Вот уже свыше полутора столетий Бородинское поле для народов нашей страны является символом преданности Родине, символом мужества и отваги

Утром 14-го октября немцы открыли мощный минометно-артиллерийский огонь по всей западной окраине Бородинских позиций: от деревни Фомкино на севере до Юдинок, обороняемых батальоном курсантов, на юге. Бывший наводчик 3-й батареи дивизиона Аксенова П. М. Беляев вспоминает: «В течение целого часа фашистские снаряды и мины рвались на позициях нашего дивизиона и в расположении 2-го батальона капитана Романова. Еще рвались наряды и мины, а над нами появились вражеские самолеты. Шестерка «Юнкерсов» повисла над Еленским полем, которое раскинулось восточнее деревни. Все оно было перепахано снарядами, минами, бомбами. Наша батарея молчала. Против самолетов мы были бессильны. Не стрелять же по ним из гаубиц. Не вступали мы в дуэль и с немецкой артиллерией. Как нам, рядовым артиллеристам, объяснили командиры и политработники, нашей задачей было не пропустить по Минской автостраде на восток пехоту и танки противника. Каждый из нас ждал нападения танков врага» (архив автора).

Если наводчик П. М. Беляев с боевыми товарищами ожидал наступления подвижных сил врага по Минской автостраде на восток и не мог увидеть колонну танков противника, в два ряда двигающуюся на Ельню с запада, то боец батальона Романова Трофим Иванович Киреев не только видел эту колонну, но и чувствовал, как подрагивает земля под тяжестью мощных и страшных машин. Боец Киреев был удивлен тем, что люки фашистских танков были открыты, что колонна идет без боевого охранения, идет молча, не ведя огня. И вдруг рядом с первым танком разорвался снаряд, потом другой, третий…Киреев отложил в сторону бутылку с зажигательной смесью. До нее дело не дойдет, понял он. Для немцев огонь нашей артиллерии был неожиданностью. Мгновенно закрылись люки. Противотанкисты 2-го батальона, гаубичники дивизиона Аксенова, саперы лейтенанта А. К. Колмакова, взорвавшие мост через Еленку, сумели не только остановить колонну врага, но и нанести ей поражение. Несколько танков было подбито. Враг отступил на исходные позиции в районе деревни Клемятино.

Командир 2-го батальона капитан Петр Ильич Романов обходил боевые порядки своего подразделения. Он был в приподнятом настроении. Никто из его солдат не дрогнул, когда враг обрабатывал передний край артиллерийским и минометным огнем, когда с неба на головы бойцов полетели бомбы, когда показалась колонна фашистских танков.

• 
  Что, Киреев, недоволен? Бутылку не удалось использовать? Еще пригодится, - сказал капитан солдату и добавил: - завтра они подтянут сюда главные силы. Тогда не только бутылки с горючей смесью придется применять, а и зубы.
  

15-го октября бой в районе Ельни продолжался. Теперь фашисты вели наступление с северо-запада, из Рогачевского леса, который был ими занят еще в ночь с 13-го на 14-е.

При поддержке нескольких десятков танков мотопехота врага бросилась в атаку. И вновь воины капитана Романова, пртивотанкисты, гаубичники и минометчики, открыв мощный ружейно-пулеметный и артиллерийско-минометный огонь, остановили фашистов. Несколько танков 18-й танковой бригады тоже открыли огонь. По приказу майора Чевгуса по наступавшим фашистам оживленную стрельбу открыл 3-й дивизион 154-го гаубичного полка. Этот дивизион имел огневые позиции восточнее деревни Артемки, расположенной восточнее Ельни, тоже на Минской автостраде. Мощные 152-миллиметровые снаряды 3-го дивизиона опустошали цепи наступавшего противника.

Еленское поле покрылось множеством трупов. Здесь же застыло восемь подбитых танков, три бронемашины и два десятка мотоциклов. Враг отошел в Рогаческий лес.

В полдень враг вновь применил авиацию. Полковник В. К. Чевгус вспоминает: «Не успели наши воины отдохнуть после утреннего напряженного боя, как в 12 часов дня над нашими позициями появилось более сорока бомбардировщиков и десяток истребителей. Началась сорокаминутная нечеловеческая мясорубка. В то время, как окопы и траншеи подвергались бомбовым ударам, истребители на бреющем полете расстреливали из пулеметов наших бойцов. Преследовали даже одиночек.

