Влияние на развитие на национального права
Судебная практика в механизме применения норм гражданского и гражданского процессуального законодательства
жүктеу/скачать 376.13 Kb.
|
4.2. Судебная практика в механизме применения норм гражданского и гражданского процессуального законодательстваСудебная практика всегда находилась в центре самого пристального внимания ученых. Причем это было характерно для любого периода, интерес ученых проявлялся то с большей силой, то с меньшей, но никогда не угасал. Такая волна интереса возникла после того, как на страницах журнала «Советское государство и право» за 1940 год была опубликована статья П. Орловского «Значение судебной практики в развитии советского гражданского права». П. Орловский, анализируя ряд специальных исследований и статей, посвященных спору о том, является ли судебная практика самостоятельным источником права или она имеет в развитии права подсобное, служебное значение, утверждает, что закон есть основной юридический источник права; суд, разрешая конкретное гражданское дело, не создает новых норм права, вообще, и гражданского права, в частности, а лишь применяет закон к данному конкретному случаю; судебное решение по конкретному делу не имеет общеобязательной силы; указания, данные в определениях высшей инстанции по конкретным делам, обязательны не для всех судов, а лишь для суда, пересматривающего дело; указание суда высшей инстанции по отдельным конкретным делам может стать руководящим для других судов лишь в том случае, если это указание будет санкционировано пленумом Верховного суда СССР. Под судебной практикой П. Орловский понимает выводы и обобщения, сделанные Пленумом Верховного суда СССР из ряда однородных судебных решений, применяемых судами в течение определенного периода времени по однородным делам. В этом своем качестве судебная практика приобретает руководящее, обязательное значение для судов и является источником советского гражданского права. Источником советского гражданского права являются также и те руководящие указания пленума Верховного суда, которые до момента их принятия не имели широкого распространения в судебных решениях и были высказаны пленумом Верховного суда впервые, считает П. Орловский. Значение выводов и обобщений Пленума Верховного суда СССР, а также руководящих указаний Пленума Верховного суда СССР и его постановлений по отдельным конкретным делам имеют большое значение в деле единообразного разрешения судами гражданских дел по наиболее актуальным и спорным вопросам гражданского права. М.М. Исаев оценивал судебную практику как источник уголовного права, четко различал руководящие указания пленума общего характера от руководящих указаний по конкретным делам. Но такие постановления М.М. Исаев оценивал критически, указывая, что «все же за ними должна быть признана только власть авторитета, но не авторитет власти». М.С. Строгович не видел принципиальных различий между руководящими указаниями пленума Верховного суда и постановлениями пленума и коллегий по отдельным делам, он считал, что руководящие указания являются формой применения закона в пределах закона и не создают новой правовой нормы и не являются источником права. По мнению В.И. Каминской, руководящие указания пленума являются вырастающими из обобщения практики нормами права, подобными подзаконным актам. Поэтому они имеют самостоятельное правовое значение. И.С. Тишкевич высказал свое мнение о том, судебная практика, в том числе и руководящие постановления Пленума Верховного суда СССР, не является, согласно действующему законодательству, источником права. Редакционная коллегия журнала «Советское государство и право» отметила: «Толкование норм права, даваемое в руководящих указаниях Пленума Верховного суда СССР, является именно официальным нормативным толкованием, и уже поэтому руководящие указания нельзя не признать одним из источников советского права. Руководящие указания являются источником советского права и еще потому, что в некоторых из них содержатся новые нормы права и только малая часть из них отменена по мотивам несоответствия закону. Руководящие указания Пленума Верховного суда СССР становятся богатейшим материалом, опираясь на который законодатель может совершенствовать действующее законодательство. С.