случае не может служить основанием для признания сделки недействительной, ибо при заключении оспариваемого договора они желали наступления юридических последствий, т. е. возникновения у ответчика 3. права собственности на спорную квартиру, ибо без этого невозможно получение кредита в банке под залог указанной квартиры, который необходим был для совместного бизнеса». Полагаем, что в данном случае единственным основанием для отмены судебных актов является неприменение судом закона, подлежащего применению, а именно части 2 статьи 158 ГК РК. Почему же суд надзорной инстанции применяет сразу два подпункта, 1 и 2 статьи 365? На наш взгляд, объяснить это можно следующим. Стилистика подпункта 1 и подпункта 2 статьи 365 ГПК РК, в которых использованы одни и те же слова, на первый взгляд, позволяет воспринимать их как зеркальное отражение друг друга, а частица «не» такое восприятие усиливает. Но ведь это две самостоятельные нормы, они должны иметь самостоятельные основания применения и самостоятельные отрицательные правовые последствия в случае их нарушения. Поэтому мы не можем согласиться с теми авторами и судьями, которые не разграничивают самобытности подпункта 1 и подпункта 2 статьи 365 ГПК РК. Для того чтобы подтвердить вышесказанное, мы, используя правильные примеры судебной практики, обратимся к одному из них. Так, отменяя определение и решение суда первой инстанции, Надзорная коллегия Верховного суда РК отметила, что по данному делу было допущено существенное нарушение норм материального права, которое проявилось в применении закона, не подлежащего применению. В разъяснении Надзорной коллегии было указано, что в соответствии с подпунктом 2 статьи 1 Закона РК «О нормативных правовых актах» Постановления Правительства не относятся к законодательным актам. Подпунктом 2 пункта 4 статьи 297 Налогового кодекса предусмотрено, что роялти по твердым полезным ископаемым, включая золото, серебро, платину, другие драгоценные металлы и драгоценные камни, уплачиваются по ставкам, определяемым Правительством Республики Казахстан. Суд первой инстанции не мог исходить из пункта 2 статьи 3 Налогового кодекса, поскольку требования указанной статьи не распространяются на Постановление № 191. Пункт 2 Постановления № 191, соответствующий подпункту 1 пункта 2 статьи 36 Закона РК «О нормативных правовых актах», предусматривает, что оно вводится в действие по истечении десяти календарных дней после его первого официального опубликования. Данное Постановление опубликовано в газете «Казахстанская правда» от 30 марта 2006 г., что означает правильность применения Налоговым управлением ставок роялти, определенных Постановлением № 191, с апреля 2006 г. Надзорная коллегия обратила внимание и на то, что неправильное установление судом первой инстанции порядка и срока введения в действие нормативного правового акта привело к другому нарушению - восстановлению пропущенного срока на обжалование акта налоговой проверки и уведомления. Комментируя этот случай, мы отметим следующее. Судом была произведена правильная юридическая квалификация спорного правоотношения и применена норма, подлежащая применению, т.е. была соблюдена норма, предусмотренная подпунктом 1 статьи 365 ГПК РК. Но судом было допущено нарушение нормы материального права, выразившееся в неправильной оценке ее юридической силы: неправильное установление судом первой инстанции порядка и срока введения в действие нормативного правового акта. Следует признать правильной позицию Надзорной коллегии Верховного Суда РК, когда она, указывая на имевшее место неприменение надлежащего закона, отметила, что действующим гражданским законодательством предусмотрен ряд норм, направленных на надлежащее исполнение обязательств по отдельным гражданско-правовым сделкам. Несмотря на это, судами не всегда применяются положения Особенной части Гражданского кодекса РК, а возникший спор разрешается исключительно с позиций общих норм права. Так, решением СМЭС иск ТОО № 1 к ТОО № 2 о взыскании долга за отгруженные ТМЦ и законной неустойки по правилам, предусмотренным статьей 353 ГК, были удовлетворены в полном объеме. Суд апелляционной инстанции решение суда в части взыскания неустойки отменил и принял новое решение об отказе в иске. В обоснование своей правовой позиции коллегия указала, что сторонами не были согласованы сроки поставки и оплаты продукции; на отсутствие доказательств предъявления кредитором требования об оплате продукции в досудебном порядке и невозможность определения момента, с которого возникает право требования исполнения обязательства в соответствии со статьей 277 ГК РК, в связи с чем не усмотрела оснований для взыскания законной неустойки, являющейся, по существу, процентами за пользование денежными средствами. Вместе с тем коллегия, признав факт заключения между сторонами договора купли-продажи ТМЦ, не приняла во внимание положения статьи 439 ГК РК, возлагающие на покупателя обязательства по оплате продукции без промедления, после получения товара или товарораспорядительных документов при отсутствии соглашения об оплате в кредит, с рассрочкой платежа и т.