Но авиационная подготовка была не только жестом отчаяния со стороны врага, но и прелюдией к очередной атаке на Ельню с северо-запада, то есть из Рогачевского леса.

Вражеские бомбардировщики и истребители еще висели над Ельней, Еленским полем и Минской автострадой, а уже артиллерия врага, минометы и танки открыли беглый огонь. Пехота бросилась в атаку. Казалось, что теперь ничто не может устоять перед натиском фашистских подразделений. Рота, оборонявшаяся севернее автострады, стала отходить на юг. Наступил решающий момент боя. Считанные мгновения оставались до того момента, когда оказавшиеся без управления бойцы могли расстроить свои ряды и начать неорганизованный отход, страшнее которого нет ничего, если противник стремительно наступает. В. К. Чевгус, находившийся на своем наблюдательном пункте восточнее деревни Ельня, отдал приказ артиллеристам 1-го дивизиона подготовиться к стрельбе прямой наводкой и к отражению атаки фашистской пехоты всеми возможными средствами.

Однако в считанные минуты обстановка на поле боя изменилась в нашу пользу. Тот же Т. И. Киреев, бывший участником отражения этой немецкой атаки, вспоминает: «Положение сложилось тяжелое. Фашистов было до батальона. Они лезли вперед, озверело строча из автоматов. Наша рота отходила к автостраде. И вдруг мы услышали слова: «Коммунисты, комсомольцы, вперед!» Этот страстный призыв исходил от появившегося на поле боя комиссара нашего 17-го полка Павла Никифоровича Михайлова. Он спокойно шел вперед, не обращая внимания на свистящие вокруг пули, на осколки мин и снарядов. Голос его звучал вдохновенно. Мы никогда не думали, что скромнейший наш комиссар может быть таким властным и грозным, как в этот миг. Красноармейцы остановились. И комиссар скомандовал: «Вперед! В атаку! За Родину!» Этого призыва было достаточно. Рота рванулась на врага, и ничто не могло сдержать мощного порыва бойцов. Враг отступил, оставив на Еленском поле десятки трупов. Тяжелы были и наши потери».

Те, кто знал комиссара 17-го полка П. Н. Михайлова, кто служил с ним, кто воевал под его командованием с 1-го октября по 21-е, навсегда сохранили память об этом чудесном человеке, стальном коммунисте-большевике. Во время отхода 17-го стрелкового полка на восток П. Н. Михайлов погиб в бою за деревню Борисово, что недалеко от города Можайска. Он запомнился бойцам потому, что в тяжелые дни боев на Бородинской земле умел поднять людей в атаку, сам возглавляя их. Но почти никто в полку не знал, что жизнь его повернула в военное русло, когда Павлу Никифоровичу было уже 30 лет, что родился и вырос будущий комиссар в большой семье рабочего-печника, что, учась в первом классе, он свободно читал не только букварь, но и газеты. Павел был старшим в семье, заработка отца не хватало, и еще до революции, в 1916 году, двенадцатилетним мальчиком будущий комиссар вынужден был пойти учеником слесаря в мастерскую саратовского предпринимателя Огарева. После победы Октября тринадцатилетнего Павла посылают на курсы усовершенствования, присваивают шестой разряд. Он работает в дружном коллективе саратовского завода «Сотрудник революции» (ныне завод «Серп и молот»). Юноша был великолепным мастером своего дела. Во время одного из конкурсов слесарей он оказался победителем. Представители администрации вручили ему именной молоток.

Завод стал родным для Павла. Здесь его приняли в комсомол, а затем в ряды Коммунистической партии. Рабочие любили Павла, и потому он постоянно избирался в члены заводского комитета, был делегатом профсоюзных конференций города Саратова и общесоюзного съезда профсоюза металлистов.

Михайлов, ровесник Николая Островского и Аркадия Гайдара, принимает активнейшее участие в комсомольской и партийной работе. Душевность, отзывчивость, доброе отношение к людям позволили П. Н. Михайлову умело руководить крупными партийными организациями родного завода «Сотрудник революции», затем на Крекингстрое и Восьмирамном лесокомбинате.

Перед уходом в армию, с 1932 по 1934 год, Павел Никифорович работает заведующим агитационно-массовым отделом Октябрьского районного комитета партии города Саратова.