И. Вильнянский, отзываясь на дискуссию по вопросу о судебной практике, ответил, что судьи не творят право, они осуществляют правосудие. Под судебной практикой Вильнянский понимает правовые положения, которые вырабатываются вследствие постоянного и единообразного применения их в деятельности суда. Значение судебной практики заключается в том, считает автор, что она способствует единообразному пониманию и толкованию законов, устраняет неясности и противоречия, развивает положения, выраженные в законе, восполняет пробелы в нем. Наибольшим авторитетом обладают положения, высказанные высшими надзорными инстанциями - судебными коллегиями и Пленумом Верховного суда СССР. Особенно важны для развития права руководящие разъяснения Пленума Верховного суда СССР; они руководят судебной практикой, но сами по себе ею не являются, так как не являются решениями по конкретному делу, из которых складывается судебная практика, а представляют собой подзаконные нормативные акты, содержащие общеобязательные правила. А. Нашиц, И. Фодор утверждали, что деятельность судов является промежуточной между правотворческой и правоприменительной, является функцией вспомогательной и творческой по отношению к праву. Представители гражданской процессуальной науки по вопросу о том, является ли судебная практика источником права, в большинстве своем занимают весьма взвешенную позицию. В последнее время спектр высказываемых мнений колеблется от резкого отрицания правомерности отнесения положений, содержащихся в постановлениях высшей судебной инстанции к источникам права, до признания данных актов таковыми источниками. В целом аргументация авторов сводится к тому, что постановления имеют нормативный характер, подлежат неоднократному применению и принудительному осуществлению, а также преодолевают пробелы в правовом регулировании. Существованием пробелов в правовом регулировании основываются суждения о возможности преодоления этого явления посредством судебной практики, выполняющей в данном случае, по мнению некоторых авторов, нормообразующую функцию. Под пробелом в области гражданского процессуального права понимается неурегулированность или недостаточная урегулированность конкретной нормой ГПК РФ или иного источника права процессуальных отношений. Преодоление пробелов в праве возможно путем применения аналогии закона или аналогии права. Право применения аналогии нашло законодательное закрепление в ГПК. Пробелы в праве, по мнению В.М. Жуйкова, всегда были, есть и будут даже в самых стабильных законодательных системах, поскольку объективно невозможно предусмотреть все, что требует правового регулирования. В современном законодательстве России, продолжает автор, огромное количество пробелов. Это вызвано кардинальными изменениями правовой системы, сложностью законодательного процесса, бессистемностью законотворческой деятельности и многими другими причинами. Судебная практика в таких условиях довольно часто становится источником права. Суды просто вынуждены на основе аналогии закона или аналогии права вырабатывать процедуры рассмотрения некоторых категорий дел. На сегодня общепризнанной является точка зрения С.Н. Братуся, который под судебной практикой как итог судебной деятельности понимает результаты толкования норм права в процессе их применения судом при разрешении конкретных дел. Эти результаты, утверждал он, раскрывают и углубляют содержание применяемой нормы, конкретизируют ее в форме определенных положений своеобразного нормативного характера - правопо-ложений, которые являются необходимым звеном, опосредствующим применение закона к спорному случаю. По определению С.Н. Братуся судебная практика представляет собой единство: а) того вида судебной деятельности по применению правовых норм, который связан с выработкой правоположений на основе раскрытия смысла и содержания применяемых правовых норм, а в необходимых случаях их конкретизации и детализации; б) специфического результата, итога этой деятельности (самих правоположений). Таким образом, в судебной практике он усматривал и статику, и динамику судебной деятельности. Содержанием судебной практики, по мнению С.Н. Братуся является конкретизация правовых норм. Как признает сам С.Н. Братусь, вывод о том, что содержанием судебной практики выступает определенный процесс выработки правоположений (динамика), и сами правоположения, складывающиеся в процессе конкретизации нормы права при ее неоднократном применении по аналогичным делам (статика), получили широкое признание. Мы согласны с точкой зрения С.Н. Братуся и оцениваем судебную практику как сложное правовое явление, представляющее собой совокупность судебных решений судов всех уровней как результат и итог применения правовых норм при отправлении правосудия. Однако указанный автор не ответил на вопрос о том, должна ли судебная практика признаваться источником права. А.