д. В случае уклонения покупателя от своевременной оплаты товара, продавец, в силу пункта 3 вышеназванной статьи, вправе потребовать оплаты товара и неустойки в соответствии со статьей 353 ГК РК, что и было предпринято истцом в данном случае. Комментируя данный случай, отметим, что мы согласны с позицией суда надзорной инстанции. Мотивировочная часть надзорного постановления может быть образцом для подражания нижестоящим судам. Решением районного суда сделка купли-продажи, совершенная 2 сентября 1998 г. между М. и С., признана действительной. В надзорной жалобе А. просил отменить состоявшийся судебный акт, вынесенный с существенным нарушением норм материального и процессуального права. Являясь супругой покойного С., А. считает, что нарушены ее права как наследницы, а также подвергает сомнению подлинность расписки, якобы написанной ее супругом. Заявитель указывает, что, поскольку сторонами сделки купли-продажи квартиры, признанной судом действительной, являлись М. и С., постольку иск к ГУ «Отдел ЖКХ, пассажирского транспорта и автомобильных дорог», не являющемуся собственником квартиры и стороной сделки, был предъявлен неправомерно. Надзорная коллегия Верховного Суда Республики Казахстан сочла состоявшееся решение суда подлежащим отмене с направлением дела на новое рассмотрение, а жалобу - удовлетворению по следующим основаниям. В соответствии со статьей 387 ГПК, основанием к пересмотру в порядке надзора вступивших в законную силу судебных актов является существенное нарушение норм материального либо процессуального права. По данному делу такие нарушения допущены. При определении и исследовании фактических обстоятельств спора суд нарушил требования статьи 218 ГПК, что повлекло принятие незаконного решения. Так как, по утверждению автора жалобы, она является наследником спорного имущества, суд разрешил вопрос о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, что служит безусловным основанием для отмены состоявшегося судебного акта, согласно подпункту 4 части 1 статьи 366 ГПК. Таким образом, в теории гражданского и гражданского процессуального права вопрос о классификации видов неправильного применения норм материального права является слабо разработанным, изученные нами работы свидетельствуют о многолетнем замалчивании насущной практической проблемы в области применения норм гражданского законодательства. Будучи глубоко не разработанным теорией гражданского права и гражданского процесса, вопрос, по сути, концептуального характера получил несовершенную законодательную регламентацию в редакции подпункта 4 статьи 364 и подпунктов 1 и 2 статьи 365 ГПК РК. Судебная практика свидетельствует, что судьи, не вооруженные общими правилами применения норм гражданского законодательства, нарушают или неправильно применяют нормы гражданского законодательства, слабо, нечетко формулируют мотивировочную часть судебных актов, в особенности не считают нужным изложить обоснование выбора применяемой нормы гражданского законодательства. Изучение практики судов второй инстанции, проверяющих законность или обоснованность обжалованных или опротестованных актов суда первой инстанции, выявляет отсутствие единых подходов к классификации судебных ошибок с указанием на вид неправильного применения норм гражданского законодательства, а также разъяснений относительно закономерного характера наступивших процессуальных последствий для судебного акта. Каких-либо обобщений или обзоров судебной практики по вопросам определения методики применения норм материального права вообще, или норм гражданского законодательства, в частности, не проводилось, Нормативные постановления Верховного Суда РК по этим вопросам ни в целом, ни в части не принимались. На наш взгляд, под неприменением надлежащего закона следует понимать неправильную юридическую квалификацию характера спорного материального правоотношения, когда суд: а) не применил соответствующую правоотношению норму материального права; б) суд при наличии специальной нормы применил общую; в) суд при необходимости применения одновременно нескольких норм материального права применил только одну из них. Под применением ненадлежащего закона, на наш взгляд, следует понимать такое положение, когда суд, правильно квалифицируя характер и существо спорного правоотношения: а) применил закон, утративший юридическую силу или еще не вступивший в юридическую силу (действие закона во времени); б) применил закон вне его иерархии; в) применил закон вне его пространственных границ. г) применил закон в отношении субъектов, на которых не распространяется его законная сила. жүктеу/скачать 376.13 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|