Придя в армию зрелым партийным работником, Михайлов назначается на ответственные посты в 32-й дивизии. За семь довоенных лет он вырос от политрука в артиллерийском полку до комиссара 17-го Краснознаменного стрелкового полка. С этим полком он участвовал в отражении японской агрессии у озера Хасан. Полк показал себя зрелой воинской частью. Его комиссар за воинскую доблесть был награжден орденом Красной Звезды.

Комиссар Михайлов сумел выпестовать в полку сплоченную партийную организацию. Недаром вместе с ним у Ельни в атаку на врага шли коммунисты старший лейтенант Василий Плаксин, секретарь комсомольского бюро Алексей Евсеев, старший лейтенант Баруткин, политрук Ефим Михайлович Гретчишин и сотни других.

Комиссар Михайлов хорошо представлял себе, что война с фашистской Германией будет тяжелой и потребует больших усилий и жертв. Сам он чувствовал, что до победы не доживет. Работник политотдела 5-й армии Кабанов, встречавшийся с Михайловым в районе Ельни, вспоминает: «Мой спутник комиссар полка Михайлов сказал: «Подразделения нашей дивизии не хуже сражаются здесь с врагами нашей Родины, чем в 1812 году. Они достойны того, чтобы в их честь воздвигнуть обелиски. Люди узнали бы тогда, как дрался здесь наш 17-й полк».

• 
  А вы возьмите, и напишите об этом после войны, - посоветовал я.
  
• 
  После войны? – с горькой усмешкой переспросил Михайлов, - в таких боях да еще с таким характером едва ли я доживу до победы.
  

В боях у деревни Ельня 2-й батальон 17-го стрелкового полка 15-го октября потерял около половины своего состава. В 1-м дивизионе 154-го ГАПа тоже погибло немало бойцов и командиров.

Среди павших немало было сынов ленинской партии, показвших образцы мужества и преданности идеалам коммунизма. Об одном из них, политруке 17-го стрелкового полка, тридцать лет спустя вспоминал полковник В. К. Чевгус: «В бою погибли многие наши бойцы. Среди них политрук Антипов. По группе, которую он вел в атаку, немцы открыли минометный огонь. Осколком раздробило руку политрука. Истекая кровью, он продолжал руководить боем. Но вражеская пуля оборвала жизнь политрука, замечательного коммуниста, настоящего человека.

На Еленском поле за священную Родину он пал смертью героя. Он умер, как умирают люди, воспитанные партией Ленина. Бойцы с наступлением темноты вынесли тело Антипова с поля боя и захоронили у дота возле Минской автострады. Похороны были короткими. Никто не произносил прощальных речей. Каждый боец сам себе молча поклялся отомстить врагу за смерть замечательного боевого товарища».

Ветераны 17-го полка помнят и другого замечательного коммуниста политрука Ильяшенко. В бою 15-го октября он был оглушен ударом приклада. Фашисты схватили его и потащили в плен. Придя в себя, политрук, человек большой физической силы, расшвырял врагов, выхватил у одного из них автомат и стал в упор расстреливать фашистов. Уничтожив до десятка их, он сам пал в бою на безымянной высотке недалеко от речки Еленки.

У Ельни героически погибли политрук Коценко, кадровики сержанты Вялых Роман Лукьянович, Матюшин Емельян Алексеевич, Столяров Алексей Илларионович, младшие сержанты Беспалов Андрей Павлович, Нерух Георгий Кириллович, Попов Иван Гаврилович, Стороженко Иван Максмович, Щепкин Александр Ефимович. Все они – коммунисты и комсомольцы. Каждый из них уничтожил перед своей гибелью по нескольку фашистов.

Отличную выучку и стойкость в боях за Ельню показали артиллеристы дивизии. Полковая батарея старшего лейтенанта Полибина потеряла почти все орудийные расчеты, но продолжала вести огонь по врагу. К уцелевшему орудию встал сам командир батареи. Он подбил три танка, командир расчета Харинцев – два.

Вместе с воинами 17-го стрелкового полка отражали атаки врага артиллеристы 1-го дивизиона капитана Аксенова 154-го гаубичного артиллерийского полка. Двенадцать гаубиц капитана Аксенова были основной огневой силой в боях с 13 по 15 октября у деревни Ельня.

Здесь погибли смертью героев командир радиоотделения 3-й батареи Х. М. Хазеев, полковой топограф лейтенант Василий Тихонович Снеговой, командир топографического взвода Виталий Алексеевич Сурков.