П. Рожнов рассматривает судебную практику как нетрадиционный источник российского права, считает, что ей присуща правотворческая роль. Оценивая роль судебной практики в механизме применения норм гражданского и гражданского процессуального законодательства в Республике Казахстан, констатируем, что Нормативные постановления Конституционного Совета и Верховного Суда официально включены в состав действующего права (в этом проявляется оригинальность национального законодательства), но их уровень в иерархии нормативных правовых актов не был определен. В соответствии с пунктом 1 статьи 4 Конституции РК и пунктом 4 статьи 4 Закона РК «О нормативных правовых актах», они находятся вне иерархии, т.е. легально этими нормативными правовыми актами не было определено их место в системе нормативно-правовых актов. По сути, положения пункта 1 статьи 4 Конституции Республики Казахстан позволяют сделать вывод о признании факта существования прецедентного права. Включение их в действующее право - довольно смелое разрешение многолетней дискуссии. В каком случае постановление становится нормативным? Следуя логике, постановление Верховного Суда становится нормативным, если оно содержит элементы нормотворчества, устанавливает хотя бы одно правило поведения. Практически все постановления Верховного Суда РК называются нормативными, но не в каждом из них содержатся новые нормы. Если оценивать нормативные постановления Верховного Суда по вопросам применения норм гражданского процессуального права, то они дублируют нормы ГПК РК, причем в худшем содержательном варианте, среди них единичны постановления, содержащие новые нормы. Все же определенные новации в правоприменительном процессе появились. Суд надзорной инстанции активно и мощно стал применять в качестве источника Нормативные постановления Верховного Суда РК. Правда, пока еще только для обоснования мотивировочной части, не ссылаясь на них в резолютивной части надзорных постановлений. Положительную оценку Нормативным постановлениям Верховного суда дает действующий судья РК Х.Ж. Бегалиев. В частности, им была дана высокая оценка Нормативному постановлению Верховного Суда от 18 июля 1997 г. № 9 «О практике применения законодательства по приватизации гражданами жилых помещений». Оно внесло ясность в применении двух кодексов, четырех законов, девяти постановлений Правительства, принятых в переходный период - с 1989-1997 гг., разъяснило принцип верховенства права частной собственности и механизмов его защиты, привило гражданам правосознание собственника и субъекта гражданских правоотношений. Надо согласиться с Х.Ж. Бегалиевым и признать, что Нормативные постановления Верховного Суда во многих случаях ликвидировали брешь в законодательстве, восполнили пробелы в действующем законодательстве. Так, своевременно и чутко реагируя на потребности правоприменения, на отсутствие единообразной практики, Нормативное постановление от 9 июля 1999 г. «О некоторых вопросах применения законодательства о праве собственности на жилище» дало подробные разъяснения по вопросам применения гражданского и жилищного законодательства при разрешении споров о выделе доли собственнику. В этом же ряду стоит Нормативное постановление Верховного суда от 28 апреля 2000 г. «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака». Огромное значение сыграли Нормативное постановление Верховного Суда РК от 25 декабря 2006 г. «О некоторых вопросах применения судами законодательства об изъятии земельных участков для государственных надобностей», Нормативное постановление Верховного Суда РК от 20 апреля 2006 г. «О практике рассмотрения судами споров о праве на жилище, оставленное собственником (с изменениями от 22.12.2008 г.)[7], Нормативное постановление Верховного Суда РК «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с защитой права собственности на жилище» от 16 июля 2007 г. № 5. В то же самое время нельзя не отметить, что в юридической науке высказываются критические высказывания в адрес Нормативных постановлений Верховного Суда РК. Так, С.