Помимо Аксенова, умело руководившего своим дивизионом, отличились в боях за Ельню командир батареи старший лейтенант Кузнецов, младший политрук Михеев, командир взвода управления Костин, наводчики Я. М. Иванов, Зачайкин, Я. У. Ширин, Н. М. Беляев и многие другие, чьи имена пока не удалось установить.

Воины 32-й Краснознаменной, дерясь с врагом за деревню Ельня, приумножили славу своих героических предков, сражавшихся здесь, у Ельни, в 1812 году. К сожалению, воины 17-го Краснознаменного имени М. В. Фрунзе горно-стрелкового полка и артиллеристы 154-го ГАПа не знали, что перед началом Бородинской битвы 1812 года район Ельни был районом серьезных боев. Три русских егерских полка – 5-й, 42-й и 50-й – в ночь с 23 на 24 августа, находясь в арьергарде русской армии, сдерживали натиск целого наполеоновского корпуса. Задачей егерей было не допустить французские войска по старой Смоленской дороге к деревне Утицы, не дать с хода корпусу Наполеона обойти левый фланг русской армии. Егеря справились с порученным делом. Не одну сотню солдат и офицеров противника уничтожили они своими меткими выстрелами 23, 24 и 25-го августа в районе деревни Ельня и восточнее ее.

Хотя полосухинцы и не все знали о своих героических предках, дравшихся за Ельню, они с еще большей убежденностью и страстью защищали Ельню и ее окрестности. Ведь краснознаменцы дрались здесь не только за Родину, то есть за страну, в которой выросли, но и отстаивали завоевания Великой Октябрьской революции.

Лишь вечером 15-го октября, используя свое подавляющее превосходство в людях и боевой технике, командование немецкого 40-го моторизованного корпуса добилось под Ельней незначительного продвижения. Воины 17-го стрелкового полка отошли южнее Минской автострады и восточнее Ельни, к деревне Артемки.

Таким образом, с трудом преодолев Ельнинский очаг обороны, фашисты в нескольких километрах восточнее его вновь наткнулись на ожесточенное сопротивление 32-й Краснознаменной дивизии и приданных ей частей и подразделений. Кроме того, врагу было трудно передвигаться по Минской автостраде на восток, к Артемкам, из-за постоянного ружейно-пулеметного огня, который вели бойцы 2-го батальона капитана П. И.Романова, отошедшего южнее автострады.

Наследники славы богатырей Кутузова оказались достойными носителями боевых традиций своих предшественников, отцов и дедов, защищавших в годы гражданской войны Советскую власть. 17-й стрелковый полк в годы гражданской войны имел общевойсковой номер 241-й. Возникший летом грозного восемнадцатого года, полк в составе 81-й бригады 27-й стрелковой дивизии прошел гражданскую войну от начала до конца (А. П. Кучкин, В боях и походах от Волги до Енисея, М., «Наука», 1969, стр. 35).

Беззаветно дрались красные богатыри 241-го полка с белочехами и Колчаком, польскими панами и кронштадтскими мятежниками. «29-го апреля (1919 года – В. Ш.) под деревней Ново-Озерки шел бой. Колчаковцы наступали цепями, шли, не обращая внимания на наш ружейный и пулеметный огонь; падали убитые и раненые, а цепи все шли и шли. Белым казалось, что их настойчивого напора красные не выдержат и обратятся в бегство. Но они ошиблись. Командир 241-го полка Ассарит учел момент и понял, что цепи белых выдохлись. Он приказал своему конному разведчику храбрецу Осипенко рвануться с несколькими своими товарищами на беляков. Сверкая шашками и крича «ура», конники под свистом пуль полетели на вражескую цепь. Одна рота врага не выдержала натиска, поднялась и стала поспешно отходить. В это время Ассарит поднял свои цепи в наступление. И враг бежал. Осипенко зарубил нескольких колчаковцев и десять человек взял в плен. За свой подвиг храбрец-разведчик Осипенко был награжден орденом Красного Знамени» (А. П. Кучкин, В боях и походах от Волги до Енисея», М., «Наука», 1969, стр. 68 – 69).

Позднее, летом того же 19-го года, этот полк первым ворвался в город Златоуст и «открыл» ворота в глубь Урала (Е. Д. Тимофеев, Степан Вострецов, М., Воениздат, 1966, стр. 70).

В июле двадцатого года 27-я стрелковая дивизия вела бой за город Минск. Здесь вновь отличились воины 241-го Крестьянского полка. «У входа в город разгорелся бой, короткий, но жаркий. Вовремя подошли к городу и вступили в бой батальоны 241-го полка. Противник не выдержал натиска. К двум часам дня (11 июля 1920 года – В. Ш.) столица Белоруссии была освобождена (от поляков – В. Ш.) полностью» (Е. Д. Тимофеев, Степан Вострецов, М., Воениздат, 1966, стр. 108).

Красноармейцы полка умели воевать как в обороне, так и в наступлении. Но, пожалуй, гнать врага им нравилось больше, чем обороняться против него. Еще до взятия Златоуста 241-й с боем занял город Бирск 9 июня 1919 года (Исторический очерк 27-й Омской стрелковой дивизии РККА, М, - Пг, 1923, стр. 59), а во время боев под Уфой комиссар 81-й бригады С. А. Райнер 16 июня 1919 года доносил по команде комиссару 27-й стрелковой дивизии следующее: «Части бригады вели бои с противником в течене двух суток с 12 по 14 июня. Последний, прикрывая переправу через реку Уфу, где скопились громадные обозы отступающего войска, упорно оборонялся, обстреливая наши цепи ураганным огнем из пяти орудий. Деревня Дяушева переходила из рук в руки. В результате противник был обращен в бегство. Бойцы 241-го Крестьянского полка бросились нагонять его. Они скидывали с себя одежду, обувь… В бою взяты пленные и перебежчики (стрелки и казаки), около 120 человек (ЦГА СА, ф. 1324, оп. 1, ед. хр. 82, л. 105).

Это ли не вдохновение, отвага, это ли не жажда истребить врага или обезвредить, пленив его? С винтовками наперевес, босиком (сапоги сняты), в одних гимнастерках (шинели и вещевые мешки подождут на позиции) бегут вперед воины 241-го полка. Какой же противник устоит перед таким напором, перед такой энергией и страстью?

Точно так же через двадцать два года на поле Бородинском шли в контратки воины 17-го стрелкового имени Фрунзе полка. И в этом нет ничего удивительного. Они с молоком матери впитали заповедь – любить Родину больше всего на свете, быть похожими на своих отцов – героев гражданской войны. Пройдет время, и погонят бородинцы врага на запад. Трудно временами будет настигнуть его, и сборосят с себя шинели гвардейцы, чтобы нагнать фашистских солдат, уничтожить их или пленить. А пока идет бой под Ельней, на Минской автостраде, бой наследников славы богатырей фельдмаршала Кутузова и красноармейцев маршала Советского Союза Н. И. Тухачевского с наследниками милитаристской Пруссии и империалистической Германии, с захватчиками, на знаменах которых начертано: «Уничтожай всякого, кто не согласен с тобой, грабь, жги, не смей жалеть, будь жестоким!»

ЗА АРТЕМКИ СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ

Район деревни Артемки во время Бородинской битвы 1812 года был ареной сражения. Старая Смоленская дорога, по которой двигался 5-й наполеоновский корпус Понятовского, проходила севернее Артемок, здесь же было бездорожье, лес, болото. Но пришло время, и через Артемки пролегла великолепная Минская автострада. Жители гордились этой мощной транспортной артерией, по которой ежечасно проезжало свыше сотни автомобилей с востока на запад и с запада на восток. В октябре сорок первого года автострада стала бедой для жителей Артемок. Деревня оказалась центром ожесточенных боев, продолжавшихся в течение пяти суток, с 14 по 18-е октября. Деревня была стерта с лица земли. Жители ушли на восток. Многие погибли. Все остались без крова.

Гитлеровские генералы, наученные горьким для них опытом войны против Красной Армии, к октябрю сорок первого года отказались от многих шаблонных схем, которые приносили им удачу во время западной кампании и в первые недели войны с Советским Союзом. На себе испытали мощь ударов советских воинов и соединения 40-го моторизованного корпуса. В октябре руководители эсэсовской дивизии «Рейх», 5-й и 10-й танковых дивизий, входивших в состав мотокорпуса, сделали для себя определенные выводы. Главным из них был: не лезь в лоб на противника, он стоек и не подвержен панике. Умей обойти его. Используй леса, овраги, болота. Действуй так, как действует он.