И. Климкин, комментируя Нормативное постановление Верховного Суда РК от 10 июля 2008 г. № 2, отметил, что оно является определенным шагом вперед в целях единообразного применения законодательства, однако, не смог удержаться и предъявил ряд довольно резонных замечаний в адрес Верховного Суда. Мы полностью с ним солидарны, Верховному Суду следует занимать более решительную позицию при устранении недостатков тех законодательных актов, во исполнение которых они принимаются. Тем не менее, включение Нормативных постановлений Верховного Суда Республики Казахстан не устранило неопределенности относительно их юридической природы. Например, ТОО «В-А-М» подало в суд г. Астаны заявление об оспаривании второго предложения второго абзаца пункта 32 Нормативного постановления Верховного Суда РК от 25 декабря 2007 г. № 11 «О применении судами некоторых норм законодательства о защите авторского права и смежных прав». В обоснование заявления было положено, что разъяснение ограничивает права товарищества как правообладателя исключительных авторских прав на получение компенсации за нарушение этих прав, оно свидетельствует о создании новой нормы. Суд г. Астаны отказал в принятии искового заявления, потому что оно не подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства. Надзорная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РК в апелляционном постановлении указала: - Верховный Суд РК вправе принимать Нормативные постановления, в которых даются разъяснения по применению судами норм Конституции и законов РК при рассмотрении конкретных дел; - Нормативные постановления Верховного Суда РК по своей юридической природе являются разъяснениями тех законодательных актов, которые применяются судами при разрешении конкретных дел; - при рассмотрении конкретных гражданских дел и вынесении по делам решений суд не может применять Нормативные постановления Верховного Суда РК, поскольку они не являются законодательными актами и не устанавливают правовые нормы, не изменяют, не прекращают и не приостанавливают их действие; - в порядке гражданского судопроизводства возможность оспаривания нормативных правовых актов, принятых судебной ветвью государственной власти, законом не предусмотрена, потому что они не соответствуют пп.1-3, ч. 1 ст. 279 ГПК РК; - заявление ТОО «В-А-М» не может быть принято никаким судом РК, следовательно, Нормативные постановления Верховного Суда РК не могут быть обжалованы в судебном порядке. Прокурор просил оставить определение без изменения. Значение и сущность Нормативных постановлений Верховного Суда как источника действующего законодательства определены в легальном порядке, что само по себе не позволяет их игнорировать. Поэтому трудно всецело согласиться с аргументами Надзорной коллегии Верховного Суда РК. Это доказывает, что необходимы глубокие теоретические исследования по вопросу о классификации и правовой природе постановлений Верховного Суда применительно к современным реалиям развития общества, сближению континентальной и прецедентной систем права. Для того, чтобы достойно ответить такому вызову времени, необходимо определить основы платформы сближения континентальной и прецедентной систем права. На наш взгляд, ГПК РК должен ориентировать судейский корпус о значении Нормативных постановлений, прежде всего, для судей. Приведенный пример свидетельствует о том, что в сознании правоприменителя еще не сформировались устойчивые представления о возможности принятия соответствующего ситуации правоположения. Надзорная коллегия, по сути, отказав в правосудии, актом вышестоящего суда отбрасывает назад правоприменителя, заставляя его усомниться в том, что Нормативные постановления Верховного Суда являются источником права. Тем не менее, отрадно отметить, что становится распространенным явление, когда судебная практика реально включается в механизм применения норм гражданского и гражданского процессуального законодательства. Так, в постановлении №3 гп-534-10 Надзорная судебная коллегия Верховного Суда, отменяя решение районного суда об отказе в удовлетворении исковых требований собственника спорной квартиры и постановление коллегии по гражданским делам областного суда, оставившей решения суда без изменения, сослалась на п. 9 Нормативного постановления Верховного Суда № 3 от 20 апреля 2006 года «О практике рассмотрения судами споров о праве на жилище, оставленное собственником». В данном пункте разъяснено, что при рассмотрении иска собственника о выселении лица, проживающего в его жилище, необходимо проверять основания вселения данного лица в жилище, что не было сделано судом при рассмотрении иска. Таким образом, несоблюдение п. 9 указанного Нормативного постановления Верховного Суда явилось основанием для отмены судебных актов. Существенными нарушениями норм материального права посчитала Надзорная коллегия Верховного Суда РК нарушения требований - указаний Нормативного постановления Верховного Суда в следующем случае. Ч. обратилась в суд с иском к А., В. о признании сделки купли-продажи квартиры недействительной, приведении сторон в первоначальное положение, восстановлении права собственности на объект недвижимости, об отмене государственной регистрации права собственности на квартиру на имя В., мотивируя тем, что указанная квартира принадлежит Ч., и ее троим детям. Ч. выехала на постоянное место жительство в г. Бердск. Муж остался с намерением продать квартиру, но, ввиду отсутствия спроса на жилье, он по устной договоренности заселил в квартиру временных жильцов до заключения договора купли-продажи. В квартире оставались имущество и документы на квартиру. Решением городского суда от 4.11. 2003 г. за А. признано право собственности на вышеуказанную квартиру. Затем А. продает квартиру В. Определением городского суда решение суда от 4 ноября 2003 г. отменено по вновь открывшимся обстоятельствам. Решением городского суда сделка купли-продажи между А. и В. от 5 декабря 2003 г. признана недействительной, а в удовлетворении остальной части иска Ч. было отказано. Постановлением коллегии по гражданским делам областного суда от 12 августа 2008 г. решение суда от 18 июня 2008 г. оставлено без изменения. В надзорной жалобе Ч. просит судебные акты изменить, удовлетворив ее иск в полном объеме. Не соглашаясь с выводами суда первой инстанции, Ч. указывает, что В. не может являться добросовестным приобретателем, поскольку сделка между А. и В. совершена исключительно в короткий период времени; квартира выбыла из ее владения не в силу ее неосмотрительности, а помимо ее воли, в результате мошеннических действий А., поэтому она может быть истребована от любого лица, в том числе и у добросовестных приобретателей. Надзорная коллегия Верховного Суда жалобу удовлетворила частично, решение городского суда и постановление коллегии 100 по гражданским делам областного суда изменила. В части отказа в иске Ч. кА., В. о приведении сторон в первоначальное положение, восстановлении права собственности на объект недвижимости, об отмене государственной регистрации права собственности на квартиру отменила, и дело в этой части направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В остальной части судебные акты оставила без изменения. Существенные нарушения норм материального и процессуального права, которые установила Надзорная коллегия, заключались в следующем. Вывод суда о добросовестности В. является преждевременным. В силу пункта 1 статьи 261 ГК, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело право его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не должен был знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество похищено у собственников либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Судья в ходе подготовки дела к судебному разбирательству не опросила истца по существу заявленных им требований, не уточнила обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения дела, не решила вопроса о составе лиц, участвующих в деле. При этом каких-либо встречных требований В. о признании добросовестным приобретателем в деле не имеется. П. 17 Нормативного постановления Верховного Суда РК от 16 июля 2007 г. № 5 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с защитой права собственности на жилище» предусматривает, что собственник вправе истребовать жилище у добросовестного приобретателя лишь в случае, когда оно выбыло из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли. При этом собственник должен доказать факт выбытия жилища помимо его воли. Суд не учел, что Ч. в суде доказала факт выбытия жилища помимо ее воли, так как она никогда не выступала в качестве продавца указанного объекта недвижимости, а также наличие обвинительного приговора в отношении А. Кроме этого, судом не было соблюдено требование пункта 30 Нормативного постановления № 2 Верховного Суда РК от 20 марта 2003 г. «О применении судами некоторых норм гражданского процессуального законодательства». В нем разъяснено, что к существенным нарушениям, позволяющим в соответствии с частью 1 статьи 387 ГПК пересматривать в порядке надзора вступившие в законную силу судебные акты, следует относить перечисленные в части 1 статьи 366 ГПК нарушения норм процессуального права. Существенность проявилась в том, что суд разрешил вопрос о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле. На наш взгляд, существует необходимость обратить внимание на правовую регламентацию обязательности указаний вышестоящего суда для нижестоящего по ГПК РК в контексте усиления роли судебной власти и устремленности правовой системы Республики Казахстан к сближению с прецедентным правом. О последнем свидетельствует включение Нормативных постановлений