В боях на Бородинских позициях немцы действовали очень осторожно. Тараня оборону советских войск в районе деревни Ельня, они одновременно просачивались через Рогачевский лес и небольшими группами проникали к Артемкам, деревне Утицы и даже к станции Бородино. Встречая 14-го октября ожесточенное сопротивление у Ельни, командование немецкого мотокорпуса бросает на восток через Рогачевский лес, расположенный между Минской автострадой и полотном железной дороги, несколько групп автоматчиков. Эта подстраховка дала фашистам определенные плюсы и минусы. Они продвинулись вглубь обороны 32-й дивизии, фактически разрезали ее полосу обороны на две части уже 14-го октября. Во время боев фашисты сумели использовать в качестве прикрытия Рогачевский и Утицкий леса. В данном случае «необъятные русские просторы с их лесами не помешали противнику, а помогали ему. Не имея возможности перебрасывать свои силы к Артемкам 14 и 15-го октября по Минской автостраде, противник подтягивал живую силу и боевую технику через Рогачевский и Утицкий леса. Только с вечера 15-го октября фашисты получили возможность пользоваться Минской автострадой. Пытаясь прорвать оборону 32-й дивизии в районе Артемок и Утиц, враг втянулся в затяжные бои. Особенно ожесточенными и кровопролитными они были у Артемок.

Прорвав оборону 1-го батальона 17-го стрелкового полка в районе деревни Рогачево, расположенной севернее Ельни, в ночь с 13-го на 14-го октября небольшие группы врага проникли в Рогачевский лес, расположенный между Минской автострадой и Бородинским полем. Защитники Ельни слышали беспорядочную стрельбу именно этих диверсионных групп. В течение ночи по Рогачевскому лесу на восток, к Артемкам, пробралась группа автоматчиков в количестве 150 – 200 человек и захватила деревню, отрезав дравшиеся под Ельней стрелковые и артиллерийские подразделения 32-й дивизии. Противник захватил Артемки без единого выстрела, так как здесь не было советских солдат. Деревня считалась довольно глубоким тылом. Немецкий отряд, заняв Артемки, расположился в них, видимо, поджидая подкрепления. В это время (примерно в 12 часов дня) к Артемкам с востока подходила колонна 3-го дивизиона 154-го гаубичного артиллерийского полка. Гул тракторов, тянувших мощные 152-хмиллиметровые гаубицы, перекрывал звуки выстрелов, раздававшихся на западе, у деревни Ельня. Командир 3-го дивизиона капитан Куропятников был спокоен. Он знал, что в районе Артемок нет ни наших войск, ни войск противника.

Артиллеристы были обстреляны. Пришлось с ходу вступать в бой. Капитан Куропятников командует: «К бою!» Через несколько минут заговорили батарейные ручные пулеметы. В свою очередь, чтобы помочь 3-му дивизиону, майор Чевгус приказывает 3-й батарее 1-го дивизиона, огневые позиции которой находились южнее Артемок, сосредоточить огонь по вражескому отряду, занявшему деревню.

В атаку бросается только что прибывшая к Артемкам рота курсантов Московского военно-политического училища. Вместе с курсантами в бой идут разведчики 3-го дивизиона: Гурчак, Колот, Лактионов. Убит Гурчак, через мгновение падает, сраженный вражеской пулей, Колот.

Но атака не удалась. Фашистский отряд был вооружен автоматами. Слишком плотным был огонь противника. К тому же рота курсантов была вскоре отозвана в район Юдинок, где сводный курсантский батальон отбивал яростные атаки врага. Артиллеристы остались без прикрытия. Еще до прибытия 3-го дивизиона к Артемкам западнее деревни, у противотанкового рва разыгралась трагедия. На свои наблюдательные пункты двигались управленцы всех трех батарей 3-го дивизиона. Им было приказано как можно скорей оборудовать НП, протянуть связь к огневым позициям дивизиона, которые должны были находиться восточнее Артемок, и затем по прибытии дивизиона приступить к выполнению своих обязанностей.

Группа управленцев и связистов подошла к противотанковому рву, не подозревая о том, что противник вот он, рядом, в засаде. Никто из них не думал о близости врага. Они знали, что бой идет западнее, в районе Ельни. Оттуда слышались выстрелы, разрывы бомб и снарядов.