Верховного суда Республики Казахстан в систему действующего права Казахстана. В ГПК Казахской ССР, до недавнего времени и в ГПК РК, были специальные нормы, четко регламентировавшие постулат об обязательности указаний вышестоящего суда для нижестоящего, которые они давали по конкретным делам, а также пределы обязательности в рамках принципа независимости судей. В настоящее время в ГПК РК нет этих специальных норм, положения об обязательности включены в подпункт 2 части 4 статьи 398, норму и без того громоздкую, которую следует разделить на две самостоятельные. Части 1, 2 и 3 включить в статью под названием «Порядок рассмотрения дела в надзорной инстанции», а часть 4 в виде отдельной статьи назвать «Полномочия суда надзорной инстанции». Подобного рода изменения ставят в тупик, вызывают вопросы. Каким образом и кто в судебной системе должен формировать единообразную судебную практику? Изменение такого рода свидетельствует о недооценке роли судебной практики и расшатывают статус Нормативных постановлений Верховного Суда РК, которые являются концентрированным выражением судебной практики, признанной источником права. Если Республика Казахстан признает судебную практику источником права, а Верховный суд - субъектом, опосредованно творящим право в виде правоположений, то из этого вытекают определенные правовые последствия, которые не должны идти вразрез с целевыми установками гражданского судопроизводства. Во-первых, это - свидетельство того, что судебная ветвь власти способна в централизованном порядке формировать правильное и единообразное применение норм законодательства Республики Казахстан внутри судебной системы. С помощью Нормативных постановлений, содержащих указание для нижестоящих судов, и с помощью указаний судов надзорной, кассационной инстанций будет обеспечиваться правильное применение норм материального права и формирование единообразной судебной практики. Второй факт - исключение из главы «Апелляционное производство» статьи 363, из главы «Надзорное производство» статьи 401 ГПК РК - свидетельствует о том, что решение о включении Нормативных постановлений Верховного Суда РК в систему действующего права не было глубоко проработано. Автор убежден в необходимости употребления именно этого слова. То, как была определена судьба Нормативных постановлений Верховного Суда РК в Республике Казахстан, возможно единственно правильный выход, не требующий кардинальных изменений в правовой системе. Необходимо проработать тактику и стратегию упрочения такой позиции. Вместо этого законодательно предпринят шаг, расшатывающий и без того хрупкий статус Нормативных постановлений. То, что в других странах вышестоящие суды не дают указаний нижестоящим, еще не означает, что мы подобной новеллой достигнем подлинной независимости судей. А вот отрицательные последствия таких изменений скажутся. Значение указаний суда второй инстанции объясняется тем, что с их помощью осуществляется реальный надзор за судебной деятельностью внутри самой судебной системы, что одновременно является и гарантией независимости судебной власти. С их помощью обеспечивается единообразное понимание и применение норм судами. Эти указания даются в случае отмены решения суда и направления дела на новое рассмотрение; они не являются обязательными для аналогичных дел, они даются только для этого конкретного дела; они являются гарантией принципа независимости судей, потому что ограждают их от неоправданного давления. Поэтому нельзя согласиться с тем, что статьи ГПК РК, содержащие нормы об обязательности указаний вышестоящих судов для нижестоящих, были исключены. Необходимо внести изменения в ГПК РК, включив в главы, регулирующие кассационное и надзорное производства, статьи, закрепляющие обязательность указаний вышестоящего суда в случае отмены решения и передачи дела на новое рассмотрение. Говоря о значении судебной практики в механизме применения норм гражданского и гражданского процессуального законодательства, особо следует отметить значение обзоров судебной практики. Как правильно отмечено Молодкиным Н.Е., они, не являясь собственно судебными документами, представляют собой особые юридические документы. В них воспроизводятся результаты казуального толкования, содержащиеся в отобранных для включения в обзор судебных актах. Обзоры разъясняют содержание и особенности действия правовых норм применительно к фактическим обстоятельствам дела, установленным судом. Тем самым обзоры унифицируют правоприменительную практику[9]. жүктеу/скачать 376.13 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|